When the music fades

      Сынмин понял, что ничто не длится вечно, ещё в очень юном возрасте. Повзрослев, Сынмин понял мимолётную природу вещей гораздо раньше, чем большинство восьмилетних детей. Ужасная автомобильная авария за одну ночь унесла жизни всех членов его семьи, оставив его сиротой с посттравматическим стрессовым расстройством. Любой громкий сокрушительный звук приводит его в состояние паники, когда он не может ни чувствовать, ни дышать.       Несмотря на потерю, никто из его родственников не захотел взять его к себе, вынудив его столкнуться с суровыми реалиями жизни в одиночку в очень юном возрасте. Вскоре он оказался в детском доме. Хотя приют не был ужасным местом, но и идеальным не был.       Помимо постоянных словесных оскорблений и издевательств со стороны старших детей, которые подрывали его самооценку, приют обеспечивал его самым необходимым - едой и жильём. Поскольку он был способным учеником, организатор приюта обожала его. Хотя заботливая организаторша, которую он называл Мадам, давала ему немного материнской любви, она никогда не была похожа на мягкие прикосновения и нежный характер его матери, что заставляло его тосковать по ней и своей семье.       В приюте, среди одиночества и тоски по покойной матери, Сынмин нашёл утешение в музыкальных занятиях, которые проводились для детей. Музыка приносила ему покой в его шумном саморазрушающемся мире. Найдя общий язык с мадам, он одолжил у неё поношенную гитару, напоминающую ту, которую держала в руках его мать, убаюкивая его своим ангельским голосом. Занятия музыкой вселяли в него надежду, давая повод с нетерпением ждать каждого нового дня.       В неровных ударах гитары он искал убежища, находя утешение в занятиях пением. В моменты отчаяния, когда ему казалось, что он застыл в тупике среди хаоса жизни, гитара становилась его якорем, дарующим ему покой. Его мелодичный голос стал источником спокойствия, позволяя ему переносить все, что подбрасывала ему жизнь. Мадам и люди из его школы признали его голос и певческие способности.       Мадам вызвала его на приватную беседу, чтобы обсудить его будущее по достижении шестнадцатилетнего возраста. Она сообщила ему, что он должен будет покинуть приют, когда ему исполнится восемнадцать лет. С этого момента он будет сам оплачивать учёбу и питание, поскольку приют должен был обеспечивать ещё более младших детей.       В этот момент ему снова напомнили, что ничто не вечно. Глубоко веря в силу своего голоса, Сынмин считал его своим билетом из беды. Несмотря на все трудности, он принял судьбоносное решение сделать карьеру к-поп айдола. Однако он знал, что для осуществления этой мечты потребуются постоянные усилия и непоколебимая решимость.       Первое, что он сделал после этого обсуждения, это нашёл работу на неполный рабочий день по соседству с приютом. Плата за обучение в школе оказалась дороже, чем он ожидал, что не оставило ему выбора, кроме как работать в несколько смен неполный рабочий день, в основном в ночные смены. Утром он шёл в школу и посещал все свои занятия, а затем возвращался в круглосуточный магазин, чтобы поработать, пока заканчивал учёбу между сменами.       Независимо от того, насколько он устал, Сынмин все равно практиковался в пении при любой возможности и старался посещать как можно больше открытых прослушиваний в Сеуле, несмотря на то, что это было далеко от его детского дома и сказывалось на его скромных финансах.       После бесчисленных бессонных ночей, проведённых в усердном оттачивании своих вокальных навыков, несмотря на работу в ночные смены в местном магазине, его преданность делу, наконец, окупилась, когда он получил место в JYP после открытого прослушивания.       Радость, которую он испытал, будучи принятым в программу стажировки, была неописуемой. Однако строгий режим тренировок едва не привёл его на грань отказа, поскольку совмещать обязанности стажера с работой на полставки, чтобы оплачивать уроки в школе, оказалось непосильной задачей.       Сынмин столкнулся с огромными трудностями в своей работе в компании из-за своего статуса несовершеннолетнего стажера в детском доме. В то время как другие иностранные стажеры получали полную поддержку со стороны руководства, Сынмину приходилось справляться со своими обязанностями без такого же уровня помощи. Несмотря на эти препятствия, Сынмин сохранил твёрдое намерение следовать своей мечте и был готов неустанно работать ещё целый год, чтобы достичь её.       Сынмин с трудом мог позволить себе самое необходимое, полагаясь на скудный заработок от своей подработки, который часто составлял всего несколько копеек. Несмотря на голод, он находил утешение в восстанавливающем действии минеральной воды, которая поддерживала его в эти трудные периоды. Одна только вода помогала ему поддерживать силы в ожидании следующего приёма пищи. Постоянная вялость и боли в теле только подстёгивали его решимость работать ещё усерднее и достичь своей мечты. Даже если большую часть дня он голодал, он упорно трудился.       Его жизнь приняла позитивный оборот, когда Банчан, лидер группы стажеров, заметил его вокальный талант. Признавая мастерство Сынмина, Банчан был полон решимости добавить его в свою самостоятельно созданную группу. Сынмин впервые после автомобильной аварии почувствовал счастье, когда официально присоединился к группе стажеров Банчана.       В отличие от детей постарше в приюте, которые делали его жизнь там невыносимой до самого отъезда, старшие мальчики из группы Банчана относились к нему как к брату. Дни, которые он провёл, тренируясь с ними, были лучшими в его жизни.       Ребята из 3RACHA любили хвалить Сынмина за его вокал, а его учитель вокала видел в нем многообещающий талант. По мере того, как группа пополнялась новыми участниками, Сынмин приобретал все более надёжных друзей, больше похожих на братьев. Он нашёл младшего брата в I.N., солнечный свет и нежных друзей в лице Феликса и Хана, а цепкость Хенджина заставила его почувствовать себя желанным. Сочетание заботливого и грозного характера Линоу дало ему раздражающего, но любящего старшего брата. Чан стал надёжным хёном, которого у него никогда не было, в то время как Чанбин стал мягким хёном, который баловал его.        Несмотря на эти тесные связи, он никогда не упоминал при них о своём прошлом или работе на полставки. Сынмин решил, что тему его прошлого лучше приберечь для будущего, а не обременять их сейчас.       Когда команда Банчана присоединилась к реалити-шоу, которое обещало дебютные возможности, Сынмину пришлось навсегда покинуть приют. Мадам была рада за него, и Сынмин чувствовал больше волнения, чем грусти из-за отъезда из единственного места, которое он когда-либо знал.       Руководство компании взяло на себя ответственность за его расходы, включая плату за школу и питание, что позволило Сынмину прекратить работу в круглосуточном магазине и полностью сосредоточиться на тренировках.       Даже если компания покрывала его расходы, Сынмин не оставался ни жадным, ни неблагодарным. Он тратил на себя как можно меньше, будь то еда, одежда или школьные принадлежности.       Сынмин тщательно следил за своим расписанием и окружением. Например, для Сынмина пропустить приём пищи означало умереть с голоду до следующего, который мог быть через 12-24 часа, исходя из его бюджета в течение дней пребывания в приюте. Поэтому он никогда не пропускал приёмы пищи, тренировки и другие мероприятия, зная, что такие возможности выпадают редко. Он также бережно относился к тем немногим вещам, которые у него были.       Когда все шло хорошо, маленький голосок в голове Сынмина подсказывал, как можно испортить жизнь. Бывали бессонные ночи, когда он сидел один в пустой и тёмной комнате общежития, поглощённый ненужными заботами.       Исключение из шоу на выживание почти сломило его, напомнив, что ничто не вечно. Когда участники присоединились к нему в финальном туре, Сынмин снова почувствовал себя счастливым. Однако Сынмин так и не смог полностью довериться этому счастью, считая, что жизнь дарит разочарование всякий раз, когда он чувствует себя слишком радостным.       Каждая улыбка и каждый момент счастливого смеха казались ему хрупким пузырём, который может лопнуть в любой момент. Прошлый опыт научил его, что радость быстротечна, и за каждым высоким уровнем неизбежно следует низкий.       Дебют подтвердил правоту теории Сынмина, когда группа не смогла достичь того уровня славы, на который рассчитывала компания. Хотя у группы появилось много поклонников, она получила новые возможности и стала появляться на различных шоу, руководству было этого недостаточно, ведь они ещё не добились своей первой победы.       Чтобы снизить нагрузку на других участников и привлечь больше поклонников, Сынмину пришлось принять несколько предложений, учитывая его прекрасное знание языка. Остальные англоговорящие участники были заняты созданием музыки к их камбэку,в то время как Феликс плохо знал корейский в начале их дебюта.       Сынмин был благодарен за уроки английского, которые он посещал в школе и которые помогли ему получить первую работу ведущего. Постоянное расписание помогло группе завоевать большую популярность, но оно также начало утомлять его.       Бесконечные танцевальные практики и еженедельные занятия без перерывов быстро вымотали его. Вялость и боли в теле казались слишком знакомыми, напоминая о днях, проведённых в приюте, когда он подрабатывал.       Несмотря на усталость, Сынмин не мог расслабиться. Им ещё предстояло одержать первую победу, и он хотел, чтобы его участники и поклонники гордились им. Он много работал для этого и чувствовал, что не может сдаться, особенно когда они были так близки. Поэтому он упорно шёл вперёд, даже когда у него появились новые боли в животе из-за пропуска приёма пищи по расписанию. Он шёл вперёд, даже когда его тело плакало об отдыхе. Он делал все, что мог, даже в те дни, когда чувствовал себя слишком уставшим, чтобы поддерживать разговор.       В отличие от других участников, которых дома ждали любящие семьи, готовые поддержать их, ему некуда было идти и не было альтернатив, если бы он не смог стать успешным айдолом. Поэтому он не сдавался.       В течение дня он участвовал в мероприятиях группы и общался с поклонниками, но в глубине его сознания всегда оставалась тень. Она шептала сомнения и страхи, напоминая ему о тех временах, когда счастье ускользало от него, оставляя после себя ноющую пустоту. Даже когда ему удавалось посмеяться вместе с участниками группы или искренне улыбнуться, тень оставалась рядом, омрачая его радость.       Первая победа на музыкальном шоу должна была облегчить хотя бы половину проблем, с которыми они столкнулись, но поскольку в жизни Сынмина никогда не было ничего хорошего, новая слава принесла ему ещё больше боли.       Пока остальные участники грелись в лучах славы, Сынмин привлекал больше хейтеров, чем фанатов. Некоторые люди больше внимания уделяли его внешности, чем таланту, критикуя его вес, выбор одежды и улыбку. Негативные комментарии в социальных сетях стали давить на него, подтачивая его уверенность в себе и то небольшое чувство собственного достоинства, которое он имел.       Несмотря на все его старания сохранять позитивный настрой и сосредоточиться на музыке, постоянный шквал критики не давал ему покоя. Он начал стесняться своей внешности и сомневаться в своей значимости в группе.       Общественное давление усилило его уже существовавшую неуверенность в себе. Сынмин стал бояться читать комментарии и вообще заходить в социальные сети. Если это не было связано с их работой, Сынмин почти не пользовался социальными сетями. Он прятал улыбку рукой, избегал носить одежду, демонстрирующую его телосложение, и стал уделять больше внимания своей внешности, опасаясь критики.       Давление со стороны фанатов и руководства, требовавших поддерживать вновь обретённую славу, усугубляло его стресс. Компания требовала от него больше публичных выступлений и общения, что ещё больше подвергало его критике. Ожидание того, что он будет успевать за напряжённым графиком группы и при этом справляться с эмоциональным напряжением от хейтеров, стало переполнять его.       Сынмин пренебрегал своим здоровьем, когда его тревожность достигла пика. Он заставлял себя оправдывать всеобщие ожидания, часто пропускал приёмы пищи и терял сон. Боли в животе усилились, и усталость стала его постоянным спутником. Несмотря на все это, Сынмин отказывался показывать свои проблемы участникам группы, боясь, что это повлияет на их энтузиазм.       Сочетание физического истощения, эмоционального напряжения и постоянного внимания общественности стало для Сынмина тяжёлым испытанием. Он чувствовал себя в ловушке, пытаясь доказать свою состоятельность и борясь с негативными голосами, которые, казалось, становились все громче с каждым днём. Он знал, что не может сдаться, но предстоящий путь казался ещё более сложным, чем когда-либо.

       --------

      Мысли Сынмина внезапно прервались, когда в танцевальный зал вошёл один из его товарищей. Чан разочарованно уставился на него, и у Сынмина замерло сердце, когда он попытался вспомнить, что же он сделал не так в этот раз.       — Сынмин-а, ты должен был встретиться со мной в студии, чтобы записать демо час назад. Какого черта ты до сих пор здесь делаешь?. Мог бы хотя бы заняться хореографией, а не лениться и отдыхать — ругал его Чан, не обращая внимания на печаль, проникающую в поведение Сынмина с каждым словом.       Теперь эти слова были ему до боли знакомы. После последней встречи с руководством члены группы стали более резкими в своих высказываниях, поскольку давление усилилось, и Сынмин перестал пытаться понять причины их поступков. Ведь даже если он испытывает стресс, он никогда не станет рассказывать об этом другим участникам, но участники не делают того же. И он не мог этого понять.       Сынмин моргнул, пытаясь осмыслить слова Чана. Он открыл рот, чтобы объяснить, но слова не шли. Вместо этого он просто сидел, чувствуя себя неудачником. Он знал, что не собирался забывать о встрече.       Погрузившись в свои мысли, Сынмин не заметил, сколько времени прошло. Понимая, какое давление на Чана оказывает руководство, требуя каждую неделю новые треки, Сынмин понял, почему его хён так зол на него.       — Прости, Чан хён — наконец смог сказать Сынмин, его голос едва ли был выше шёпота. — Я потерял счет времени. Я сейчас же отправлюсь в студию — предложил Сынмин, поднимаясь с пола, хотя мир, казалось, слегка качнулся в сторону. Он изо всех сил старался скрыть своё недомогание.       Суровое выражение лица Чана немного смягчилось, когда он заметил поражённое выражение на лице Сынмина. Он вздохнул и провёл рукой по волосам.       — Сынмин, я не хочу показаться резким, но ты должен оставаться сосредоточенным. Мы все рассчитываем на тебя, а ты можешь добиться гораздо большего.       Сынмин кивнул и улыбнулся. — Я постараюсь, хён.       — Просто следуй за мной. Я хочу закончить все сегодня - резко ответил Чан, взял Сынмина за руку и потянул его в сторону студии звукозаписи.       Если Чан и почувствовал, как необычайно легко и непринуждённо он тащит Сынмина по коридорам, то предпочёл не комментировать это.

      -----------

             После того как Чан привёл Сынмин в студию звукозаписи, атмосфера остаётся напряжённой. Сынмин пытается сосредоточиться, отбросив физический дискомфорт и эмоциональное потрясение, вызванное словами Чана. Он понимает, что демо-запись очень важна. Она нужна не только для будущих проектов команды, но и для того, чтобы продемонстрировать свои способности участникам и руководству.       Сынмин делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, когда они заходят в студию.       В тускло освещённой студии Сынмин стоит перед микрофоном, чувствуя себя маленьким и уязвимым. Чан со вздохом настраивает оборудование, его прежний гнев теперь сдержан, но ощутим. Тишина между ними наполнена невысказанными словами и неразрешенными чувствами.       — Давай пройдёмся по демо, прежде чем приступим к записи - наконец говорит Чан, его голос становится резким. — Сосредоточься на своём вокале. Нам нужно, чтобы все было идеально.       Сынмин молча кивает, его горло сжимается от волнения. Он закрывает глаза, пытаясь успокоить дрожащие руки, готовясь петь. Он закрывает глаза, на мгновение отгораживаясь от всего, кроме мелодии и текста, звучащих в его голове. Слова песни словно навалились на его грудь, напоминая о его неуверенности в себе и неустанном стремлении к успеху.       Когда музыка начинает звучать, голос Сынмина слегка дрожит. Он пытается вложить в выступление всю душу, но слова получаются пустыми, в них нет той страсти и уверенности, которая была раньше.       Чан внимательно слушает, разочарованно нахмурив брови. В середине записи он прерывает песню, в его тоне слышится разочарование.       — Сынмин-а, это не подходит. Нам нужно больше эмоций и уверенности. Неужели ты не понимаешь, как это важно?.       Сердце Сынмина замирает от слов Чана, его плечи опускаются в знак поражения. Он знает, что Чан прав. Но его парализует ожидание. Критика проникает глубже, чем он ожидал, вызывая поток эмоций, которые он с трудом сдерживает.       — Прости меня - шепчет Сынмин, его голос едва слышен. — Я попробую ещё раз.       По мере того как демо-запись продвигается, под руководством Чана Сынмин начинает петь, вкладывая душу в каждую ноту, стремясь доказать, что он способен, несмотря на недавние трудности, но он не может перестать чувствовать себя бесполезным.       В течение следующих нескольких часов Чан периодически даёт советы и подбадривает его, а его прежнее разочарование сменяется целенаправленным стремлением достичь наилучшего результата. Сынмин ценит поддержку Чана и молча решает работать ещё усерднее, чтобы оправдать всеобщие ожидания.       К концу записи Чан остался доволен демо-версией, но по мере того, как процесс записи затягивался, усталость Сынмина усиливалась. Его живот пульсирует болью, постоянно напоминая о том, как он пренебрегает работой и как это сказывается на его здоровье.       — Хорошая работа, Сынмин-а. Мы просмотрим запись позже, но я думаю, что у нас есть что-то хорошее.       Сынмин слабо улыбается, благодаря за одобрение.       Чан собрал свои инструменты, чтобы вернуться в общежитие, и Сынмин не мог с ним не согласиться. Ему казалось, что он может спать вечно.       Когда они выходят из студии, Чан хлопает Сынмина по плечу, кивая в знак одобрения. Однако, к удивлению Чана, Сынмин реагирует так, словно его поразила невидимая сила. Его тело обмякло, как бумажная кукла, и он рухнул на стену коридора.       Выражение лица Чана выражает беспокойство и растерянность, и он бросается к Сынмину. — Сынмин, с тобой все в порядке? - спрашивает он с тревогой в голосе.       Сынмин пытается отдышаться, на его лице мелькает боль, и он хватается за живот.       — Прости, я не хотел...- Чан замолчал, его голос наполнился раскаянием.       Сынмин слабо качает головой, пытаясь подняться с помощью Чана.       — Ты не виноват, хён - пробормотал он напряжённым голосом. —Я споткнулся - лжёт Сынмин, пытаясь скрыть свою боль.       Чан снова почувствовал, как легко и просто было поддерживать Сынмина, когда он помогал ему встать. При ближайшем рассмотрении он заметил тёмные круги и то, каким измождённым выглядел Сынмин.       — Сынмин, думаю, тебе нужно больше времени, чем минута. Давай я позову менеджера - предложил Чан, чувствуя, что его беспокойство усиливается.       — Я в порядке. Просто дайте мне минутку, хён - упрямо твердил Сынмин, его голос слегка дрожал от старания казаться убедительным.       Он понимал, что ничего хорошего от беспокойства менеджера в столь поздний час не будет. Звонок посреди ночи не мог волшебным образом улучшить его самочувствие или снять усталость, которая тяготила его.       Чан колебался, его беспокойство глубоко запечатлелось в нахмуренных бровях. Он хотел уважить желание Сынмина уединиться, но вид его друга был слишком мучителен, чтобы игнорировать.       — Сынмин-а - мягко начал Чан, неуверенно протягивая руку - давай я хотя бы отвезу тебя обратно в общежитие. Будет лучше, если ты не будешь один. Я не могу допустить, чтобы ты заболел.       Сынмин покачал головой, его взгляд был устремлён в пол, словно ища решимости в холодном, чистом кафеле коридора.       — Я справлюсь, хён - пробормотал он едва слышно. — Общежитие милашек не так далеко. Со мной все будет в порядке. И не волнуйся, завтра я не буду отлынивать от тренировок - устало произнёс Сынмин, расценив заботу Чана как раздражение.       Чан хотел возразить, настаивая на том, что Сынмину нужно не просто время, чтобы прийти в себя, и он вовсе не это имел в виду. Но Сынмин не поднимал глаз, чтобы встретиться с ним взглядом. Чан не мог вспомнить, когда в последний раз видел улыбку в глазах Сынмина.       — Увидимся утром, хён - едва слышно прошептал Сынмин, уходя в другую сторону.       Напоследок Чан с тревогой посмотрел, как Сынмин удаляется по коридору, его шаги были медленными и нерешительными. Чан чувствовал себя беспомощным, ему хотелось бы понять, почему Сынмин так себя ведёт или почему он начал отдаляться от них.       Когда они возвращались в общежитие, Чан не мог избавиться от беспокойства, грызущего его в тишине. Он знал, что Сынмин обладает сильным характером и решительностью, которые помогли ему преодолеть бесчисленные трудности. Тот Сынмин, которого Чан нашёл во время стажировки, был полон жизни и улыбок. Он всегда был готов провести время с другими участниками группы, и у него были истории, которыми можно было поделиться. Но сегодня, закрывая дверь в свою комнату, Чан не мог не почувствовать, что расстояние между ними увеличилось, и это было молчаливым напоминанием о тех трудностях, с которыми они сталкивались по отдельности в неумолимом мире жизни айдолов.       В своей комнате в общежитии милашек Сынмин рухнул на кровать, и усталость нахлынула на него, как приливная волна. Оставшись один в темноте, он позволил себе минуту уязвимости, и его защитный фасад окончательно рухнул под тяжестью его страхов и неуверенности.       — Мне просто нужно стать сильнее. Я справлюсь - шептал про себя Сынмин, хотя в глубине души задавался вопросом, как долго он ещё сможет оставаться в одиночестве.