Lux Aeterna

Джейс       Виктор умер три года назад. Джейс никогда не видел его тело, не знает, где его могила. Они переписывались несколько лет, пока Виктор преподавал в академии. Это во многом помогло закончить проект вовремя.              Перед смертью он выложил в своих записях критику церкви, раскрывая каждый коррупционный скандал, оставил изысканные теологические тексты с критикой католической церкви, последователей, которые должны были продолжить его дело. Одно его имя звучало, как призыв к действию.       Вскоре он был похищен, а потом убит.       Его жертва заставила целые страны задуматься о собственных отношениях с церковью. Он стал символом для остальных.       Джейс завидовал этим остальным. Они могли боготворить и восхвалять Виктора, как что-то неживое, как вещь, как понятие, как явление. У Джейса не было такой роскоши. Вместе с Виктором он хоронил его улыбки, его ум, его мягкость, его голос, его шутки, всю его невыносимо осязаемую человечность и трепет.       Мел, Скай и Джейс приложили огромные усилия к тому, чтобы проект, в который так упорно верил Виктор, стал явью.       Сегодня с наступлением сумерок, весь Пилтовер зажжется тысячью огней. Кейт обнимает его крепко перед выходом.       — Он бы гордился тобой, Джейс, — она улыбается слегка грустно.       — Я знаю, Кейт, — Джейс старается держаться, но с каждым днём тревога закрадывается всё сильнее в мысли.       Он помнит слова матери в один из дождливых дней про то, как страшно бывает не сказать то, что чувствуешь. И весь вес несказанных слов давит на него, как ничто иное. Есть ли в мире, вообще, шанс выразить хоть часть своей души словами? Или мы только верим в это?       Пилтовер наполнен красивыми плакатами и яркими вывесками. Весь город в нетерпении. Мел мягко подхватывает его под локоть, провожая сквозь коридоры академии.       — Ты уже придумал, как мы отпразднуем сегодняшний успех? — она улыбается мягко.       — Настоящий успех случился у меня в квартире три года назад, сейчас лишь увеличенный масштаб, но ничего нового.       — Вот бы всем изобретателям быть такими же скромными, как ты. — Мел хмыкает, — Скоро город наполнят зеваки и журналисты. Ты станешь настоящей знаменитостью.       — Полагаешь, весь этот свет он стоил того? — Джейс спрашивает Мел, как друга, которому он может доверять, — Не слишком ли всё просто?       — Джейс… сомнения только украшают тебя, но не позволяй им отобрать твою уверенность. Сегодня ты человек, который меняет направления в мире. — Мел легко целует его в щеку, и аккуратно обводит ладонью лицо, — Джейс Талис — человек прогресса.

***

      Ночь разливается необычной темнотой. Джейс и Скай выходят на сцену, толкая речь, которая была отрепетирована три года назад в его собственной квартире, стоя на стуле перед друзьями. Публика охает и ахает. Красивые цифры отсчёта сгорают одна за одной, покуда улицы Пилтовера не загораются электрическими фонарями.       Зал взрывается аплодисментами, криками и свистом. В небе с новой силой взрываются салюты. «Пилтовер — город света!» — кричат голоса в толпе. Слышны шипение шампанского и ночь в освещенном лампе зале, кажется, слишком яркой.       Он танцует с Хименой, с Кейт, с Мел. Улыбается советникам, позволяет нескольким инвесторам перейти границы. Многие иностранцы с восторгом слушают о процессе создания генератора и системе электроснабжения. И половину разговора он всегда пытается перевести в сторону своего второго научного партнёра. Вечер вскоре заканчивается. Мел приглашает на небольшую вечеринку «для своих», но Джейс вежливо отказывается.       Джейс каким-то образом наполовину отрезан от мира. Вместе с Виктором умерло что-то внутри него самого. Он знает, что Виктор не стал бы жалеть о собственной смерти, но ему от этой мысли не легче.        Он сидит на стуле перед письменным столом в своей квартире, сжимая крест в своих руках и думает, что аду лучше существовать, потому что это единственный способ снова встретиться с Виктором. Он готов верить в Бога, просто, чтобы суметь верить в жизнь после смерти.

***

Спустя ещё два года.       Пилтовер расцвел финансово от изобретений Джейса. Его патенты и устройства раскупались другими городами, и всё больше среди них находились те, кто освободил себя от влияния церкви.       К моменту, когда неореформация добралась до Пилтовера, Ноксианские корабли уже стояли в порту. Нижний город был готов ударить всем, чем есть. Заунитский культ никогда ещё не был так силён.       Джейс не мог находится в квартире, в которой всё ему напоминало о Викторе. Он оставил помещение на верхнем этаже квартирного дома нетронутым. Почерк Виктора до сих пор застывший на зелёной доске. Скомканные листы в мусорке. Надкусанный Виктором кусочек мела. Чертежи распорки и корсета. Невыносимый омут боли. Его личный мавзолей.       Новое здание, которое он купил в Пилтовере, напоминало собой смесь средневековой крепости и парника в ботаническом саду. Нижние этажи — темная смесь камня и влажности. Верхние этажи сверкают потрясающей насыщенностью зелени и переливами солнечного дня.       В подвал Джейса проведены основные узлы электроснабжения, чтобы он мог быстро решать проблемы возникнувшие в городе из-за неправильного перераспределения энергопотока.       Правда в том, что с момента запуска электростанции, Джейс не был в состоянии начать новый проект. Его дни проходили в странном отшельничестве сотканном из алкоголя и бессонных ночей в саду. Зачем беспокоиться о будущем, если ты обеспечен до конца дней? Почему просто нельзя утонуть в воспоминаниях о человеке, которого ты любил до самой сути своего бытия? Кто может ему запретить? Кто может убедить его, что он найдёт в мире что-то лучше?       Кейт одета в полицейскую форму. Джейс невольно думает, как сильно она повзрослела за последние несколько лет.       — Ты уверен, что Виктор хотел бы этого для тебя?       — Я не буду принимать предложение Мел.       — Джейс, будучи советником, ты сможешь сделать столько добра для Пилтовера.       — Кейт… — Джейс словно сгибается под собственным весом. — Я не знаю, как я продолжаю справляться с собой, а ты предлагаешь мне справляться с целым городом.       — Я не говорю тебе, что ты должен с чем-то справляться. — Кейт улыбается мягко, — Просто, думай о том, чего бы хотел Виктор. Я знаю, что ты веришь в него, больше чем в себя.       — Кейт, я не могу заставлять себя верить, что он продолжает жить во мне… — Джейс вздыхает тяжело, сдерживая слёзы, — Это только ранит сильнее.       — Джейс, прошло шесть лет…       — Я не заметил. — он отвечает честно, — Я просто однажды очнулся посреди кошмара и он не заканчивается.

***

      Скай и Джейс стоят в подвале, замеряя напряжение. Подтверждая данные, которые свидетельствуют о ровной работе системы.       — Ходят слухи, что Нижний город планирует восстать против Пилтовера.       — Это только логично, учитывая десятилетия попустительств, который валятся на их плечи.       — Если бы вы стали советником, Джейс, вы смогли бы предотвратить многое.       — Ты о контроле безопасности в угольных шахтах? — Джейс подмечает холодно, — Ты думаешь они бы прислушались ко мне? Мел всегда умеет объяснить доходчиво, как советникам лучше не перечить. Всё правильное становится вредным. Правда превращается в ложь. Отсутствие власти, мисс Янг, единственное оправдание, которое спасает нас от безумия перед неспособностью изменить мир.       — Виктор изменил положение дел. И он был вам равным.       — Виктор зажег пламя, которое сжигает всё на своём пути. — Джейс записывает последние данные в строчку блокнота, — Я обещал ему побеспокоится о вас, мисс Янг. Сделайте мне одолжение, не усложняйте задачу.       — Вы заставляете меня сказать вслух то, что я не хочу говорить. — Скай поправляет очки, стараясь убрать слёзы незаметно.       — Что я трус? — Джейс выдыхает, — Что Виктор был бы разочарован во мне? Я знаю, Скай. Но лучше пусть миром правят людям, которым есть что терять. Потому что в моём случае я утяну мир за собой.

***

      Темное крыло лаборатории, и только в самой дальней комнате горит свет. Мел стоит над плечом Джейса переминаясь из стороны в сторону, нервничая.       — Что это? — она пытается рассмотреть устройство, которое заполнено наполовину розовой жидкостью. Крохотные молнии разрезают густую субстанцию, вспыхивая ярче от колебаний.       — Взрывчатка. — объясняет Джейс просто, на секунду замирая, а потом всё же перерезая провод.       — Они создали… оружие?       — Да.       — Джейс, мы должны ответить им тем же.       — Знаешь, сколько энергии содержится в одной такой гранате? — Джейс наклоняет голову, и спрашивает почти саркастично. — Мы могли бы вложиться в их разработку, улучшить корпус. Получаться отличные портативные батареи.       — Что? О чем ты? — Мел смахивает вопрос, — То, о чем мы говорим это серьезно. Пилтовер в опасности!       — Пилтовер или власть Пилтовера?       — Не говори, что ты в сговоре с этими… этими террористами, этими… дикарями. — её лицо быстро кривится от отвращения, но она быстро понимает, что сказала глупость. — Если бы ты стал советником, ты бы понял меня.       — Выходит хорошо, что я не советник и мне не надо ничего понимать.       — Джейс…       — Ты можешь готовиться к любой битве, к которой пожелаешь, Мел. — Джейс разводит руками, — Время церкви заканчивается. Всё будет становиться только хуже с каждым днём. Но знаешь что? Я предпочту остаться в стороне.       — Джейс, ты не можешь просто так отвернуться.       — Мел, я ни от кого не отворачиваюсь, — Джейс наклоняется и шепчет, — Я подарил миру свет. Я отдал миру человека, которого любил. Этого достаточно. Больше я ничего никому не должен.       — Горе сделало тебя безумцем.       — Не правда. Обезумел я из-за надежды. — он разворачивается и выходит из лаборатории.

***

      Крохотная колба с розовой жидкостью жжёт ему карман. Он хотел бы соврать, что ему действительно плевать на разборки Зауна и церкви, но это небольшое устройство будто манит его. Он направляет в сторону Нижнего города, но мост перекрыт блокадой. Если бы он был советником у него бы нашлась причина, чтобы совладать со стражей. Но правда в том, что они до сих пор хорошо помнят казнь Виктора, и причину, по которой эта казнь произошла.              Из темноты ущелья выпрыгивает громоздкое нечто. Огромная металлическая конструкция человекоподобного монстра, с розовыми колбами взрывчатки на спине. Машина двигается неловко, но эффективно. Уже через несколько минут, всё внимания Джейса сосредоточено только на том, как не оказаться в хватке металлического урода. Пока стража бесполезно посылает пули в сторону крепкой брони. Джейс даже не знает точно, что хуже оказаться пойманным или подстреленным.       Но вскоре его удача заканчивается, машинерия держит его крепко за пояс и горло. Позади раздаётся выстрел пушки. Железные пруты ног гнутся от удара. Существо падает на колени, а потом и вовсе валиться лицом в пол. Джейс останавливает голову от падения, прихватывая руками перед самой встречей с вымощенной мостовой.       Стража расстреливает остальных бедолаг, но они сильно деморализованы поражением их основного устрашающего козыря, поэтому пули свистят вдогонку убегающей толпе. Джейс задумывается над тем, что это не было заготовленная операция. Скорее всего монстр вырвался из-под стражи.       Джейс даёт знак, что с ним всё хорошо, в то же время не позволяет никому из них приблизиться к странной машине. Лицевая пластина сначала не поддаётся, но уже спустя минуту отцепляется с неприятным треском. Джейс не сразу понимает, что он должен чувствовать. Он не может позволить им отобрать его, поэтому старается держать себя в руках.        Кейт подходит к нему ближе. Она недовольна. Её взгляд буквально прожигает его насквозь, но вскоре она точно так же поражена находкой. — Кейт, это Виктор… — руки Джейса почти трусятся, когда он прикладывает пальцы к пульсу. — Он жив, Кейт. Он жив. — Эй, Кай, помоги господину Талису с этой махинерией. — она тут же даёт знак одному из охранников. — Не задавай вопросов.

***

      Всю дорогу руки Джейса дрожат от нервозности. Наконец-то паренёк Кай останавливается у поместья Джейса. Небольшие чаевые и наконец-то Джейс наедине со своим призом.       Долгие этажи наверх, но ему хватает сил донести его до спальни под самой крышей здания. Кусок металла за куском металла, пластина за пластиной. Словно дорогой подарок, который невозможно сразу распечатать.       Виктор выглядит слабее. Под его глазами огромные синяки. Его кожа истончилась до невыносимой прозрачности, и молоко его кожи теперь размечено ветвями синих вен и алых артерий. Лишь крохотные звезды родинок остались нетронутыми.       Из-за ударов он потерял сознание. У носа запеклась бардовая капля крови. Он тонет в простынях необычайно широкой кровати. Его сердцебиение слабое, дыхание тонкое, как надорванная нить.       Синджед стоит в дверях, наблюдая безмолвно.       — Всё это время… — голос Джейса взрывается яростью, — Вы позволили потратить столько драгоценного времени. — Джейс хватает Синджеда за лацканы. — Я мог спасти его!       — Это не то, чего хотел Виктор, — Синджед вздыхает, — Его болезнь неизлечима. Он хотел умереть, принесся, как можно больше пользе своей смертью.       — И вы согласились на это? — Джейс готов разорвать доктора на части.       — Я бы никогда не согласился, если бы это не было его собственным желанием.       — И почему я должен вам верить?       — Потому что я знаю, каково это не быть в состоянии спасти того, кого любишь. Есть вещи, которые мы делаем благодаря любви и есть те, что вопреки. — Синджед присаживается на кровати, и укладывая в свою ладонь бледную руку Виктора.       — Все эти года, когда он держался на расстоянии от меня… — Джейс чувствует себя жалким, задавая такой вопрос вслух, — Он был счастлив?       — Вы не можете серьезно спрашивать о стремлении к личному счастью, когда дело касается человека, который всю свою жизнь посвятил тому, чтобы изменить мир к лучшему.       — Вы позволили ему убедить себя, что это достойная цель? Страдание при жизни, вечный покой после смерти? — Джейс сжимает кулаки, — Как будто это имеет смысл. Чем это лучше рассказов церкви?       — Он надеялся, что без бремени его смерти, вы сможете обречь шанс на собственное счастье.       — Как это возможно… Как он мог подумать… — Джейс теряется внутри собственных мыслей, — Мне пришлось научиться заново дышать, когда он умер. Всё это время он был так близко, и вы позволили ему заблуждаться. Вы убедили его, что его цель важнее его счастья и здоровья.       — Виктор не тот человек, которого можно в чем-то убедить, — Синджед отвечает, повышая тон и снова выравнивая голос. — Он не хотел ранить вас. Он боялся, что вы последуете за ним. Он искал исцеление. Пытался справиться с болезнью. Хотел найти шанс, который позволит ему вернуться.       — Вы должны оставить этот дом, доктор. Если вы не можете помочь ему, тогда вам нечего здесь делать.       — Джейс, он не…       — Убирайся!       Синджед приставляет к кровати потёртую временем трость Виктора. Джейс остаётся в комнате один. Он ложится напротив него, вкладывая ему в ладонь крест. Ладонь Джейса невесомо проходится вокруг его тела, словно очерчивая.