К Огигии (заморожено)

      Он вышел из города засветло. Солнце только начинало свой путь по небосводу, а Хэй Чжу с маленькой походной сумкой, принадлежавшей его матери, уже бодро выстукивал каблуками по каменным мостовым города.       В этой части Пристани Ли Юэ он был впервые, хоть и пробыл в городе около недели: он никогда не спускался на главную торговую площадь, лишь изредка всматривался в гирлянды бумажных фонарей поздней ночью, когда находиться в хижине становилось совсем невыносимо.       Деревянная лестница слегка поскрипывала под ногами, а сами ноги слегка побаливали от узких мысков туфель, но все неудобства исчезали перед великолепием, открывавшимся перед глазами.       Корабли не были редкостью для глаз Хэй Чжу, в конце концов, всю свою маленькую жизнь он прожил в портовых городах, но таких кораблей не видел никогда.       Красивый галеон возвышался над всей пристанью, с белыми, похожими на сладкую вату или сами облака парусами, он очень сильно отличался от всех тех кораблей, которые Хэй Чжу когда-либо видел.       Хэй Чжу даже стало немного совестно от того, что ему приходиться оставлять корабль в одиночестве, наедине лишь с опостылевшими матросами. Но он ничего не мог поделать: его путь лежал на север.

***

      Хэй Чжу со всей высоты прожитых лет мог утверждать, что ненавидит горы.       К горам за последние три часа добавились лестницы.       Каменные ступени уходили вверх. Причём, стертые от времени, они скорее напоминали пологую дорожку, вымощенную серым гранитом. Идти по ней было до того трудно, что идея посетить статую Архонта уже не казалась такой приятной.       Он уселся на каменный выступ и достал из сумки флягу с водой. Вид отсюда открывался чудесный, единственным раздражителем был только столб, состоящий из странных кубиков с завитками узоров прямо под носом.       Столб раздражал.       Это был один из не многих моментов, когда Хэй Чжу мог свободно оглядываться и смотреть по сторонам. Столб мешал рассмотреть город. Хэй Чжу полез на него.       Со столба вид был даже лучше, чем из-за него. Хэй Чжу во все глаза уставился на пристань и на золотых птиц в воде.       Слезть, честное слово, было сложнее чем забраться: во-первых, столб был большой, а Хэй Чжу — маленький; во-вторых, сейчас нестерпимое желание получше рассмотреть город не подгоняло его вперёд и вверх.       Он зацепился руками за край столба, опуская ноги ниже. Попробовал спускаться дальше, но оступился и упал на землю, больно ударившись копчиком.       Идти оставалось около часа. Шаг за шагом, путь становился всë тяжелее, но статуя уже показывалась впереди.

***

      Гео Архонт был величественен. Статный, крепкий, красивый мужчина (насколько можно судить о красоте существа лишь по каменному изваянию). У Хэй Чжу не было ничего, кроме пары цветков шелковицы, которые он купил у одной милой женщины на ярмарке. Цветы пахли просто одуряюще: нежно и очень сладко. Хэй Чжу надеялся, что его скромное подношение растопит каменное сердце, и мать наконец выздоровеет.       Лекарства перестали помогать, Бай Чжу почти не ходил, а матушка… Матушка через силу заставляла себя пить, есть она уже не могла.       Всë еë тело покрылось странными твëрдыми чешуйками. Она всë время жаловалась на ломоту в костях, хотя ещё две недели назад пыталась сделать всë, лишь бы еë сыновья не поняли, насколько ей плохо.       Хэй Чжу не думал о себе, только о том, что тех денег, которые подавали прохожие, и тех, что он может заработать сам, было слишком мало, чтобы купить лекарства, которые, теоретически, могли бы помочь.       Баобею становилось лучше наплывами, его состояние было непостоянным, как волны прибоя на пристани.       Архонт смотрел на него сверху вниз, и под этим взглядом Хэй Чжу чувствовал себя совсем мальчишкой, глупым и бесполезным. Рядом с этим созданием, возвышенным и прекрасным, он был ничтожеством. Это создание могло решить все его проблемы.       Хэй Чжу знал.       Он положил шелковицу на каменный постамент и снова поднял глаза на статую.

***

      Обратный путь занял куда меньше времени.       Хэй Чжу уже подходил к тому столбу, который привлек его внимание в прошлый раз, когда услышал лëгкие шаги где-то сзади.       Тело сразу задеревенело.       Неожиданный спутник поравнялся с ним и остановился, кажется, разглядывая Хэй Чжу. Взгляд, тяжелый и страшный, ощущался каждым кусочком кожи. Мужчина заговорил: — Здравствуй, ребëнок, ты же не местный? — Хэй Чжу молчал, уставившись вперëд. — Неужели ты меня боишься? Странно… Мне казалось, что вы с матерью оказались достаточно смелыми, чтобы ступить на эти земли без дозволения. — Хэй Чжу не смотрел на него и, казалось, даже не дышал. Кажется, он начинал догадываться о личности незнакомца и благодарил богов за отсутствие возможности его видеть. — Зачем тебе благословение, мальчишка?       Вот он, шанс, что мольба точно будет услышана! Хэй Чжу робко начал: — Деньги, мне нужны деньги. Я… — он не успел даже закончить, как услышал сзади смешок, резкий и сухой. — Таким, как ты, следовало бы страдать всю жизнь, эгоистичный мальчишка, я не дам тебе благословения и не стану помогать тебе. Меня не интересуют меркантильные человечешки. Обещаю, здесь, в Ли Юэ, такие, как ты, никогда не найдут своего места.       Хэй Чжу хотел возмутиться, но голос подавлял и лишал воли.       Единственным, что он смог выдавить, было жалкое «но», в которое он хотел вместить все мысли о матери и брате, слова о том, что деньги решат его проблемы не потому, что он сам разбогатеет, а потому что лекарства — это дорого, но мужчина, Моракс, не собирался слушать: он, видимо, уже составил своё мнение о человеке перед ним и считал его недостойным не то что благословения, но даже жалости. — Вы не понимаете! — взвился мальчик. — Мне нужны деньги! Вы же Бог моры, неужели Вам сложно помочь мне заработать, Вы же… — Зачем? — Что?       Хэй Чжу смотрел вперëд, широко раскрыв глаза. — Зачем мне помогать тебе, мальчишка? Ты мне неинтересен. И ты, и весь твой род получил по заслугам так давно, что говорить об этом сейчас бессмысленно. Это ваша вина, что вы не сумели смириться со своей судьбой и жить в гармонии с миром. Ты не получишь счастья ни в этом городе, ни в одном другом. — О чëм Вы, чëрт побери, говорите! Я просто должен… — спасти, помочь. — Я должен… Они…они столько для меня сделали, я… — Хэй Чжу продолжал говорить, но голос молчал. Ощущение присутствия исчезло, и он наконец обернулся.       На дороге не было ни следа чьего-либо пребывания здесь. Хэй Чжу побрëл к городу.

***

      В кузницу идти было уже поздно: поход к статуе занял весь день. Хэй Чжу уныло поглядел в сторону рыночной площади, все ещё оживленной по вечерам. Слова божества эхом проносились в его сознании. Разве Властелин Камня не должен помогать всем? Разве он, после всего случившегося, не заслуживает помощи? Почему даже боги его покинули, и чего ему тогда ожидать от людей? От отчаяния хотелось плакать. Ему теперь уже точно некуда было пойти, не к кому обратиться. Мама ни на что не реагировала, денег все ещё не доставало. И во всем этом его вина…       Хотелось исчезнуть, перестать существовать. Если бы он не родился, жизнь родителей и брата, вероятно, была бы лучше. Шли минуты, горло и глаза нестерпимо жгло от сдерживаемых слез, но он все ещё был здесь. Живой. Богам не было дела до ничтожеств.       Хэй Чжу вздохнул и пошел на площадь.       Нашел заметное место, уселся поудобнее… — Эй, воришка! — звонкий девичий голос разнёсся по площади. К своему ужасу, Хэй Чжу его узнал. Прятаться было негде, он даже не видел, откуда она бежала, но отчётливо услышал ее шаги, когда она приблизилась. — Я все обязательно верну! — тут же предупреждающе завопил мальчик, но, кажется, его проигнорировали.       Она села рядом — Хэй Чжу понял это по шороху одежды. Девочка молчала, а он не знал, куда себя деть. Может, пришла ещё отчитать? Если так, то надо было бежать, и побыстрее. — И часто ты так сидишь? — наконец спросила она. Хэй Чжу едва заметно выдохнул. — Нет, только по необходимости, и когда не занят в кузнице. — О… — удивлённо протянула она. Хэй Чжу старался вести себя максимально естественно, даже сделал вид, что разглядывает свои руки. Почему-то мнение этой девчонки начало его заботить. — Прости, я просто думала… — Что я только воровать и умею? — Да… — странно, но она звучала искренне виноватой. Хэй Чжу вновь пожалел, что не может видеть ее лицо. — Мне просто ещё нельзя устроиться на взрослую работу, только вот подмастерьем взяли, но денег все равно не хватает…поэтому и сижу здесь. Вчера была крайняя мера, я действительно не хотел! — поспешно добавил он. — Верю. Ты молодец, хоть что-то пытаешься сделать. Меня зовут Нин Гуан.       Кажется, девочка протянула руку — взмах рукава, шорох ткани на уровне груди. Вслепую правильно «найти в темноте» ее ладонь невозможно. Хэй Чжу все же двинулся навстречу, но быстро одернул себя. Сознание затмевала мысль, что у него теперь есть настоящий друг. Хотелось прикоснуться, проверить, реальная ли она. — Хэй Чжу. — Приятно познакомиться. А ты… — кажется, Нин Гуан все же что-то заметила… — Нет, я не слепой, — быстро ответил Хэй Чжу. — Просто… — надо было быстрее придумать оправдание поправдивее, — у меня глаза чувствительны к свету. — А, хорошо. Мне пора идти, отец зовёт. Ещё увидимся.       Она убежала, оставив Хэй Чжу обдумывать произошедшее. Так все сумбурно, сейчас он не понимал, почему соврал. Хотя она ж девчонка, он должен быть сильнее, чтобы, если что, защищать ее, — как говорила мама, — а так он будто инвалид. Убожество… — Эй, малец, — он резко повернулся на раздавшийся рядом голос.       Кажется, судя по шагам, их было минимум пять человек. Походка чуть шаркающая, ботинки лёгкие, мягкие. Голос мужской, молодой, около двадцати лет, явно здешний, угрозы не несет. Хэй Чжу привык быстро анализировать всю доступную на слух информацию для просчёта дальнейших действий. Вроде, быстро бежать пока не нужно было.       Парень тем временем продолжал: — А, ты слепой что ли? — недоуменно спросил он. — Нет. — А, ну тогда ладно. Мы тут услыхали, что тебе деньги позарез нужны, — Хэй Чжу кивнул, не перебивая, — а мы ищем помощника для одного дела. Думаю, мы сможем друг другу помочь, что скажешь?       Хэй Чжу «нутром чуял», что с этим «делом» все нечисто, это было слишком очевидно. Ещё недавно он бы воззвал к морали, к богам, а потом долго проклинал себя за такие ужасные мысли, но… но сейчас деньги действительно нужны были срочно. Холод от осознания и страха, что маме осталось ещё меньше, чем кажется, был практически осязаемым… Он и подталкивал ближе к пропасти. — Что за дело? — Прыжок на дно. Перед ним послышались довольные смешки. — Один человек нам никак не вернёт должок. — Так просто поговорите с ним, — пожал плечами Хэй Чжу, чем вызвал смех собеседников. — Так мы и хотим, а вот он не хочет, — судя по увеличению громкости голоса, «главарь» присел. Хэй Чжу бы, наверное, забавляла его напускная дружелюбность перед ребенком, но точно не сейчас. — Вот мы и собираемся ему сообщение оставить, так, чтобы он точно не смог от него избавиться. Но вот беда: его дом охраняется, а окна слишком узкие, ни один из моих парней не пролезет. — Вы хотите, чтобы я пролез в дом, оставил послание и ушел? — уточнил мальчик. — И что я за это получу? — С тобой приятно иметь дело, — улыбнулся, — Что насчёт девятой части от тех денег, что он вернёт? — А много задолжал? — О-о-о, очень много, — Хэй Чжу возблагодарил богов, что не мог видеть этого человека.       Мальчик молчал, подсчитывая примерную сумму. Несмотря на то, что этот человек его раздражал, дело действительно было выгодное. Он сможет и свои долги погасить, и новые лекарства купить, и, может быть, что-то повкуснее лепешки. — Я согласен. — Тогда мы сейчас тебя туда отведем.       Хэй Чжу остался на месте, ожидая, пока они чуть отойдут. — Ты точно не слепой? — кажется, его неподвижность озадачивала. — Сказал же, что нет, — сдержать раздражение на этот раз было трудно. Ответная реакция последовала незамедлительно. Его резко схватили за руку и, встряхнув, подняли на ноги. — Ты поаккуратнее, малец, а то больше не сможешь плеваться ядом, — зашипели над ухом. — От тебя зависит успех дела, исход которого влияет на то, получу ли я свои деньги и увидишь ли ты свою мамочку или крышку гроба завтра с утра. Понял, или объяснить так наглядно, что даже твои незрячие глаза увидят?       Хэй Чжу молча кивнул. Руку все же не отпустили и потащили куда-то. Через приоткрытые веки он видел, что его вывели на главную площадь, потом брусчатка сменилась на деревянные доски моста, но затем опять началась каменная дорога: они не вышли за пределы города, но явно свернули в другой район. Хэй Чжу смутно начинал догадываться, во что конкретно его втянули. Если он попадется, то действительно вряд ли останется в живых: это не Миллелиты, которые в худшем случае посадят его в тюрьму, тут, если одной из сторон что-то не понравится или его заметят, то от него быстро избавятся. Расходный материал для передачи посылок.       Его подвели к лестнице из красного дерева — он упёрся носками ботинок в ступеньку, чуть не споткнувшись. — Второй этаж, третье окно слева — там его кабинет. Залезешь, напишешь на стене краской «Время возвращать долги», тем же путем выйдешь. Умеешь писать? Дай ему краску, — приказал главарь кому-то, через пару минут в руки Хэй Чжу упала банка с кисточкой. — Ни звука, ни шороха, никаких лишних движений. Пошел.       Мальчика пихнули вперёд, он едва удержал равновесие. Пришлось приоткрыть глаза, чтобы видеть, куда ступаешь. Главное не поворачиваться. Руки судорожно сжимали холодную банку. Он знал, на что шел, это все ради мамы и брата. Он ведь никому не навредит, просто оставит послание. Это прямо как отнести почту — он поработает «почтальоном» и получит за это деньги, все честно и по закону.       Окно оказалось не маленьким, но с деревянными решетками чуть толще, чем на остальных домах. Хэй Чжу замер в нерешительности. Пути назад нет, он должен это сделать. Первая центральная деревяшка поддалась не сразу, пришлось долго расшатывать, но затем она с треском оторвалась и полетела на пол. Бумага на окне была гораздо тоньше. Через минуту дыра достаточного размера была проделана, и Хэй Чжу, стараясь не цепляться одеждой за торчащие деревяшки, аккуратно пролез в комнату.       Судя по обстановке, тут жил и работал человек явно не бедный. Богатая отделка стен, дорогой стол, но было как-то пусто. Времени осматриваться не хватало, поэтому Хэй Чжу быстро открыл банку с краской.       Красный цвет ровно ложился на бледные стены, будто капли крови. Что-то было в этом такое…завораживающее. Эстетически приятное, словно розы на белом песке. Мальчик отошёл от стены, любуясь на творение. Надпись получилась низкой, — не хватало роста, — но очень эффектной. Чуть подумав, он добавил снизу: «Иначе тебя ждёт проклятье богов». Краска потекла в некоторых местах.       Пара шагов назад, — оценить картину целиком, — но он не заметил стол. Раздался громкий скрип, что-то упало на пол, и Хэй Чжу показалось, что с этим звуком его покинула жизнь, и сейчас он провалиться сразу в Бездну. — Эй, там в кабинете кто-то есть! — раздалось из соседней комнаты, и мальчик, бросив краску, кинулся к окну.       Он буквально взлетел на подоконник и уже начал протискиваться, ломая раму. Вот он — спасительный свет звёзд! Хэй Чжу уже не задумывался о собственной сохранности, главное лишь вылезти, а потом аккуратнее скатиться с лестницы.       Но его внезапно схватили за ногу, затягивая в комнату. Мальчик не успел даже вскрикнуть, только глаза закрыл и принялся вслепую отбиваться. Казалось, руки были повсюду. Они хватали за ноги, закрывали рот, пытались прижать руки к полу. Хэй Чжу извивался, как уж на сковороде, лишь бы вырваться, пинался, размахивая свободной рукой. Воздуха не хватало, если и получалось сделать вдох, но тут же кто-нибудь бил по ребрам. В какой то момент получилось ударить кого-то пяткой в лицо, — хруст звоном отразился в ушах, — а закрывающую рот руку укусить. Под громкие крики нападающих он вырвался, но бежать было некуда. Он совершенно потерялся в пространстве, чтобы отыскать окно надо открыть глаза. От беспомощности хотелось плакать. Тупица, сам загнал себя в угол! Так глупо погибнет, потому что попросту боится. И никто не позаботится о маме с братом…да никто даже не вспомнит о том, что он когда-то существовал.       Время вышло совсем быстро, из лихорадочных раздумий его вывел удар по голове. — Черт, мелкий ублюдок! — громко выругался кто-то рядом. — Посмотрите на стену, наверняка его эти шавки прислали! — Он меня укусил! —протяжно вопил некто.       Хэй Чжу слышал голоса будто через толщу воды. «Что бы ни случилось, не открывай глаза!» — эхом звучал в голове чей-то голос — мамин, отцовский, свой собственный, — он уже не мог разобрать. Как же он устал… Внезапная слабость как волной накатила. Наконец-то он сможет поспать без кошмаров. — Да не волнуйся, он вряд ли заразный, — шутливо ответили страдальцу. — И что нам с ним делать? — Сдать боссу? Или сразу тут разделаться? — Конечно ждать босса, придурок! Он «спасибо» не скажет за очередной труп в кабинете, сам же знаешь. — А точно ли они его прислали? — Конечно, кто же ещё. Будто у него ещё такие отчаянные враги есть. Ты на прошлой неделе был? Мы ж тех девиц убрали. — И все же как-то странно. Проклятье, боги… — А ты с хера ли такой верующий? Что, думаешь, сейчас лично придет сам Властелин Камня и отпиздит нас скалой за то, что мы пацана грохнули? Да посмотри на него, богам только в радость смерть такого отродья. И государству тоже, на один голодный рот меньше.       Все заохали, радуясь тому, что совершают благое дело. «В общем, они правы», — думал Хэй Чжу, растворяясь в темноте вокруг. Так легко, и ничто будто бы не тревожит.       В реальный мир его вернул крик. Пронзительный, протяжный, он выдернул из приятных грез своей близостью. Хэй Чжу через силу приподнялся. Темнота ещё никогда так не пугала. Крик сменился хрипами и чьим-то кашлем.       Надеясь на сохранность очков, мальчик открыл глаза. Человек перед ним, который, судя по голосу, раньше возмущался от полученных в битве с десятилеткой травм, корчился на полу. Грудь резко вздымалась, из горла доносились ужасающие звуки, будто скребли железо, и Хэй Чжу казалось, будто это его лёгкие сейчас сжимаются в конвульсиях. Руки и ноги мужчины выгибались под странными углами, запястье вывернулось куда-то к локтю, и пальцы, всë ещё пытающиеся то ли скрести по полу, то ли вскрыть горло чтобы сделать вдох, ломались. Мир вокруг затих, только эти ужасные хрипы, которым громким гулом вторило сердце. Мальчик не мог оторвать взгляд от медленно деревенеющего, заметно синеющего тела на полу, все ещё живого, но уже не способного двигаться. После нескольких судорог оно замерло.       Хэй Чжу не мог пошевелиться, даже вдохнуть. Смерть, такая ужасная, и такая близкая. Страх сковал сердце, захотелось панически забиться в угол и исчезнуть. Сопоставить два факта не составило труда, но разве он мог…так…       Окружающие люди наконец очнулись от оцепенения. Среди раздававшейся ругани кто-то обратил внимание на мальчика, скорчившегося на полу. — Смотрите, какие мерзкие глаза. — Проклятье! Вот и кара богов, она сейчас нас всех настигнет! — Это пацан его убил! Демон! — Мы посмели тронуть отродье Бездны…       Дальше Хэй Чжу не слушал. На негнущихся ногах он еле пролез в окно, упав на лестницу. Ступня неприятно стрельнула болью, но было как-то все равно. Банда уже исчезла, он был совершенно один, из окна все ещё раздавались крики, и даже с открытыми глазами вокруг была лишь непроглядная тьма. Он бежал, подальше от этого дома, на последнем дыхании. Выбившись из сил, Хэй Чжу упал на траву и зарыдал. Слезы будто острыми иглами скатывались по щекам, и как же он хотел, чтобы они расцарапали ему глаза, чтоб он захлебнулся ими. Он не хотел никому причинять вред, так почему же получается наоборот? Как же больно было внутри, будто все внутренности окаменели, и тело сковало в тиски так, чтобы оно раскрошилось, рассыпалось на мелкие кусочки. Жаль, что не он сам.       Надо было идти домой, мама наверняка волновалась… Хотя кого он обманывает. Его ждали только с едой или лекарствами, никому не нужен ещё один побитый сын, за которым тоже надо ухаживать. Ребра неприятно саднили, кожа на руках и ногах болела — на утро там ярко фиолетовым расцветут синяки. Бывало, разобьешь коленку, играя на улице, — больно, обидно, а мама поцелует, обнимет, и уже вроде не болит. Он так хотел вновь почувствовать ее теплые прикосновения, как она нежно гладит по голове, чуть тормоша волосы, хотел, как раньше, забраться на колени, когда она сидела в кресле у камина, и чувствовать тепло, ее любовь. Как же он скучал. От душащих рыданий уличный холод казался обжигающим. Если он сейчас замёрзнет насмерть, никто ведь не будет жалеть. Никто не жалеет вора и убийцу, даже его близкие. Однако ночи в Ли Юэ не были достаточно холодными для подобной смерти. Может, тогда боги смилуются над грешной душой? Хэй Чжу лежал на траве, скованный болью, и ждал. Но никто не приходил, он был один. Вскоре не осталось сил плакать, и он провалился в беспокойный сон. *** Ярко светило солнце, от ночного холода следы остались только каплями росы на траве. Утро было, как и всегда, отвратительно прекрасным. Хэй Чжу чувствовал себя так, будто вместе с каплями воды на земле вобрал в себя всю темноту Бездны и теперь отравлял не только себя, но и все вокруг. Он лежал и представлял, что будет, если он так и останется здесь, как вскоре покроется мхом и травой, сольётся с землёй и будет вечность, пока существуют небо и звёзды, смотреть лепестками цветов в бесконечную высь, туда, где обитают боги. Хорошо быть богом. Их не заботят мелкие проблемы смертных, они мыслят масштабно — и только люди закапывают себя все глубже в собственные мысли, а потом молятся о спасении… Боги вмешиваются только тогда, когда опасность угрожает всему человечеству, а Хэй Чжу спасения не заслуживает. А может, они и смотрели сейчас на него — должно быть, такой упадок морали выбивался из их серой обыденности. Возможно, он все ещё жил лишь потому, что развлекал своей ничтожностью.       Надо было вставать. Вновь работать, вновь сидеть на этой проклятой площади, на обозрении у сотни людей, вновь видеть осуждающий взгляд мамы. Хэй Чжу поднялся, чуть пошатываясь: после вчерашнего, да и вообще за всю эту неделю сил уже ни на что не было. Хотелось только вновь упасть на траву. Он огляделся: судя по знакомым скалам, он убежал не так далеко от города. И он поплелся на запах моря.       Дорогу от главной площади он уже выучил, поэтому шел с закрытыми глазами. Не хотелось никого видеть и даже чувствовать, но звуки и запахи окружали плотным кольцом. Противно, хотелось кричать, а ещё больше — убежать подальше от города, чтобы нельзя было найти дорогу обратно. Кто-то схватил за плечо. На Хэй Чжу будто волной накатил страх от воспоминаний. Тело само на автомате обернулось, чтобы ударить и бежать. — Тише, малец, — раздался знакомый голос.       Хэй Чжу загнанно дышал, вглядываясь в темноту, когда в руку внезапно приземлился увесистый мешок. Судя по характерному звону, там были… — Девятая часть, как и обещали. Когда ты вчера задержался, думали, не выберешься. Однако сегодня вся сумма была возвращена с доплатой и извинениями. Уж не знаю, чем ты их так запугал, но получилось эффектно. Давай, удачи.       Он смеялся, даже немного дружелюбно, монеты приятно позвякивали, а внутри у Хэй Чжу будто яд растекался, прожигая душу. Мерзко.       И он побежал. Домой, к маме. В Бездну работу сегодня, у него хорошие новости. На последнем дыхании он взлетел по холму, отворил дверь… радостный крик застрял где-то в горле.