Lux Aeterna

Джейс       День проходит в дымке из счастья. А потом следующий. И ещё один за ним. И много других. Виктор серьезно начинает пропускать ночевки у себя дома. Скай замечает его засосы и приподнятое настроение, и сорванные пуговицы на рубашках. Она ничего не говорит, только подправляет очки и негромко вздыхает. Это только радость, что их медовый месяц с Джейсом попал в разгар рождественских праздников и нынешняя зима в Пилтовере настолько снежная, что все лавки и службы в городе закрыты, и открываются на пару дней в оттепель.       Исследование идёт своим чередом. Но многие моменты удаются им даже проще, теперь когда им не нужно сохранять приличия и держать дистанцию. Они могут быть друзьями, они могут быть любовниками, они могут быть всем, чем хотят быть.       Шерстяные безразмерные кофты Джейса в особенно холодные вечера. Стёртые об мел подушечки пальцев. Зеленеющая медная стружка под ногтями. Постоянный запах палёного металла. Электрические разряды вспыхивающие, как крохотные змеиные языки. Отложенные в верхний ящик толстые перчатки и очки с темными стёклами. Широкий толстый дневник, в который они по очереди записывают новые расчёты и оставляют вопросы на будущее. Смятые простыни. Сорванные стоны. Бесконечные поцелуи.

***

      На пороге стоит Скай, держа в руках достаточно толстый кожаный портфель. Виктор почти комично пытается пригладить взлохмаченные волосы, чтобы домашний образ жизни в стенах квартиры Джейса, не сильно бросался в глаза. Но она только закатывает глаза, и сама себя приглашая, вступает за порог.       — Скай, я могу объяснить… — и это был первый раз, когда Джейс видел его настолько смущенным.       — Во-первых, мне не надо объяснять очевидное, — Скай переводит взгляд на Джейса, который растеряно маячит за спиной Виктора, — Во-вторых, я пришла, потому что мне надо поговорить сразу с вами двумя.       — Скай, что-то случилось?       — У меня есть идея для вашего исследования. — она улыбается почти загадочно.       Вскоре содержимое её портфеля уже разложено между ними тремя на кухонном столе, потому что все остальные в квартире уже завалены записями Виктора и Джейса.       — Вольфрамовая нить, вакуум… — глаза Виктора загораются. — Это было так просто, буквально на поверхности. Скай, это же…       — Это всё, что нам нужно было, чтобы убедить советников и найти инвесторов. — Джейс не может поверить их счастью.       — Скай, ты… ты… — Виктор не знает, что сказать. — Ты только что изменила мир!       — Я знаю. — она поправляет очки и легко улыбается, — Спасибо.       — Мы должны отпраздновать! — Джейс тянется за почти допитой бутылкой самогона и наливает три полные рюмки, каждый берёт свою. — За мисс Янг и её изобретение!       Они чокаются и выпивают. Скай и Виктор спокойно, а Джейс легко давится от крепости.       — Как вы это сделали только что? — Джейс краснеет, наливая с крана воду, чтобы запить.       Скай с Виктором только смеются.       — Ты должна была присоединиться к исследованию раньше, — с сожалением вдруг подмечает Джейс, отставляя стакан в сторону, — Мы вместе могли бы уже столько достичь. Даже представить страшно.       Скай окидывает их двоих поочередно скептичным взглядом, и они все смеются вместе, потому что она права — хороший момент для их знакомства наступил только сейчас.              И с этого дня их было трое в команде. Всё это время они старались максимально сосредоточиться на том, чтобы создать несколько хороших прототипов для демонстрации. Но они работали не только над этим.

***

      К наступлению февраля многие знали, что состояние здоровья Виктора ухудшилось, и он уделит какое-то время здоровью. Для проведения операции пришлось организовать операционную прямо в гостиной Джейса.       И всё время, когда было слышно, как сверло врезается в кости Виктора, Джейс готов был сорваться и прекратить всё. Они почти сломал себе пальцы, стараясь не думать о том, насколько кошмарной пыткой окажется восстановление после такого вмешательства.       Ночи проведенные у кровати Виктора в полном одиночестве оказались самым невыносимыми. Джейс мог только быть благодарным, что февраль уже начинал походить на весну, и январские метели превратились в накрапывающую морось, редкие ливни и постоянные туманы.       Виктор похудел. Его кожа будто бы истончилась. Его руки мерзли и раньше, но теперь они почти ледяные. И может быть впервые в своей жизни Джейс молился от всего сердца: Богу, судьбе, силам природы, провидению… Молился, чтобы всё обошлось и Виктор пришел в себя. И вся эта кошмарная операция действительно сумела помочь, а не сделала только хуже.       Недолго после операции дом Джейса превратился во много вещей сразу. Стало бесполезно скрывать что-то от матери и Кейт. Джейс честно старался уберечь Виктора от заботливой непоседливости своей матери, но это не сыграло никакой роли. С другой стороны Джейсу пришлось признать, что они с ним прекрасно поладили. Кейт в несколько их редких встреч за это время много загадочно улыбалась на каждую фразу Джейса, но ни одну из этих улыбок не объяснила.       Скай выручила их во всём, что касается работы Виктора и помогала Джейсу не сойти с ума от беспокойства, заставляя продолжать работать над исследованием.       Но уже вскоре Виктору ставало легче. Они начали уменьшать дозу обезболивающего. Он уже мог сам вставать с постели, ходить в туалет, оставаться дольше в сидячем положении, крепче стоял на ногах.       Потом был корсет, была новая распорка для ноги. И было много моментов, когда Джейс буквально задыхался от ужаса, что они совершили ошибку и только ухудшили состояние Виктора.       Но были и маленькие победы. Были поцелуи. Была любовь. Были первые шаги. Были дни без боли. Были дни без трости. Были дни, когда Виктор оттаскивал Джейса от себя, чтобы подольше поработать над их изобретениями.       И наконец настали дни, когда молитвы были отвечены и худшее осталось позади.

***

      За окном вовсю расцветали нарциссы в городских клумбах, когда подходил к концу домашний арест Джейса. В гостиной шумно. Виктор, Скай и Кейт сидят на диване с бокалами достаточно дорогого шампанского, которое они специально заказали по случаю. Комната слабо освещена газовыми лампами. Джейс стоит возле небольшой тумбы. Громоздкая турбина гудит, пока он начинает свою речь.       — Мы все с нетерпением ждали этот момент, и он настал! — Джейс прочищает горло, — Дамы и господа, позвольте представить вам изобретение, которое разделит человеческую эпоху на до и после. Это было грандиозное смешение смелости и почти безумной отчаянности, но наши мечты и вера в прогресс лишь усилили старания, и позволили нам прикоснуться к неизведанному. Сегодня мы лишь на пороге больших успехов, других открытий, но позвольте вам продемонстрировать наше изобретение. — Джейс поднимает бокал в сторону Скай и Виктора, — Которое, конечно же, принадлежит не только мне одному, но и нашей прекрасной ученой мисс Скай Янг и моему партнеру Виктору.       Джейс даёт знак Кейт и Виктору, чтобы они приглушили газовые лампы. В комнате настаёт почти кромешная темнота. Со стороны дивана раздаются смешки и перешептывания. Турбина гудит ещё громче, и Джейс дергает небольшой рычажок. Комнату освещает свет вольфрамовой раскалённой до бела нити.       — Электрическая свеча! — восклицает Джейс, он тут же подтягивает к себе ближе стул и становится на него, словно поднимается на трибуну, — А теперь, уважаемая публика, представьте себе настоящий потенциал этого изобретения. Мощнейшая турбина и тысячи электрических свечей в каждом доме, на каждой улице. — он раскрывает широко руки, улыбаясь счастливо, — Мы сделаем Пилтовер городом света!       Публика, сидящая на диване отзывается возгласами и смехом. Джейс тут же хватает свой бокал с письменного стола, и они дружно чокаются, и шампанское легко вспенивается от силы ударов.       — За город света! — откликается Виктор мягко.       — Ура! — смеется Кейт.       — Мы сделали это! — щеки Скай ещё краснеют от недавней похвалы.       Джейс откладывает свой бокал и сгребает всех троих в охапку, пытаясь обнять каждого. Бокалы подняты вверх, чтобы не разлить шампанское, но оно всё равно разливается на диван и пол под дружный смех.       — Я так люблю вас, ребят. Этого бы никогда не случилось без вас.       Это самая счастливая ночь в жизни Джейса и Виктора.

***

      Они сидят вечером в их последнюю официальную встречу, предписанную судом.       — Ты должен помочь Скай получить патент. Они очень часто пытаются отобрать у женщин их научные изобретения.       — Конечно, Вик. Я бы и не подумал… — Джейс выдыхает тяжело. — Я помню все те письма от ученых, написанные аккуратным женским почерком. Это всё просто ужасно, — Джейс хмыкает, думая о том, как это всё глупо — не давать человеку часть его признания из-за дурацких предрассудков, — Что насчёт тебя самого, Ви? Ты уверен, что готов пожертвовать своим вкладом… Половина всего, что мы сделали — она твоя. Только твоя. Я никогда бы не смог даже приблизится к этому результату без тебя.       — Это создаст только дополнительные проблемы, и помешает тебе получить нужное финансирование, — Виктор говорит вполне спокойно, — Пусть совет будет сосредоточен на своей выгоде, и не отвлекается на ненужные детали вокруг исследование. Твоё изобретение…       — Наше изобретение, Виктор. — Джейс поправляет его тут же.       — Наше изобретение должно стать чем-то серьезнее, чем очередной лист заброшенный на полку патентного бюро. Важен результат, а не имя на глупой бумажке.       — Когда эта твоя церковь развалится наконец-то, я сделаю всё, чтобы вернуть твоё имя. Я хочу, чтобы мы стояли вместе на страницах истории. Не глупые клятвы у алтаря, а настоящая вечность для нас двоих.       Виктор только легко смеется, поглаживая его колено. Джейс никогда не улавливает в моменте, насколько большие слова говорит.       — Не смейся, Вик. — Джейс улыбается мягко, — Я бы не сидел здесь, если бы не ты.       Виктор старается не вмешивать в этот разговор напоминание о ночи, когда Джейс был готов покончить собой.       — Поцелуй меня лучше, — он нежно проводит ладонью по его щеке.       — Переводишь разговор? — Джейс наклоняется ближе, дыхания почти смешиваются.       — И у меня хорошо получается.       Их губы смыкаются в поцелуе. Виктор              Синджед аккуратно осматривает спину Виктора, стараясь сильно не беспокоить недавно зажившие раны.       — Сколько у меня времени? — Виктор спрашивает главное.       — Шесть лет, в лучшем случае семь. — отвечает доктор с полной уверенностью.       Виктор начинает застёгивать корсет, пока раздумывает над следующем вопросом.       — Вы говорили об этом с Джейсом? — Виктор поднимает янтарные глаза, — Он знает?       — Последний наш разговор был в день операции, и я ответил ему, что всё зависит от того, насколько хорошо приживутся ваша… аугментация.       — Ему необязательно знать сколько мне осталось. Это только помешает его исследованию. Пусть сказанное остается только между нами.       — Как скажете, Ваше Преподобие. — Синджед кивает.       — И я хочу, чтобы ты присоединился ко мне за завтраком. У нас есть ещё пару вопросов, которые мы должны обсудить.       Внутренний двор виллы полон пышной свежей зелени, плотный мрамор розово-белых лепестков магнолий аккуратными фонариками украшают почти голые ветки. Виктор одет в легкий домашний халат, вышитый узорами с райскими птицами. Маленький столик, на котором стоит серебряное блюдо с небольшими закусками и изысканный фарфоровый чайный сервиз. Синджед сидит напротив Виктора, и серая угрюмость его практичного наряда становится противовесом самому духу весны.       — Вы сблизились с Силко. — Виктор проговаривает фразу как факт. — Он помогает вам с вашим новым исследованием?       — Он надежный союзник, если придерживаться оговоренных условий, и он патриот, во всём, что касается Нижнего города.       — Я так понимаю его конечная цель — независимость?       — Его конечная цель — та же, что и у нас, Виктор. Лишить церковь финансового контроля в Пилтовере и Нижнем городе. Он уже неплохо шантажирует нескольких советников, но этого все равно недостаточно.       — Нужен полный контроль и отречение от церкви, перераспределение власти и денежного потока. Но сработает только в том случае, если удастся убедить массы в необходимости подобной перемены…       — Вам необходимо вернуться в академию. Вы могли бы стать человеком, который развеет коррупцию церкви.       — Прибить 95 тезисов к дверям собора, и оказаться сожжённым на столбе?       — Поэтому нам и нужен Силко, не так ли. Он сожжет столбы и разрежет верёвки раньше, чем о них успеют вспомнить.       — Жертвы, жертвы, жертвы… — вздыхает Виктор, — Ни одна хорошая история так не влияет на человеческие умы, как те, что оканчиваются жертвой ради блага.       — Мы всего лишь люди, Виктор. Нам нужно во что-то верить.       — После того, как я представлю Джейса мисс Медарде, его исследование получит нужный толчок. — Виктор переводит тему, —Нам нужен Пилтовер, который верит в свою исключительность. Генератор, который мы спроектировали. При должном финансировании постройка займёт не более двух лет. До этого момента я попробую собрать в Нижнем городе сопротивление, которое сумеет справиться с вызовами неореформации.       — Джейс Талис знает о ваших планах?       — Он знает, что я планирую помочь Нижнему городу. Он полагает, что из-за сентиментальности и моего происхождения. Когда моя поездка окажется на носу, она идеально совпадёт с реакцией общественности на небольшую выходку. — Виктор надпивает остывший чай, — Будем надеяться, что Джейс Талис сумеет найти в моём отъезде успокаивающий тон предстоящего спасения от разъяренной пилтоверской толпы.       — Вы могли бы остаться на посту в Пилтовере. Есть другие способы, которые не потребуют от вас значительных жертв.       — Синджед, я начинаю беспокоиться о тебе. Неужели зараза, которая покусала Хаймердингера, досталась и до тебя? — Виктор смеется.       — Я знаю вас всю вашу жизнь, Ваше Преподобие, как и Хаймердингер. — Синджед наливает кипяток из заварного чайника в пустую чашку Виктора, — Джейс Талис подарил вам время, которое никогда не смогли бы дать вам ни я, ни главный инквизитор. Время, на которое вы не рассчитывали. Вы строите планы дальше и шире теперь, но… Иногда обманув судьбу единожды, можно найти способ обмануть её трижды.       — Судьбы не существует. — Виктор надкусывает крохотное пирожное. — Передай Силко, что его изобретательность воодушевляет. Я уже поговорил с Хаймердингером — Сало станет следующим инквизитором. Если Силко так хорош, как он говорит, то он сумеет дальше держать прокурора крепко прижатым под своим коленом.       — Я передам ему ваши слова, Ваше Преподобие. Уверен, они ему понравятся. Сало хорошо поддаётся манипуляциям. — Синджед улыбается впервые за долгое время. — Легкая работа и полезная.       — Я запланировал несколько встреч до возвращения в академию, я думаю, что смогу перенаправить их тебе в помощь. — Виктор улыбается в ответ, — Пообещай не пугать их сразу.       — Не могу ничего обещать. — Синджед поправляет свою потрепанную куртку, — Крепкий разум должен быть готов к цене, которую мы платим за прогресс.

***

      Приём, который устроила мисс Медарда в честь своего назначения в совет Пилтовера поражает своей роскошью и смелостью. Красивая открытая веранда в одном из самых высоких зданий города. Цветы и фрукты привезенные ноксианскими кораблями из Нового света, выглядят только собранными с деревьев и кустов. Оформление залов наполнено искусствами закрытых заморских королевств и империй. Ароматы зала странное смешение насыщенной сладкой терпкости и цветочной свежей остроты.       Сама Мел Медарда представляет собой образец изысканной красоты и необычайной умелой грации. Вся инаковость её происхождения быстро становится козырем, с помощью которого она выигрывает людей. Любопытство, предрассудки и легкое напряжение тот же час трансформируются в восхищение, деловую заинтересованность и уважение.       Появление Джейса Талиса на том же приёме таким успехом не оборачивается. Недавний скандал, бедный род, который едва вырвался в ряды знати, его молодость и добродушие создают слабо впечатление.Джейс прекрасный человек, и Виктор надеется, что Мел Медарда более прозорлива, чем апатичная пилтоверская публика.       Перед приёмом был строгий важный разговор между ними, что они должны избегать друг друга на публике. Джейс справляется со своими обязанностями куда лучше, чем сам Виктор. Почти весь вечер взгляд Виктора неуклонно сканирует каждую социальную ситуацию, в которой оказывается Джейс. На Виктора почти никто не обращает внимания. Основные события приёма: опальный ученный и иностранная советница       Сало становится рядом. Он, как и Виктор одет в мирской приталенный черный костюм. Его поза расслабленная и беспечная, он почти плывёт между приглушенных фонарей бального зала. Виктор думает о том, что наркотики, которыми его пичкает Лест по приказу Силко, наверняка не выветрились до конца.Сало облокачивается спиной о колону рядом с Виктором. Они коллеги в конце концов, поэтому их общения едва ли держится в строгих рамках субординации.       — Кажется, эта Медарда не упустит своего. — Сало хмыкает, — Бедный паренёк сегодня окажется привязанным к её кровати. Хотя, может быть оно и неплохо. Говорят, что ноксианки сильно хороши в постели.       Виктор делает глоток шампанского, хорошо понимая, что Сало лишь пытается вывести его на эмоции от обиды. Это было бы почти бесполезное занятие с его стороны, если бы то, о чем он говорил, не было правдой. Мел прекрасно вела беседу с Джейсом, захватывая всё его внимание. Огромные руки летают в воздухе объясняя свою идею, и она только смеется сильнее, распаляя его пыл даже сильнее. Они выглядят хорошо вместе. Если их сотрудничество перейдет черту профессионализма, то это только пойдёт на пользу финансированию. Медарда заинтересована в рисковых, но громких проектах. Джейсу нужны деньги. Они хорошо смотрятся вместе. Если бы только разум умел действительно контролировать чувства.       — Ваше преподобие, разве человеку веры достойно опускаться до подобных рассуждений? — Виктор потягивает почти язвительно, но это всё равно мягкая подколка.       — Брось, Виктор, мы оба не лишены своих слабостей. — Сало держится слишком уверенно, — Он уже знает, что ты собираешься покинуть Пилтовер после сделки с Силко?       Сердце пропускает удар. Сало знал. Сало знает про сделку. Про Силко. Но как? Он не мог сомневаться в Синджеде. Ему нужно больше времени, чтобы понять всю ситуацию, но времени нет.       — О, я так и знал. — Сало улыбается счастливо, довольный своей победой, — Как благородно с твоей стороны — не омрачать счастье молодых. Сломал ему ногу, но не стоишь у него на пути.       Виктор прижимает его за лацканы к колонне.       — Полагаешь, что вокруг тебя одни идиоты, Виктор? — он наклоняется к его уху, обхватывая застежку на бедре Виктора, и отщелкивая её. Нога без поддержки тут же неловко сгибается, — Тебя видно насквозь.       — Кто? — Виктор спрашивает ровно.       — Тебе нужно осторожнее подбирать прислугу.       Сало смеется, заглядывая за спину Виктора. Он оборачивается, и за спиной в глубине зала стоит Джейс готовый в любую минуту броситься в их сторону. Виктор даёт ему знак, чтобы он продолжал стоять там, где он стоит. Виктор может только быть рад тому, что в середине зала началось представление с танцами, и на небольшую драму между ними тремя никто не обращает внимания.       Сало поправляет свой воротник и Виктор нехотя отпускает его. Прокурор почти сияет от самодовольства, проходя мимо Виктора в сторону толпы. Перед тем, как полностью растворится за пределами досягаемости, он коротко останавливается рядом с Джейсом. Сначала руки Джейса сомкнуты в кулаки, но к моменту когда Сало заканчивает говорить, их взгляды встречаются и Джейс смотрит на Виктора с необычайной болью и обидой.       Вся ситуация начинает накапливаться внутри ужасной усталостью. Виктор быстро затягивает распущенную затяжку и не оборачиваясь уходит прочь. Сидя в экипаже, он видит, как чья-то рука останавливает дверь. Где-то внутри себя он рад, что Джейс надел на себя мантию с капюшоном, но он старается не думать, где именно ему удалось её украсть. Дверь экипажа закрывается. Он должен отказаться. Он должен защитить их обоих от того, что грядёт. Но если бы он мог?       Весь вечер с сердцем, которое расползается в груди мечтой об этом моменте. Джейс, который встречает самую влиятельную, невероятную женщину в своей жизни, но возвращается к нему. Возвращается в руки Виктора, как обезумевший и голодный зверь, что помнит ещё ласку. Виктор тут же берёт его руки в свои собственные, прижимая к губам, втягивая в поцелуй, хватаясь за него. Жар, безумие, и знакомые пальцы, которые блуждают по телу. Знакомые укусы, которые возвращают чувство дома. Всё внутри растрескивается образами прошедшей зимы. Тело огромный кусок железа, который до боли выворачивает под магнитным притяжением. Если бы это только всё было выносимо, если бы только Виктор был так мудр, как он разрешал себе верить. Сало прав, его видно насквозь. Он насквозь пропитан своей привязанностью к Джейсу с того самого первого дня, когда увидел его спящим на кушетке посреди разрушенной гостиной.       Территория виллы спрятана среди зарослей небольшого парка в центре города. Небольшая подъездная дорожка ведёт прямо к главному входу. Кучер провожает Виктора и его черную тень коротким незаинтересованным взглядом. Сама вилла представляет собой широкое одноэтажное здание в романском стиле с внутренним садом. Виктор ведёт Джейса по тонким тропинкам, пока ночной воздух переливается нежным ароматом магнолий.       Окна в спальне распахнуты. И с небольшого холма, на котором стоит Вилла, открывается вид на огни Пилтовера. В ультрамариновом небе над поместьем Мел Медарды взрываются прекрасные вспышки салютов.Но Джейс не обращает внимания ни на сад, ни на комнату, ни на вид за окном, ни на салюты. Он весь натянутая струна, готовая лопнуть от небольшого прикосновения. Виктор молчит, позволяя его рукам методично снимать с него одежду. Одна часть за другой. И когда он обнажен, Джейс держит его рукой за талию так, чтобы Виктор оставался стоять в его объятиях. Лунный свет и разноцветные вспышки окрашивают бледную кожу Виктора, и ярко белые манжеты рубашки Джейса. Если бы Виктор мог знать, что будет дальше — он бы заставил себя бороться. Он бы нашел способ вырваться. Но он не знает.       Поцелуи Джейса переполнены любви и жалят как яд. Его руки сдавливают удушая. Его язык прокладывает дорожки из разъедающей кислоты Его губы — плоды дурмана. Его дыхание — парализующий дым. Он утрированная смерть. Он холодный поток реки забвения. И если бы только в Викторе не было ответа. Но в нём есть всё, чтобы принять каждую боль, которую приносит ему собственная телесность. И в нём есть всё, чтобы принять каждую боль, которая рождена его разумом. И он примет любую боль, которую принесёт любовь.       Джейс валит их на постель, и он наконец-то стягивает с себя одежду. Прокладывая стежки поцелуев, сжимая руками, проводя языком, хватая зубами, надрываясь от стонов, забывая дышать он наконец-то приходит к тому, чтобы взять то, о чем он мечтал весь вечер.       Он входит до конца, с какой-то страной отчаянностью. Его глаза темные колодцы в ободке охровой радужки. Виктор знает, что даже у самой нежной любви есть свои пределы. Даже самая тонкая душа ломается от ревности, ломается от неспособности обладать.       Джейс почти выходит, и крепким быстрым ударом вбивается снова внутрь.       — Я люблю тебя. — надорванный хрип, в котором тонут слова.       Джейс почти выходит, и крепким быстрым ударом вбивается снова внутрь.       — Я люблю тебя. — фраза словно пропитана злостью.       Джейс почти выходит, и крепким быстрым ударом вбивается снова внутрь.       — Я люблю тебя. — его голос теряет силу из-за тяжести признания.       Виктор чувствует, как слезы текут по его щекам и он рад, что они не остановят Джейса.       — Я люблю тебя, — он плачет от нежности, которая переполняет его, — Я люблю тебя, — ещё один толчок, — Я люблю тебя, я люблю тебя… я люблю тебя… — толчки и фразы смешиваются в один густой ровный поток.       Виктор не отвечает ему, но его тело продолжает разрываться от страсти. Его тело вздрагивает и сходит с ума. Виктор надеется, что когда-нибудь Джейс простит его. Когда-нибудь он полюбит кого-то другого, и всё это окажется для него забытым сном.