Апостол

      — С добрым утром, здоровяк.       Из мрака постепенно начало выплывать до противного знакомое лицо пожилой седоволосой женщины с кривым орлиным носом и маленькими глазками, упрятанными за очки-половинки.       Уилла Страйкер. С нашей последней встречи она заметно осунулась, глаза болезненно мигали, как у старой совы, которую вытащили на яркий свет. За её спиной вырисовывались обшарпанные, грязные стены, пустые стеллажи, освещённые грязным светом единственной тусклой лампы. Похоже было на какой-то склад, который уже долгое время явно не используется по назначению.       Было зябко, кожу на обнажённой груди холодил ледяной подвальный воздух. Я сморгнул резь в глазах. Голова гудела так, что перед глазами всё плыло, трудно было сфокусировать на чём-либо взгляд.       Страйкер влепила мне ещё пару хлёстких затрещин. Я раздражённо всхрапнул. Первым, что я почувствовал, когда начал просыпаться, был гнев. И он стремительно усиливался.       — Ну давай-давай, — нетерпеливо сказала она. — Просыпайся.       — Страйкер, — проговорил я, едва ворочая языком. — Я рассчитывал увидеть твою рожу при иных обстоятельствах…       — Ну видишь, Харлон, как оно бывает? — жизнерадостно улыбнулась Страйкер. Несмотря на болезненный вид, она, кажется, пребывала в добром расположении духа. — Стоило лишь привлечь к работе профессионалов, знающих своё дело – и вот, нам с тобой представилась возможность побеседовать. Без суеты, без жертв, без возбуждённых зевак… Красота?       — Не говори, — буркнул я. — Я в благоговейном восторге. А где же эти твои… профессионалы сейчас? После того, что со мной делала та рукастая мадама, она обязана на мне жениться.       — У них есть дела поважнее, — ответила Страйкер, — чем сторожить подвешенный к потолку кусок мяса.       Я поднял взгляд наверх. Мои руки были надёжно скованы массивной железной цепью, прикреплённой к потолочной балке. Тот, кто это сделал, потрудился на совесть — даже предплечья обмотал, лишив меня возможности пользоваться клинками.       Я дёрнул цепь, но даже моих сверхчеловеческих сил не хватило бы, чтобы её разорвать в таком положении.       — Ну-ну, — прокомментировала Страйкер. — Полно тебе.       — Как… как ты меня нашла?       — Господи Боже, Харлон! Ну что за вопрос? Ты в зеркало себя видел?       Я демонстративно промолчал.       — Двенадцатый апостол… оказался предателем, — несколько театрально произнесла женщина. — Ты не находишь иронии, Иудушка?       — Я смотрю, ты ударилась в религию на старости лет, — отозвался я. — Полагаю, интересуешься Библией? Воистину, сие есть книга, разобранная на мудрые мысли и цитаты. Я уверен, что, если хорошенько поискать, там можно найти такую аксиому, что нельзя предать того, кому не был верен изначально.       — Ах, вот оно как. Знаешь, Харлон, на меня сейчас работает почти сотня людей. Исправно работают. Потому что, несмотря на… несколько стеснённые обстоятельства, я всё равно плачу им хорошую зарплату. Плюс бонусы вместо соцпакета. Потому что я уважаю их труд. И каждый из них знает, что на время смены он принадлежит мне полностью, целиком. Потому что я плачу за их время. Так устроен мой мир, в котором я живу и работаю.       Я скрипнул зубами. Долго сдерживаемая ярость начинала накатывать на меня тяжёлыми волнами, заставляя сердце мощно бить в грудную клетку.       — И ты ведь тоже мой сотрудник, Харлон, — продолжала Страйкер, — только ты какой-то странный! У тебя что, в школе проблемы с математикой были? Ты не соотносишь величины. Я тебя создала! Как идею! Я дала тебе инструменты, которых нет ни у кого. Я дала тебе цель. Я сделала… я сформировала из тебя единицу, которая хоть что-то из себя представляет и имеет возможность приносить пользу людям. А до этого ты был нулём без палки!       — Я тебя что, просил об этом? — холодно спросил я.       — Ну, знаешь ли, — развела руками Страйкер. — Индейцы тоже не просили, чтобы мы осваивали их земли. Но мы просто сделали то, что должны были. И в результате построили величайшую…       — Страйкер, завали, а? — не выдержал я. — У меня нет настроения выслушивать всю эту ересь.       — А у тебя разве выбор есть? — хмыкнула Страйкер. — Я просто хочу, чтобы ты понял, Харлон. Я хочу, чтобы ты понял суть моей работы.       — Я и так её понял, — сказал я. — Государство выкинуло тебя на помойку, и ты не придумала ничего лучше, кроме как подпольно продолжить свою деятельность. Только раньше у тебя, возможно, была какая-то идеология, но теперь ты мутантов просто продаёшь и набиваешь себе карманы. Очень оригинально. Никто никогда такого не делал, ты первая догадалась, поздравляю. На твоём месте я бы запатентовал это как принципиально новое направление в оружейной отрасли.       Страйкер вдруг расхохоталась:       — Это кто тебе такое сказал?       — Да была одна…       — Робертс? — фыркнула Страйкер. — Эта дура? Забавно. Мне даже интересно, что ещё она тебе успела наплести. Но, боюсь, мне придётся развеять твои иллюзии. Видишь ли, Харлон… Государство никогда не разбрасывается людьми вроде меня. Я – слишком ценный кадр. Многое знаю, многое умею, о чём другие даже помыслить не смеют. Меня могут отругать на публику, могут лишить поддержки… официально. Но этой стране всегда будут нужны те, кто готов замарать руки, делая грязную работу. Даже если называться они будут не «Иксами», а «Апостолами». Понимаешь?       — Нет.       — Ну и жаль. А ведь мы с тобой почти достигли взаимопонимания до того, как эта треклятая операция перевернула всё вверх тормашками.       — Действительно, — язвительно сказал я. — Что же могло пойти не так? Пересадить сознание, впихнуть пришельца из другой реальности. Это же додуматься ещё надо было! Мне даже интересно, как вы вообще пришли к этой мысли? Кому принадлежала эта гениальная идея?       Страйкер посмотрела на меня с каким-то странным выражением.       — О чём это ты? — спросила она.       Я шумно выдохнул, словно выпуская пар. Если бы не цепи, я бы сейчас без зазрений совести выпустил наружу зверя.       — Та операция, — повторил я, стараясь говорить спокойно. — Ты выкинула сознание Ройса из его тела. Каким-то образом притащила из параллельной реальности и посадила сюда моё сознание. Так? Я уж не знаю, как ты вообще сумела осуществить подобное… Да мне и неинтересно. Но именно после этой операции всё пошло через жопу. Её результаты явно не устраивают ни меня, ни тебя. Так почему бы не отыграть всё обратно? А? Сделай её ещё раз, засунь в это тело кого-нибудь ещё, более лояльного и разделяющего твои взгляды на мир… А мой разум верни в мою вселенную и мудитесь тут дальше сами, как хотите!       — А-а, — протянула Страйкер. — Ну конечно… Твою вселенную значит…       — Мою вселенную, да, — передразнил я.       — Погоди-погоди. Давай ещё раз. Так ты у нас… инопланетный пришелец, значит? Ты теперь асгардец, как Тор, да? А почему не Наполеон Бонапарт? Хотя о чём это я, Наполеон давно уже проиграл конкуренцию…       Из моего горла вырвался утробный рык.       — Мать твою, просто верни всё как было! — рявкнул я. — Я домой хочу! В свой родной мир! Мне тут холодно, тоскливо и одиноко, понимаешь ли.       Страйкер какое-то время молча смотрела на меня.       — Похоже, дело плохо, — заключила она. — Я серьёзно недооценила ущерб, нанесённый твоему мозгу.       — А, да? Ну ладно. Тогда давай по-другому – ты расскажи мне, что произошло в тот день. А? Что за операцию такую ты мне сделала? Расскажи мне свою версию. Хочу послушать, как ты объяснишь этот феномен.       — Придётся начать всё заново, — пробормотала женщина, проигнорировав мой вопрос.       — Что ты там опять собралась делать? Можно не надо?       — Сброс настроек, — сказала она, переведя на меня задумчивый взгляд. — Придётся тебя отформатировать, мой мальчик. У тебя явно критический сбой в системе.       — Жопу себе отформатируй, — рыкнул я.       — Вот об этом я и говорю, — спокойно кивнула Страйкер. — Ты был спроектирован, чтобы…       — «Спроектирован»?! Я тебе велосипед, что ли?       — Ты был спроектирован, — с нажимом сказала женщина, — как машина для убийств. Хладнокровная, невозмутимая… незамутнённая лишними эмоциями. А получилась истеричка, которая чуть что начинает брызгать слюной и полностью терять ориентацию в пространстве. Ещё и какую-то чушь про вселенные мелешь. Ты должен приносить пользу, Харлон. А пока что от тебя одни проблемы.       — Я старался, — ехидно ухмыльнулся я.       — Подготовьте его к транспортировке, — скомандовала Страйкер, обернувшись к своим подчинённым. — Обнулите его, а потом вживите чип. И пусть мне позвонят, когда закончите.       Я рванулся в цепях. К ярости начала примешиваться лёгкая паника.       Формулировки «отформатировать» и «обнулить» от этой поехавшей стоит воспринимать буквально. И если мне сотрут личность — это будет конец… всему. На этом фоне даже чип-бомба в позвоночнике уже не шибко пугает.       — Страйкер! — заорал я. — Лучше убей меня сразу! Ты же понимаешь, однажды я снова сорвусь с крючка. И в этот момент ты не рада будешь, поверь!       — Да-да, пиздеть – не мешки таскать, друг мой, — не оборачиваясь ответила Страйкер.       — Страйкер! — крикнул я ей вдогонку. — Придёт день, и я тебе кишки через жопу вытащу! Страйкер!       Но Страйкер ушла, так и не обернувшись. Ушли и её люди, оставив меня в полном, неожиданно гнетущем одиночестве. Я вдруг понял, что оказался в камере смертников. Метафорически.       Я рвался, дёргался в цепях, но тщетно. Осознав бесперспективность своих потуг освободиться, я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Впервые за долгое время мне было по-настоящему страшно. Одно дело, когда в тебя стреляют — там адреналин зашкаливает так, что перекрывает все остальные чувства. Но когда ты связан и ощущаешь себя скотиной, которую скоро повезут на убой — это совсем другое…       Но надежду рано терять. Когда они будут меня снимать и перевозить, они обязательно совершат какую-нибудь ошибку. Я обязательно выпутаюсь. На британский флаг порвусь, но выпутаюсь. И уничтожу каждую скотину, которая мне здесь попадётся. Остаётся лишь молиться, чтобы они не усыпили меня перед транспортировкой…       А ещё меня слегка удивила реакция Страйкер на мои слова о трансплантации сознания. Она выглядела так, будто впервые об этом слышит. И не похоже было, что она придуривалась. И мысли, на которые такая реакция наводит, все неутешительные. Ещё там, в придорожном кафе, я сделал вывод о том, что со мной случилось, основываясь лишь на словах доктора Робертс. А что, если Робертс солгала? Или наплела ерунды, лишь бы поскорее от меня избавиться?       Хотя это уже не важно.       Вдруг по помещению разлетелся жуткий, леденящий душу вопль. Послышалась стрельба, топот ног, крики. Я тут же воспрянул духом. Что бы там ни происходило, наёмники Страйкер, судя по их визгам, были этому не рады. А любой переполох — это лучик надежды для меня.       В комнату, пыхтя и бряцая оружием, вбежали люди.       — Закройте двери! — крикнул кто-то. — Закрывай!       Я повернулся в цепях, силясь разглядеть хоть что-нибудь.       Десяток человек столпился перед двойной дверью, нацелив на неё всё оружие, какое нашлось под рукой. С той стороны уже не раздавалось ни звука. Наёмники затаили дыхание, ожидая прибытия неведомого врага. В воздухе повисла звенящая, могильная тишина, давившая даже сильнее, чем вопли боли и ужаса. Даже со своей наблюдательной позиции я видел, как у обороняющихся стремительно сдают нервы. Ещё чуть-чуть — и они, утратив самообладание, сами начнут ломиться в эти двери в панической попытке выбраться.       Створки двери вдруг с грохотом распахнулись, ударив по стенке. Наёмники тут же, не сговариваясь, открыли беспорядочную, истерическую пальбу по показавшемуся в коридоре силуэту. Тот не продержался под шквальным огнём и нескольких секунд, рухнув на пол, словно срубленный тростник.       Стрельба, однако, прекратилась лишь тогда, когда закончились патроны. И я сумел разглядеть, что расстрелянный был одет в точно такую же форму, что и остальные бойцы Страйкер. Один из наёмников, самый смелый, сделал пару неуверенных шагов вперёд, держа автомат прямо перед собой… и вдруг с воплем выронил оружие. Следом попадали обе отрубленные кисти. Мелькнула тень, раздался противный чавкающий звук.       Наёмники снова вскинули оружие, но едва они вновь принялись без разбору палить в коридор, как из темноты на них выскочила маленькая фигурка. Раздались жуткие крики, визги, треск разрываемой плоти. Тень с глухим ворчанием металась между автоматчиками, в мгновение ока вспарывая их как свиней на скотобойне.       Воспользовавшись суматохой, я подтянулся ногами к сковывающим руки цепям и принялся быстро карабкаться по ним вверх. Оказавшись почти под самым потолком, я сделал глубокий вдох и разжал ладони, отправив себя в свободное падение. Потолочная балка, не выдержав рывка, со скрежетом выломалась из крыши, и я мешком свалился на землю.       В помещении царил хаос. Наёмники с воплями шарахались по углам, чуть на стены не лезли, а между ними сновала маленькая фигурка с длинными блестящими кинжалами вместо пальцев. Каждый раз, когда она приближалась к кому-то, в воздух взлетали отрубленные головы, руки, снова головы, раздавались истошные крики умирающих людей.       Кто-то из наёмников, стараясь убежать от неминуемой гибели, случайно натолкнулся на меня и тут же отскочил как ошпаренный. Меня мгновенно накрыл весь коктейль недавних чувств и переживаний: гнев из-за похищения, гнев из-за унизительного положения, в котором я оказался, гнев из-за пережитого страха, гнев…       Я хлестнул его цепью, она намоталась на шею. Он вцепился в неё пальцами, глядя на меня выпученными, полными животного ужаса глазами. Я рванул цепь на себя, повалив наёмника на пол, и обрушил удар скованными руками ему на темечко. Страшный вой взлетел к потолку. Руки обагрились красным, цепь неприятно заскользила. Я закричал, вкладывая в крик всю ярость, ненависть и жажду. Цепи снова блеснули в воздухе, руки тряхнуло от удара, по телу прошла болезненная волна.       Я хлестал этого бедолагу цепями, крошил и бил, бил, бил до тех пор, пока его голова не стала напоминать куриную отбивную.       — Да-а-а! — взревел я. — Вот так-то лучше!       Оставив в покое измочаленную тушу, я тяжело поднялся на ноги. Меня трясло от возбуждения, сердце едва не выпрыгивало из груди, с цепей дождём капала кровь, она же струилась по рукам, по груди.       Вокруг уже было тихо. Никто не бегал, не кричал и не стрелял. Повсюду валялись трупы в лужах крови и отрубленные части тел. А посреди всего этого безобразия стояла женщина, которая как-то странно на меня смотрела.       Выглядела она тоже жутковато. С головы до ног покрытая кровью, длинные лохматые волосы слиплись от крови и топорщились. Из крепко сжатых кулаков торчали острые как бритва металлические лезвия, с которых частыми каплями срывалась тёмно-багровая кровь, казавшаяся чёрной в полумраке. Я мгновенно догадался, кто стоит передо мной.       — Классная интродукция, — поприветствовал я свою спасительницу, окинув выразительным взглядом окружавшие её изуродованные трупы. — Мои поздравления! Я бы похлопал, не будь я скован обстоятельствами…       Женщина медленно, со скрежетом втянула когти.       — Я чувствую запах Страйкер, — пробормотала она, хищно раздувая ноздри. Голос у неё был низкий и хриплый. — Она была здесь… только что. Чёрт! Это ты, стало быть, Харлон?       — Я… стало быть. А ты, стало быть, Росомаха. Надо же – неожиданное спасение в лице легендарного героя… героини. Сюжетная броня отпахала на все бабки. Хотя, в отличие от Диснея, я за появление Росомахи денег не платил.       — Рассказывай всё, что знаешь о Страйкер, — она сразу перешла к делу. — Оставь любезности.       Я в некоторой растерянности оглянулся на мёртвые тела:       — Что, прям здесь?       — А тебя что-то смущает? — спокойно спросила Росомаха.       — Да.       — Чудно. Чем быстрее ты мне всё расскажешь, тем скорее выйдешь отсюда.       В разговоре она не смотрела мне в глаза. Проследив за её взглядом, я понял, что она с интересом изучает мой обнажённый торс, испещрённый многочисленными шрамами и залитый кровью забитого наёмника.       Впрочем, я тоже изучал её с не меньшим интересом и удивлением. В движении это было не так заметно, но она оказалась неожиданно маленький женщиной, едва достававшей макушкой мне до груди. Метр пятьдесят и ни миллиметром больше, или мой пробирочный глазомер меня обманывает. И всё же… Что-то было в ней такое, что на уровне инстинктов подсказывало мне — я вовсе не самая страшная бня в этой комнате…       — Ну? — потребовала она. — Что ты вылупился, как баран на ворота?       Мои руки всё ещё были скованы цепями, и меня это несколько нервировало. Я напряг мускулы, силясь её разорвать. Мышцы вздулись, взбугрились и застыли.       — Что ты делаешь?       — Я хочу заметить, — выдохнул я, — что мои вербальные навыки сильно улучшаются, когда мне не приходится стоять по колено в чужих внутренностях… или, хотя бы, когда у меня не связаны руки.       Блеснуло лезвие, Росомаха одним хлёстким ударом обрубила цепи. Они с громким лязганьем упали на бетонный пол.       — И ещё раз благодарю, — сказал я, потирая предплечья. — Слушай, а как мне тебя называть? Какой может быть женская версия имени Джеймс? Джейн? Или лучше Логан? Нет… Разве Логан не мужское имя?..       Росомаха подняла кулак и продемонстрировала мне средний коготь.       — Намёк понял, — улыбнулся я. — Хотя знаю я не так много. Видишь ли, Страйкер и мне здорово в кашу насрала. Так что, если бы я обладал полезной информацией, будь уверена, я бы и сам…       — К делу, — поторопила мутантка.       — Я знаю, что она ставит опыты, — начал перечислять я. — Знаю, что свою новую программу она назвала «Апостолом» в нарушение всех традиций номерных частей «Оружия Икс». Знаю, что она базируется в Чарлоттберге…       — Что такое Чарлоттберг?       — Водохранилище. Километров пятьдесят на северо-запад от города. На его дне расположен подводный бункер, где меня и содержали.       Женщина вопросительно подняла брови.       — Ты знаешь более, чем достаточно, — сказала она. — Чего медлишь?       — Я… не знаю, как её искать, — признался я.       — В бункере пробовал?       — Э-э… нет. Мне даже в голову не пришло сунуться в осиное гнездо, из которого я лишь чудом и везением ноги унёс. Я ждал, пока осы сами прилетят. Надеялся, так сказать, устроить свидание на нейтральной территории.       — И как? — хмыкнула Росомаха.       — Сама видишь…       Мутантка пожала плечами и, утратив ко мне интерес, шагнула к выходу.       — Постой, ты куда? — остановил я её.       — В бункер.       — Так может вместе туда наведаемся? — предложил я. — Сам я не рискнул бы туда лезть, но с тобой…       — Нет, — тут же сказала Росомаха. — Ты будешь стеснять меня.       — И вовсе нет.       — Вздумаешь ходить за мной – ухо откушу.       — Ты поаккуратнее-то с предложениями, — улыбнулся я. — Теперь идея навязаться тебе выглядит ещё привлекательнее.       Женщина покосилась на меня с непонятным выражением.       — Придурок, — буркнула она.       — Подруга, погоди! — позвал я, видя, что она снова собралась уходить.       — Ну что ещё? — раздражённо спросила Росомаха.       — Ты свои ответы получила. У меня к тебе тоже пара вопросов имеется, если ты не возражаешь.       Ответа не последовало, но и Росомаха не сдвинулась с места. Однако, по играющим желвакам я понял, что времени на вопросы у меня мало.       — Я бы мог предположить, что твоё появление здесь – счастливая случайность, но… Ты целенаправленно пришла сюда именно за мной. Так?       Она молча буравила меня взглядом.       — Значит ли это, что Профессор Ксавьер получила моё сообщение? — уточнил я.       — Она получила.       — И?       — Что «и»? — фыркнула Росомаха. — Ты правда думал, что она будет с тобой разговаривать? Ты вообще кто? Наивная квебекская школьница…       — Но ты всё же здесь. Значит, Профессор всё-таки заморочилась и нашла меня через своё Церебро. Может, она…       — Она тебе ничем не поможет, ясно? — отрезала мутантка.       — Почему так?       — Потому что ей плевать. Ты закончил с вопросами?       Я открыл было рот, но Росомаха, развернувшись на каблуках, широким шагом покинула комнату. Явно торопилась избавиться поскорее от моего общества. Закрыв варежку, я пожал плечами.       — Очень информативно, — проворчал я вслух. — Но, пожалуй, Профессора Ксавьер можно вычёркивать из списка. И почему я не удивлён?       Я решил не навязываться Росомахе. Раз я ей не понравился — пусть сама идёт и наступает на пятки Страйкер. Мне от этого хуже точно не будет. Я не думаю, что её наёмники прекратят за мной охоту. И рано или поздно кто-то из них попадётся мне на крючок. Остаётся только надеяться, что это произойдёт раньше, чем Росомаха доберётся до нашей общей знакомой.       А пока продолжу заниматься тем, что наметил на повестку дня. Благо, они не удосужились далеко убрать мои вещи и флешка всё ещё была при мне.       И в процессе надо постараться не убить ещё кого-нибудь…

***

      От незамысловатой еды сладостными волнами накатывали умопомрачительные запахи. Анита Старк аккуратно откусила край куриной шаурмы и, прикрыв глаза, принялась со вкусом пережёвывать.       Из блаженной неги Железную Леди вырвал звук открывающейся двери её суперкара. На пассажирском сиденье возник высокий мужчина, закутанный в длинный чёрный плащ, и вперил в неё пронзительный взгляд единственного глаза. Другой глаз был скрыт под пиратской повязкой.       Старк окинула гостя несколько удивлённым взглядом поверх солнцезащитных очков.       — Проникновение в частную собственность, — произнесла она. — Даже не постучался. Выйди и зайди нормально.       Директор ЩИТа Николас Джей Фьюри, а это был именно он, не торопился выполнять указание супергероини и сосредоточил свой взгляд на шаурме в её руках.       — Господи… Анита, сколько у тебя денег? И ты запихиваешь в себя вот это?       — Отвратительная гадость, — кивнула Старк. — Я и тебе взяла. Будешь?       Фьюри убрал во внутренний карман пальто протянутый свёрток.       — Меня правда забавляет, — начал он, — эта твоя непоколебимая убеждённость в том, что ты можешь просто позвонить и вызвать меня, будто я курьер с пиццей.       — Но ты же вызвался.       — Разве? — удивился Фьюри. — Да я просто мимо проходил. Увидел знакомую машину – дай, думаю, поздороваюсь. Очень мне, понимаешь, интересно стало, может ли наша скромная конторка чем-то услужить всесильной леди Старк.       — Воу, — буркнула Старк. — Ты не ходил в театр сегодня? Нет? Потому что я ощущаю лёгкий налёт этой… театральности, прости за тавтологию, в твоём кратком монологе. Очень похоже на тот случай, когда ты говоришь человеку «привет», а он в ответ вываливает целое сочинение-рассуждение на тему сегодняшней погоды, философии о бытии и астрологического расположения планет. Ты интересуешься астрологией?       — Нет, у меня земных дел по горло. И времени мало, поэтому давай со всеми вопросами разберёмся быстро.       — Эх, слабину дал, — фыркнула Анита. — Ладно, давай сразу к делу. Мне нужно, чтобы ты…       — Нет-нет, — прервал её директор ЩИТа. — Нет. Это мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. А потом, может быть, и я твою просьбу выполню. Бартер, понимаешь? Значит, смотри, некоторое время назад у нас произошла утечка. Судя по… Ты меня слушаешь?       Старк, которая последнюю минуту с особой придирчивостью разглядывала свои ногти, взглянула на Николаса с таким удивлением, будто только сейчас заметила его присутствие.       — Прости, ты что-то сказал?       — Сказал, а ты услышала.       — В одно ухо влетело, из другого вылетело, — равнодушно сказала женщина, откусывая шаурму. — Но ты можешь попробовать ещё раз. И, к примеру, вспомнить какой-нибудь архаичный обычай, вроде того, когда мужчины пропускали дам вперёд.       — Ладно, — развёл руками Фьюри. — Давай, дама, вперёд. Я очень внимательно слушаю. Боже…       — Спасибо. Во-первых, агент Сильверфокс зажала материалы дела той бойни на шоссе.       — «Агент Сильверфокс», так её, значит… — ухмыльнулся Ник. — Ну и правильно. Она же всю вашу компашку ненавидит. Чего ты ожидала?       — Я ожидала, что ты поставишь на это дело лицо незаинтересованное, а не… её.       — Мне что, по-твоему, заняться нечем? Сильверфокс – руководящий спецагент, в вопросах самодеятельности у неё развязаны руки. А у меня глаз не хватает за всеми следить.       Железная Леди улыбнулась, бросив взгляд на глазную повязку на лице Фьюри.       — Будь добр, — сказала Старк, — донеси до неё мысль, что если она взялась за это дело только затем, чтобы мне палок в колёса навтыкать, то так не пойдёт.       — А что сама ей не позвонишь?       — Не думаю, что она возьмёт трубку. Да и взаимодействовать я с ней, если честно, не хочу.       — Ладно, — сказал Фьюри. — Получишь ты свои материалы. Что там было во-вторых?       — Во-вторых, мы думаем, что с ваших складов кто-то спёр те протезы с клинками, помнишь, я вам тогда их отгружала… Кто-то спёр и собирается наводнить ими чёрный рынок. Кэп мне мозг вынесла, чтоб ты знал.       — Да что ты? — ухмыльнулся Фьюри. — Украли протезы? Прямо со складов?       — Угу, — промычала Анита, проглатывая очередной кусок.       — А я-то, старый дурак, думал, что мы сами их отдали…       — Ты толкнул кому-то мою продукцию? — ахнула Старк. — И не поставил меня в известность?       — Мы послали письменное уведомление на почту. Ты её не читаешь?       — У меня есть почта?       — Тогда не бухти. И мы не толкнули, мы так отдали.       — Кому это?       — Госдепу, — пожал плечами Фьюри. — А те, в свою очередь, передали это Программе Икс.       — «Оружие Икс»? — оскалилась Старк. — А я-то наивным делом полагала, что её давно прикрыли. Как же так, Ник? Я думала, у нас прозрачное правительство.       — Не закрыли, а перевели в неофициальный статус. Прошу не путать.       — А, ну да, — хмыкнула Анита. — Правдоподобное отрицание – то, на чём зиждется Америка. Тогда у меня следующий вопрос – чем они там, мать их, занимаются, что продукт этой программы неофициально порубил Роуди на винегрет?       — Не скажу. Они давно уже хлопот не доставляли, поэтому я смотрел туда вполглаза. Но если у тебя есть к ним вопросы… Была там тётя одна, за всё ответственная – некто полковник Уилла Страйкер. Наверняка, она до сих пор проект и курирует. За грехи с неё спрашивай. Полагаю, тебе нетрудно будет её разыскать. Что до непосредственно виновного, то он наверняка мутант. Поспрашивай о нём у своих знакомых в их среде… Как там твою подружку звали – Эмма, кажется?       — Фрост, да, — кивнула Старк. — Мы с ней не общаемся. Но того, что ты сказал, мне хватит. Благодарю. Давай теперь ты.       — Несколько дней назад убили нашего курьера в Медане, — начал Фьюри. — Убийцы забрали флешку с архивом данных. Там много всего, но наши аналитики считают, что целью была информация по вот этой штуке.       На колени Старк упал небольшой конверт. Она развернула его и некоторое время разглядывала. Потом подняла удивлённый взгляд.       — Труп, — произнесла она. — Это фотография трупа.       — Да, — пожал плечами Ник, будто удивлённый, что приходится комментировать очевидное.       — ЩИТ занимается коллекционированием мумий? Жесть, Ник. Это отвратительно даже по моим меркам.       — Это не просто мумия. Это труп весьма могущественного мутанта. Он хранится там уже больше года и даже не думает разлагаться.       — А вы его там изучаете исключительно в академических целях, конечно же, — ухмыльнулась Старк. — Ну и что? Ты думаешь, кто-то хочет похитить у вас чушку?       — Я уверен, что готовится налёт на лабораторию, — сказал Фьюри.       — И ты пришёл с этим ко мне, — протянула Анита, — потому что…       — Потому что есть подозрение, что в атаке будут участвовать «суперы» или мутанты, — закончил мысль директор ЩИТа.       — И что, ЩИТ своими силами не сможет справиться? Упс, pardon! Я забыла, насколько хреново у вас идут дела в последнее время. Что, соль на рану?       Фьюри поморщился.       — Будь я всесильным, помощь команды была бы не нужна, — сказал он. — Людей у нас не хватает, да и дело это не первостепенной важности. Во всяком случае, так решил Совет Безопасности…       — С чем ты категорически не согласен, — ввернула Старк.       — Именно, — спокойно подтвердил Николас. — Лабораторию охраняют «соболи». Как видишь, мы даже своих людей не смогли туда выделить. Поэтому мне было бы спокойнее, если бы кто-то из ребят прикрыл их задницы.       — Меня вот всё мучает один вопрос…       — Какой?       — Почему директор ЩИТа беспокоится о том, что кто-то украдёт… труп?       — Потому что.       — Какой исчерпывающий, содержательный ответ, — сказала Железная Леди. — Ладно, так уж и быть, оставь при себе свои некрофильские секретики. Я не осуждаю, каждый развлекается как может… Тут написано, что лаба находится в Окленде, Новая Зеландия. Далековато. Мы же не можем сидеть там полгода и ждать, когда кому-нибудь взбредёт в голову украсть у вас Имхотепа. Хорошо бы по датам определиться.       — Это произойдёт в ближайшие дни, — сообщил Фьюри. — Точнее скажу позже.       — Окей, — пожала плечами Старк. — Тогда передам это Капитану Сосульке, пусть молодёжную команду выгуливает. Ты шаурму-то кушай, пока горячая. Вкусно же!

***

      Харбор Вью Террас, куда меня отправила Петра, оказался небольшим проулком посреди обыкновенного частного сектора, густо утыканного аккуратными двухэтажными домиками. Это не было даже одной из главных авеню, вдоль которых обычно располагаются магазинчики, бары и другие предпринимательские заведения. Я поначалу даже решил, что Петра ошиблась и дала мне неверное направление.       Однако, на самом углу, я обнаружил ничем не выделяющийся частный дом, двери которого были гостеприимно раскрыты, а внешнее убранство недвусмысленно намекало на то, что люди сюда не ночевать приходят. В общем-то, это был единственный кабак в Харбор Террас, так что промахнуться было невозможно.       Внутри было на удивление многолюдно, несмотря на то что был ещё не совсем поздний вечер и рабочий день закончился не так давно. Почти все столики были заняты посетителями. За столиком в углу я заметил парочку полицейских, вероятно, заскочивших пропустить стаканчик после дневной смены.       Едва я зашёл, сразу множество взглядов, особенно женских, устремилось в мою сторону. Полицейские, один из которых был мужчиной, вниманием меня тоже не обошли. Надвинув на глаза кепку, я проследовал прямо к барной стойке, инстинктивно чувствуя себя неуютно.       — Здрасьте! — поприветствовал я барменшу. — А можно мне капучино?       Девушка, кивнув, молча принялась делать кофе, а я, усевшись на высокий барный стул, украдкой её разглядывал. Здесь нет других баров. И других барменш я тут тоже не вижу, хотя для бармена она удивительно неразговорчива. Значит, это, предположительно, та самая девушка, которую я ищу. Микро.       Её можно было бы назвать симпатичной, если бы её белобрысая голова не была выбрита под машинку, что делало её внешность уж больно андрогинной. Я не могу вспомнить ни одной женщины, которую бы это красило. Ну и забитое с головы до ног татуировками тело — туда же.       — Приветик! — раздался вдруг чей-то голос. Я с некоторым удивлением повернулся к его обладательнице.       На соседнем стуле примостилась девушка. Выглядела она так, как обычно выглядят девушки, готовые первыми подсесть к незнакомому мужику. Образ этот настолько хрестоматийный, что я даже не стану его описывать.       — Приветик! — в тон ей отозвался я.       — Меня зовут Нэнси, — представилась девушка.       — А я – Ройс.       — Ты чего один? — максимально ненавязчиво поинтересовалась Нэнси. — Ждёшь кого-то?       — Никого не жду, — ответил я.       Барменша поставила передо мной чашку с кофе, мимоходом кинув полный презрения взгляд на мою соседку.       — Спасибо, — сказал я, беря чашку.       Девушка вдруг провела пальцем по моему плечу, пробуя на ощупь мои мышцы. Я подавил мгновенное желание отвесить ей леща.       — Нечасто можно встретить мужчину такой комплекции, — промурлыкала Нэнси. — Качаешься?       — Ага. Иногда, знаешь, сажусь в кресло, обнимаю себя руками и качаюсь взад-вперёд.       — У тебя кофейный день сегодня, да? — улыбнулась моя соседка. — Может, я угощу тебя чем-нибудь более вкусненьким?       — Не вопрос, — я отхлебнул кофе. — Можешь заказать себе мартини, а мне – виски. Мы с тобой посидим тут с часик, проведём бессмысленную беседу на дежурные темы. Узнаем друг о друге некоторое количество малозначительной информации, которую тут же забудем. Наконец, пойдём найдём какую-нибудь гостиницу… и потрахаемся.       Нэнси, до того момента с улыбкой кивавшая, при последней фразе вдруг застыла. Её лицо забавно вытянулось.       — Что?! — поражённо воскликнула она.       — Что? — невозмутимо переспросил я. — По статистике, женщине достаточно порядка сорока пяти секунд, чтобы оценить незнакомого мужчину. За это же время она принимает принципиальное решение, готова ли она с ним переспать. Ты, судя по всему, такое решение уже приняла. Если тебе лень искать гостиницу, можем устроить секс-марафон прямо здесь, в туалете. Я, в принципе, не особо притязателен. Да и туалетная бумага сразу под рукой, удобно.       — Да пошёл ты, — буркнула Нэнси, соскальзывая со стула. — Придурок!       Барменша, искоса наблюдавшая эту сцену, не смогла сдержать усмешку.       — Нервный день? — поинтересовалась она.       — Не то слово, — вздохнул я.       Наш разговор, впрочем, привлёк внимание не только барменши. Периферийным зрением я видел, что сидевшие в углу копы тоже с меня глаз не спускали. И что-то мне подсказывало, что их интерес выходил далеко за рамки праздного любопытства к необычайно крупному мужчине.       А может, я просто становлюсь параноиком с манией преследования. Давно пора.       После очередного глотка кофе я вдруг захрипел, схватился за горло. Барменша отшатнулась от меня, испуганно вытаращив глаза. А я, судорожно закашлявшись, сплюнул на стойку довольно крупный кусок стекла.       — Ох, ни хрена себе! — прокомментировал сидевший по соседству мужик, жадно присасываясь к кружке с пенным.       Я покрутил стекло в пальцах, задумчиво изучив его со всех сторон, потом перевёл хмурый взгляд на барменшу.       — Вам, может, скорую? — робко предложила она.       — Администратор где?       — Простите, пожалуйста! — умоляюще щебетала девушка, выведя меня в служебные помещения. — Я понятия не имею, как оно там оказалось… Сегодня никто ничего не разбивал, поэтому я…       — Да Вы что? — возмущённо сказал я. — А если б я себе пищевод разрезал? Внутреннее кровотечение, четыре-пять часов – и всё. Похороны за счёт заведения, я полагаю?       — Простите, пожалуйста! — повторила барменша.       — Девушка, а давайте так поступим, — я тронул её за локоть. — Допустим, мы не пойдём к Вашему администратору, и я не выскажу ему всё, что думаю о его заведении и работающем здесь персонале. Допустим, я не буду подавать в суд за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. И даже не стану выкладывать в соцсетях свою душераздирающую историю…       — И? — вопросительно взглянула на меня девушка, и вдруг скривилась. — А, поняла. Нет уж, давайте тогда сразу полицию вызовем…       Теперь пришла моя очередь скривиться:       — Господи боже, Вы что обо мне подумали? Я не об этом.       — А о чём тогда?       — Это же тебя называют Микро? — в лоб спросил я.       Повисла немая пауза, но по выражению её лица я понял, что не промахнулся.       Какой я молодец! С первого раза, в первом же кабаке нашёл нужного человека, зная лишь его имя. Везёт мне. Может, детективное агентство открыть? Если вдруг не сумею вернуться домой и застряну в этом мире на неопределённый срок — не пропаду.       — Стекло же не случайно в кружку попало? — медленно проговорила барменша. — Ты специально его сожрал?       — Я с собой принёс, — кивнул я. — Только это значения не имеет, там было полно свидетелей и сел я прямо под камерой наблюдения.       — И что тебе нужно?       — Сущий пустяк. Я хочу вскрыть одну наглухо зашифрованную флешку и надеюсь, что ты мне с этим поможешь. Заплачу сколько скажешь… в разумных пределах.       — Если ты собирался мне платить, — спросила Микро, — зачем этот цирк со стеклом? Что, просто по-человечески представиться и попросить не судьба?       Надо отдать ей должное — она не тратила время на глупые вопросы вроде «как ты меня нашёл?» или «откуда ты знаешь, что я — это я?».       — Ну… я хотел исключить возможность отказа, — пожал я плечами. — Свобода воли, я понимаю, вся фигня… Но я сейчас в таком положении, что лучше было перестраховаться. Не обижайся.       Позади скрипнула дверь и, обернувшись, я увидел тех двух полицейских, что ещё в общем зале пристально изучали меня взглядами. Я повторил про себя все ругательства на всех языках, какие смог вспомнить.       — У вас всё в порядке? — поинтересовался мужчина в офицерской форме.       Прежде, чем я успел открыть рот, Микро вдруг рванулась к ним с криком:       — Помогите! Этот человек мне угрожает!       Я успел схватить девушку за локоть и оттащить обратно. Полицейские мгновенно выдернули из кобур пистолеты. Я выставил Микро перед собой как живой щит, хотя преграда это была скорее психологическая — она была втрое меньше и никак не смогла бы меня прикрыть, если бы в меня действительно начали стрелять.       — Отпусти её! — крикнул коп.       — Отпусти меня, мудак! — зашипела Микро.       — Ребята, — медленно произнёс я, — а давайте… жить дружно?       — Отпусти девушку и подними руки, чтобы я видел! — продолжал голосить полицейский. — Живо!       Я тяжело вздохнул.       — Ну почему у меня всё через жопу…

***

      — Добро пожаловать в «Только факты» с Джеем Джоной Джеймсоном, — вещало радио. — Сегодня по всему миру наблюдаются сбои в работе системы Face ID, потому что у недалёких фанатов Леди-Паука что-то с хлебалом!       Петра Паркер громко фыркнула и отправила в рот очередной кусок пиццы.       За те восемь лет, что Нью-Йорку известна «дружелюбная соседка» Леди-Паук, у Петры сформировались некоторые традиции. Одна из них, последняя по очерёдности, но не по значимости — в конце «рабочего» дня перекусывать на крыше традиционным итальянским блюдом из «Пиццерии Эдди», слушая радиовыступление Джея Джоны Джеймсона.       — Напоминаю, — продолжал вещать грубоватый голос, — что сегодня была задержана известная бизнесвумен и меценат Уилла Фиск, которую обвиняют в связях с криминальными синдикатами Нью-Йорка. После этого меня буквально завалили звонками и сообщениями с требованиями наконец признать, что Леди-Паук заслуживает нашего доверия. Ведь она в очередной раз помогла задержать опасного бандита и нанесла беспрецедентный удар по городской преступности, сделав улицы безопаснее. Ведь так?       Любому, кто хотя бы краем уха слышал про Джону, была прекрасно известна его резко негативная позиция в отношении Леди-Паука. В первые годы, читая нелестные для себя заголовки «Дейли Бьюгл», Петра ужасно расстраивалась. И, надевая маску, усердно трудилась, чтобы делом доказать Джеймсону как лидеру мнений, что он глубоко заблуждается в своих суждениях.       Но как бы Паркер ни старалась, сколько бы преступников ни переловила, сколько бы мирных жителей ни спасла, Джона был непреклонен. Со временем она осознала, что даже если она единолично предотвратит гибель всего человечества, переубедить главного редактора газеты не получится. И стала относиться проще как к его словам, так и к критике в целом. А подкасты Дж. Дж. Джеймсона превратились в своеобразную форму развлечения.       И сейчас, услышав последнюю фразу, произнесённую признанным журналистом, она широко ухмыльнулась, предвкушая грядущую разгромную речь.       — НЕТ, не так! — гаркнул в микрофон Джеймсон. — И только скудный умом человек станет утверждать подобное! Вам стоит на секунду разуть глаза и поглядеть на последствия, о которых Леди-Паук совсем не задумывается! Едва она объявилась на месте событий, как тут же завязалась перестрелка между силовиками и охраной госпожи Фиск. Если бы полиция действовала самостоятельно, Уилла Фиск оказалась бы за решёткой быстро, цивилизованно и без единого выстрела – я убеждён в этом! Но наша самоотверженная жандарметта считает, что она выше того, чтобы доверять нашей полиции. Она решила, что служителям правопорядка без неё никак не обойтись! Своим появлением Леди-Паук спровоцировала конфликт и в нём же выступила главным миротворцем. Сама заварила кашу, сама её расхлебала, сама получила за это лавры спасителя. Прекрасный образец того, как нужно своими руками творить собственный успех. Браво!       Петра хмыкнула. Безусловно, одним из главных профессиональных достоинств Джоны было умение мастерски всё переворачивать с ног на голову.       — Но и это ещё не всё! — продолжал распаляться Джеймсон. — Не успела Уилла Фиск доехать до Райкера, как по всему городу прокатилась волна насилия. Каждый кретин с золотой цепью на шее и пушкой в кармане возомнил о себе, что он – Анита Монтана. Но ведь наша полиция была готова к такому развитию событий? Органы правопорядка способны самостоятельно адекватно отреагировать на ситуацию, ведь так? НЕТ! Паутиноголовая так явно не считает! В разное время дня она была замечена в Гринвиче, в Ист-Сайде, в Мидтауне, в Гарлеме – она моталась как угорелая по всему городу и мешала слаженной работе полиции, внося хаос и неразбериху, и преподнося это как благородную помощь беспомощным стражам закона! И вновь она телезвезда, она получила своё признание от СМИ, телеведущих, от легковерных обывателей. Она в очередной раз потешила своё эго – ценой хаоса и разрушений. Вы спрашиваете, заслуживает ли она нашего доверия? НЕТ! Как коренной Нью-Йоркец, как человек, который любит этот город, я ответственно говорю вам – такая героиня нам НЕ НУЖНА!       Петра вынула из уха наушник и с хрустом размяла затёкшую шею.       — Ох, Джона, — пробормотала она, сладко потягиваясь, словно кошка, — когда-нибудь… Когда-нибудь ты скажешь обо мне что-то хорошее.       Устало протерев глаза, она бросила взгляд на распростёршийся под ногами вечерний Манхэттен, уже весело разгоревшийся миллиардами ночных огней. Огромный, раскинувшийся от горизонта до горизонта, с высоты крыши он всегда выглядел невозмутимым в своём величии, несмотря на бурлившую внизу городскую суету.       Петра переключила приёмник на полицейскую частоту.       — Подразделение Бэй-Ридж, у нас нападение на полицейских, — тут же зашипело радио. — Подозреваемый – мужчина, белый, 417. Одет в красную куртку и чёрные брюки. Это код три, инцидент номер 240. Харбор Вью Террас, дом тридцать один, бар «The Harp».       — Десять-четыре по последнему вызову, — почти сразу отозвался другой голос. — Экипаж сорок два, выезжаем на код три. Недоступны.       Петра устало вздохнула. Примерно вот это каждый день скрывается под внешним спокойствием Большого Яблока. Особенно сегодня, когда после ареста Уиллы Фиск вся городская преступность почувствовала, что цепи, державшей их на привязи, больше нет.       В свои пятнадцать Петра впервые обезвредила её подручного. Тот не пробыл за решёткой и часа, но с тех пор Фиск имела на Леди-Паука зуб. За годы противостояния Петре удалось накопать много грязи на эту «бизнесвумен». Но посадить её никак не удавалось, поскольку Фиск имела своих людей во всех эшелонах городской власти, включая самый верх. И Петра мечтала о том дне, когда Уилла окажется за решёткой, поскольку считала, что после этого Нью-Йорк стал бы настолько мирным и безопасным местом, насколько это возможно. А сама она смогла бы, наконец, заняться своей жизнью и, быть может, даже взяла бы на какое-то время отпуск…       И вот этот день настал. И Петра Паркер поняла, что ещё никогда в своей жизни так не ошибалась.       Сегодня Леди-Паук, как могла, пыталась минимизировать ущерб произошедшего. Весь день, как и сказал Джона, она разрывалась на части, стараясь успеть тут и там. Но все преступления предотвратить не удастся. И даже Леди-Пауку иногда надо спать, чем Петра и планировала заняться прямо сейчас.       — Новые данные по инциденту 240, — снова заговорил диспетчер. — У нас похищение человека. Код три, инцидент номер 207. Подозреваемый – человек со сверхсилами. Пытается скрыться на угнанной машине полиции. Движется по Колониал-Роуд в направлении Бэй-Ридж-авеню.       Паркер застонала. Сегодня у неё было несколько десятков стычек, в которых, к счастью, ей не попалось ни одного суперзлодея. Но не могло же обойтись совсем без них…       Похоже, сон снова откладывается. Несмотря на то, что полиция вызывает спецназ сразу же, едва заходит речь о суперах, служителям закона всё равно потребуется поддержка. Что бы там ни говорил Джона.       Торопливо затолкав в рот последний кусочек пиццы, Петра натянула на лицо маску и спрыгнула с крыши.       — Диспетчер, уточните описание машины, — продолжало трещать радио.       — Описания машины пока нет. Предположительно, это белый четырёхдверный седан.       Всего в несколько скачков на паутине Петра вылетела на Бруклинский мост. От него до места событий минуты три-четыре. Если ей повезёт, она успеет накрыть беглеца прямо на дороге, пока он не забился в какую-нибудь глубокую, тёмную дыру.       — Это экипаж двадцать семь, преследую подозреваемого по Четвёртой авеню. 510, нужны подкрепления. Перекройте всё вплоть до Девятой улицы. Даю описание машины…       Стремительно преодолев мост, Леди-Паук влетела в жилой массив, ловко цепляясь паутиной за плотно наставленные дома и лавируя между улицами. Пока что ей везло — преступник двигался аккурат навстречу ей.       — Это двадцать третий, — вещало радио, — подозреваемый только что свернул на Двадцать девятую улицу. Едет на большой скорости.       Петра прикинула в голове карту. Похоже, суперзлодей свернул с большой дороги и устремился в прибрежный индустриальный район. Это плохо, потому что там большое количество складов, пирсов, есть где спрятаться. Или даже уплыть. Надо поднажать, пока полиция его не упустила.       — Говорит тридцать первый, подозреваемый локализован. Это центр переработки отходов, перекрёсток Второй и Двадцать девятой. Ждём инструкций.       — Это лейтенант Гарган, — раздался в наушнике новый голос. — Блокировать территорию, ожидать группу захвата. Код одиннадцать.       — Это диспетчер. Группа быстрого реагирования поднята по тревоге.       Петра издалека увидела яркую светомузыку множества полицейских стробоскопов. На суперзлодеев всегда слеталось большое количество копов, а сегодня полиция была особенно злая.       Она мягко приземлилась на крышу ближайшей машины, не издав ни звука. Полицейские отшатнулись, но тут же успокоились, разглядев, кто перед ними. Кто-то даже заулыбался — возможно, сегодня им больше не придётся рисковать своей жизнью, весь удар на себя снова с радостью возьмёт их дружелюбная соседка.       — Привет, парни, девчонки! — поздоровалась Петра. — Вы не против, если я у вас тут ненадолго зависну?       — И ты здесь, — проворчала рыжеволосая женщина в гражданской одежде.       В большинстве своём нью-йоркские полицейские относились к Леди-Пауку с симпатией, видя в ней союзника. Но только не лейтенант Моника Гарган.       Гарган была одной из тех копов, которые воспринимали в штыки любые посягательства на их монополию в поддержании правопорядка. Для неё любые вигиланты были не более, чем плохим примером для подражания, создающим угрозу конституционному строю, который она призвана защищать.       Хотя Петра точно знала из первых рук что, при всей своей нелюбви к линчевателям, Моника умудрялась сосуществовать в мирном симбиозе с Сорвиголовой. Наверное потому, что та привыкла действовать в тени, не афишировала свою работу и не вела страничек в соцсетях.       — Моника! — пропела Паркер. — И я здесь, и ты здесь. Ну до чего счастливая случайность!       Лейтенант Гарган отвернулась, не удостоив Петру ответом.       — Так что у вас тут? — поинтересовалась Леди-Паук.       — Ничего особенного, — буркнула Моника. — Какой-то придурок напал на патруль в баре и похитил барменшу.       Петра выразительно оглядела многочисленные полицейские экипажи, заполонившие дорогу.       — Я так и подумала, что ничего особенного. А то по радио оговорились, что тут суперзлодея ловят… Брешут, поди?       Гарган искоса бросила на супергероиню неприязненный взгляд.       — Слушай, — сказала Петра, — дай мне две минуты, я всё сделаю. Почти ночь на дворе. Зачем вам тут торчать до ишачьей Пасхи?       — Мы справимся, — процедила лейтенант.       — Да ладно тебе, Гарган! Ты видела, как я уделала Фиск? Хэштег #НескромноеХвастовство. А ты чего такая хмурая? Ну подумаешь, не будет больше Фиск тебе зарплату в конвертах выдавать. Это же не повод ходить чернее тучи. Улыбнись, тебе это так идёт! Ай, зачем я вообще у тебя спрашиваю…       Петра выстрелила паутиной в стену станции.       — Ну-ка стоять! — рявкнула Моника.       Леди-Паук застыла на месте, удивлённая столь резкой переменой тона.       — Ты вообще не выкупаешь, когда ты нужна, а когда нет? — прошипела лейтенант, гневно буравя Петру взглядом. — Это моя операция. Хочешь помочь – отойди в сторонку и не путайся под ногами. Нужна будешь – позову.       — Ого, — усмехнулась Петра. — Чтобы Моника, да позвала меня на помощь? Это было бы что-то из ряда вон. Я этот день в календаре крестиком отмечу.       Одним прыжком она оказалась на фонарном столбе и уселась на нём, свесив ноги.       — А ну-ка, покажите-ка мне мастер-класс.

***

      Я осторожно выглянул в окно, стараясь не светить в нём свой силуэт.       Внизу я насчитал шесть-семь полицейских машин, перекрывших единственный подъезд к станции, в которой мы спрятались. Но сами фараоны внутрь заходить не спешили. Просто оцепили периметр и стояли, глазели в мою сторону. Значит, ждут кое-кого посерьёзнее. Что, вообще-то, странно.       Не так уж сильно я избил тех полицейских. Скорее всего, они даже в больничку не лягут. К утру уже будут дома, получат отпуск и бонус за полученный ущерб. Ну да, угнал полицейскую машину. Кто-то из избитых мною копов нашёл в себе силы вызвать по рации подмогу, и у меня возникла экстренная необходимость убраться оттуда подальше и побыстрее. Не вышло. Но это не то, за что следует вызывать ребят в масках.        — Ну и? — подала голос Микро. — Какова следующая часть твоего гениального плана?       Я обернулся к ней. Девушка сидела на стуле, пристёгнутая к нему наручниками.       Ну да, ещё я похитил человека! Всё равно, спецназ — это чересчур. Я, конечно, не знаю, как здесь, в Америке, работает полиция, но… у них что, переговорщиков посылать не принято?       — Что, убьёшь меня? — поинтересовалась она.       — Подруга, ты меня за кого принимаешь?       — Э-э… За психа?       — Какая мягкая формулировка, — хмыкнул я. — Но знаешь, всё было бы проще, если бы ты не истерила и не привлекала внимание копов.       — Я? — ахнула Микро. — Да они на тебя пялились с первой секунды, как ты зашёл. И за нами они пошли именно из-за тебя. Нетрудно сложить два и два, и догадаться, что ты в розыске! Я испугалась.       — Чего ты испугалась? — поморщился я. — Лёгкого шантажа?       — Я испугалась долбанного маньяка, — огрызнулась девушка, — который напал на полицейских, похитил меня и не пойми что собирается со мной сделать!       Я снова выглянул в окно.       Внизу царило заметное оживление. Машин стало ещё больше, и среди них уже мелькали тяжёлые грузовики, в которых обычно перевозят полицейский спецназ. Похоже, времени у меня всё меньше. А идей, как выпутываться из сложившейся ситуации — ни одной.       — Ну так что, права я? — поинтересовалась Микро. — Ты всамделишный преступник? Те двое в баре узнали тебя и потому прицепились?       — Вероятно, — лаконично ответил я.       — Серьёзно? Ты, будучи в розыске, припёрся ко мне… Зная, кто я такая… Ты припёрся и хотел, чтобы я что-то там взломала. То есть, стала соучастницей твоей преступной деятельности, какой бы она ни была.       — Да.       — А почему ты был уверен, что я не узнаю, кто ты такой, едва добравшись до компьютера? И не солью тебя федералам?       — Я не был уверен.       — Пф-ф! — фыркнула Микро. — О чём ты думал вообще?       — Я не думал. Я этим обычно не занимаюсь. Я импровизировал.       Барменша смотрела на меня, разинув рот.       — А шарахаться по улицам и заходить в места скопления людей, будучи в розыске – это тоже своего рода импровизация?       — А что не так с местами скопления людей? — пожал я плечами. — Ты вот часто людям в рожи заглядываешь? А часто ли полицейские сводки изучаешь, чтобы в этих рожах узнавать опасных преступников? То-то же. В этом городе живёт несколько миллионов человек, в толпе всегда легче затеряться.       — Ну ты и придурок...       — Да, я сегодня уже пару раз это слышал.       — Ты имбецил! — заключила она. — Я не удивлена, что у тебя, как ты сказал, «всё через жопу».       — Слышишь, подруга, ты выражения-то выбирай, — проворчал я. — У меня всё-таки пушка за поясом.       — И что ты сделаешь? Застрелишь безоружную девушку? Сомневаюсь. Я знавала опасных парней, и ты не один из них. У тебя кишка тонка.       — К твоему счастью, — заметил я. — Потому что будь я настоящим психом, ты бы не вышла отсюда живой.       — А я отсюда выйду?       — А у тебя есть сомнения? Ты же сказала, что у меня кишка тонка.       — У тебя – да, — кивнула Микро. — А вот когда нас начнут штурмовать и во все стороны полетят пули…       — Они тебя не заденут, потому что для них приоритет – жизнь заложника. Так что расслабься и получай удовольствие.       — Для них приоритет – выжить после столкновения с «супером», — возразила девушка. — Что? Я видела, что ты сделал с теми копами. Ты явно не обычный человек, и копы об этом знают.       — Много ты понимаешь в работе полиции…       — Я же сказала – я знаю людей поопаснее тебя.       Я снова бросил взгляд на улицу. Может, просто выйти и сдаться? Утром я сделал это без особых колебаний… хотя результат меня не обрадовал. Напорюсь опять на подсералок Страйкер, они увезут меня не в тюрьму, а непойми куда…       — Отпусти меня, — тихо произнесла Микро.       — Не могу.       — Почему? Зачем я тебе?       — Ну, во-первых, мы не договорились по взлому флешки.       — Ты… Ты нормальный?! — она уставилась на меня во все глаза.       — Нет.       — После всего этого ты ещё надеешься, что я что-то для тебя сделаю?       — Не вижу причин для отказа, — невозмутимо сказал я. — Я всё ещё готов тебе заплатить. А ты, как мне кажется, не из тех, кто сильно обижается на такие… недоразумения, как та ситуация, в которой мы оказались. И боишься ты намного меньше, чем пытаешься показать. Я почти уверен, что кортизол у тебя в пределах нормы, и пульс стабильный. Так что заканчивай ломать комедию.       — Я просто думаю, что сейчас придут копы, грохнут тебя, а я отправлюсь домой, заварю чай, включу сериал, и забуду про всё это, как про страшный сон, — с усмешкой заявила Микро.       — А вот это, кстати, вторая причина, по которой я пока не могу тебя отпустить. Как только полицейские поймут, что заложник больше не мешает их работе, они просто сотрут меня в порошок, не стесняя себя в средствах.       — Ты омерзителен!       — Ты себе не представляешь, — вздохнул я, — как я с тобой согласен.       Я снова было погрузился в размышления, взвешивая все «за» и «против» сдачи, но меня снова вернул к реальности голос заложницы:       — Эй, импровизатор! Глянь-ка туда.       Я повернулся в направлении её взгляда.       Свет в помещении был выключен, царила практически непроглядная тьма. Но в дверном проёме отчётливо виднелась невысокая женская фигура. Я мгновенно узнал этот металлический жезл в руке, эти ботиночки на невысокой платформе и забавные рожки на маске.       — Рожки это, всё-таки, перебор, — вслух сказал я.       Губы Сорвиголовы тронула лёгкая усмешка. В этот раз она не пряталась в тени, стояла на видном месте и спокойно выжидала, пока на неё обратят внимание. Наверное, это можно расценить как мирный жест.       — Сначала разбойное нападение, — послышался приятный, хрипловатый голос, — теперь похищение человека. Стремительно поднимаешься по криминальной лестнице, мои поздравления.       — Какой всё-таки охренительно тесный городок, — проговорил я. — А ты тут какими судьбами? Полиция, наконец, переговорщика прислала?       — Не полиция. На твоём месте я бы держалась подальше от окон. В них сейчас кое-кто целится из крупнокалиберной винтовки и у меня нет уверенности, что она откажет себе в удовольствии нажать на спуск.       Так. В этот раз Мёрдок явилась не одна. Я быстро промотал в голове варианты, кого Сорвиголова могла пригласить на вечеринку. Ответ лежал на поверхности.       — Подсуетилась, — кивнул я, отходя от окна. — Позвала Карательницу. Понимаю.       — Вообще-то это она меня позвала, — уточнила Мёрдок. — Видишь ли, ты украл её подружку, чем весьма её расстроил. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы убедить её не убивать похитителя сразу, как только он появится в перекрестии прицела. Не благодари.       — Я же говорила, — в очередной раз повторила Микро, — я знаю ребят поопаснее.       Я оглянулся на заложницу. Что ж, это объясняет некоторые вещи. Наверное, приняв меня за бандита, она решила, что у меня есть претензии к Карательнице, и потому подняла такой вой на глазах у полицейских.       — Отпусти девушку, — проговорила Сорвиголова.       — Не могу, — спокойно ответил я. — Меня тут же на лоскуты порвут.       — Слушай, там снаружи спецназ к захвату готовится, — женщина кивнула на видневшуюся в окне улицу. — Эти ребята умеют работать с упёртыми баранами, которые прикрываются от пуль невинными людьми. Они тебя всё равно повяжут, что так, что эдак. Не рой себе яму ещё глубже.       Я промолчал, лихорадочно перебирая в голове немногочисленные варианты. Я, конечно, испытываю большую симпатию к Сорвиголове, но навыки убеждения и красноречия у неё где-то ниже плинтуса.       И я решил, что нет — сдаваться полиции я не хочу. Пробовали уже, знаем, не понравилось. И потому мне сейчас жизненно необходим хоть какой-то план побега.       Видя, что я колеблюсь, Мёрдок добавила:       — Я тебя выведу, они стрелять не будут. Ты сдашься полиции, и никто не пострадает. Давай не будем усложнять то, что можно не усложнять.       — Послушай её, чел, — поддакнула Микро. — Она фигни не предложит.       — Дани, ты не помогаешь, — краем рта шепнула ей Сорвиголова.       Медленно, заторможенный мыслительными процессами, я выудил из кармана ключ от наручников и подошёл к Микро.       Итак, мы в двухэтажном здании станции переработки отходов. Весь первый этаж — сплошная свалка, где горами навален мусор. На втором этаже располагается некое подобие офисного помещения, где мы и укрылись. Наверх ведут две лестницы, спереди и сзади. Передняя лестница — парадная, на той стороне располагаются полицейские баррикады и оттуда, видимо, по мою душу придут наиболее значительные силы спецназа. А вот задняя лестница ведёт к небольшому надводному ангару, в котором паркуются мусорные баржи. Мне бы только добежать до воды…       Можно, конечно, выпрыгнуть в окно, зацепиться клинками за стену и съехать вниз. Но все окна, насколько я мог судить, хорошо простреливаются, поэтому такая авантюра меня не привлекает.       Браслеты звякнули, освобождая руки моей заложницы, и Микро тут же пулей вылетела из комнаты. Забыв обматерить меня напоследок, или хотя бы сказать «спасибо» своей спасительнице.       — Разумное решение, — одобрила Сорвиголова. — Если честно, не ожидала. Пойдём…       — У меня одно условие, — прервал я. — Ты будешь защищать меня в суде.       Женщина запнулась.       — Что?       — А что? — переспросил я. — Я законопослушный гражданин. Подумаешь, немного с курса сбился. И на солнышке бывают пятнышки. Если подумать, то полицейскую тачку я не угнал, а одолжил и готов вернуть без единой царапины. Да и похищения никакого не было, просто мы с девушкой решили устроить необычное свидание. Дай мне пару минут побеседовать с Микро, и она подтвердит сии показания в суде. А если дело хорошо пойдёт, то я даже сдам синдикат, занимающийся производством живого оружия, за что побитые полицейские простят мне небольшой дебош. Как тебе такой план? Выторгуешь мне условный срок, если таковой существует в вашей стране, копы получат лавры, а адвокатская контора «Нельсон и Мёрдок» получит щедрое денежное вознаграждение за предоставленные услуги. И все будут довольны. Ну как, по рукам?       Сорвиголова молчала.       — Нет? — усмехнулся я. — Что, моя образина не вписывается в критерии твоей адвокатской практики, Мёрдок?       — Кто ты? — хрипло спросила она.       — Моё имя тебе ничего не скажет, — повторил я свой ответ на точно такой же вопрос, который она задала мне в нашу первую встречу.       — Ты работаешь на «Руку»?       — Я работаю руками.       — Ты из паствы старухи Стик?       — Не знаю таких. А ты, полагаю, сейчас слушаешь моё сердцебиение, чтобы определить, не вру ли я. И как?       — Ты многое обо мне знаешь, — сказала Сорвиголова. — Откуда?       Я не смог сдержать скупую улыбку:       — Я бы рассказал, да ты всё равно не поверишь. Даже если у меня сердцебиение не собьётся, ты сочтёшь, что я просто поехавший шизофреник, который искренне верит в ту чушь, которую несёт. Да и времени на рассказы нет. От твоего великодушного предложения сгнить за решёткой я, пожалуй, откажусь. Пойду я…       Сорвиголова подняла свой жезл.       — А вот этого не надо, — предупредил я. — Мы это уже проходили.       — У тебя есть два варианта, парень, — спокойно сказала она, разъединяя жезл на две небольшие металлические дубинки. — Вариант А: ты заканчиваешь выёживаться, мы спокойно спускаемся, и я передаю тебя полиции. Вариант Б: я сломаю тебе ногу и с полицией будешь объясняться сам.       — Мёрдок, не доводи до цугундера. Пожалуйста! Мне правда не доставляет удовольствия бить женщину, если она меня об этом не просит. И я не хочу, чтобы у нас с тобой получилось как в тот раз.       Женщина вдруг дёрнула головой, явно прислушиваясь к чему-то.       — А всё уже, — проговорила она. — Микро уже вышла. А они заходят в здание.       — Ну, ты дотянула время, — развёл я руками. — Молодец. Теперь куча полицейских пострадают не за что…       Мёрдок внезапно швырнула дубинку в пол под таким углом, чтобы рикошетом она воткнулась мне в лицо. Я отреагировал незамедлительно, мгновенно прочитав траекторию и увернувшись. Сорвиголова, подпрыгнув, обхватила ногами мою шею и рванула вниз, вынудив меня потерять равновесие и уткнуться носом в пол.       Замурованная в груди пуля тут же дала о себе знать — бок прострелило резкой болью. Я глухо зарычал. Что за дебильная манера у баб в этом мире прыгать на здоровенного мужика? Знает же, что ничем хорошим это не закончится…       Я попытался подняться, но Мёрдок не стала дожидаться, пока я встану и отвешу ей пару оплеух. Захватив мою ногу, она развернулась и всем весом плюхнулась мне на поясницу. Спина неприятно хрустнула, вновь заставив меня зарычать от боли. Не будь позвоночник укреплён адамантием, она бы наверняка его сломала.       Я рванулся, стараясь сбросить её с себя, но Сорвиголова, намертво вцепившись мне в ногу, резко дёрнула её под углом. Послышался громкий треск, адская боль волной прошла по всему телу.       С диким рёвом я подорвался с места, спихнув наконец эту женщину. Мёрдок, однако, не дав мне опомниться, тут же прыгнула мне на спину.       Сорвиголова, определённо, извлекла урок из нашей первой встречи. Придя к очевидному выводу, что бой лицом к лицу обречён на поражение, она кардинально сменила тактику и вступила со мной в плотную борьбу. И для меня это стало неожиданной проблемой.       В основе практически любого боевого искусства лежит система, и мой внутренний процессор позволяет мне эту систему просчитать, а фотографические рефлексы — идеально скопировать. Но в борьбе не было никакой системы. Это чистейшая импровизация в единоборстве, в котором я не обладал никакими навыками. И потому эта маленькая хрупкая женщина совершенно беспрепятственно возила меня мордой по всей комнате, мяла, душила, растягивала, игнорируя мои тщетные попытки хоть как-то защититься.       Наконец, она слезла с меня и отпрыгнула на безопасное расстояние, оставив меня судорожно хватать ртом воздух, будто рыба, выброшенная на лёд.       — Откуда ты про меня знаёшь? — тяжело дыша спросила она.       Я промолчал.       Мёрдок от души пнула меня под рёбра, вызвав очередной тошнотворный приступ боли.       — Отвечай, — потребовала она. — Кто рассказал тебе? Кто ещё знает? Говори, у нас мало времени! Они скоро будут здесь…       Я сделал неловкую попытку подняться. В черепе хрустели перемалываемые камни, воздуха катастрофически не хватало, рёбра трещали, а повреждённая нога ныла так, что хоть на стену лезь…       Хватаясь за стену, упираясь в неё спиной, я сумел наконец принять вертикальное положение.       — Говори, откуда ты про меня знаешь! — рявкнула Сорвиголова.       Она подскочила и всекла мне кулаком в челюсть. Я этого почти не ощутил — силёнки не те. В борьбе она намного опаснее.       — Отвечай!       — Извини, — пропыхтел я, — но ты же не Кристиан Бейл…       Внезапно оконное стекло лопнуло, и я почувствовал, будто раздражённый конь лягнул меня прямо в грудь. Сильнейший удар вбил меня в стену, во рту стало солоно. Боль ослепила.       Сорвиголова выругалась.       Опустив взгляд, я увидел расползающееся по груди багровое пятно, почувствовал побежавшую по телу тёплую струйку крови. Ноги подкосились, я сполз по стене.       Весь мир поплыл, я смутно слышал ругань, какую-то возню. Перед глазами возникли смутные очертания красной маски с забавными рожками. Меня коснулись холодные пальцы, нащупали входное отверстие пули — Мёрдок пыталась ладонями зажать мне рану.       И тем совершила ошибку, позволив себе сократить со мной дистанцию.       Я резко ухватил её, взял в захват шею, надавил предплечьем. Не слишком крепко. Сорвиголова напряглась, упёрлась ногами, но вырваться из железной хватки у неё не было ни единого шанса. Я надавил сильнее, пережал сонную артерию. Девушка захрипела, подёргалась, и вскоре обмякла в моих объятиях.       Я тут же выпустил её — вредить ей я не хотел, только успокоить и убрать со своего пути. У меня было не больше полуминуты, прежде чем она придёт в себя. Это время надо было использовать максимально эффективно.       И тут меня осенило.       Здание-то, по сути, каркасное. Перекрытие между этажами наверняка не слишком толстое. Может, получится проделать в нём дыру… По лестницам мне всё равно уже не уйти, если верить Сорвиголове. А я ей верил.       Выбросив клинки, я принялся яростно ковырять ими пол. Мне за спину полетели ошмётки напольного покрытия, ламината и цемента. Адамантиевые клинки разрезали бетон и даже арматуру так, словно они были вылеплены из пластилина. Краем уха я смутно слышал осторожный топот множества ног на лестнице и на крыше, и по мере их приближения работал усерднее.       Мёрдок вдруг судорожно закашлялась, хватаясь за горло.       — Ты… — прохрипела она, не отдышавшись.       Вдруг раздался оглушительный хлопок, стены заходили ходуном, кусок крыши разлетелся вдребезги и в образовавшееся отверстие на тросе спустилась тёмная фигура. Другие фигуры влетели в окна, разбив стёкла на миллиарды маленьких осколков. Забаррикадированная дверь содрогнулась от мощного удара.       Всё это произошло одновременно. Спецназ начал штурм.       Но я в этот момент, схватив Мёрдок в охапку, уже падал в широкое зияющее отверстие, прорубленное в перекрытии.       Ещё прежде, чем я приземлился прямо на вершину огромной кучи разнообразного мусора, мне в ноздри ударила удушливая, тошнотворная вонь. От удара все раны тут же дали о себе знать, по телу пробежала болезненная молния. Кажется, я на секунду даже потерял сознание.       Сверху раздались крики, и снова топот.       Сорвиголова слабо заворочалась в моих объятиях.       — Не благодари, — буркнул я.       Я довольно бесцеремонно спихнул её с себя — дальше сама справится — и, скатившись с горки, вприпрыжку поскакал к надводному ангару, волоча за собой повреждённую ногу. Позади снова раздались крики, послышалась стрельба. Спину ожгло раскалённым железом. Но я уже видел баржи, видел воду залива и просто нёсся навстречу своему спасению как испуганный бизон.       Добежав до воды, я с разбега прыгнул в неё, подняв вокруг тучи брызг.

***

      В коридорах Чарлоттберга стояла мёртвая тишина. Всё вокруг было залито кровью, все стены, даже потолок. Тела охранников навалены кучей, друг на друга. По бетонному полу, тихо журча, текли тёмно-красные ручейки. Воздух был пропитан терпким запахом вывалившихся внутренностей.       Логан ступала осторожно, перешагивая через трупы. С грозно блестевших когтей водопадом срывалась кровь, она же струилась по рукам, по груди, после каждого шага за ней оставались кровавые отпечатки.       Четыре безмолвные фигуры настороженно сверлили её взглядами. Росомаха приближалась к ним неспешно, мягко ступая по залитому кровью полу, словно кошка, что подкрадывается к ничего не подозревающим мышам.       — У вас простой выбор, — хрипло произнесла она. — Вы можете рассказать мне, где найти Страйкер, и уйти на все четыре стороны. Или останетесь здесь навсегда.       Ответом ей послужило гробовое молчание. Ни одна из фигур даже не шелохнулась, никто не проронил ни звука.       Логан остановилась в нескольких шагах от них, её губы медленно растягивались в жутковатом хищном оскале.       — Страйкер всегда ценила молчунов, — тихо сказала она. — Последний шанс. Упрашивать никого не буду.       Апостолы, как по команде, ощерились, разом качнулись вперёд.       — Воля ваша, — пожала плечами Росомаха. — Всё равно ведь всё расскажете. Только теперь вам будет очень больно…

***

      Я лежал на берегу, лихорадочно хватая ртом воздух. Только что я проплыл под водой восемь минут в бескислородном режиме. Не знаю, как мне удалось это сделать, но крепость и выносливость моего тела не прекращают меня удивлять.       Вода быстро затянула открытые раны, но лучше я себя чувствовать не стал. Я устал, выдохся, всё тело по-прежнему болело, в особенности нога, которая напрочь отказывалась слушаться и еле двигалась.       Я всё ещё находился в изобилующей пирсами и причалами промзоне, но теперь хотя бы на почтительном расстоянии от станции переработки отходов. Под водой полиция не смогла меня отследить, и я сумел ненадолго оторваться от преследования. Но дураков там нет, они в любом случае будут прочёсывать побережье. А значит, надо вставать и делать ноги.       На полуавтомате, не до конца понимая, откуда у меня вообще такие навыки, я угнал первую попавшуюся машину. Но не успел я выехать на дорогу, как раздался гулкий стук, будто на крышу приземлилась огромная птица.       — Здрасьте! — услышал я знакомый голос. — Документики на машину не покажете?       Я не успел разматериться громко и с чувством. У машины вдруг с жутким треском оторвалось переднее колесо, её потащило в сторону, и я на всей скорости въехал в ближайший столб.       Перевести дух и поразмышлять о том, стоит ли мне ещё хоть раз садиться за руль, мне не дали. Дверь со скрежетом отлетела в сторону. Некая могучая сила ухватила меня, буквально вырвала из автомобильного кресла и я, пролетев птичкой некоторое расстояние, зарылся ноздрями в асфальт.       Едва я приподнял голову, как сверху снова припечатал удар каким-то большим и тяжёлым предметом. Кажется, это был мусорный бак.       — Да хватит меня пиздить! — в сердцах заорал я.       — Фу, — раздался надо мной всё тот же голос. — Тебе бы ротик с мылом вымыть.       Петра, чтоб её, Паркер! Из всех людей, кого я мог встретить, я меньше всего хотел встретить супергероиню, помешанную на максималистских представлениях о добре и зле.       — Прикольно ты обставил Монику, приятель, — прошелестела Петра. — Её красное как помидор лицо надо было видеть. Представляю, как она обрадуется, когда вы встретитесь. Ну, пойдём-с!       Я подскочил на ноги и бросился бежать, насколько позволяла нога. Но почти сразу меня срезал брошенный в спину канализационный люк. Получив сильнейший удар по лопаткам, я снова уткнулся носом в землю.       — Куда? А как же удовольствие?       Раздался шелест паутины, меня подкинуло в воздух, и тут же мощнейший удар выбил из меня дух.       — Хоп! Быстро поднятый парень не считается упавшим!       Удары посыпались со всех сторон. Я даже не мог разглядеть её, Леди-Паук носилась вокруг меня с бешеной скоростью, время от времени на лету вламывая мне что есть мочи.       — Для удара в морду нажмите «один»! — веселилась девушка, сопровождая каждую реплику соответствующим ударом. — Для пинка под жопу нажмите «два»!       У меня уже не было ни сил, ни даже желания защищаться. Я просто в полуобморочном состоянии выполнял функции груши и лелеял смутную надежду, что когда-нибудь она удосужится разглядеть моё лицо и, может быть, перестанет меня мутузить.       Наконец, ей надоело меня утрамбовывать, и она позволила мне беспрепятственно снова рухнуть лицом вниз.       — Ну что, мистер Преступник? — зазвенел надо мной её голосок. — Признавайся давай, откуда в тебе столько злости? Из-за видеоигр?       — Ля, женщина, — невнятно пробормотал я, — тебя если и убьют когда-нибудь, то только из-за твоих шуток тупых…       — Да прям, я в своём деле лучшая! — рассмеялась Петра. — А моё дело – шутки шутить. Неужели не смешно? Эй, а если стебаться на других языках? Su vecindario amigable hombre arana!       — Прости, я по-китайски не понимаю…       — Опять не нравится! Да тебе не угодишь. Ладно, пойдём знакомиться с Моникой. Хочу поглядеть на её физиономию…       Леди-Паук перевернула меня на спину, и я увидел, как белоснежные линзы её маски расширились до пределов возможного.       — Ройс?!       — Да, Паркер, — прокряхтел я, сплёвывая кровь. — У нас у всех сегодня необычный день…       Петра не ответила, просто продолжала ошалело на меня пялиться. А я, между тем, не собирался выяснять, какие процессы происходят в её голове и что она решит со мной делать.       Воспользовавшись её замешательством, я спихнул её с себя и рыбкой нырнул в находившееся рядом открытое канализационное отверстие. Мир вокруг завертелся, желудок провалился куда-то в пятки, меня швыряло, вертело, било в спину, плечи, несколько раз стукнулся головой о железную стремянку…       …затем сильнейший удар о бетонный пол. Мир в глазах взорвался миллиардом огней, на грудь навалилось тяжёлое, что не вздохнуть. Я ощутил, что тело неестественно расплющено, кости переломаны, во рту снова стало солоно, по щеке потекла тонкая струйка.       В черепе усиливался звон. Краем глаза я заметил, как на круглое отверстие люка, в котором виднелось ночное небо, надвинулась тёмная крышка.       Похоже, Петра решила меня не преследовать. Хотя не могу сказать, что меня это теперь волновало…       Едва шевеля руками, я пытался ползти. Звон в черепе становился громче. Всё перед глазами расплывалось, качалось, тяжёлые веки начали опускаться.       Не знаю, сколько я пролежал в кромешной тьме. Может, всего минуту, а может прошли годы. Пока я не почувствовал, что меня переворачивают на спину.       Меня коснулись руки, неожиданно мягкие. Скользнули по шее, нащупывая пульс. Я слышал частое дыхание женщины, шелковистые тёмно-рыжие волосы щекотали мне лицо. Перед мутным взором прорисовалось миловидное личико с выразительными янтарными глазами, которые я не рассчитывал когда-либо увидеть вновь.       — Оливия?..