До Вас. II

— Доброе утро. — прощебетала женщина, напевая что-то под нос. — Доброе… — загадочно протянул Новосельцев, наблюдая за новым явлением. — Что-то не так? — Всё так… прекрасно выглядишь, я бы даже сказал, что ты сегодня ужасно красива. — платье, каблуки, свежая укладка, вместо старящих пакетов — элегантная маленькая сумочка. — Спасибо, мне очень приятно. Ты тоже, как всегда, неотразим. — Ольга буквально рассыпалась в комплиментах, Толя был сегодня третьим за немногочисленные минуты рабочего дня. Видимо, счастливый человек видит прекрасное в других. Слегка ошарашенный Новосельцев сел за стол, открывая папку и с недоверием стреляя взглядом на подругу. Ближе к обеду на столе появилась записка: «В 13:00 у выхода». Ольга больше не видела смысла показывать гордость или сопротивляться моральным укладам общества, сразу дав положительный ответ в голове. Воспользовавшись новой манерой Новосельцева опаздывать на обед, она слилась с толпой и направилась на улицу.

******

— Анатолий Ефремович, зайдите, пожалуйста, к Калугиной. — звонок заставил мужчину засиять, не хуже Рыжовой. Он мигом взял папку с отчетом и побежал наверх. — Добрый день. — без стука Толя ввалился в кабинет, желая поскорее увидеть её. — Здравствуйте, Анатолий Ефремович. — не скрывая радости, Калугина широко улыбнулась, откладывая документы. Неужели что-то стало для неё более важным, чем работа?.. — Присаживайтесь. — Как вы себя чувствуете? — Прекрасно, спасибо. — Я принес отчет. — он положил папку на стол. — Я вызвала вас не по рабочему вопросу. Анатолий Ефремович, я хотела бы вас отблагодарить за помощь, с недавних пор знаю, что деньгами вы не берете, в ином случае выписала внеочередную премию, но мне всё-таки хотелось сказать вам спасибо. — Вы мне уже говорили. — Толя надеялся, что момента «платы» за его бескорыстную и совершенно искреннюю заботу не предвидится. — Хочу повторить. Это вам. — она достала пакет из-под стола. — Что там? — он не хотя взял подарок в руки. — Рубашка, выбирала сама, скажу больше, в первый раз, так что не обессудьте. — Спасибо… — после этих слов возвращать пакет было совсем некорректно. — Вам не нравиться? — Отчего же, нет, мне очень приятно, просто… понимаете, я делал всё бескорыстно, а сейчас выходит так, что вы как будто откупаетесь. — Совсем нет, я, как вы говорите, чисто по-человечески. Или вы хотели нечто иного? — Я до сих пор хочу. — он улыбнулся, смущая начальницу. — Чего? — голос вздрогнул. — Проводить до дома. — Я не против. — наклонив голову в сторону, она нежно посмотрела на него. — В 17:00 у меня встреча в министерстве, после неё могу приехать сюда. — Буду ждать. — окрыленный, но сильно не подающий виду, он ушел.

******

Так сильно, как сегодняшнего звонка, он не ждал даже дембеля. Хорошо было бы купить цветов, однако Новосельцев боялся не успеть. Ровно через пять минут после звонка он, как штык, стол у входа, ожидая женщину.

******

Однако в это время Людмила ерзала на стуле у министра, поглядывая с злостью на часы, которые буквально бежали. Помимо того, что руководство приняло её на 20 минут позже, так ещё и было сегодня чрезвычайно красноречиво. — Василий, как можно скорей до учреждения. — Понял. — однако московские пробки были не под силу ни водителю, ни Людмиле. Сидя в машине, она горячо ненавидела всех, кто ехал вечером в пятницу с работы домой. Время предательски перевалило за семь часов, никакая, даже самая быстрая машина, не спасет от неприлично большого опоздания.

******

Первые 20 минут Новосельцев был спокоен и весел, лишь подтверждая тот факт, что все женщины склонны опаздывать. Однако ожидание тянулось, словно резина, а на горизонте всё не появлялось знакомой черной «Волги». Пальцы рук и ног давно превратились в окаменелость, а внутри начало подкипать. В голове проскользнула мысль о том, что начальница специально не пришла, желая отмстить за все прошлые выходки, иного разумного объяснения он не нашел. Увидев на часах цифру 8, Толя бросил бесполезное занятие и побрел к дому, пыхтя сигаретой, как паровоз. Курение было, наверное, единственным способом в сложившийся ситуации, чтобы не сорваться на случайного прохожего.

******

— Василий, давайте сразу домой. — холодный голос пронзил тишину. Сказать, что Калугина была расстроена внешними обстоятельствами, ничего не сказать. Чувство вины сжирало изнутри, по природе своей, она ненавидела подводить людей, чего и требовала от окружающих, но видимо когда-то этому надо было случиться и именно в случае с Анатолием Ефремовичем. Не прийти на встречу с сотрудником она, со скрипом, но простила бы, но с любимым мужчиной — никогда. — Ало, позовите Анатолия Ефремовича к телефону. — Здравствуйте, его пока нет, кто спрашивает? — Передайте, пожалуйста, что звонила Калугина, и очень просит перезвонить. — Хорошо, передам. «Скоро эта женщина оккупирует дом.» — усмехнулся про себя дед Максим. Уставший и озябший мужчина ввалился в квартиру без сил, побросав вещи, кротко поцеловав сонных сыновей, завалился на диван, приветствуя соседа исключительно кивком головы. — Заработались, Анатолий Ефремович. — И замерзли. Завтра буду спать до обеда. — Новосельцев потеплее укутался пледом. — Звонил твой друг, очень просил перезвонить. — Какой из? Если Самохвалов, то пусть идет к черту. — Калугина. — Ммм… даже интересно. — «как она объяснит свое поведение.» — продолжил про себя он. — Ну так что будешь звонить, мне выйти? — Обязательно, через 5 минут. — Новосельцев широко зевнул, отворачиваясь к спинке дивана. На следящее утро сыновья застали отца в довольно необычном положении, на диване, одетым, держащим телефонную трубку у уха, видимо звонок так и не состоялся. Еле продрав глаза, наш герой тяжело встал с постели, к головной боли в придачу шел насморк, по всей вероятности вызванный вчерашним «свиданием». Однако дети требовали, как минимум, завтрак и обещанную в среду прогулку в парке. Вова, к счастью, отошел, но не полностью, держа некую невидимую дистанцию. Про Калугину Новосельцев в утренней суматохе даже и не вспомнил, нельзя отрицать, что в нем сидела маленькая, но отравляющая обида. В полдень семья вышла на прогулку, Толя сидел на скамейке, наблюдая за оккупированной детьми площадкой. Принимать участия в «ожесточенных воинах» не было сил, простуда одолевала, то ли дело заставляя мужчину сморкаться и чихать. После было принято решение зайти в кафе, порадовать детей сладкими булочками, а себя чаем. Часам к 7 трое мужчин прибыли домой, проведя остаток вечера за игрой в машинки и просмотром телевизора. Бедная Людмила звонила два раза, как раз в их отсутствие. Игнорирование было худшим наказанием, хотя и непреднамеренным, правда она этого не знала. Женщина по началу сильно винила себя, смущалась, стыдилась, под конец совсем разозлилась «обидчивости» мужчины. «Вот цаца! Не берете трубки, Анатолий Ефремович, и не надо! Да виновата, да опоздала, но зачем же доводить дело до абсурда, как маленький ребенок, ей Богу! Хочет, чтобы я перед ним на колени упала, извинялась… я всегда признаю свои ошибки… практически… но заставлять унижаться — это слишком, упертый, как баран…» — она со злостью кинула трубку и ушла на кухню. В воскресенье Анатолий Ефремович чувствовал себя совсем отвратительно, пролежав в постели пол дня. Его кидало то в жар, то в холод, спасал только чай с медом и то на ничтожные полчаса. Благо дети занимали себя сами, Вова сел делать уроки без всяких уговоров, что поразило даже младшего брата, видимо чувство ответственности постепенно проникало в бурно развивающуюся голову. Сережа рисовал в гостиной, попутно смотря мультики, каждый час забегая в спальню проверить, как там папа.

******

Выходные Рыжовой прошли более продуктивно. В субботу она с Юрием Григорьевичем отправилась на прогулку за город, естественно в тайне от мужа. День прошел замечательно, свежий воздух, красивые пейзажи, отдых от городской суеты, теплые губы. На следующий день, как ни в чем не бывало, пошла к сыну на футбольный матч, вернувшись домой, приготовила ужин и, как верная жена, легла спать.