До Вас. II

Несмотря на то, что у старшего статиста была бессонная ночь, он успел заскочить в магазин напротив учреждения. Набор был странный, две коробки конфет и водка. Спрятав всё содержимое в портфель, он перебежал дорогу и зашел в здание, пропустив перед собой пожилую женщину. Легкое опоздание на 15 минут никто даже не заметил, начальство со вторника прибывало на полчаса позже, такому примеру следовали и сотрудники, наводящие марафет попутно разговаривая с друг другом. Однако Ольга была уже на месте, Толя приземлился на стул и поздоровался, ответа не послышалось. Отложив извинения на потом, он погрузился в отчет. Тот факт, что он провел эту ночь в объятьях начальницы всё равно не позволяло халтурить на работе, как говорит Юрий Григорьевич, начальство никогда не дремлет. За 20 минут до обеденного перерыва в приемной раздался звонок. — Ало, Вера, это Калугина. — Ой, Людмила Прокофьена здравствуйте, как ваше самочувствие? — секретарша готова была разговаривать с кем угодно, лишь бы не работать. — Неважно, но спасибо. Вера, скажите как дела в учреждении, всё в порядке? — Да, хорошо. Все приходят, только Новосельцев сегодня слегка опоздал. — об этом Людмила прекрасно знала. — А министерство? — Юрий Григорьевич уехал туда полчаса назад. Думаю, всё в порядке, так бы я уже об этом знала. — Как коллектив в целом, работает? — Вера встала из-за стола, взяв телефон в руки, и подошла к окну. Картина разворачивалась следующая…

******

— Оль, дай пожалуйста ручку. — Толя пролез через сквозной шкаф, но Рыжова по-прежнему сохраняла молчание. — Оль, ну перестань, я не со знала, это всё мое разноязычие. — Новосельцев обогнул стену и присел на её стол. — Смотри что я тебе принес, твои любимые, прости дурака, а! — мужская рука протянула коробку конфет. — Только из-за конфет. — женщина улыбнулась, оба рассмеялись. — Я правда не хотел ранить твои чувства, просто устал, не подумал, ляпнул. — он ласково погладил её по плечу. — Я уже простила. Может, приедешь на выходных с ребятами, вы с Алексеем сходите на рыбалку, потом посидим все вместе. — К сожалению, вынужден отказаться, но предложение очень заманчивое, может на следующих, сейчас совсем нет времени. — Чем это ты таким занят, м? — на лице появилась подозрительная ухмылка. — Сейчас я не могу тебе рассказать, даже не знаю, смогу ли когда-нибудь… но не переживай, всё в рамках закона. — Новосельцев рассмеялся. «Никогда бы не подумал, что придется скрывать от подруги Калугину.» — Я уже переживаю, но ладно, бог с тобой, потом всё равно узнается, рано или поздно. — Толя промолчал и вернулся на место.

******

— Ещё как. — секретарша тихонько рассмеялась милому общению между коллегами. — Что-то не так? Я вас не поняла. — У нас сегодня второе 8 марта, нет, всё-таки Новосельцев — это феномен, опоздает, но конфеты принесет, что за мужчина, надо брать. — Верочка уже забыла, с кем ведет диалог и говорила то, что думает. — Даже так… берите в оборот, Вера. Ладно работайте, больше не отвлекаю, до свидания. — ерничала женщина. — До свидания, Людмила Прокофьевна. — не успев трубке лечь на место, как беспощадная болтушка вновь взяла её в руки и принялась рассказывать последние новости Алёне.

******

«Значит пока я здесь лежу, болею, он ходит и раздаривает конфеты, удивительный мужчина… значит ночует он со мной, что там, спит в обнимку, а встречается с другой, как это понимать, ну я устрою кузькину мать… а причем здесь я, и почему я постоянно забываю, что он не мой мужчина, пусть его пассия и устраивает сцену, век мне свободы не видать, это точно та девчонка, да какая разница то, факт остается фактом… «просто здороваемся» все бы так просто здоровались, Анатолий Ефремович. Нет, не дает он мне покоя, даже когда его нет рядом, он каким-то образом может вывести, что за человек…» — Калугина, лежа на кровати, сгорала от ревности. Если так можно сказать, их интимные отношения провоцировали чувство собственности. Женщина терялась в догадках, что ей делать дальше с вновь разгоревшимися чувствами, высказать она ничего не может, но и тихо терпеть двойную игру она была не намерена, два противоречия сталкивались в голове: подсознательное желание быть его и неготовность разлучать пару, как когда-то сделала её лучшая подруга. От переизбытка эмоций поднялась и без того большая температура, лучшем решением было попробовать уснуть.

******

— Людмила Прокофьевна, я вернулся. — в 18:35 на пороге появился мужчина, зайдя в комнату, он понял, что спящий человек вряд ли сможет ему что-то ответить, поэтому прикрыл дверь и приступил к приготовлению ужина. — Людмила Прокофьевна, Людмила Прокофьевна, просыпайтесь, ночью не уснете. — на кровать приземлился поднос с вкусно пахнущей едой. Людмила нехотя открыла глаза, пару секунд потребовалось, чтобы вернуться в реальность. Она потерла глаза, провела рукой по волосам, зачесывая назад, и слегка приподнялась на локтях. Ужин вызвал непроизвольную улыбку, в отличие от сидящего напротив, но она решила пока что не подавать виду. — Спасибо. Как день? — она погрузила вилку с макаронами в рот, пристально наблюдая за реакцией Новосельцева. — Как обычно, только слегка опоздал, но думаю, вы догадываетесь. О чем вы утром хотели поговорить? — они встретились глазами. — Ни о чем, я передумала. — извинения за вчерашнюю перепалку откладывались на неопределенный срок. — Тогда скажу я, прошу прощения, что сорвался, я не должен был так злится на вас… я просто хочу, чтобы вы поскорее выздоровели, но не сдержался, всё навалилось. — Вы меня тоже простите, вы так много делаете для меня, а я принимаю, как должное. По правде говоря, я очень вам благодарна, это всё мой отвратительный характер. — Сегодня потрясающий день, все женщины меня прощают, удивительно. — Толя рассмеялся. — Конечно, кто может устоять перед коробкой конфет, не правда ли? — глаза мужчины округлились. — А как вы узнали? — однако Новосельцев не выглядел, как человек, которого поймали за хвост, он был спокоен, что вызывало непонимание женщины. — У меня везде уши и глаза. — она натянула улыбку, тема другой женщины была до жути неприятна. — Правда, не понимаю, как вы будете потом всё ей объяснять. — Людмила развела руками. — Я сказал, что у меня личные дела, о которых я не хочу рассказывать. — Толя был явно убежден, что речь идёт об Ольге. — По-моему, это аморально, обманывать женщину, скрывать, где и с кем вы проводите ночь, вам не стыдно? — Калугина не понимала такого легкомысленного отношения. — Подождите, я ничего не понимаю, почему мне должно быть стыдно. — Толя потирал голову, которая ещё гудела после рабочего дня. — Потому что вы в отношениях с одной, а ночуете с другой. Толя громко рассмеялся, но лицо Людмилы олицетворяло полное недоумение от такой реакции. — Вы думаете, что я в отношениях с Рыжовой, кто сказал вам такую глупость? — Толя не переставал улыбаться. — Так вы… Рыжовой?.. А я подумала…ой. — Калугина закрыла лицо от смущения, осознавая, что Вера не сказала кому предназначались конфеты, её фантазия сама нарисовала молодую девушку, а разум просто поверил. — А вы на кого подумали? — Ни на кого, забудьте. — Людмила невинно улыбнулась. — Мы просто поссорились, поэтому я решил загладить вину…кстати. — Новосельцев резко поднялся и вышел в коридор. — А это вам. — Толя положил идентичную коробку на кровать, Людмила засияла. — У вас ко всем один подход? — Он беспроигрышный. Людмила Прокофьевна, я вам уже говорил, но повторю ещё раз, у меня нет отношений, можете не переживать, я не тот, кто может обманывать любимого человека. — Я поняла. — Людмила мельком взглянула на него и улыбнулась. Тяжелый камень подозрений упал с плеч. — Я наелась, можете забрать, пожалуйста. — Калугина с большим желанием распаковывала конфеты. — Я принесу чай. — в голове пронеслось «ну прямо, как ребенок». Через 10 минут Новосельцев вернулся в спальню, половина коробки была уже съедена, а довольная Людмила лежала с градусником подмышкой. — Давайте посмотрю. — Толя вытащил градусник и взглянул на него, цифра была неутешительной. — 38.7. — Днем было 37.9, видимо, к вечеру поднимается, ночью будет 39. — Людмила закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Во сколько вы уйдете? — желание отпускать мужчину отсутствовало напрочь, однако держать его насильно она не собиралась. — Сейчас, пойду схожу за вещами и вернусь. Ходить в чужой рубашке мне как-то не по себе, а моя ещё занята. — он взглянул на неё с ухмылкой. — Вы уверены, как же дети? Я могу остаться одна. — последняя фраза была сказана неуверенно, учитывая прошлую ночь. — Дети будут рады, если строгий папа не будет читать нравоучений пару дней. — Тогда собирайтесь, чтобы вернуться не поздно, вам завтра на работу, второго опоздания я не позволю. — Людмила улыбнулась. — Не буду злоупотреблять своим положение. — он двусмысленно посмотрел на неё, от чего щеки женщины мгновенно порозовели.

******

— Всем привет. — в коридор выбежали все члены семьи. — Папа, где ты был?! — Я… я был у друга, ему нужна помочь. Как вы, скучали? — Честно нет, дед Максим вчера весь вечер с нами играл, ещё купил мороженного. — корректности от младшего сына можно было не ожидать. — Ну спасибо, мой хороший. — Сегодня ты дома? — вступил старичок. — Нет… — Толя виновато посмотрел на него. — Серёжа, Вова, идите в комнату, мне надо поговорить. — дети удалились с громкими возгласами. — Толь, я, конечно, понимаю, что любовь случилась, я не против ночевать, но подумай о детях, их уже бросила мать, если ещё и ты учудишь, то не знаю, что будет. — Да вы что, какая любовь, как я могу их бросить, ни за что. Мне нужно пару дней, на выходных я останусь дома, но не точно, не знаю, как он будет себя чувствовать. — Можешь не придуриваться, что с ней случилось? — Сломала ногу и заболела гриппом, температура высокая, вчера приезжала скорая, я не могу её оставить, дело не в любви, а в человеческом отношении. Ольга меня всегда выручала, теперь моя очередь кому-то помочь. — Это правильно, но глаза у тебя всё-таки влюбленные. — Да перестаньте. — Толя рассмеялся, опустив взгляд. — Мне нужно собрать вещи и вернуться. — Хорошо, давай быстрее, мальчикам надо ложиться спать. Новосельцев покидал в спортивную сумку чистую рубашку, нижнее белье, носки, спортивные черные штаны, белую футболку и парфюм. — Ну я пошел. — Давай, с богом, сам не заболей, донжуан. — крикнул дед Максим убегающей фигуре.

******

— Я вернулся. — в 10 вечера Новосельцев прибыл в квартиру. — Что сказали? — приземленная высокой температурой женщина тихо спросила. — Что им с Максимом Викторовичем лучше живется, вот такая благодарность за все годы. — ерничал Новосельцев. — Это ваш папа или бывшей жены? — Людмиле всё-таки хотелось выяснить, что это за благородный человек, который терпит двух «обормотов». — Ничей, это мой сосед, мы с ним давно знакомы, почти, как я переехал, он уже как член семьи, дети иногда называют его дедушкой, а он и не против. — Какая у вас мужская компания. — Другой нет. Я пойду в душ и разложу вещи. Наконец, можно было чувствовать себя по-человечески, скинуть деловой костюм, сменив на обычную, домашнюю, комфортную одежду. — Людмила Прокофьевна, я вам должен сказать кое-что, только не бейте. — Что случилось? — тяжелая голова поднялась с подушки. — Раздевайтесь!