До Вас. II

— Ну я ему и говорю, иди ты с Богом… — Юрий Григорьевич, попутно поднимаясь в кабинет с верным товарищем, рассказывал очередную забавную историю из жизни. — Вот, вы представляете, Вера! — парировал веселый мужчина, обращаясь ко всем окружающим без разбору. Настроение видимо было до жути чудесное, скорей всего после удачных выходных. — Не представляю, Юрий Григорьевич! — подыграла кокетливо секретарша. — Так и живем. — Самохвалов без капли смущения открыл дверь к начальству, продолжая говорить в полный голос. — Толя, подожди меня минутку! — Безобразие, Юрий Григорьевич. — Новосельцев подражал манере друга, поддерживая активную полемику. — Не говори. — он продолжал держаться за ручку двери, обнажая кабинет. Случайно оказавшись в проеме, Калугина встретилась глазами с мужчиной. Он улыбался как будто назло, не отрывая взгляда, она недоумевающе смотрела. Как много ей сейчас хотелось сказать, но Юра, наконец, прекратил балаган, закрыв за собой дверь. — Людмила Прокофьевна, извините меня за излишнюю эмоциональность, бумаги из министерства, держите. — В последние время я вас не узнаю, спасибо. — она взяла папку, не отрывая внимательный взгляд. — Ветер перемен… — он довольно усмехнулся. — Надеюсь, он скоро утихнет. — До свидания, Людмила Прокофьевна. — как будто не услышав последнего, он вышел. — Так вот, чем всё закончилось… — послышалось за дверью. Через добрый час проверки отчета, сопровождающегося разговором, Толя вышел из кабинета, чуть не столкнувшись с женщиной. Она сделала шаг влево, он за ней, вправо — вправо, словно два локомотива, не знающих, как поделить рельсы. — Бегаете, Людмила Прокофьевна? — они всё также топтались на месте, мужчина специально не давал проходу. — Нет. — наконец, остановились. — Не хотите объясниться? — лучшая тактика — это нападение. — Я?! — воскликнул Новосельцев, благо посторонних наблюдателей, которые легко могли принять невинный диалог за семейные разборки, не было. — Вы… — сказала Людмила, потеряв большую долю уверенности. — Прошу, я вам сейчас всё подробно расскажу. — он указал рукой на кабинет. — Вы ведете себя, как ребенок. — слетело с губ. Не достигнув своего стола, она обернулась, презрительно смотря на фигуру. — На каком основании вы утверждаете, не пойму, я ждал вас 2 часа… — Толя прервался, чтобы чихнуть. — Извините, так вот, вы пообещали прийти, ладно полчаса, ладно час, но… — он опять чихнул. — Вы заболели? — Людмила поменялась в лице, осознавая последствия своего опоздания. — Нет, немного, неважно… Если вы изначально не хотели идти, могли бы сразу сказать. Конечно, я понимаю, что проучить меня необходимо, но ваш поступок жесток. — Вы, действительно, думаете, что я могла бы поступить таким образом?! Анатолий Ефремович, — она виновато подошла к нему ближе. — я очень хотела прийти, но меня ужасно задержали. Я звонила и в пятницу, и в субботу, чтобы объясниться, но вы не поднимали трубки. — Да, мне передали... — Вы обижаетесь? — Калугина сделала жалобные глазки, подойдя вплотную. — Кривить не буду, немного разозлился, но сейчас — нет, абсолютно, тем более вы не виноваты. Просто как-то всё не выходит, вечно что-то мешает, и каждая мои попытка увенчивается крахом, не находите? — Стечение обстоятельств... — Значит не судьба… — он грустно улыбнулся. — Значит… — она опустила голову, не зная, что сказать. Предлагать встретиться сегодня после министерства было бы абсурдом. Он развернулся, направляясь к двери. Калугина провожала его взглядом, не в силах остановить. Ей казалось, что это логический конец отношений, которые так и не успели начаться, не выдержав самых незначительных препятствий. «Значит не судьба.» — повторила она ещё раз про себя. В мужчине всё бушевало от несправедливости, от вечных обстоятельств, наконец, от собственной слабости и нерешительности. Новосельцев готов был взорваться при мысли, что он её теряет… — Людмила Прокофьевна! — он резко обернулся, буквально воскликнув. — М? — она задумчиво подняла голову. — Я такой идиот! — он широко улыбнулся. Через секунду мужские губы захватили её, одной рукой он придерживал голову, гладя большим пальцем скулу. Поцелуй был совсем не похож на первый, гораздо нежнее, искренне, долгожданнее. Если бы он знал, как он был долгожданен. Людмила растаяла, как снег в сентябре, совершенно забыв про незапертую дверь. Порыв чувств воплощал нечто большее, чем животное желание, это признание, самое чистое признание необходимости быть рядом, неготовности терять друг друга, наконец, разрешение больше не скрываться и поставить жирную точку в губительной для обоих неясности. Так же резко, как подошел, он отстранился, буквально вылетая прочь, видимо ещё не осознавая произошедшего. — Совершенно с вами согласна… — качнувшись в сторону, пришибленная, но до смерти счастливая начальница села в кресло. «Теперь главное не натворить глупостей…» — рассуждал про себя Новосельцев, нежно улыбаясь, попутно затягиваясь сигаретой. Он радовался хоть небольшой ясности, которая появилась в их взаимоотношения, она к нему неравнодушно и это взаимно, и он это чувствовал. На дальнейшую перспективу смотреть было бесполезно, женская непредсказуемость и его проявляющийся временами идиотизм не давал надежных прогнозов, однако одно мужчина понял для себя четко, он сделает всё, чтобы быть рядом.

******

— Добрый день, Ольга Петровна, прекрасно выглядите. — Самохвалов легко и непринужденно пристроился около стола, незаметно для всех взял руку и поцеловал. — Здравствуй… те. — с первый секунды женщина поплыла, желая быть ближе, она встала с места. — Оль, у меня прекрасная идея… — Оля не слушала, наслаждаясь его присутствием. Вдруг в голову вспышками ударили воспоминания, женщина на секунду закрыла глаза и поморщилась. "Квартира. Коридор. Калугина… Калугина, Калугина, Вера. Пиджак. Эврика… пиджак. " Зрачки расширились, от шока она слегка качнулась назад, устремив взгляд на него. Тот самый пиджак… Проведя несложную логическую цепочку, Рыжова сделала неутешительный вывод. — Ты подумай и скажи, до вечера. — Юра удалился. Стрела поразила сердце насквозь, оставляя за собой огромную дыру. Она стояла неподвижно, пока не осознавая, что делать дальше. Пришедший Толя застал подругу в странном состоянии. — Оль, всё в порядке? — он слегка приобнял её сзади. — Юра спит с Калугиной… — прошептала она, ели сдерживая слезы. — Что? — Самохвалов и Калугина любовники. — сказала Оля более уверенно и холодно, смотря на друга. — Что ты несешь, Оль! Совсем с ума сошла со своей любовью… я думал это прошло, а ты опять за старое. — А ещё директор называется. — гнев и ревность затуманили весь рассудок, женщина стремительно направилась за возлюбленным, пока не зная, что сказать, но точно зная, что делать. — Оля, ну ты куда, черт тебя дери! — Новосельцев не понимал, откуда такие странные мысли взялись в женской голове, но чувствовал, что скандала не миновать. — Юрий Григорьевич, можно? — не дождавшись ответа, Рыжова влетела внутрь. — Конечно, ты уже решила на счет вечера? — ничего не подозревающий мужчина приблизился к ней. Громкая пощечина. От недоумения Юра попятился назад, потеряв дар речи. — Я решила, что вы окончательный козел. Как я могла поверить тебе второй раз, это просто отвратительно, как ты можешь! — мокрая пелена застилала глаза. Ещё чуть-чуть и она готова была ударить его чем-нибудь потяжелее. — Я не понимаю, о чем ты!? — Ты спишь с Калугиной! С этой мымрой! — Оля, что за бред, кто тебе это сказал?! — Самохвалов бегал глазами, пытаясь подойти ближе, но женщина держала оборону, бегая по кабинету, словно в бреду. — Юрий Григорьевич, отвезите в министерство, будьте так добры. — вошедшая Калугина остановилась у входа, прервав сцену. — От вас, Людмила Прокофьевна, не ожидала… — Рыжова с презрением посмотрела на неё сверху вниз. Терять было нечего, горит сарай, гори и хата. — Не понимаю вас… — широкая улыбка, оставшаяся после недавнего поцелуя, сползала вниз. — Другого ответа я и не ожидала, а ещё директор, уважаемый человек, называется. — Людмила Прокофьевна, ей не здоровится. — растерянный мужчина метался по кабинету. — Ольга Петровна, что происходит? — Это я у вас хочу спросить, что происходит… — горячую речь прервал ворвавшийся Новосельцев, которого осенила догадка. — Оля, прошу тебя, сейчас же прекрати! — он подошел к ней вплотную, дернув за руку. — Замолчи сейчас же! — Директор спит с заместителем, молчать не буду! — женщина, опьяненная ревностью, нарочно сказала это так громко, что, казалось, слышало всё учреждение. — Что?! — хором послышалось с разных концов. — Да как вы смеете! — разгоряченная Калугина устремилась к истеричной женщине. — А вы как?! — Я не сплю с ней! — восклицал Юра. Поднялся балаган, разгоряченные люди парировали и размахивали руками, вороша грязное бельё. — Я видела пиджак в коридоре, вы вышли в мужской рубашке, не так ли, Людмила Прокофьевна?! — Да, но… — аргументы были явно не в её пользу. — Я не был ни разу у Людмилы Прокофьевны! Это просто невозможно. — Тогда чей он?! — Оля, это мой пиджак… — тихо сказал Новосельцев, осознавая последствия. Повисла тишина, Людмилу потряхивало то ли от волнения, то ли от злости. — Как?! — ахнула Рыжова. — Толя, ты спишь с этой?! — потеряв всякое чувство такта, Юра показал пальцем на Калугину. Толя не заставил себя долго ждать и дал громкую пощечину, уже вторую за сегодня. Самохвалов взял его за грудки, но мгновенно отпустил. — Дамы, выйдите на минуту. — Я жду извинений! — визжала Людмила. — Выйдите! — грозный взгляд Новосельцева заставил обеих выполнить просьбу. — Спать с директором — это что-то новенькое, Анатолий Ефремович. — произнес Самохвалов, как только они остались одни. — Спать с замужней женщиной — это что-то старенькое, Юрий Григорьевич… Ты думал, я не догадаюсь?! После этой фразы началась драка, видимо сегодня её было не избежать. Мотив был прост, выпустить пар и защитить честь своей женщины. Всё закончилось разбитыми носами и смехом. Такова суть мужчин, становится лучшими друзьями после драки, женщинам не понять. Присев на диван, оба переводили дух. — Прости меня и Ольгу, люблю её и ничего с собой поделать не могу. Понимаю, что плохо, некрасиво, неправильно, но с сердцем не поспоришь, сам знаешь. — Да, Юра… только не тяни, объяснись с женой, так будет правильно, а Алексея жалко. — Знаю. А ты правда не спал с Калугиной? — Юр, только помирились, не начинай. Между нами исключительно деловые отношения. Помнишь, ты отправил меня к ней с документами, она и пожаловалась на протечку в ванной. Я решил помочь, но Оля как всегда вовремя. Сам понимаешь, как бы это выглядело. — Но итог один. — Юра рассмеялся, заразив друга. — Ладно, надо разъяснить всю ситуацию, иначе они друг друга сожрут. Разгоряченные женщины, неприятно поглядывая на друг друга, вошли в кабинет. — Ольга Петровна, Людмила Прокофьевна, произошла нелепая ошибка, за которую мы просим у вас прощения. Пиджак, действительно, принадлежит Анатолию Ефремовичу, он приходил чинить кран. — Подтверждаю, ещё Юрий Григорьевич хочет сильно извинится перед Людмилой Прокофьевной за некорректное поведение, правда? — они стояли словно два школьника у доски, спасающих положение друг друга. — Да, я приношу свои глубочайшие извинения. — Извините, что беспочвенно оговорила вас. — сказала Ольга, очень медленно и не хотя, будто не до конца веря всей истории. — Это дурдом, товарищи! — единственное, что смогла сказать Калугина, эмоции не утихали до сих пор. Мнение о тихой, безобидной сотруднице перевернулось с ног на голову. Беззащитность перед злыми языками заставило её терпеть унизительное копание в личной и никому недоступной жизни, она вылетела прочь. — Толя, иди за ней, объясни всё ещё раз, извинись, как ты умеешь. — То есть натворили дел вы, а отдуваться мне, прекрасно! — Пожалуйста. — осознание постепенно приходило, Рыжову потряхивало от мысли, что её могут уволить. Женщина жалобно посмотрела на друга. — Оль, в первый и в последний раз. Больше никогда, слышишь, никогда так не делай. — Спасибо. — Толя посмотрел на влюбленных идиотов, покачал головой и вышел. — Людмила Прокофьевна, простите этих болванов. — с порога начал мужчина. — Почему без стука?! — буквально всё в этот момент выводило из себя, она подняла грозный взгляд на него, выпуская дым изо рта. — Тук-тук. — он рассмеялся, немного разрядив обстановку. — Людмила Прокофьевна, ошибочка вышла, но всё же хорошо закончилось. — он обошел стол так, чтобы оказаться прямо у её стула, заставив повернуться на него. — Ошибочка… все учреждения будет гудеть... а вы подумали, что будет, когда информация дойдет до начальства, да меня просто уволят и его в придачу. — Что вы, Ольга никому не скажет, тем более это неправда. Влюбленная женщина, что с нее взять? — В кого? — Людмила прищурила глаза, стряхивая пепел. — Вы ничего не поняли? — Нет… — Ольга и Юра встречаются, поэтому она и устроила скандал, по-моему, это очевидно. — Как?! Самохвалов женат, она вроде замужем… — эта сложная схема не укладывалась у неё в голове, что даже позабавило Толю. — Значит разведутся, да и вообще, это их дело. — У вас всё так просто, Анатолий Ефремович, пожениться — развестись, как зубы с утра почистить. — Я не поддерживаю, но и не осуждаю, любовь непредсказуема и ничего с этим нельзя поделать. Ну не злитесь, же! — Новосельцев одной рукой уперся об подлокотник, второй взял её руку, слегка сжав, улыбнулся. — Не увольняйте Рыжову, я всё что угодно сделаю, хоть кран починю. — Людмила, не выдержав мужского напора, улыбнулась. — Вы неисправим, товарищ Новосельцев. Лучше… — она замялась. — Лучше приходите ко мне на ужин… — Ужин будет до или после крана? — он нежно посмотрел на неё. — Идите уже! — Калугина хлопнула его по плечу, не выдержав, рассмеялась. — Всё, всё, только без рукоприкладства. — он побежал к выходу, за пару шагов обернувшись. — В среду, в 8? — Не забудьте инструменты!