Я всегда буду рядом

Оглядевшись по сторонам, Викторов открыл окно и достал из кармана помятую сигарету, которую одолжил у какого-то мужика из соседней палаты, не упоминая о своём диагнозе. Он понимал, что делает только хуже, а если Серафим увидит, то три шкуры с него снимет, но прямо сейчас никотин должен хоть как-то успокоить нервы. — В могилу загоню…— тихо повторил сообщение Серафима и горько усмехнулся. Глебу уже нечего терять. Он одной ногой в гробу, а Серафим только лишний раз переживает. Чиркнув колёсиком от зажигалки, сигарета задымилась, испепеляя горький дым, взмывающийся вверх тонкой серой струйкой. Поднеся источник никотина к губам, парень сделал недолгую затяжку, после чего его резко развернули за плечо. Глеб испуганно поднял глаза карие, встречаясь со злющим Серафимом, у которого от злости пламя в зрачках плясать начало. — Подохнуть хочешь, идиот? Я тебе что говорил?! — Серафим вырвал из длинных пальцев сигарету и выкинул в окно.— У тебя рак, Глеб! Рак! Не простуда какая нибудь… Пока Серафим продолжал свои нравоучения, Глеб опустил глаза в пол, обводя взглядом каждый стык керамических квадратиков. В один момент он действительно почувствовал себя пятнадцатилетним подростком, которого мама застала за курением. — Всё! Этого больше не повторится, я обещаю! — неискренне сказал Викторов, перебив Сидорина. Подойдя к незаправленной постели, Глеб сел на твёрдый матрас, ища глазами документы о болезне его страшной. Всё же найдя небрежно сложенный на пополам листочек, где виднелись сероватые капли, впитавшиеся в бумагу и заставившие в намоченных местах пойти волнами. Без лишних слов парень протянул Серафиму документ и с замиранием сердца принялся ждать ответ. — У тебя рак лёгких? — Сидорин медленно перевёл взгляд на Глеба.— Центральный рак нижнедолевого бронха правого лёгкого… Если честно, я понял только то, что у тебя рак. — Правого лёгкого! — добавил Викторов, откинувшись на простыни. Серафим ещё немного ознакомился со справкой и отложил ту в сторону, пытаясь осмыслить поставленный диагноз. Шансы выжить пятьдесят процентов, но на душе словно кошки скребут, постоянно наталкивая на плохие мысли. Взглянув на Викторова, Серафим громко выдохнул и чуть поднял подбородок выше, в надежде, что Глеб не увидит его слёзы. Самая ужасная болезнь досталась именно Глебу. Его Глебу. Самому дорогому и любимому человеку досталась смертельная болезнь. От одного только названия мурашки бегут, а видеть это в реальной жизни в разы больнее. Серафим всегда сочувствовал людям, что переживали эту страшную болезнь, но быстро об этом забывал, но этот случай останется в его памяти вплоть до самого гроба. — Я ведь не умру? — Викторов прервал минутное молчание и умоляюще посмотрел на Сидорина, в надежде услышать от него новую порцию поддержки. — Не умрёшь, родной.— Серафим обнял Глеба и притянул к себе.— Я ведь с тобой, а значит я вытяну тебя из всех проблем. Помнишь наркушку? Я ведь тебя от туда вытащил, а значит и с этой дрянью справимся. — Наркушка и рак совсем разные вещи, — Глеб вздохнул.— Ты не сможешь купить мне здоровье. — Здоровье как раз-таки можно купить. Оплатить дорогостоющую операцию и всё в порядке. В этом мире правят только деньги, родной. Если бы не они, то пол мира бы было похороненно. Глеб не мог не согласиться со словами Серафима. Всё же огонёк надежды вспыхнул в нём. Если статистика не врёт, то у Глеба достаточно большой шанс выжить, а с поддержкой Серафима он на мгновение сможет забыть о риске смерти. — Серафим Владимирович, ваше время посещения истекло.— В палату вошёл главный врач, держа в руках небольшую стопку бумаг.— Глебу Остаповичу нужно подготовиться к первой операции. — Да, конечно.— Серафим нежно поцеловал перепуганного Глеба в лоб, оставив чуть влажный след, поблескивающий на свету.— Удачи, малыш. Позвони как придёшь в себя, хорошо? Дождавшись кивка, Серафим вышел из палаты.