До Вас. II

На сон оставалось считанные часы, но возможности заснуть после встречи как будто и не было. Очутившись в кровати, он ещё долго пребывал в размышлениях и приятно дурманящем изнеможении, глаза медленно сомкнулись, погружая тело в царство Морфея. Будильник дал обухом по голове, пробуждая хозяина на утреннюю пробежку. Спортивные активности были сегодня не в планах, ещё хмельной он сел на кровать, взявшись за голову. Выйдя на балкон, мужчина подкурил сигарету и начал наблюдать за пустыми улицами города. Даже хмурый день казался не таким уж унылым, всё резко изменилось, стало иначе, ярче, оптимистичнее, любимее… Хотелось глотать воздух чаще, быстрее бежать на работу, поскорее увидеть её. Любовь, подобно самому сильному наркотику, будоражила тело, туманила рассудок, заставляла сердце биться чаще. Утро в другой квартире было не таким умиротворённым, встав с кровати только с третьей попытки, женщина ужаснулось, глядя на стрелку часов. «Проспала!» — пронеслось в голове. Как правило, время — понятие растяжимое, для прошлой Калугиной было ещё куча времени, чтобы умыться, выпить кофе и приехать на работу, как всегда, раньше всех, однако сейчас она, действительно, опаздывала. Укладка, макияж, выбор подходящего платья явно не укладывались во временные рамки. Подскочив, она побежала в ванную. Туман в голове мешал сосредоточиться, дабы привнести ясность, она пошла в душ. По обнаженному телу побежали горячие струйки, скользя вниз и уплывая в водосточную трубу. Мышцы приятно гудели, напоминая о вчерашнем вечере, последний час и как он ушел всплывали нечеткими вспышками, но то что было до, ей было не забыть. Она оперлась спиной на холодную плитку, закинув голову и прикрыв глаза. Контраст температур приводил в восторг, пробуждая и будоража. Новый день, новый рассвет, новая жизнь… Женское нутро подсознательно сравнивало его с бывшем, однако счет был явно в пользу первого, жутко хотелось ещё и поскорее, от представления их следующей встречи щеки немного покраснели. «Хватит!» — прошептала она, сладко улыбаясь от воображения интимных подробностей, которые мешали, наконец, вернуться в реальность, от чего она злилась и одновременно иронизировала над собой. Женщина как будто не узнавала саму себя, рассеянная, счастливая, влюблённая — катастрофа, да и только, но со всеми этими «минусами» можно смирится. Подъезжая к учреждению, сердце начало биться чаще, первая причина — Он, вторая — как новый образ будет воспринят коллективом, она мысленно готовила себя к массовому воспалению слухов, сомнений не было, что каждый захочет выдвинуть свою теорию, почему мымры больше нет. Этот факт подтверждал ошарашенный Василий, то и дело проглядывавший в зеркало заднего вида, в начале даже не признавший начальницу, пытаясь высадить красивую женщину из салона. — Хорошего дня, Людмила Прокофьевна! — Спасибо, и вам. — она поскорее вышла из машины, не выдержав непривычно пристального внимания. Учреждение зашумело, загудело, зашевелилось, женщины бежали в другие отделы, сообщая о приходе новой начальницы. Мужчины, некоторые даже слегка отрыв рот, следили за каждым шагом, сворачивая головы. Зайдя в зал, улыбка женщины осветила помещение, несмотря на неловкость внутри, она легко смеялась, здороваясь со всеми подряд и получая комплименты. Они встретились глазами, от переизбытка чувств, Новосельцев выпрыгнул из-за стола, широко улыбаясь. Калугина кивнула головой, попутно ведя диалог с одним из начальников отдела, однако даже чужой мужчина не смог испортить настроение, гордость распирала изнутри, в голове пронеслось: «Моя, это моя!». — Толя, видел?! — воскликнула Рыжова. — Что? — Новосельцев провожал глазами силуэт, скрывающийся в приемной, не обращая ни на что другое внимание. — Как что! Калугина, ты её видел?! Что за перемена?! — Перемена… что? Какая перемена? — он, наконец, очнулся. — Ты где сегодня? Говорю теперь у нас модель, а не начальница. — А… да, красивая, не поспоришь. — стратегия скрываться видимо осталось у обоих с прошлой истории. «Чем дольше не знают, тем лучше.» — рассуждал про себя мужчина. — Да ну тебя, Анатолий Ефремович, все мужичины побежали обсуждать, а ты «Ну да, красивая». — Ничего с собой поделать не могу. — Толя усмехнулся и сел на место.

******

— Доброе утро, Верочка, товарищ Калугина у себя? — Боже мой, кто это? — у секретарши чуть не отвисла челюсть. — Это я… Как я вам? Хорошая я ученица? — Вундеркинд! — Людмила засмеялась. — Спасибо, милый. Угадайте, почему я опоздала? — В райком что ли ездили? — Проспала… первый раз в жизни проспала! — женщина была просто в восторге от своего поведения. — Ой! Выпейте кофейку. — Вера была счастлива не меньше начальницы, ликвидирование мымры обещало оптимистичные перемены. — Вера, я иногда бываю груба. — Да, и это факт. — Да, это факт, что скрывать. — они рассмеялись. — Характер у меня ужасный, простите меня, если что не так. — Пожалуйста, но я тоже не подарок. — Да мы обе с вами не подарок, ну простили друг друга. — женщины громко рассмеялись. Спустя несколько минут обе приступили к работе. «Всё в этой жизни когда-то меняется…» — заметила про себя Вера.

******

— Толя! — окрикнул Юра друга, выходящего из курилки. — Здравствуй! — Привет, ты видел… — взбудораженный мужчина начал самую обсуждаемую тему дня и ближайших двух недель. — Видел, видел, меня уже каждый спросил. — Я сначала не узнал, когда зашел, а потом просто потерялся, только Оле не говори. — Хорошо, не буду. — Новосельцев рассмеялся. — Ну ты подумай, интересно кто у неё любовник, не будь какой-то министр, не меньше. — Почему сразу любовник? — Толя, женщины от нечего делать так не меняются, ты же её видел, сияет, как фонарный столб. Нет, друг, руку даю на отсечение, кто-то появился, одинокая женщина довольной и счастливой быть не может. — Может быть, какое нам дело? — Толя усмехнулся. — Действительно, начальник счастлив, счастлив и заместитель. Мне в министерство, опаздываю, встретимся. — окрыленный Самохвалов побежал по лестнице. — Наверное, какой-нибудь министр. — улыбнулся он и направился к ней.

******

— Верочка, здравствуйте, Калугина у себя? — Да, только вот хотела отнести кофе. — секретарша встала с места, осторожно неся чашку на блюдце. — Не утруждайте себя, я занесу, сидите. — не дождавшись ответа, мужчина взял кофе и со стуком вошел. — Людмила Прокофьевна! — в кабинете никого не было. «Может сбежала?» — иронизировал про себя мужчина, ставя чашку на стол. «Сумка, пальто здесь… один вариант.» — он вышел на крышу, сразу увидев тонкую фигуру, стоящую у края к нему спиной. Подкрадываясь, как дикий зверь, тихо и осторожно, он обвил талию рукой. — Ой! — она резко обернулась. — Напугал! — испуганные глаза в секунду обрели счастливый и влюбленный вид. — Прости, не хотел. Спряталась от назойливых глаз? — Проветриваю туманную голову. — Калугина с удовольствием улыбнулась. — Последние два бокала видимо были лишними. Ты вся трясёшься. — Новосельцев снял пиджак, укутывая её потеплее. — Мне хорошо… — Людмила положила руки на плечи, поворачивая голову то в право, то в лево. — Как ты добрался? Я ужасная хозяйка, даже не проводила. — Нормально, правда совсем не выспался, но это не важно. Ты сегодня ужасно красива… — мужчина нежно поцеловал уголок губы, не хотя отстраняясь. — Даже Юрий Григорьевич влюбился, сам мне передал. — Толя засмеялся. — Какое несчастье… — она подхватила смех. — Надеюсь, дуэли не будет? — Посмотрим… Пойдем, заболеешь. — Я принес тебе кофе. — оповестил Новосельцев, как только они зашли внутрь. Радостная и, действительно, слегка замершая женщина побежала к столу, чтобы испить горячего и живительного напитка, мужчина присел на край стола рядом. — Теперь придётся держать оборону. — продолжил он с веселой ухмылкой. — Я, конечно, могу завтра прийти, как раньше, но, честно, не хочу, хочу отставить всё в прошлом, начать сначала, тем более есть для кого стараться. — Ты мне нравишься в любом виде. — То есть всё это зря? — она встала из-за стола, выставив руки в боки, как будто возмущаясь. Новосельцев опустил голову и усмехнулся, притягивая её к себя. — Конечно, нет. Мне очень нравится, но проблема в том, что это нравится и другим, хотя даже и это мне нравится, пусть завидуют. — мужчина нежно и продолжительно поцеловал губы, переходя на шею, побуждая женщину тихонько стонать от нарастающего возбуждения. Однако здравый рассудок всё же не до конца покинул героиню, она резко уперлась в грудь руками, приходя в себя. — Толя, я хотела с тобой поговорить… — Знаю, на работе — держать дистанцию, после — её сокращать, я всё прекрасно понимаю, что отвлекаю тебя, не даю сосредоточить, но ничего с собой поделать не могу, мне нужно время. — Новосельцев невинно посмотрел на неё, словно нашкодившая кошка. — Дело даже не в работе, хотя и в ней тоже, не хочу выставлять отношения на показ, по крайней мере здесь и сейчас, хочу уединения, и чтобы нас никто не тревожил дурацкими подозрениями, слухами и расспросами. — Полностью согласен, тем более не хочу, чтобы у тебя были проблемы, я даже Оле ничего не говорю. Однако коллектив уже гадает, какой министр ухаживает за директором учреждения. — Правда? — Калугина поникла, но быстро оживилась. — Ну и пусть гадает. — Действительно! — он ухмыльнулся. — Не могу от тебя оторваться… — Толя крепко прижал её к себя. — Я тоже… — прошептала на ухо. Вдруг за дверью послышался стук и женский голос. — Людмила Прокофьевна! — голова секретарши просунулась в проем. За секунду до обнаружения Новосельцев отпрыгнул на метр, взяв со стола какую-то бумагу, оставив потерявшуюся от неожиданности женщину стоять у стола. — Ну не получается, понимаете, Людмила Прокофьевна, как бы не хотел, не сходиться, я вам битый час уже толкую — здесь какая-то ошибка! — актер без оскала ходил взад-вперед, выражая самое настоящее возмущение. Людмила кивнула Вере, чтоб та осталась, секретарша притаилась у самой двери. — Я вам сейчас напишу, что должно получиться. — Толя нагнулся над столом, черкая карандашом на маленьком клочке бумаге, так удачно подвернувшимся под руку. — Вот держите! — он посмотрел на неё, ели сдерживая смех. — Посмотрите пожалуйста, как будет время. — Обязательно, Анатолий Ефремович! — она с серьезным видом приняла лист, подыгрывая изо всех сил. «До вечера!» — глаза скользнули по бумажке, вызывая широкую улыбку. — Спасибо, до свидания! — Новосельцев взял папку, направляясь к выходу. — Верочка, вы сегодня прекрасно выглядите, как и всегда! — находчивый мужчина хорошо знал, как дестабилизировать любую женщину. — Вы посмотрите на него, совсем обалдел! И кофе давайте отнесу, и комплиментами сыплет, как Юрий Григорьевич, зацвёл-то Новосельцев, воплощение манер и галантности, влюбился, одним словом, Людмила Прокофьевна! — Что вы говорите?! — усмехнулась Калугина, присаживаясь в кресло. — И в кого? — Понятия не имею, может всё-таки в Алину Алексеевну? — лицо слегка скривилось от имени. — Почем знать… — Нет, не в неё… я уточню. Принесли корреспонденцию. — Вы уточните, Вера, уточните, хочу быть в курсе всех новостей. — Людмила загадочно улыбнулась, принимая бумаги.

******

— Ты опять собрался проторчать здесь полвечера? — спросила Рыжова, собирая всё необходимое в маленькую сумочку. — Не знал, что трудолюбие считается недостатком. — наконец самые активные сотрудники вышли из помещения, образовав относительную тишину. — Нет, просто ты стал, как Калугина, засиживаешься на работе, всё один, как сыч, ко мне вообще теперь не ездишь. — Оль, не забыл, честно, просто и у тебя новые дела появились. — глаза наткнулись на спускающегося друга, Рыжова смутилась. — Добрый вечер, товарищи. — Самохвалов был на подъеме, освещая помещение довольной ухмылкой. — О чем беседуете? — Юра остановился около Ольги, кротко поцеловав её в щеку. — Говорю, что подруга твоя меня совсем забыла. — Для тебя я всегда свободна, в любое время дня и ночи. — Поддерживаю! Можем собраться как-нибудь, выпить, посидеть, поговорить. — Непременно, Юрий Григорьевич, нам с вами всегда есть, что обсудить. — смеялся Толя. — Ладно, мы поехали, до завтра. — пара под руку направилась к лифту. Конечно, Новосельцев не поддерживал отношений на стороне, да и вообще относился к этому больше негативно, чем нейтрально, однако будучи тоже влюбленным, осознавал, что против любви не попрешь, и, скрепя сердцем, радовался за друзей. К разрешению ситуации он не подталкивал ни Юру, ни Олю, тем более не собирался сообщать их супругам об этой связи, просто надеялся на добропорядочность обоих и их благоразумие. Правда, эти рассуждения посещали его редко, все мысли были заняты другим. Убедившись, что в зале никого не осталось, он направился в кабинет. — Мне осталось совсем немного, подождешь? — Калугина подняла уставшие, но счастливые глаза. — Куда я денусь. — мужчина улыбнулся, присаживаясь в кресло. Повисла тишина, которую он не хотел нарушать, дабы не мешать, просто наблюдая. «Умная, да ещё и красивая…» — думал он про себя. Людмила всё чаще начинала глубоко вздыхать, по чему можно было понять, что работа не хочет её отпускать. — Не понимаю. — отчаявшись, Людмила озвучила мысль, которая давно крутилась на языке. Толя подошел к столу, отперевшись руками и положив голову на её плечо. Он быстро обвел глазами отчет и взял из её рук ручку, принимаясь зачеркивать ошибки. Женщина облокотилась на спинку кресла, смотря на сосредоточенное лицо. — Всё, получилось. — Калугина, убедившись, что всё действительно получилось, окинула его удивленным взглядом. — Пойдем домой. — Новосельцев взял пальто и помог одеться. — Я полчаса сидела… — Ты просто устала. — пара направилась к выходу в обнимку. — Я сейчас отпущу водителя. — Людмила вышла на улицу, оповестив Василия о своем решении. Он слегка удивился и одновременно обрадовался, что сегодня приедет домой пораньше. — Пойдем! — Новосельцев поманил рукой, женщина, быстро настигнув его, взяла за руку. — Что сегодня был за спектакль? Я даже сначала не поняла. — Нужно же было спасть положение. Вера, конечно, внимательная, но и то не заметила подвоха, аж смешно. — Не смешно, а если бы вы… ты не успел?! Я ещё не привыкла… — она осеклась. — Мне тоже необычно, что даже забавно. Если изволите, могу обращаться к вам на «вы», как в романах. — Толя сделал шаг назад и поклонился, видимо, актерское амплуа пришлось ему по душе. Следом громко захохотал. — Ребенок малый, ей богу. — она невольно улыбнулась. — Нет, я не склонна к романтизму. — То есть ты отказываешься от романтического ужина при свечах? — Это я могу стерпеть. — ерничала Людмила. — Какая ты… вредная. — Я? — Ты! Но и это мне тоже почему-то мило. — неожиданно он взял её на руки и закружил, по улице раздался громкий смех. Как только она оказалась на земле, он накрыл её губы своими. Тусклая лампа фонаря освещала романтическую сцену, редкие прохожие быстро проходили мимо, не смея взглянуть в их сторону. Нежный поцелуй согревал изнутри, ускоряя пульс. Какое забавное наблюдение обнаруживается, Анатолий Ефремович, будучи тихим, нерешительным, безынициативным, одним словом, никаким, однако при хорошим костюме и даже неплохой наружности, стал настоящим мужчиной, во всех смыслах этого слова. Людмила Прокофьевна, бескомпромиссная, неизменно серьезная, просто не пробиваемая, вдруг сделалась нежной и веселой, сбросив панцирь, защищающий от всего опасного и ранящего вокруг. Удивительно, но факт... — Может зайдешь на чай? — оказавшись около подъезда, пара остановилась. — Если я зайду на чай, то боюсь, останусь и на кофе. — он соблазнительно улыбнулся. — Тебе нужно выспаться, да и мне не помешает, завтра долгий день. — Можем поехать ко мне после юбилея. — Отличная мысль, тогда, до завтра. — мужчина снова прикоснулся к губам, поцелуй выходил за все рамки приличия, видимо Новосельцев, действительно, окончательно и бесповоротно потерял рассудок. — Буду ждать. — Людмила облизнула губы и улыбнулась. — Жди меня, и я вернусь. Только очень жди... — громко читал Анатолий Ефремович, отходя от подъезда. — Дурак! — Калугина рассмеялась и скрылась за дверью