Скажи, кто Я такой?

Вместе с радостью и непередаваемым чувством восхищения, в душе России так же послелилась терзающая тоска по их дому, по его стране. Хоть эти территории, этот город, эта особая культура казались ему такими неизведанными и столь манащими, но он чувствовал себя здесь чужим, чувствовал, что этот город чужд для него, не удалось Москве покорить его сердце. А от мыслей о том, что ему в скором времени предстоит править этими землями, республика ещё больше приуныл. Вот он и стал взрослым. Больше он не будет простой республикой, а станет полноценной страной. Окинув взглядом ещё раз золотые купола церкви, набережную и бурную реку, кирпичные коробки, что возвышались в высь, шумные дороги и парк со скудной зеленью, Россия тяжело выдыхает и отводит взгляд в сторону. Не этого он ожидал. Единственное, что очень радовало его, так это знакомые ему инфраструктуры и транспорты, что наполняли улицы города. Немецкая и московская культура активно сливались друг с другом, ассимилировались, становились одним целым под немецким началом. Хм, а может не всё так и плохо? В конце концов он теперь здесь полноправный хозяин, а значит может изменить некоторые изъяны. Заселились они в гостиннице с гордым названием «Verum». Её построили ещё в то время, когда немцы активно захватывали новые завоёванные ими территории и активно изучали их. Сначала эта гостиница строилась исключительно для германских исследователий и нацисткой элиты, но потом, спустя годы она стала более гостевой. Само здание по своим размерам было примерно метров 45 на 30, а в высоту оно было в четыре этажа. Не большая, но для гостей вполне достаточно. К тому-же, здесь будут жить только приезжие и столь уважаемые гости из Германии. Ещё здесь должен послеться Берлин, который через три дня прибудет из Санкт-Петербурга. Что-то долго он там задержался. «Verum» была сделана из белого камня, а сам фасад был обустроен под немецкий стиль, от чего лицевую часть здания украшала зелёная стена из вьющегося хмеля. Над стеклянными дверьми гостинницы их встречали уже знакомые железный орёл и два красных нацистских стяга. Но не это так интересно. После того, как Россия расложил свои вещи в шкаф и тумбочку, Рейх пригласил его вместе с собой посетить московскую резиденцию, где, собственно, их уже и ожидала сама Москва. Республика согласился, хоть в глубине души ему и было боязно встретиться с самим воплощением города. Он был наслышан о том, что та не особо любила его отца и всех немцев в принципе. Уж очень сильно на неё подействовала советская пропаганда, от чего она до сих пор видела в освободителях своих захватчиков. Погода начала постепенно улучшаться. Дождь перестал моросить, а грозные и тяжёлые тучи стали медленно разрываться на части от гонимого ветра, освобождая место для солнечных лучей, что с огромной радостью опустились на землю, чтобы согреть и обсушить её. Россия невольно щуриться, стоит ослепляющему лучу отразится от золотого купола и заставить его переливаться самым настоящим огнём. Что ж, теперь Москва выглядела более приветливо. Даже серая река приобрела слабый голубоватый оттенок. Вдруг огромная тень вновь на несколько секунд накрыла их. Прислонившись лицом к окну автомобиля и подняв голову вверх, славянин замечает плывущий по небу дирижабль, что не спеша, словно огромный кит в море, передвигался по своему маршруту. Только сейчас русский начинает замечать ещё больше красок в этом городе. Посмотрев в правую сторону, он замечает то, как несколько рабочих красят потрескавшиеся дома, а другие обустраивают фасад. Заметил и огромный фонтан. Почему раньше не увидел его? Грозные полицейские стояли вдоль дорог и следили за порядком. Сотни маленьких магазинчиков стояли по другую сторону, а вокруг них толпились довольные люди. Кажется... Точно, они покупают мороженое и напитки. Узорчатые фонарные столбы по своему украшали улицы и подавали им свой шарм. Жаль, что некоторые из них были увешаны агитационными плакатами. А всё таки есть во всём этом своя прелесть. ... Прогуливаясь по резиденции, Россия невольно крутил головой, от чего могло показаться, что она у него вот-вот отпадёт. Благодаря бело-золотистому интерьеру и тому, что главный зал находился с солнечной стороны, здесь было довольно светло и по своему душевно тепло. От внимательных глаз русского так же не ускользнули еле заметные детали, представляющие собой мелкие полости в стенах. Казалось, будто из них что-то вытащили и небрежно вновь залепили стену. Подойдя к окну, он вновь начинает осматривать красный кремль, но услышав приближающийся цокот, он резко замирает и рефлекторно складывает руки за спиной, при этом выпрямившись в спине... ... Москва ловким движением рук раскрывала двери и проходила всё дальше в здание. Он прибыл и даже не соизволил её предупредить об этом. Как это похоже на этого чёртового нациста. И где он шляется? Знает же, что если её нет на месте, то нужно просто подождать в кабинете. Пусть он и захватил их земли, но в своей резиденции девушка не позволит так просто хозяйничать. Длинная, зауженная юбка не давала делать ей широкие шаги, из-за чего Москве приходилось сильно вилять бёдрами из стороны в сторону, чтобы хоть как-то добраться до нужного места. А ещё каблук сегодня успела сломать. Если сделает неверный шаг, то точно упадёт прямо на пол. Хорошо будет, если этого никто не увидит, особенно Рейх. А то ещё подумает, что она так ему в ноги кланяется. Щаз! Сбросив толстую косу вишнёвого цвета со своего плеча и резко качнув головой, она отворяет очередные двери и резко застывает на месте. Перед ней стоял вовсе не Третий Рейх. Неизвестный гость стоял к ней спиной, но она сумела определить то, что он был ещё довольно юным. На юноше были надеты серый военный китель и такие же серые брюки-галифе. Чёрные длинные сапоги подчёркивали его стройные длинные ноги, а широкий ремень выделял его худую талию. Было видно, что парень был худоватвм для своего роста. Что насчёт роста, то он был явно её выше. Ну... Может на совсем чуть-чуть. А волосы. Такие невероятно белые. Видимо настоящий ариец. Такой, каких и ценил Рейх. Сердце Москвы пропускает болезненный удар, стоит юноше обернуться к ней и одарить её пристальным и таким холодным взглядом голубых очей. Такой же высокомерный и острый взгляд... Прямо как у Рейха. — Вы... — Москва хотела сохранить холоднокровие, но голос предательски вздрагивает, — Вы наследник фюрера? — спрашивает она у юноши на немецком языке. — Да, — коротко отвечает тот. — « Значит и есть тот самый Русланд?» — мысленно спрашивает она сама себя. Впервые бывшая столица видит сына фюрера, впервые встречается так близко, — А где сам фюрер? — интересуется она у немца. Хоть и было неприятно говорить слово «фюрер», но девушка говорит с самим наследником нациста, а значит должна вести себя более сдержанно. — Он отправился искать вас, Фрау Москва... ... Обернувшись, Россия встречается взглядом с зелёными глазами красноволосой девушки, которая, кажется, даже побледнела, стоило ей увидеть его. Республика каким-то внутренним чутьём понял, что это и есть сама Москва, а её последующие вопросы лишь сильнее убедили его в этом. Неужели это и есть воплощение? Он ощущал напряжение, что исходило от неё, чувствовал, что она явно опасается и одновременно изучает его. Что ж, Росс тоже решает изучить город. Тёмные мешки под глазами и сухая кожа лица придавали взгляду девушки усталость, но тем не менее лицо её было довольно миловидным. Прямые брови тёмного цвета, еле заметные веснушки, прямой тонкий носик, слегка пухловатые губы в форме сердечка, которые очень выделялись из-за красной помады, розовые щёки, придававшие лицу более овальную форму, а так же зелёные глазки. Она была на сантиметра два ниже него. И это она ещё на каблуках. Прямая юбка и обтягивающая белая рубашка открывали вид на её очень внушительные формы. И всё это так сочеталось с тонкой талией. С ней и придётся России работать в ближайшее время. Надо как-то попробовать найти общие точки соприкосновения. Хм, интересно, а какие тогда другие города? Нужно показать себя с достойной стороны, чтобы народ и остальные города этих территорий полюбили его и приняли. Росс ощущал на себе пристальный и изучающий взгляд со стороны Москвы. Заметил то, что она тоже внимательно разглядывает его. — Уже познакомились?— Москва слабо вздрагивает и резко оборачивается назад. А вот и тот, кого она нак не хотела видеть. Рейх горделиво прошёл в помещение и широко улыбнулся, — Фрау Москва, это мой сын, — он жестом правой руки указывает в сторону беловолосого юноши. — Знаю, — отвечает та. — И новый правитель этих земель, — добавляет немец. Ему было приятно и радостно наблюдать за тем, как брови Москвы чуть приподнимаются, а зрачки в изумрудных глазах резко сужаются от услышанной информации. Она знает, но ей неприятно даже думать об этом. Какая ирония. Ей неприятен законный правитель. Третий внимательно осматривает своего сына, а после вновь устремляет взгляд на бывшую столицу. Всё такая же хмурая, такая же холодная и неподдатливая. Что ж, Санкт-Петербург ему нравится больше. Замечает, как девушка вновь косится на Россию, однако её глаза по-прежнему выдают раздражительный огонёк. Не узнала его. Что ж, это не и удивительно, ведь Россия так изменился. — Не проводишь нас до своего кабинета? Хочу показать своему орлёнку то, с чем ему придётся иметь дело в скором времени.... — Так какой же ты, Русланд? Как твой отец или другой? — тихо спрашивает Москва у самой себя, время от времени поглядывая на юношу, что сидел напротив неё. Хотя... О чём это она? Он является прямым продолжением это гниды, а значит сам является таким же. Заметив то, как Рейх слегка приобнимает парня и прижимает к себе, Москва чуть хмурится и вновь переводит взгляд на стопку картонных папок. Теперь их двое и один из них будет постоянно находиться рядом, на этих территориях. Нужно срочно сообщить Союзу, но как? Патруль на улицах усилен, а многие граждане уже давно привыкли к немцам. И Санкт-Петербург давно не связь не выходит. Питер... Её единственная надежда. Отодвинув ящик деревянной тумбочки и достав из неё ещё одну стопку подготовленной документации, девушка ненароком задевает маленькую коробку и роняет её на пол. Ударившись об пол, коробка раскрывается и из неё выпадает засохший цветок сирени. Заметив его, Москва аккуратно поднимает его и подносит к своему лицу, чтобы лучше рассмотреть. Она вспомнила тот вечер, когда впервые обнаружила его у себя на столе. Точнее, она даже не увидела его первоначально и поставила на него кружку с горячим чаем. Кто-то из её подчинённых — подумала бывшая столица, но маленькая записка, лежавшая рядом, перечеркнула все её предположения. Нахмурившись, она небрежно швыряет сирень к себе в тумбочку, решив, что потом обязательно выкинет её. «Sei nicht traurig».

****

— Отвернись, придурок, — злобно прорычала девушка, одарив брата сердитым взглядом. Цыкнув и закатив глаза, Украина начинает медленно разворачиваться на своей пятой точке по мокрой земле, совсем не боясь того, что на его штанах будет мокрый след и грязь. Костёр приятно обогревал его обнажённую спину, а треск горящих хворостинок действовал на него успокаивающе. Положив голову себе на колени и посмотрев в бок, он начинает гипнотизирующие смотреть на свою мокрую одежду, сохнущую на ветке дерева. Будто от этого она быстрее высохнет. Уже завтра вечером они доберутся до самого города, если будут идти весь день без остановок. От этих мыслей душа украинца начинала сжиматься. Впервые он осознал никчёмность своего « плана», впервые порох в его пороховнице намок и не был готов дать огонь. Ему страшно. Что они будут делать? Ему не хотелось говорить об этом Беларуси. Не хотелось показаться слабым в её глазах. Ладно! Раз уж они проделали столь долгий путь, то просто обязаны посмотреть на новых хозяев. — Слышала, что у Ленинграда спокойно. Может... На обратном пути к нему заглянем? — предлагает белоруска, очищаяя своё платье от грязи и засохшей травы. Она хотела покончить со всем этим как можно быстрее, ведь сидеть в полуобнажённом виде ей было очень некомфортно. А вдруг кто увидит её? Она же тогда со стыда умрёт. — Ленинград? — скучающим голосом протягивает Украина, — Давно не слышал о нём. Точнее... Отец не говорил. — Если ты не заметил, то отец в принципе старается не говорить обо всём этом. Но видимо зря, — последняя фраза явно была камнем в огород Украины, — А я вот считаю, что нам нужно было сначала направиться к Ленинграду. Он бы нам помог, а может и подсказал бы совет какой. — Да ну тебя, — парень хмурится и обиженно поджимает губы, — Слишь шум? — спрашивает он, на миг замолкнув, — Все так оживились. А знаешь, что это значит? Третий Рейх прибыл. Надо же... Почти одновременно прибыли сюда, — злобно ухмыльнувшись и подняв камень с земли, Украина со всей силы швыряет его в сторону реки, — Значит и охрану усилили в городе. Тебе нужно будет тут оставаться. — Ага, конечно, — произносит девушка с нескрываемым сарказмом в голосе, а после тихо ухмыляется. Натянув ещё сырое платье на своё тело и поправив русые волосы, она аккуратно поднимается с земли и подходит к брату, — Твой острый язык на тебя беду накликает. К тому-же, ты совершенно не знаешь немецкий в отличии от меня. Ты не протянешь там, — всё это было так и славянка лишь подтвердила этот факт. — Эй. — Я же не виновата в том, что это правда, — пожав плечами и довольно улыбнувшись, Беларусь гордо разворачивается на пятках и, взяв в руки кусок коры, неспеша направляется в сторону кустов. — Ты куда? — Ты как хочешь, а я мне есть захотелось, поэтому я пошла искать хоть что-нибудь, что можно приготовить. — Так весна же ещё, — ещё более растеряно отвечает украинец, с удивлением смотря на сестру. — Я на ботанике не спала в отличии от некоторых, поэтому знаю, что некоторые растения в этом лесу вполне съедобные. Махнув длинными волосами и задрав голову вверх, девушка делает шаг вперёд и скрывается среди кустарников. — Вот же ш, — улёгшись обратно на землю и подняв голову вверх, парень начинает разглядывать густые ветви деревьев, что полностью закрывали собой всё небо, — Ну и ладно.