Апостол

      Уилла Фиск уверенным резким движением щёлкнула гильотиной, срезав шапочку толстой сигары. Слегка обмусолив губами обрезанные края, она поднесла зажигалку к ножке и самозабвенно затянулась, от удовольствия прикрыв глаза. Выпустив изо рта колечко тёмного дыма, она бросила взгляд на своего гостя.       Тот стоял к ней спиной, разглядывая простиравшийся за огромными окнами город и, казалось, глубоко задумавшись.       — Я разочарован, — произнёс он наконец. Голос у него был сипловатый и вкрадчивый.       Уилла, прежде чем ответить, ещё раз, прижмурившись, неторопливо затянулась сладким дымом.       — Позволь напомнить, — сказала она, выпустив очередное дымное колечко, — что это была твоя идея, Офелий. К чему были эти сложности? Сделка, статуи… Почему было просто не передать её через курьера?       Собеседник обернулся.       Всем своим видом — твидовым костюмом в клеточку, гривой волос, зачёсанной назад, пронзительным взглядом — он походил на английского льва. Дряхлеющего, судя по едва заметным морщинкам и редкой проседи в короткой бороде, но всё ещё льва. Льва, чей разум нисколько не притупился, хватка мощных челюстей всё такая же мёртвая, а когти столь же смертоносны.       — Потому что, — ответил он. — Потому что не было у меня уверенности, что курьера не засекут. И потому что не нашлось курьера, который мог бы гарантировать доставку даже в случае обнаружения. Мы потратили слишком много времени, я не мог рисковать.       — И поэтому доверил данные кому попало, а не своим агентам, — хмыкнула Уилла. — Замаскировал это под сделку, хотя это неизбежно должно было привлечь внимание какой-нибудь метущейся души. А если бы это всё попало к полиции?       — Так даже лучше. Там свои люди, сами бы передали нам посылку.       — А по-моему, ты перемудрил сам себя с конспирацией, Офелий. Не сочти за грубость, но твои представления о риске нуждаются в корректировке.       — Разве? — Офелий с комфортом расположился в кресле напротив, закинув ногу на ногу. — Я доверил флешку не кому-нибудь. Я доверился тебе. Я ошибся, поступив так?       — Отнюдь, — невозмутимо отозвалась Фиск. — Я взяла на себя обязательства, и я их выполню.       Офелий кончиками пальцев почесал висок, отсутствующим взором глядя куда-то мимо Уиллы. Его лицо было совершенно непроницаемым. Невозможно было понять, о чём он думает.       — Разрешишь поинтересоваться, как ты собираешься это сделать? — спросил он.       — В ней же маячок, — пожала плечами Фиск.       — Я не об этом.       — Я уже отправила людей. Много, все с оружием. Флешка замаскирована. Пройдёт время, прежде чем Касл сумеет её обнаружить. Мы её вернём. А если повезёт, то по ходу дела прикончим и саму Карательницу. Одним выстрелом двух зайцев. И сойдёмся на том, что нет худа без добра.       — Несомненно. Но почему ты решила, что флешку забрала Франческа Касл?       — Будь это Сорвиголова, там не было бы трупов. И она не стала бы забирать деньги и товар. Просто отдала бы всё полиции.       — Опасаюсь разочаровать тебя, Уилла, — сдержанно произнёс Офелий, — но ни Франческа Касл, ни Сорвиголова не причастны к нападению на твоих людей.       — О, — Фиск подозрительно прищурилась. — Ты знаешь о нападении на моих людей больше, чем я сама, Офелий? Поделись.       — Флешку забрал человек по имени Ройс Харлон.       Уилла Фиск откинулась в кресле и затянулась сигарой, пристально глядя на собеседника. На лице Офелия неизменно красовалось слегка насмешливое выражение.       — Мне это имя незнакомо, — сказала Фиск. — Кто это, новый народный мститель?       — Нет. Он свободный художник.       — Хмф… Я знаю, что ваша организация весьма… сведуща. Но позволь мне полюбопытствовать, откуда у тебя такие сведения?       — Мы уже некоторое время наблюдаем за этим человеком, — с застенчивой улыбкой ответил Офелий. — Он представляет для нас… определённого рода интерес. По ироничной случайности, именно он сегодня спутал нам все карты.       — То есть, твои люди следили за этим Харлоном, но не помешали ему забрать посылку?       — Именно так.       — Тогда в чём дело? Зачем ты пришёл ко мне, Офелий? Ты знаешь, где твоя флешка. Пошёл бы, да забрал. Тем паче, что каждая секунда промедления грозит тем, что в её содержимое сунется чей-нибудь любопытный нос.       — Primo, на флешке шифрование высшей категории, её никто не вскроет. Secundo, у меня на Харлона свои планы и я не собираюсь выходить на сцену раньше времени только потому, что у тебя возникли трудности с простейшим поручением. И ad tertium, это твой косяк, Уилла. Исправь его. Только, будь добра, отзови своих головорезов и сделай всё интеллигентно. Без стрельбы и трупов. Он пока нужен мне живым.       — Как можно, Офелий? — гаденько улыбнулась Фиск. — Я бы никогда не позволила себе убить мужчину. Быть может, это стало бы последним моим проступком. Ведь за это полагается смертная казнь, ты разве не знал?       — И обойдись, пожалуйста, без воздействия на его родных, — Офелий проигнорировал иронию. — У меня есть знакомая, которая этого не поймёт. Не хочу потом перед ней краснеть.       Уилла насупилась. У Офелия, из-под маски вежливости, периодически проступали черты надменного лидера, слишком привыкшего к чувству собственного превосходства над окружающими. Иногда даже с ней он включал покровительственный тон и вёл себя свысока. И её это бесило.       Но сотрудничество с ним было слишком выгодным. Настолько выгодным, что конкурировать с ним мало кто мог. А клиент, как говорится, всегда прав. Тем более, что ссориться с ним опасно. Даже ей.

***

      Гипертрофированная память очень помогала мне ориентироваться в незнакомом городе.       Внимательно изучив карту, пока разыскивал доктора Стрэндж, я держал в голове каждую улочку, каждую развязку, каждый переулок, который попался мне тогда на глаза. Даже в укутанном ночной темнотой Нью-Йорке я чувствовал себя почти как дома. Почти.       Проплутав полночи по округе, я, наконец, нашёл подходящее место. Это был какой-то заброшенный завод, который пострадал от пожара лет двадцать назад. Хотя он был больше похож на свалку. Коммуникации оказались отключены, здесь не было ни теплотрасс, ни тёплых подвалов. Это место не нравилось ни бомжам, ни наркоманам, которые могли бы обустроить здесь притон. Предельно глухая территория.       Загнав машину во внутренние помещения одного из цехов, я обнюхал здесь каждый угол. Под заводом оказались довольно обширные подвальные помещения. Сырые, тёмные, без света, они идеально подходили, чтобы снимать здесь какой-нибудь фильм ужасов. Или хранить незаконно добытые деньги и наркотики.       Убедившись, что кроме меня и бродячих кошек, здесь нет ни одной живой души, я перетаскал в подвалы всю свою добычу. Я не стал вчера убегать с одной только сумкой. Когда я понял, что Сорвиголова уже не представляет угрозы, я выбрал самый здоровый пикап и, как сорока, загрёб в кузов всё, что могло представлять хоть какую-то ценность. Все статуи, оружие, даже мобильники по карманам обшарил. Телефоны, правда, потом выкинул, поскольку в голове засела параноидальная мысль, что кто-нибудь может их отследить. Лучше куплю себе новый.       Порывшись в бардачке машины, я отыскал там бутылку воды, которую тут же вылил на измочаленное лицо. Гематомы и рассечения начали нестерпимо зудить и жечь, но процесс заживления пошёл бодрее. Посмотревшись в зеркало заднего вида, я увидел, как все повреждения затянулись буквально на глазах, оставив лишь парочку едва заметных шрамиков. Ну, от них уже никуда не денешься. Впрочем, они меня не сильно парили. Мужчину шрамы украшают. Главное, чтобы домочадцы не заметили и не подняли вой.       Итак, помимо сравнительно нового пикапчика, тоже спёртого у бандитов, у меня был десяток статуй с наркотой, несколько ППшек, автомат, несколько пистолетов и сумка с деньгами. Довольно богатый улов за одну ночь. Я был бы доволен, если бы не одно «но». Это «но» настолько меня беспокоило, что я почувствовал потребность уделить немного времени самоанализу.       Вчера меня просто распирало изнутри. Я знал, что мне делать и как это делать. Я поставил себе цель и просто пёр к ней, как танк. Я, совершенно не задумываясь, убил тех девчонок в подворотне. И я был готов вырезать всех на той парковке, чему помешало лишь появление Сорвиголовы. На тот момент у меня ничего даже не ёкнуло. Мои действия мне казались логичными и… правильными. Естественными.       И, мне кажется, я знаю почему. Вчера у меня ни с того ни с сего случился очередной кризис веры в реальность этого мира. Я его воспринимал скорее как… 3D-кино. А когда в кине кого-то убивают, мы обычно реагируем на это намного проще, чем если кого-то убьют в самом деле и у нас на глазах. Что такого? Это просто зрелище. А ты на подкорке всегда знаешь, что это актёры, постановка и спецэффекты.       Вот только это нифига ненормальная тема. До меня только сейчас, с большим прола́гом, начало это доходить. Этот мир более чем реален.       Логика? По логике, надо было сразу пойти в полицию и заявить обо всём, что я видел и узнал. Законы здесь, как я понял, довольно лояльны к мужикам. Полиция взяла бы меня под охрану, а бремя разобраться с жаждущей моего возвращения Страйкер легло бы на их плечи. Вот только мне такая мысль даже в голову не пришла. Вместо этого я пошёл убивать и грабить.       Вот так просто. Как по щелчку, я переключился с растерянного и испуганного человека на режим маньяка.       А та агрессия? Меня поначалу троило на любой посторонний звук. Сейчас я чуть приспокоился. Что характерно, каждое убийство, кажется, давало мне своеобразную эмоциональную разрядку. Будто бы меня мучал зуд, и тут я, наконец, смог почесаться. Я успокаивался, переставал беситься по поводу и без. Это ощущение было сродни… моральному оргазму. Боюсь этого слова в данном контексте, но какой резон лгать самому себе?       Я говорил, что всё, что мы чувствуем — химические реакции в нашем организме? Да, моё сознание каким-то образом упало в это тело. Но сознание вещь такая… нефизическая. А воспалённый мозг и искалеченная нервная система, доставшиеся мне по наследству вместе с телом — вполне себе да. И, похоже, я недооценил влияние, которое они могут оказывать на моё поведение. Ройс явно не был здоров психически. Невозможно остаться здоровым после того, через что он прошёл. Даже Стрэндж сказала, что он, вероятно, под конец был уже моральным инвалидом. Плюс, не будем забывать, что он был мёртв несколько часов. Кто знает, какие дегенеративные процессы могли начаться?       Так что это? Биполярное расстройство? Хотя нет, биполярка — другое. Не путать. Может, диссоциативное? Это больше похоже на правду.       Я не специалист в психологических заболеваниях. Я послал пробный импульс в свою память, пытаясь выискать хоть какие-нибудь знания об этом предмете. Интернета у меня сейчас под рукой не было. А память хорошо реагировала только на ту информацию, которую я получил в этом мире. Память же из прошлой жизни была как будто чужеродной. Словно сон, который через пару суток помнишь лишь понятиями и образами. А через неделю и вовсе забудешь.       Но если я хоть что-нибудь и мог вспомнить из просмотренных телепередач или случайно пролистанных статей в интернете, так это то, что диссоциативное расстройство — это умное название того, что в народе называлось «раздвоением личности». Два и более личностных состояния, каждое из которых обладает своим мировоззрением, отношением к окружающей действительности, характером, умственными способностями… И больной периодически метается между этими состояниями.       Звучит как правда. Мне очень бы не хотелось, чтобы я оказался прав. Но, Господи, в какой же я жопе, если я не ошибся!       Это меня так каждый раз теперь будет колбасить из стороны в сторону? А дальше что? Завтра я решу, что надо кого-нибудь повесить на его собственных кишках? Или мне моча в голову ударит, и я передавлю во сне всю семью Харлона?       Почему из всех, мать его, людей, я должен был попасть именно в тело психа? Почему я не попал в тело нормального человека, который живёт где-нибудь в своей квартире, имеет спокойную работу, у него нет вылезающих из рук лезвий и его не пытается убить поехавшая старуха с отрядом карманных кибернетических солдат?       Почему вообще я должен был подвергнуться этому перескоку между реальностями? Если Стрэндж права и я умер в той жизни, то почему не попал в какой-нибудь загробный мир? Не переродился младенцем, как буддисты? На крайний случай, я и на посмертную пустоту согласен. Сука, даже умереть нормально не смог.       Захотелось разреветься как маленькая девочка.       Только толку с этого? Можно сидеть и жалеть себя хоть до посинения, но делу это не поможет. Можно взять один из трофейных пистолетов и прямо здесь пораскинуть мозгами. И всё закончится. Но это выбор слабаков и трусов. Я себя ни к одной из этих категорий не причисляю. Значит, надо утереть сопли, взять яйца в кулак, и продолжать искать выход. И стараться ловить переход в то состояние, когда убийство людей перестаёт казаться чем-то диким и вызывать выброс адреналина в кровь.       А если поискать положительные моменты, то фотографическая память показала себя на отличненько. Мне хватило буквально пары минут, чтобы изучить бо́льшую часть приёмов, которые применяла против меня Мёрдок. Ещё минута — и я начал отслеживать определённую последовательность и комбинации. Вскоре я уже заранее предугадывал, куда именно и какой удар она нанесёт. А когда попробовал применить против неё её же стиль боя — у меня получилось. Я откуда-то знал, как именно бить, из какого именно положения, как должны стоять ноги… Я не уверен, как именно это работает, но работает.       Жаль, что с ней так получилось. В Киновселенной Сорвиголова мне всегда импонировал больше других суперов. Я старался не лупцевать её слишком сильно, ибо силы много, мог и зашибить случайно. Но в последствиях пусть винит только себя. Я предлагал ей разойтись миром.       Но потенциал у этих фотографических рефлексов просто огромный. Чему люди обучаются годами, я могу освоить за считанные минуты. Правда, я полагаю, это касается только физических движений. Это не сделает меня умнее и не позволит стать доктором наук, но позволит получить некоторые навыки, которые помогут мне не умереть раньше времени. Надо будет на досуге изучить этот вопрос поподробнее.       Я взял сумку и пересчитал добытые ночью деньги. Не представляю, как отличить настоящие купюры от подделок, но при свете фар я сумел разглядеть на них какие-то водяные знаки и защитные линии. Допустим, что они настоящие. Значит, на хлеб с маслом пока хватит.       Я бросил взгляд на статуи. По-хорошему, эту дрянь надо выкинуть в Гудзон. Я всегда испытывал глубочайшее отвращение к наркоте. К любой, начиная с сигарет и алкоголя, заканчивая вот такой вот тяжёлой артиллерией. Какой чёрт вчера дёрнул меня взять это с собой? Хватило бы и денег, а от этой заразы могут быть одни проблемы. Но рубить сплеча всегда успеется. Пока что я решил спрятать это вместе со стволами и деньгами. Потом придумаю, что со всем этим делать.       В углу подвала я нашёл какое-то углубление, где можно было бы разместить нычку. Как я и думал, все до единой фигуры богов внутри оказались полые и плотно набитые пакетиками. Разламывая статуи, я пересыпа́л их содержимое в тайник, пока кое-что не царапнуло мне глаза.       Ничего необычного, статуя как статуя, но у этой основание было толще, чем у других. Может, конечно, брак конструкции. Но статуи явно делали с конкретной целью упрятать внутри как можно больше дури. И это утолщённое основание съедало немало места, где могла бы уместиться лишняя дюжина пакетиков.       Статуэтка жалобно хрустнула, к моим ногам посыпался град маленьких обломков. Наклонившись и пошарив среди них рукой, я нащупал какой-то маленький кусочек пластика. Поднеся его к глазам, я увидел самую обыкновенную флешку в защитном футлярчике.       Та-а-ак. А вот это уже может быть началом какой-нибудь нездоровой канители. Кому может понадобиться прятать флешку среди партии наркотиков?       Первая мысль — выбросить. Но нет, нельзя выбрасывать штуку, пока не знаешь, что на ней. Как знать, может, за мной всё-таки придут. Может, довяжутся до семьи будут требовать эту флешку назад, а мне нечем будет откупиться. Я же умный, я же попёрся к людям и подставил их под прицел. А если там какие-нибудь оффшорные охулеарды денег, украденные из бюджета? Нет, сначала узнаю содержимое накопителя, а потом решу, что с ним делать.       Запихнув флешку в карман и убедившись, что моя нычка хорошо замаскирована, я направился наверх, к машине. Пора было возвращаться домой. Меня не было уже почти сутки и мне совершенно не хотелось, чтобы Кира подняла на уши всю полицию города потому, что её обожаемый брат не пришёл домой к двенадцати.       Надо будет только раздобыть новую одежду и телефон. И скрутить у кого-нибудь номера для машины.

***

      Я выяснил, что мои выкидные клинки отлично подходят, чтобы лазать по стенам.       Как я это понял? Когда приехал домой ранним утром и до меня дошло, что я вчера не догадался взять ключи.       Тарабанить в дверь и будить домашних я не стал, потому что сразу же начнутся вопросы, восклицания и всё сопутствующее. Мне хотелось это немного отсрочить. Поэтому я не придумал ничего лучше, чем по стене залезть на второй этаж и пробраться в свою комнату через окно. Но в один момент я сорвался и чуть не полетел головой вниз, чисто инстинктивно выбросив клинок в судорожной попытке за что-нибудь зацепиться.       Зацепился. Прямо за стену. Лезвие пробило кирпичную кладку, словно она была из масла. Не знаю, что и с чем смешивала Страйкер, чтобы получить такой сплав, но её бы таланты, да в какое-нибудь полезное русло. Только в стене теперь красовалась глубокая выщерблина. Надо будет её чем-нибудь заделать.       Осторожно приподняв оконную створку, я не без труда протиснулся внутрь своей комнаты.       — Кто здесь? — раздался чей-то голос.       Одеяло на моей кровати зашевелилось, в полумраке блеснули серо-зелёные глаза.       — Кира?       — Ройс? — сонно спросила сестра. — Сдурел? Второй этаж!       — Да я ключи забыл, — прошипел я. — Ты чего тут делаешь?       — Сплю, — словно в доказательство, Кира рухнула обратно на подушку. — Ты где был?       — Бегал, — почти на автомате ответил я, вспомнив старый мем.       — Ты – говнюк, тебе говорили? — буркнула сестра. — Сбежал утром, связи с тобой нет. Где ты, что ты… Чтоб ты знал, ты был близок к тому, чтобы пополнить список пропавших без вести и разыскиваемых полицией. Второй раз за четыре года, прошу заметить.       — Господи Боже, — вздохнул я. — Я же сказал, что вернусь через день.       — Мы ждали тебя вечером. Где может сутки пропадать тот, кто только-только вернулся домой?       — Слушай, — я увильнул от темы. — А ты чего тут… спишь?       — Ты забыл повесить на двери табличку «посторонним спать запрещено», — судя по голосу, Кира потихоньку отплывала в сонное царство.       — Подруга, — терпеливо сказал я, — я так-то тоже вздремнуть хочу.       — Не волнуйся, ты не будешь стеснять меня.       — Ты же знаешь, у меня кошмары. А если придушу случайно, как Хелен?       — Может, мне понравится…       Я изогнул бровь, но уточнять не стал. Судя по размеренному сопению, Кира уже уснула. Я поколебался минуту, потом махнул рукой.       Торопливо скинув одежду, я с комфортом устроился на другой стороне кровати. Благо, кровать была двухместная. Мелькнула мысль проверить флешку, но это подождёт. Сейчас не помешает хотя бы пару часиков отдохнуть.

***

      Проснулся я от тихого стука в дверь. Я с трудом разлепил веки и поморщился от яркого солнечного света, заливавшего комнату. Через приоткрытое окно доносилась какофония птичьих голосов.       Раз солнце встало, значит какое-то время я вздремнул. Если сегодня не удастся решить вопрос с Профессором Х, надо что-то сделать со своим графиком. Я не Пётр Первый — спать по три часа в сутки.       Правда, встать я не смог. Кира, взобравшись на меня чуть ли не целиком и перекинув через меня ногу, сладко посапывала у меня на груди. Как будто боялась, что я опять сбегу посреди ночи. Интересно, ей нормально вообще? Двадцать три года девчонке, она всё ещё ходит к брату спать. Пусть и соскучилась, но всё-таки не дети уже. Мне вдруг стало неуютно.       Шутки про дела семейные — отставить.       Осторожно, стараясь не разбудить, я выкарабкался из-под сестры, накинул футболку, чтобы скрыть шрамы, и на цыпочках выскользнул за дверь. За нею оказалась Хелен, которая встретила меня не без удивления.       — О, Ройс, — шёпотом проговорила мачеха. — Ты когда домой вернулся?       — Под утро, — так же тихо ответил я.       Хелен неодобрительно цокнула языком, но отчитывать не стала.       — Кира ещё у тебя?       — Да-а, — немного нерешительно произнёс я.       — Буди её и спускайтесь завтракать, — Хелен, в отличие от меня, ничего не смущало. — Я твои любимые вафли приготовила. Нам с отцом сегодня на работу, да и она свою тоже проспит.       — Хорошо, — чуть натянуто улыбнулся я. — Спасибо.       — А, ещё сегодня Джек с Сандрой хотели зайти. Кира им вчера звонила, сообщила, что ты вернулся.       — Окей.       Я прикрыл дверь.       Киру, видимо, наша беседа разбудила. Она уже ворочалась в постели и яростно тёрла глаза.       — Доброе утро, братик, — протянула она.       — Ну что, мелкая? Выспалась? — слегка язвительно спросил я.       — Угу.       — Если тебе так нравится моя комната, нам надо обсудить очерёдность, по которой мы будем её занимать.       — Не-а, — Кира невозмутимо зевнула. — Просто я долго приходила сюда спать, после того как… Ну ты понял. У меня из-за этого с твоей комнатой плохие ассоциации. Вот, решила их перебить.       Встав с постели, она вытянула руки над головой и со стоном потянулась. Я скромно отвернулся — она была одета… по-домашнему, скажем так. А вообще её бесцеремонность смущала меня всё больше.       Будто бы прочитав мои мысли, она решила меня добить — подошла и легонько чмокнула меня в плечо.       — Пойдём завтракать, скалолаз, — бросила она, покидая комнату.       Может, это всё не смущало бы меня так сильно, будь я настоящим Ройсом. Но я-то знал правду. Ещё одна монетка в копилочку вещей, заставляющих меня чувствовать себя неловко в этом доме.       Со стороны кухни наплывали соблазнительные запахи. Ноги сами несли навстречу этим благоуханиям, а в животе требовательно урчало.       Внизу нас ожидала горячая яичница с тостами и вафельками. Хелен суетилась где-то в ванной перед зеркалом. А Фрэнк сидел за столом и читал газету. Старая школа. Век интернета, а ему всё ещё приятно было просто щупать в руках бумагу.       Увидев меня, отец тут же отложил газету и снял очки.       — Ну-с, молодой человек, — произнёс он. — Рассказывай.       — Что рассказывать? — невинно улыбнулся я.       — Ну, я подумал, ты захочешь поведать, куда ты вчера так поспешно сбежал. Мы даже обняться толком не успели, а ты уже за порог.       — Пап, я четыре года сидел один в клетке.       — Это я знаю, Ройс.       — Пап. Один.       Фрэнк чуть вскинул брови.       — О. Понятно.       — Меньше дня на свободе, — фыркнула Кира, за обе щёки уплетая намазанный джемом тост, — и уже нашёл себе пассию. Когда ты успеваешь?       — У меня хороший аппетит, — ответил я, вслед за ней накинувшись на завтрак.       — Или ты к этой своей бегал, — Кира заговорщицки подмигнула, — которая тебе сбежать помогала?       — Не к ней.       — Пф-ф. Я съем свои тапки, если у тебя, с твоей прытью, будет меньше четырёх жён.       — Почему четырёх именно? — улыбнулся я.       — Ну, у Джеки их уже три. А он никогда не отличался особенной напористостью. Я-то знаю.       — О чём ты, Кира? — сказал Фрэнк. — Он за тридцать лет не удосужился Сандре предложение сделать. Откуда там четырём взяться?       — Раз ей не сделал, значит мучался с выбором, — убеждённо заявила Кира. — Перебирал варианты, искал что получше. И выбор, полагаю, там был ого-го.       — Зачем, если можешь себе позволить несколько?       — Да, но первая жена – почётная. Это особый статус. К этому выбору нужно подходить очень тщательно.       Я слегка подвис. А потом до меня дошло.       Ну да, перекос полов же. Логично предположить, что полигамия здесь не возбраняется. Интересно, а если муж принимает фамилию жены, то что происходит, если жён несколько? Принимает фамилию только первой жены? Или каждой следующей? Или фамилия удлиняется до бесконечности? А существует ли лимит на количество жён? Как это, нахрен, всё работает здесь?       Вообще, надо будет как-нибудь поузнавать, откуда растут ноги такого перекоса. Не то, чтобы мне было это интересно. Но если вот так в разговоре тема всплывёт, лучше не выглядеть в этот момент так, будто я с луны свалился. Сейчас спрашивать, правда, не буду. Сестра и так на меня сегодня косо поглядывает.       — Так, чё началось? — с улыбкой вмешался я. — Чего накинулись? Вы ещё внуков начните требовать. У папы вон всего одна жена, и я не припомню, чтобы он на это жаловался.       — Мне не повезло родиться однолюбом, — отозвался Фрэнк.       — Я всё слышу, — послышался из ванной голос Хелен.       Фрэнк рассмеялся.       А мне не нравилось, куда клонился разговор. Мне приходилось лавировать и подбирать слова так, чтобы никто ничего не понял. Я решил направить беседу в более безопасное русло.       — Что вы всё обо мне? — сказал я. — Я как вернулся, так с тех пор всё время являюсь главным объектом внимания. Дайте мне вздохнуть. Лучше расскажите о себе. Как вы… тут? Кира, Хелен сказала, ты работаешь.       — В ночном клубе, — ответила Кира, намазывая очередной тост джемом.       — Целая управляющая, — прокомментировал Фрэнк, — в её-то годы.       — Спасибо. Не хотела сама выпендриваться.       — Это ты как так умудрилась? — поинтересовался я.       — Вообще, это Габриэлы клуб, — ответила сестра. — Помнишь Габриэлу Озборн?       — Эм… — промычал я.       Конечно же помню. Эту фамилию даже я знаю.       — Да ладно! Ну подружки мои школьные, ты ж их миллион раз видел. Габриэла Озборн и Петра Паркер. Да в смысле?!       — Ну что ты хочешь, дедушка старый, у дедушки проблемы с памятью, — улыбаясь, я попытался перевести всё в шутку. — Ты поймёшь, когда тебе будет слегка за тридцать.       Сестра разглядывала меня, подозрительно прищурившись. Потом разочарованно вздохнула.       — Ладно, не важно. В общем, Габриэле пару лет назад вздумалось свой клуб открыть. Она сначала хотела Петру позвать, но та как обычно… И я влетела на вакантное место. А потом и самой Габриэле там всё наскучило. Закрывать не стала, но появляется крайне редко. Так что теперь я единолично там всем рулю, — гордо заключила Кира, отправив в рот очередной тост.       — А зачем тебе идти в ночной клуб днём?       — Если я не поработаю днём, клуб не оживёт ночью. Кстати, а Петра переживала, знаешь ли. Когда ты, ну… пропал.       — Когда меня похитили, Кира. Ни к чему этот политес.       Вдруг раздался трескучий звонок со стороны входной двери.       — И её спас звонок, — улыбнулась Кира. — Это Джек, наверное. Иди, открывай. Щас будет новая порция обнимашек.       — Я вообще-то тоже собирался уходить, — чуть поморщился я.       — Что, опять?! — ужаснулась сестра.       — А что опять? Ты ж не можешь посадить меня на привязь, как собачку. Тут одни уже пытались.       Кира гневно втянула воздух и начала раздуваться, как воздушный шарик. Меня тут же сдуло с кухни. Я вдруг почувствовал потребность оказаться как можно дальше от неё и необходимости снова оправдываться и отпрашиваться из дома.       Моя сестра — школьная подружка Гоблина и Человека-Паука. Понимаю. Интересно, это мир так охренительно тесен, или мне просто везёт повсеместно натыкаться на этих персон? Может сходить лотерейный билет купить?       Прежде чем открыть дверь, я глянул наружу через оконце. Громилы Страйкер вряд ли будут вежливо стучаться в двери, но всё же. Не по себе мне от того, что к дому вот так просто может подойти кто угодно. Ладно бы ещё дело было в многоэтажке, там хоть соседи есть и существует иллюзия безопасности в стаде людей. А дом есть дом, ему полагается быть за оградой…       Я отомкнул замок. На пороге стоял светловолосый мужчина с круглым, добродушным лицом. Увидев меня, он широко улыбнулся и удивлённо вскинул брови. Из-за его спины выглядывала симпатичная темнокожая девушка. Насколько темнокожая в принципе может быть симпатичной. Если парень — Джек, лучший друг Ройса, то девушка, должно быть, Сандра. Невеста Ройса. Надеюсь, теперь уже бывшая.       — Что я говорил? — произнёс мужчина вместо приветствия. — В этом городе парням опасно гулять в одиночку. Иди сюда, старик.       Обнялись. Отстранившись, он похлопал меня по плечам.       — Фигасе ты… вырос. Вширь.       — Да и ты раздобрел, — сказал я.       — Ты в плену был, или тайком к чемпионату мира по тяжёлой атлетике готовился? Ты же всю жизнь спичкой был. Люди возвращаются обычно ещё более худыми там, с впалыми глазами и щеками, а ты, значит, вот… Как же я тебя рад видеть!       — Приве-е-ет, — протянула Сандра, обвивая мою шею руками.       Я попытался изобразить на лице хоть какое-то подобие дружелюбия. Последнее, чем мне хотелось заниматься — это знакомиться с бесчисленными друзьями, одноклассниками и коллегами Ройса, и делать вид, что эти люди для меня хоть что-то значат. Бессмысленная потеря драгоценного времени, которое я могу потратить на дела более полезные. Да и вообще, я просто не люблю всё это. Сейчас опять полчаса будут на кулак сопли мотать.       — Ты чего как не родной? — спросил Джек. — Чё, давай, рассказывай, как там?       — Простите его манеры, — сказала Кира, появляясь в дверном проёме. — Он от счастья утратил дар речи.       — Именно, — я натянул лыбу.       — Джеки-бой, Сандра, — Кира тоже со всеми поздоровалась и почмокалась. — Заходите, чего вы в дверях? Как раз на завтрак.       — Не, мы быстро, — ответил Джек. — Подброшу Сандру и тоже по делам. На минуточку заскочили повидаться. Но нам надо это как следует отметить. Посидим, выпьём, столько лет не виделись! А?       Джек хлопнул меня по плечу.       — Отличная идея, — подхватила Кира. — Предлагаю вечером собраться у меня в клубе и хорошенько накидаться.       — Там не слишком шумно будет? — спросила Сандра, предпочитавшая чаще помалкивать и искоса бросать на меня взгляды. — Может, лучше дома соберёмся?       — Скучно, но тесная компания тоже хорошо, — согласилась Кира. — Думаю, родители не будут возражать, если мы оккупируем дворик. Ты же не против, старший?       Я всё это время стоял молча, как истукан, и следил за тем, чтобы дружелюбная гримаса на моём лице выглядела как можно правдоподобнее.       — Пуша, я не уверен, что вернусь домой к вечеру, — отозвался я.       Улыбка сестры неестественно застыла. Она посмотрела на меня взглядом, в котором ясно читалась угроза мучительной смерти.       — Ройс, — голос Киры зазвенел сталью. — Я понимаю, что твои навыки коммуникации слегка… так сказать, атрофировались. Но не будь жопой. Девицы, к которым ты бегаешь, подождут. Удели немного своего драгоценного времени родным и друзьям. Не знаю, заметил ли ты, но мы тоже по тебе соскучились       — Простите, в семье не без социопата, — сквозь зубы процедил я. — Но ты права, мне надо заново привыкать к социуму. Тогда для большего эффекта предлагаю всё-таки встретиться у тебя в клубе. Покажешь заодно, где работаешь.       — Очаровательно, — улыбнулась сестра. — Можно подумать, у тебя был выбор.       Я мысленно выругался.

***

      Отпуская меня из дома, Кира в ультимативном порядке потребовала от меня быть на связи. Десять раз убедилась, что мой новый телефон включен, работает, на номере есть деньги. Сначала она вообще хотела послать подальше свой клуб и напроситься со мной, «познакомиться» с девицей, к которой, как она думала, я бегаю. Я не без труда отговорил её от этой затеи.       Сестрёнка пыталась меня строить так, будто это я моложе неё на 13 лет, а не наоборот. У меня вообще складывалось впечатление, что женщины в этом мире претендуют на доминирующее положение. Ну это логично, да, они в большинстве. Они, так или иначе, занимают главные должности во многих сферах. Вот и Кира как будто чувствовала за меня какую-то ответственность, пытаясь контролировать мои телодвижения. Я не стал с ней спорить и скандалить — только воздух сотрясать. Но и принимать придурковатые правила игры этого мира я совсем не собирался. Придётся её постепенно перевоспитывать.       Найти логово Профессора Х не составило труда. Чарли Ксавьер спокойно гуглилась через поисковик, как и её знаменитый особняк. Правда, почему-то ни слова не было о школе. Я помню, мутанты не орали на каждом углу о своей природе, но в фильмах школа для «одарённых детей» вроде как работала вполне официально.       Передвигаться по городу на угнанной тачке без водительских прав было, конечно, тем ещё хождением по минному полю. Но кто не рискует… тот не рискует.       Пока ехал, я размышлял о характере, который носил половой перекос этой реальности. Если эта история тянется с доисторических времён, то и половой диморфизм тоже должен быть выражен в обратную сторону. Эволюция пошла бы по другому пути и всё такое. Женщины должны быть физически более сильными, широкоплечими, а мужики, напротив, более женоподобными. Однако ни Фрэнк, ни Джек не выглядели какими-то не такими. Как и Кира, Оливия, Мёрдок… Обычные люди. В моём родном мире они спокойно затерялись бы в толпе таких же.       Значит, это не эволюционная аномалия. Тогда что? Какой-нибудь катаклизм? Загадочная эпидемия, подкосившая популяцию мужиков? Будь это так, об этом бы все говорили. Это же ЧП нереального масштаба. А так, все воспринимают происходящее как норму.       Сложно. Непонятно. А поискать в интернете, как всегда, было лень.       Особняк Чарли Ксавьер внешне никак не отличался от того, каким я запомнил его по фильмам. Что любопытно, потому что, как я помню, тот настоящий замок располагался в Канаде, и снимали в нём туеву хучу фильмов и сериалов — начиная с «Тайн Смолвиля», заканчивая «Стрелой». Впрочем, это не важно.       Оставив машину прямо напротив главного входа, я направился к дверям и постучал. Вокруг было как-то… тихо. Я ожидал увидеть, не знаю, школу с бегающими по территории детьми-мутантами. Хоть какое-то оживление. Но не было ни души. Никто даже не возразил мне, когда я самовольно открыл ворота и въехал на территорию.       Дверь приоткрылась, в проёме показалась довольно высокая девушка в маске, на первый взгляд напоминающей миниатюрные очки виртуальной реальности. Её глаз я не видел, но её брови взлетели в удивлении.       — Чем могу помочь? — спросила девушка.       — Добрый день, — поприветствовал я. — А ты, должно быть, Циклоп, нда? Приятно познакомиться, я твой фанат. Мне надо увидеть Профессора…       — Эй-эй, притормози, торопыга, — девушка упёрлась ладонью мне в грудь и не позволила вломиться внутрь. — Ты кто такой?       — Зовут Ройс Харлон. Я не мутант, если это важно. Но я тут по важному делу, не терпящему отлагательств, и мне надо как можно скорее увидеть Профессора.       Девушка изогнула бровь.       — Профессора сейчас нет, — суховато сказала Циклоп. — Думаю, Вам стоит зайти в другой раз.       — Ну да, понимаю, что выглядит это всё странно. Я всё объясню, когда встречусь с Профессором. Когда, говоришь, она вернётся?       — Понятия не имею.       — Дело касается Страйкер, — выпалил я, видя, что девушка собирается захлопнуть перед моим носом дверь.       Как я и ожидал, эта фамилия её заинтересовала. Циклоп оперлась плечом о дверной косяк и внимательно посмотрела на меня. Наверное. Во всяком случае, её брови чуть нахмурились. Видимо, при отсутствии глаз на виду, её эмоции в основном выражаются движениями бровей.       — А что не так со Страйкер? — спросила Циклоп.       — Если ставить вопрос так, то я не знаю. Мне кажется, у неё какой-то беспорядок в жизни, в голове… и в половой жизни тоже.       — Слушай, парень, — хмуро сказала девушка. — Если есть что сказать – говори. И, надо полагать, ты пришёл не затем, чтобы сообщить сногсшибательные новости, что Страйкер вот уже лет пятнадцать как мертва.       — А, да? — изумился я. — Удивительное дело. Видишь ли, я как раз пару дней назад видел её живой и здоровой.       — Ага. А я – папа римский.       Я сделал про себя пунктик. Папа римский, не мама. Значит, тысячу лет назад ещё всё было в порядке.       — Смотри, — я выбросил из руки клинок и продемонстрировал его мутантке. — Видишь сплав? Это Стручок оставила мне на память. Ничего не напоминает? Подскажу – из этого же сплава состоит скелет Росомахи. Её, кстати, здесь нет? Я думаю, ей было бы интересно.       Циклоп ничего не ответила, но я видел, как на её лбу собираются мыслительные морщинки.       — Кстати, а как Страйкер умерла? Дай догадаюсь – её убила Росомаха. Я попал в десяточку?       Циклоп промолчала.       — Полагаю, попал, — продолжил я. — А вот лохматая промахнулась. Не знаю, что там было пятнадцать лет назад, но Страйкер цветёт и здравствует. И продолжает делать из мутантов живое оружие, подобное мне.       — Ты же сказал, что не мутант.       — Я особенный, — пожал я плечами. — И ещё, как я думаю, она проводит какие-то эксперименты с перемещением сознания между параллельными реальностями. Во всяком случае, так вышло со мной. Я знаю, что звучит странно, но тем не менее. Так что? Будет мне аудиенция с Профессором? Или я не сумел заинтересовать? Я знаю, что с доказательной базой у меня беда, но Ксавьер, думаю, могла бы просканировать мой мозг и понять, что я не вру. Как минимум. Заметь, я в курсе её способностей.       — Повторю, Профессора сейчас нет, — чуть помедлила с ответом Циклоп. — Но я перескажу ей то, что ты сказал. А там как она решит.       — Ладно. А что со школой случилось?       — С какой ещё школой?       — «Для одарённых детей», как вы её называете. Интернат для мутантов. Разве Профессор Ксавьер её не открыла?       — Что ты несёшь вообще? — в полном недоумении спросила Циклоп. — Какая ещё школа?       — Ладно, я ошибся, наверное, — я был в ещё большем недоумении. — Так… и когда мне ещё раз заехать? Или номерами обменяемся?       — Профессор Ксавьер сама с тобой свяжется.       — Ну да, мог бы догадаться. Что ж… Спасибо и на том. Рад был познакомиться.       Циклоп, не ответив на любезность, закрыла дверь.       И почему все здесь такие недружелюбные? Ладно, Циклоп меня хотя бы не выгнала пинками, как Стрэндж, и не избила, как Мёрдок.

***

      Вообще, мне было уже пофиг. Профессор Х только поначалу показалась мне привлекательным вариантом, и я думал, что она сумеет помочь с моей проблемой. Но чем ближе я к ней подбирался, тем яснее понимал, что это, скорее всего, тухлый номер. Здесь, оказывается, даже школы никакой нет. Чего ожидать от местных мутантов — непонятно. Так что, даже если от них не будет никакой обратной связи, я не сильно расстроюсь. На крайний случай, ещё раз попытаю чародейку и буду надеяться, что она будет в более благостном расположении духа, чем в нашу первую встречу.       Остаётся ждать, когда Страйкер снесётся нанести мне визит. А пока можно заняться флешкой, которую я извлёк из статуи. Утром я так и не нашёл на неё время. Заодно вернусь сегодня домой пораньше и избавлю себя от стенаний Киры… которая как раз начала мне названивать. Поначалу её назойливость была очаровательной, но, похоже, я скоро от неё на стену начну лезть.       Я жмакнул кнопку на руле, принимая вызов.       — Привет, мелкая.       — А чё «мелкая» сразу? — раздался голос сестры.       — Пушто ты мелкая.       — Ясно. Что дальше, начнёшь над моим ростом насмехаться? Ты знаешь, что у всех, кто пытается искромётно острить на эту тему, есть всего три-четыре одинаковых шуточки?       — Ладно, — сказал я. — Буду выше этого. Не буду так мелочиться. Попытаюсь, так сказать, перешагнуть через это.       — Скотина, — беззлобно отозвалась Кира. — «Пуша» мне нравилась больше. Ты как там?       — Кира, ты теперь каждый мой шаг будешь контролировать?       — Нет. Слушай, я просто беспокоюсь.       — Ядро дважды в одну лунку не падает, не боись. Второй раз не похитят. Но если ты собираешься названивать мне каждый час и даже ночевать у меня в спальне, то так не пойдёт, подруга.       — Фу ты, какие мы самостоятельные, — фыркнула Кира. — Вот из-за таких вот вещей и бывают проблемы. Если бы мама за тобой получше следила, то, может, ничего этого не случилось бы.       — А при чём тут мама?       — В смысле «при чём»? Ты же к ней поехал, когда тебя похитили. И пропал.       — А… ну да.       — Или ты не к ней ездил? — подозрительно спросила сестра. — Ты так удивился сейчас, будто в первый раз об этом слышишь. Ройс? Ты мне ничего рассказать не хочешь?       — В данный момент – нет. А чуть попозже посмотрим.       — Та-а-ак… Ну-ка, давай-ка, выкладывай всё как на духу.       — Пуша, не нагнетай, — сказал я. — Мы с тобой сможем потом откровенно поговорить, но не подогревай тему. Мне тоже надо на это созреть. А пока, я закончил на сегодня все дела и еду домой. И собираюсь там просидеть до вечера. Тебя это успокоит?       — Что-то быстро ты отстрелялся сегодня, — лукаво заметила Кира. — Четыре года взаперти подкосили твою выносливость? Любовные похождения стали быстрее батарейку сушить, а? Стареешь, братец.       — Сестрёнка, не проецируй на меня свой вялый сексуальный опыт, пожалуйста.       — Смысли, блин, вялый? Знаешь, что у тебя вялое?       — Нет. Но, чувствую, скоро узнаю, если тему не закроем. Ты мне скажи лучше, где твой клуб находится. Как я доберусь туда?       — Я геолокацию скину. Клуб называется «Gobelinus».       — Чево-линус?       — «Гоблин» на латыни, бестолковый. Кстати, ты не против, если я позову Петру?       — Зови, — пожал я плечами. — А что тебе Петра, Кира?       — В каком смысле?       — Ну, ты на ней периодически акцент такой в разговоре делаешь…       — Так она ж была влюблена в тебя, — весело сказала Кира.       — А, да? — я позволил себе удивиться. Судя по интонации сестрёнки, для меня эта информация должна была стать новостью.       — Ну. Ты-то, наверняка, не в курсе был. И я не говорила, потому что мы ещё детьми были, а ты такой, что… своё бы не упустил. Но теперь ты вернулся, а она всё ещё одна, вот я и подумала…       — …что можно поспособствовать формированию новой пары? — закончил я за неё. — Кира, я два дня дома, а ты мне уже подругу найти пытаешься. Вот тебе делать нехер.       — Говорит мне человек, который вместо того, чтобы наслаждаться обществом семьи, где-то по бабам шароёбится. А Петра классная девчонка. Нет, если не хочешь, тогда я её звать не буду.       — Да зови, пофиг. Чем больше людей, тем больше будет рассеиваться их внимание и тем меньше оно будет приковано ко мне. Не возражаю. Вечером тогда увидимся.       — Окэ, давай, — отозвалась Кира. — Люблю тебя.       — И я.       Начинается, блин. Если Кира возьмётся ещё и личную жизнь мне устраивать, это вообще будет финиш. Но ладно, меня это ни к чему не обязывает. В принципе, я даже не против этой вечеринки в клубе. С тех пор, как я сюда попал, я только и делал, что душился, бегал, убивал людей, пытался что-то придумать, снова бегал. Иногда надо просто остановиться и немного отвлечься. Маслом каши не испортишь.       А ещё выяснились любопытные подробности про маму. Если верить Кире, я уехал к ней и пропал. Интересно, а не причастна ли маман к моему похищению? Всё-таки суперзлодейка, мало ли что там в голове.       Вернее, не к моему похищению, а к похищению настоящего Ройса. Как-то слишком быстро я начал ассоциировать себя с ним. Так недолго и забыть о том, кто есть кто…       Я притормозил на светофоре при съезде на эстакаду. На соседней полосе остановилась девушка на мотоцикле. Я невольно залюбовался соблазнительной фигуркой в плотно обтягивающих кожаных штанах. Девушка, заметив мой харассмент, жестом показала мне сердечко. Я хотел было улыбнуться в ответ, но с некоторым замешательством заметил, что, откуда ни возьмись, у неё в руке возник пистолет, дуло которого нацелилось мне прямо в лицо.       Подчиняясь рефлексу, я вдавил педаль газа в пол, стремясь уйти с линии поражения. Но едва я выехал на поперечную полосу, тут же произошёл страшный удар. Правая дверь вмялась в салон, брызнуло разлетевшееся на мелкие кусочки стекло. Мгновенно надулись подушки безопасности, но я всё равно сильно стукнулся лбом об потолок салона и, кажется, на секунду выключился. Краешком сознания я чувствовал, как моя машина переворачивается через крышу и бьётся об асфальт.       «Страйкер» — мелькнула мысль. Вспомни говно — вот и оно. Я снова проебал момент, когда на меня вышли её подсералки.       Машине, наконец, надоело крутиться и она замерла, утвердившись на всех четырёх колёсах. Удобно. Подушки безопасности плотно облепили меня со всех сторон, почти не позволяя двигаться и дышать. Мои немалые габариты ситуации вообще не помогали. Я кое-как порвал клинком эти подушки и с надрывом втянул воздух. Голова кружилась, кровь из рассечённого лба заливала глаза. Я почувствовал, что меня начинает подташнивать.       Раздалось урчание мотора. Сбоку подъехала на своём байке та самая девушка со светофора. Остановившись рядом, она слезла с мотоцикла и сняла шлем. По плечам рассыпались соломенные волосы, на меня взглянули бледные, почти бесцветные глаза.       — Привет, — произнесла она неестественно тихим, очень сиплым голосом. — У тебя флешка с собой? Отдай, пожалуйста.       Я откинул голову на подголовник и беззвучно заржал.       Нет, это даже не люди Страйкер. Каким надо быть дебилом, чтобы за два дня нажить себе орду врагов, которые не дадут и шагу спокойно ступить по городу? Какой чёрт вообще дёрнул меня вчера идти и искать каких-то приключений? Сидел бы дома, как человек.       Девушка подошла ближе. На её лице не читалось ни агрессии, ни злости. Оно было просто… безучастным.       — Отдай флешку, пожалуйста, — повторила она. — А то щас скоро копы приедут уже. Они обычно быстро…       В качестве ответа я боднул плечом по двери так сильно, как только смог. Железная дверь, с противным скрипом сорвавшись с петель, снесла девушку как автобус сносит бестолкового пешехода, переходящего дорогу в неположенном месте.       Выскочив из машины, я тут же прыгнул на её мотоцикл. Краем глаза успел заметить группу каких-то людей с автоматами, приближавшихся ко мне со стороны грузовика с разбитой мордой. Видимо, это он меня снёс. И, похоже, это было совершенно намеренно.       На мотоцикле я ездить не умею, но, наверное, невелика́ наука. Я крутанул на себя ручку газа. Двигатель подо мной взревел, но байк даже не подумал сдвинуться с места. Наёмники позади меня по каким-то причинам не открывали огонь, но уже перешли на бег и стремительно сокращали расстояние.       Я принялся судорожно клацать, дёргать и нажимать все кнопки и рычаги, до каких мог дотянуться. Наконец, я что-то сделал правильно, и эта шайтан-машина рванула с места. Сзади послышался крик, кто-то начал стрелять. Я изо всех сил крутил на себя правую ручку. Байк выл, ревел, со всем соглашался, но скорости не прибавлял.       Вдруг откуда-то сбоку возникла та самая бледноглазая девушка и метнула в мою сторону небольшой блестящий ножик. Она либо промахнулась, либо целилась не в меня, но тот вонзился в заднее колесо. Резина лопнула, корму повело. Я нажал правую ручку, которая у всех уважающих себя двухколёсных транспортных средств отвечает за торможение задним колесом. Но заблокировалось переднее, и я просто вылетел вперёд через руль, приземлившись спиной на чьё-то лобовое стекло.       В неравной схватке с двухколёсной адской машиной смерти я потерпел позорное поражение.       Я со стоном сполз на землю и, почти не соображая, открыл водительскую дверь автомобиля, послужившего мне посадочной полосой.       — Проваливай, — гаркнул я. — Живо!       Женщина, сидевшая за рулём, даже не нашлась что ответить. Просто молча, в шоке, взирала на меня, и не думала выходить. Я схватил её за шиворот и, не обращая внимания на визги, словно котёнка вышвырнул на асфальт.       — Да, милая, — бросил я. — Сегодня тот самый день…       Ударом ноги выбив разбитое лобовое стекло, я надавил на акселератор. На капот рухнуло какое-то тело, мне на лицо брызнула чья-то кровь. Я резко выкрутил руль, сбрасывая с кузова балласт, и вырулил на эстакаду. Сейчас важно было выехать на хайвей и там на максимальной скорости убраться как можно подальше.       Но я переоценил возможности угнанного автомобиля. И недооценил своих преследователей. Не прошло и минуты, как в зеркале заднего вида нарисовались тёмные фигуры на таких же мотоциклах, как я только что разбил.       Справа на новом байке поравнялась всё та же бледноглазая девица. Какая-то она неубиваемая. После того, как я приложил её дверью, она должна валяться, в лучшем случае, в предкоматозном состоянии. Тоже суперзлодейка какая-нибудь? Но я, хоть убей, не могу вспомнить, на кого она походит.       Девушка приложила руку к груди, потом сложила ладони вместе. На всех языках мира этот жест означал мольбу или извинения. Я дёрнул руль в сторону, намереваясь принять её на борт. Бледноглазая словно этого и ожидала. Метнув что-то в мою сторону, она резко затормозила и скрылась позади. Переднее колесо вдруг с громким хлопком лопнуло, утратило сцепление с дорогой. Автомобиль неуправляемо потащило в сторону и на скорости вмяло в отбойник. Уже второй раз за несколько минут я закувыркался через голову по асфальту.       В этой машине подушки безопасности по каким-то причинам не сработали, поэтому каждый удар я впитывал как губка. У меня и так беды с башкой, а после такого количества ударов по голове не живут. Но каким-то образом, я оставался почти в сознании, балансируя на грани падения в обморок. Да и руки-ноги вроде бы остались целы.       Пыхтя и отфыркиваясь, я выполз из разрушенного остова на горячий асфальт. Хватаясь руками за помятый кузов, я не без труда поднялся на ноги. Движение по шоссе полностью остановилось. Похоже, пока я кувыркался по дороге, я успел собрать и зацепить несколько других автомобилей. Начала образовываться пробка. Обеспокоенные люди выходили из своих машин и с опаской поглядывали на место ДТП.       У меня голова шла кругом, в глазах двоилось. Я смахнул кровь с лица и сфокусировал взгляд прямо перед собой. Бледноглазая уже стояла напротив и спокойно смотрела на меня. Позади неё было человек шесть, ожидавших приказов своего командира. Или командирки? Командирессы?       — Давай, пожалуйста, не будем усложнять? — сипло попросила мотоциклистка. — Я что, многого прошу?       — Ты…       Фразу я не закончил, потому что кто-то въехал в машину, рядом с которой я стоял. Кузов прыгнул вперёд и снёс меня, словно кеглю. Преодолев добрый десяток метров, задев по пути разделительный отбойник, я вылетел на встречку и прямо сквозь лобовое стекло смачно влетел в салон какого-то автомобиля.       Не знаю, сколько времени я был в отключке. Я только понял, что уже потерял счёт, сколько раз я сегодня попадал в аварии. Сегодня явно хреновый день для поездок на машине. Голова гудела и раскалывалась, будто в неё вколачивали раскалённые гвозди. Кровь заливала глаза. Выбив дверь, я червяком вывалился наружу.       Кругом творился какой-то хаос. Я слышал плотную стрельбу, кто-то кричал, люди в панике бросали машины и убегали по шоссе. Кто-то, напротив, пытался прорваться вперёд, тараня и расталкивая другие автомобили. Рядом вдруг прогремел взрыв. Машина, охваченная пламенем, взлетела в воздух и рухнула прямо на меня. Я лишь чудом успел выскользнуть из-под неё, перекатившись в сторону. Меня обдало жаром огня и чёрным дымом.       Вскочив на ноги, я дико огляделся.       На той стороне дороги люди бледноглазой, крича и без продыху ругаясь, перестреливались с какой-то другой группой. Те прибыли на здоровом джипе, по виду больше напоминающем БТР. Это они меня протаранили, проехали чуть дальше, после чего высыпали наружу и вступили в бой с мотоциклистами. Ими руководил какой-то лысый мужчина, облачённый в некое подобие экзоскелета. На руках и ногах у него были какие-то странные приспособления, внешне напоминающие альпинистские когти.       Неподалёку, накатываясь приближающимися волнами, выла полицейская сирена. Сразу несколько экипажей, моргая стробоскопами, мчались в гущу происходящей катавасии. Вишенкой на торте, прямо над шоссе, поднимая тучи пыли, летал вертолёт с надписью «Fox News».       Вот примерно всё это я и называю «нездоровой канителью».       Наёмник-альпинист, увидев меня, тут же забыл про бледноглазую и рванул в мою сторону. Усилием воли подавив желание встретить его с клинками наперевес, я развернулся и спрыгнул с эстакады вниз. Выбросив клинки, я тут же зацепился ими за бетонное основание, переместился под эстакаду и, быстро перебирая руками, полез по потолку в сторону ближайшей железобетонной колонны, по которой можно спуститься вниз. Позади вдруг раздался какой-то скрежет, послышалось металлическое клацанье и звук крошащегося бетона. Я обернулся.       Тот лысый, похоже, нисколько не смутившись моего финта ушами, тоже спрыгнул с эстакады и, цепляясь за бетон своими альпинистскими когтями, словно паук, полз в мою сторону. Вбив один клинок поглубже в потолок, я развернулся к наёмнику лицом. Убежать от него не получится. Альпинист перемещался слишком быстро, двигался почти прыжками, наплевательски относясь ко всем законам физики. А я ждал.       Подобравшись поближе ко мне, он прыгнул. Я выбросил ему навстречу руку, намереваясь насадить его на клинок как куропатку на шампур. Наёмник вовремя увидел опасность. Извернувшись в воздухе, он избежал встречи с бритвенно острым лезвием, зацепился когтями за мою ногу, и мы вместе полетели вниз.       Долго падать не пришлось. Мы рухнули на крышу какого-то складского здания, располагавшегося прямо под эстакадой. Хрупкая крыша, покрытая проржавевшими листами металлочерепицы, проломилась, не выдержав падения двух тяжёлых тел, и я вновь ощутил на себе неоспоримую мощь гравитации.       Я врезался в бетонный пол, будто мешок, набитый мясом. Мир в моих глазах взорвался миллиардом огней и тут же погас.       Будто издалека, я слышал какие-то возгласы, кто-то суетился, бегал, кричал.       Из темноты постепенно проступали и светлели очертания хорошо освещённого помещения с высокими стеллажами, заполненными какими-то коробками. В глаза бил яркий белый свет, испускаемый потолочной лампой. Во рту было солоно, я чувствовал, как тонкая струйка жидкости щекотно сбегает вниз по щеке.       Чьи-то руки подхватили за плечи, потащили, прислонили к стене. Расплывчатым пятном всплыла фигура с соломенными волосами, рассыпанными по плечам. Я почувствовал, как те же руки похлопали меня по карманам, бесцеремонно ощупали ноги, бока, грудь. Мелькнула ладонь — маленькая, женская. Пальцами несколько раз пощёлкала у меня перед глазами.       — Какой же ты охренительно тяжёлый, — донёсся едва различимый сиплый голос. — Ау-у. Флешку дай.       Голова словно налилась чугуном, веки неумолимо слипались. Я почувствовал, что засыпаю.       Холодные пальцы вцепились мне в волосы и резко дёрнули голову назад. Перед глазами снова показалось лицо мотоциклистки. Я почему-то невпопад подумал, что она похожа на англичанку. Тонкие губы и нос, острые скулы. Выражение лица наконец-то сменилось с пугающе безучастного на недовольное. А показавшиеся поначалу бесцветными глаза на самом деле напоминали… мишени со зрачком вместо «десятки». И выражали крайнюю степень прямо-таки болезненного утомления.       — Не засыпай, слышишь? — просипела девушка. — Ты её в жопе, что ли, прячешь? Просто отдай и я отстану. Неужели так сложно?       За её спиной произошло какое-то шевеление, раздался стон, скрежет металла об бетонную плиту. Альпинист тоже начал постепенно приходить в чувство после падения. Как мы с ним вообще выжили? Я-то должен был откинуться ещё на стадии полета на эстакаде. Но каким-то образом, я всё ещё дышу.       — Новый план, — проговорила мотоциклистка, оглядываясь на альпиниста. — Давай обмен. Ты мне флешку, а я помогу сбежать от этого.       Я сплюнул кровь себе на грудь и сфокусировал взгляд на её лице.       — Щас, штаны только подтяну, — прохрипел я. — У меня два условия. Первое – очень хочется пить. Второе – передай своему боссу, что у него очень хреновые исполнители.       Схватив за шею, я сильным рывком притянул её к себе и боднул лбом в лицо. Хрустнуло. Бледноглазая взвыла, ухватившись за разбитое, перепачканное кровью лицо. Ногой отпихнул её от себя. Она оказалась слишком лёгкой, а я с избытком применил силу. Отлетев на десяток шагов, она врезалась в металлический стеллаж и рухнула на пол. Сверху на неё с глухим стуком посыпались коробки.       Через её безжизненно лежащее тело, противно клацая когтями, перешагнул альпинист. Опираясь руками о стену, я кое-как поднялся на ноги.       Лысый налетел тут же, не позволяя мне толком восстановить равновесие. Металлические когти с угрожающим свистом рассекли воздух. Я увернулся мягким вольтом, перехватил наёмника под плечо и с силой швырнул в стену. Тот подпрыгнул, оттолкнулся от стены ногой и в прыжке полоснул меня когтями. Я успел лишь подставить руку — когти со скрежетом чиркнули по протезу, вспоров синтетическую кожу.       Вдруг плечо ожгла сильнейшая боль, по спине побежала тёплая струйка. Я обернулся на новый источник опасности, и тут же в другой дротик вонзился в то же плечо. Бледноглазая уже проснулась и швырялась в меня всем, что попадётся под руку. Удивительным образом ей удавалось практически любой предмет превращать в опасное метательное оружие. Будь то ручка, степлер или выломанная из палеты щепка.       По спине полоснули когти, боль снова ослепила.       — В очередь, сукины дети, — рыкнул я.       Я наступил альпинисту на ногу, боднул в колено, с разворота засадил ногой по шее. Перехватил на лету ржавый гвоздь, запущенный бледноглазой, и метнул его обратно, безупречно скопировав её движение и технику. Девушка пыталась увернуться, но я услышал сдавленный вскрик — не успела.       Лысый, поднявшись на ноги, облапил меня сзади по-медвежьи. Саданул его локтем в лицо — тот аж взвыл. Не глядя перехватил очередной снаряд бледноглазой и швырнул его в отправителя. Девушка, уворачиваясь, оказалась рядом с альпинистом. Тот вдруг приложил её. Она, словно тряпичная кукла, отлетела в стойку с коробками, завалив их все с неописуемым грохотом. Разобравшись с конкуренткой, он шумно вытер нос и ринулся на меня.       Мы схлестнулись с ним как два разъярённых бизона. Он был довольно крепким парнем. Но я был сильнее. Больше. И навыки, позаимствованные у Сорвиголовы, значительно превосходили те, которыми обладал альпинист. Я достал его в ухо, потом двинул в бороду так, что лязгнули зубы. Наконец, рубанул в солнечное сплетение и повалил на пол. Его вытошнило.       И на этом бой закончился. В принципе.       Я оглянулся проверить, чем там занимается бледноглазая, но её уже и след простыл. Похоже, она послушала инстинкт самосохранения и благоразумно решила ретироваться. Что ж, я её не виню.       Подобрав какой-то металлический прут, я подошёл к лысому и от души пнул его в почку. Тот завыл, выгнулся.       — Серьёзно? — презрительно произнёс я. — И вот это Страйкер за мной отправила? Эта женщина не перестаёт меня удивлять и разочаровывать. Эй, рыло, тебя как зовут?       Альпинист предпочёл промолчать. Тогда я прутом засадил ему пониже уха, в место, известное медикам как большой ушной нерв.       — М-м, — промычал я, присев на корточки рядом с задыхающимся от вопля наёмником. — Что, больно тебе, да? Повторяю вопрос – ты кто такой?       Оказавшись поближе, я сумел рассмотреть, что наёмник не был одет в экзоскелет. Экзоскелет был впаян в его суставы. Буквально.       — Я – как ты… — прохрипел лысый.       — Другой Апостол? Логично было предположить, что Стручок отправит за мной одного из собратьев. Вот только я представлял Апостолов матёрыми киборгами-убийцами, полуроботами какими-нибудь, лишёнными чувств и эмоций. Машины убийства смерти. А ты – какое-то, блядь, ходячее разочарование. Где Страйкер?       Ответом мне стало молчание.       — Отмолчаться не получится, чел. Ты же понимаешь, что сейчас я буду тебя бить, пока ты не станешь мягким? А потом я буду тебя мять, пока из тебя не потечёт мокрое.       В ответ тишина.       Я схватил его за подбородок и с силой разжал ему челюсть.       — Зубной боли не боишься? — угрожающе прорычал я. — Ты же мутант, да? Интересно, в чём твоя способность заключается? Наверное, ничего выдающегося, раз ты оказался в таком положении. Зубы, надо думать, ты отращивать не умеешь? Где Страйкер? Она в Чарлоттберге?       Вновь не дождавшись ответа, я схватил двумя пальцами резец Апостола и одним движением вырвал его с корнем. Мужик взвыл, попытался полоснуть мне по лицу когтями. Перехватив его руку, я с мясом вырвал из неё экзоскелет и, будто палку, сломал её об колено.       — Где Страйкер? — повторил я. — Где детонатор?! Чел, ты чего такой дубовый?       Я вырвал ему ещё один зуб.       Потом ещё один.       — Лушше… шразу упей меня… — наконец прошепелявил альпинист искалеченным ртом. — Так пудет прошше…       — Не-а, — мотнул головой я. — Не раньше, чем ты расскажешь мне, где Страйкер. Чем она тебя держит? Ты демонстрируешь удивительную преданность для человека, которого разобрали на винтики.       — Ты вежунчик, — отозвался Апостол с трудом ворочая языком. — У тепя нет помпы в голове…       — Какой ещё помпы?       — Которая ‘елает «пум», — альпинист всплеснул руками, изображая взрыв. — Она в шпинном можге… Так она контролирует… А тепе вштавить не ушпели. Вежунчик. Лушше пы пежал.       — Обязательно. Сразу же, как расскажешь, где долбанная Страйкер. Я устал спрашивать. Когда закончатся зубы – примусь за ногти. Чем раньше начнёшь говорить что-нибудь интересное, тем быстрее всё закончится. Может, даже оставлю тебя в живых.       — Не оштавиш. Наш делали не жатем, шштопы мы оштавляли в живых. Мы не так жапрограммированы…       — Сука, ты на вопрос будешь отвечать или нет?       Прежде, чем Апостол успел открыть рот, раздался оглушительный хлопок.       Его голова разлетелась на куски, обдав меня содержимым. Я почувствовал, как меня в лицо лягнули тараном. И мир перед глазами снова погас.

***

      Полковник Джоанна Роудс чуть наклонилась вперёд и пошла на снижение. На горизонте уже маячили Манхэттенские небоскрёбы, среди которых затесалась Башня Мстителей, а значит отдых, горячий кофе и глубокое массажное кресло были уже не за горами.       — А ещё учёные провели эксперимент, — раздался в динамиках ехидный голос с хрипотцой. — Подсаживали к растениям всяких букашек и замеряли химический состав листьев. А химический состав менялся и выделял вещества, которые должны были отпугнуть или убить паразита. Из чего следует вывод, что растения понимают, когда их жрут заживо.       — Слушай, да мне плевать, понимают растения или не понимают, — сказала Джоанна. — Я просто хочу сделать перерыв с белковой пищей.       — Ну ладно, — отозвалась собеседница. — Как хочешь, так и живи с этим. Коза травоядная. А самочуйствуешь как?       — У меня всё хорошо.       — Да что ты?       — Да, Анита, — чуть раздражённо сказала Роудс. — Я ни на что не жалуюсь.       — Может, к врачу сходишь, проверишься?       — Не хочу.       — Потому что он тебе скажет, что у тебя на ферритине дефицит железа, — невозмутимо гнула Старк. — Щитовидке жопа. Субклинический гипотериоз. Дефицит кофактора B12, которого нет в растительной пище. Из-за этого же повышен гомоцистеин, который увеличивает риск развития деменции и инфарктов.       — Спасибо, — съязвила Роудс. — Я буду иметь тебя ввиду, если мне снова захочется почувствовать себя ходячим трупом. И если вдруг захочу, чтобы кто-нибудь испортил мне аппетит.       — Так я из лучших побуждений. Я тебя морально разогреваю. Потому что остальные с тебя вообще чайками орать будут. Ну и, я полагаю, ты простишь мне маленькую месть, потому что мне было неловко заказывать для тебя все эти салаты. Упаси Боже, люди подумают, что я у себя коров держу.       — Детский сад, Анита.       — А ты слишком напряжённая. У нас праздник или да? Расслабься. И научись смеяться над собой, потому что другие всё равно будут это делать. Ты когда будешь?       — Уже на подлёте…       Взгляд Воительницы с высоты птичьего полёта зацепился за что-то далеко внизу. Нырнув, она чуть приблизилась к земле, выровняла положение и зависла над шоссе.       Картина ей предстала весьма неприглядная — куча трупов в лужах крови, десяток разбитых машин, некоторые горели. Движение в обе стороны было парализовано. На месте работала полиция. И, конечно же, куча репортёров.       Казалось бы, ситуация под контролем, но под эстакадой происходила настоящая светомузыка. Там полиции было ещё больше, множество машин заблокировали какой-то склад. И, судя по напряжённым позам полицейских, они взяли здание в осаду, но пока не решались войти.       — Хотя нет, — сказала Роудс. — Слушай, я задержусь ещё минут на десять.       — Что там опять? — вздохнула Старк. — Не говори только, что я буду есть сочный вкусный стейк, чавкать как тварь, а тебя в этот момент не будет рядом, чтобы я могла тебя подушить.       — Да тут ерунда. Похоже, какие-то бандюки устроили разборки на хайвее. Я на минуточку тут загляну и домой. Подуши пока Кэпа, она ж у нас эстет.       — Скучно. У Стеши уже жопа бронированная, она не ведётся. Поторопись, а то найду себе другую козу и скормлю ей твой шпинат.       Роудс спикировала вниз и с металлическим хрустом приземлилась подле офицеров. Полицейские от неожиданности шарахнулись в разные стороны, но тут же успокоились. Даже заметно расслабились, послышался возбуждённый шёпот. Некоторые достали телефоны и украдкой начали снимать Мстителя на камеру.       Джоанна чуть поморщилась — профессионализм налицо.       — О… Это вы, полковник, — произнёс один из копов. По виду и манере держаться — старший.       — Что у Вас, офицер? — спросила Роудс.       — Какие-то ребята устроили перестрелку наверху, — офицер махнул рукой. — Там наши их скрутили, но парочка успела улизнуть и спрятаться на этом складе.       Роудс подняла голову и оценила высоту эстакады.       — Каким образом? — спросила она. — Оттуда прыгать нереально. Это были «суперы»?       — Да не похожи. Сверзились на крышу. Напугали там кучу народа. Мы оцепили здание, гражданских внутри вроде не осталось. Но мы, на всякий случай, спецназ вызвали.       — Не стоит, — Воительница повернулась к складу. — Оставьте это мне.       Внутри было тихо. Даже слишком. Зато следы разрушений виднелись прямо с порога. Похоже, здесь была нешуточная драка.       Некоторые стеллажи были завалены друг на друга, как домино. Повсюду рассыпаны запечатанные коробки. В крыше зияет живописная дыра, через которую падают лучи света. А прямо под ней…       Роудс хотела было включить сканер и проверить склад на присутствие кого-нибудь, но позабыла об этом, увидев торчащие из-за стеллажа ноги в большой луже крови. Подбежав, она в ужасе отшатнулась.       У трупа отсутствовала голова и верхняя часть груди. Пол, окрестные стеллажи с коробками, всё вокруг было заляпано кровью, будто негодные дети носились и брызгали кетчупом куда попало. И, судя по характеру повреждений, голова человека просто… взорвалась. Как если бы он проглотил гранату без чеки. Что за чудовище способно сделать такое?       Рядом ничком лежал второй преступник. Также весь перемазанный кровью, что невозможно было определить, куда именно он ранен. Но костюм фиксировал пульс, так что он был ещё жив.       Роудс опустилась рядом и осторожно перевернула мужчину на спину, опасаясь увидеть ещё какое-нибудь малоприятное зрелище. И замерла в недоумении. Его лицо было скрыто какими-то оптическими артефактами, не позволяющими его рассмотреть. Джоанна откинула забрало. Артефакты исчезли. Похоже, у него где-то спрятан генератор помех для внешних линз — даже заряженные визуальные сенсоры её костюма не смогли прочитать его физиономию. Очень редкая и чрезвычайно дорогая технология для обыкновенного преступника.       Роудс чуть наклонилась, внимательно вглядываясь в залитое кровью лицо. Мужчина вдруг вздрогнул, распахнул глаза и судорожно втянул носом воздух. Воительница от неожиданности отпрянула.       — Да это шутка какая-то что ли? — простонал мужчина и сделал попытку подняться на ноги.       — Куда? — Роудс надавала ему на плечо. — Ты арестован. Сиди тихо и жди медиков.       Мужчина с неожиданной силой пнул её в живот, повалив навзничь. Роудс тут же подобралась, подскочила и приготовилась к бою. Незнакомец тоже уже был на ногах.       — Давай не будем усложнять, — попросила Джоанна, направляя на него репульсор.       — Забавно, — ухмыльнулся мужчина. — Мне сегодня это уже раз десять предлагали.       — Не сомневаюсь. Давай так – ты спокойно сейчас пойдёшь на выход и сдашься полиции. Тебе окажут медицинскую помощь, у тебя контузия. А я отправлюсь по своим делам, как только удостоверюсь, что все эти два метра находятся в надёжных руках. Не будем портить друг другу день?       — Метр девяносто шесть, — поправил незнакомец. — Должен сказать, мне чрезвычайно льстит, что сама Мстительница проявляет столь чуткое беспокойство о моей судьбе и здоровье. Но давай я расскажу тебе, как всё будет. Я сейчас выдвину встречное предложение – ты меня отпускаешь, ведь я не хочу с тобой драться, как и тебе не хочется применять силу. Мы можем не делать того, чего не хотим, и не портить друг другу день. Да? А ты в ответ будешь упрямо твердить, что я арестован. В конце концов, мы не договоримся и приступим к выяснению отношений посредством старого доброго мордобоя.       — Да ты провидец, — ухмыльнулась Роудс. — Не будь ты белым, я бы даже решила, что ты из креольских шаманов. Я знавала одного, тоже людям будущее гадал. Он пророкал им, что у них угонят машину. Сам же её угонял. И все восхищались его даром прорицания.       — Ну дык. В связи с чем предлагаю промотать сразу к драке, чтобы сэкономить нам обоим время.       Воительница уронила забрало.

***

Несколько часов спустя

      Уилла Страйкер сняла очки и устало протёрла глаза.       — Уберите это, — сказала она.       Пара санитаров накрыли изуродованное тело Апостола-XI простынёй, мгновенно пропитавшейся кровью и жутко окрасившейся в бордовый цвет.       — Мэм, — неуверенно произнесла Капитан. — При всём уважении, вы уверены…       — Да, уверена, — раздражённо отрезала Страйкер.       — Его можно было починить и вернуть в строй, — осторожно сказала наёмница. — Так ли необходимо было его ликвидировать?       — Он провалил задание, капитан.       — Да, но до этого он ещё не был обкатан в деле. Может, стоило…       Страйкер подошла к капитану наёмников и взглянула на неё в упор.       — Двенадцатый всё ещё сырой. Он всё ещё норовит скорее удрать, нежели ударить. И тем не менее, он без особенного труда расправился с Одиннадцатым, который, как мы полагали, готов к выполнению любых заданий. Мы ошиблись.       — Ошиблись, — кивнула наёмница. — Недооценили противника. А я предлагала отправить за ним всех.       — Нет, я не про недооценку. Я про потенциал. Одиннадцатый хотя бы тесты на профпригодность прошёл, но не сумел ничего сделать с сырым и недоделанным Харлоном. Ты посмотри, что с ним! Он же его пытал. Такой ли он сырой и недоделанный?       Страйкер присела на стул и тяжело вздохнула.       — Может, даже без финальной калибровки, — продолжила она, — это наш самый успешный образец после Первого. С ним можно работать. Он мне нужен. Его необходимо вернуть, во что бы то ни стало. Сколько Апостолов сейчас доступны?       — Четверо. Первый в Руанде, двенадцатый беглый. Остальные шестеро проданы или ликвидированы.       Страйкер мрачно взглянула на капитана. Могла бы и не напоминать про остальных. Сплошь брак и контрафакт. Миллионы долларов, спущенные на неудачные образцы и с большим трудом отбитые с продаж.       Но если новая технология, по которой создали Двенадцатого, работает… Если удастся наладить производство таких же, как он… Тут же совсем другая карта пойдёт.       — Поднимайте всех, — приказала Страйкер.