Лестничная площадка

3 июня 1970 года

Лаборатория КО, запись номер 66а

Кладбище

      «Ровно восемь лет назад мальчик появился на свет. С момента рождения он не показывал никаких особенностей и способностей, в отличие от рожденного всего месяцем ранее сына Ориона (запись 65). У каждого из детей, там, откуда мы, ещё до года проявляются какие-либо странности, которые являются результатом смешения особенной крови родителей. По достижении пятнадцати лет, дар развивается полностью. Самаэль, как и все мы, считал, что его сын родился пустым. Это было почти что разочарованием и трауром, невозможно выжить, будучи обычным, вернись мы обратно. Несмотря ни на что, наш друг Сэм всё ещё опекал его, отказавшись отдать на воспитание людям, (что, несомненно, было бы лучше для самого ребёнка). Мы решали этот вопрос… До тех пор, пока неделю назад мальчик внезапно тихо не скончался во сне».

17 мая 2002 года, 8:12

— Ты совсем рано, дорогая. — качая головой, произнесла пожилая женщина, перебирая ключи, висящие на доске. Её волосы были седыми, а на губах играла приветливая, добродушная и чуть беспокойная улыбка. Ви всегда нравилась эта женщина, работающая за стойкой администрации в их гимнастической секции в первую смену, и тренером для младшей группы во вторую. Кажется, раньше мисс Ария Онтье даже готовила команды на соревнования. Неудивительно, что, несмотря на возраст, она была довольно активной и весёлой. Но сейчас… Ви была бы рада просто получить ключ и остаться в зале одной. — Ты себя ни капли не бережешь. Разве тренировка не начинается только в 10? — Да, мисс Онтье. Но я решила… Немного потренироваться. Не будет лишним перед соревнованиями. — Ви благодарно кивнула, подбирая сумку, едва ключ оказался в её руке. — Большое спасибо! Рука на плече заставила остановиться, едва она приготовилась бежать. Мисс Онтье задумчиво смотрела на неё, склонив голову набок. Кое-где на старческой коже уже выступили морщины. По какой-то причине, Ви задалась вопросом, какого цвета были волосы этой женщины до того, как стали такими светло-серыми. Их глаза встретились, и мисс Онтье наклонилась немного ближе. — Ты мне очень кого-то напоминаешь. — словно безуспешно пытаясь что-то вспомнить, произнесла женщина, и девочка сделала шаг назад. — Скажи-ка, твоя мама или кто-то из тёть никогда не занимались здесь? — Это вряд ли. — быстро ответила Ви, мотая головой. Ей нужно было торопиться. — Извините, мне пора, эм… Тренировка! Ещё раз спасибо! В этот раз её никто не задержал. Едва она оказалась в раздевалке, не мешкая, стала переодеваться. Форма, пачка… Пуанты, самые дешёвые, те, что она смогла себе позволить на скопленные в течение полугода деньги на обед, и те, что незаметно воровала из рюкзака Луз. Сестра была ужасно рассеянной, но ей не нужно было знать, что эти деньги не «случайно терялись», а были аккуратно вытащены Ви. В любом случае, Камилла никогда не ругала свою родную дочь. Все девушки, связанные с художественной гимнастикой, обязаны быть худыми, стройными, с идеальной осанкой и грацией. Только правильное питание, только строгий режим сна, ранний подъем и тренировки, тренировки, тренировки, пока пальцы не закровоточат от атласной ленты, на которой ты обязана парить, а ребра не защимит от бесконечных оборотов, ударов, прыжков и падений. Повезло, что балет имел те же правила. Прежде, чем выйти в зал, Ви привычно встала на напольные весы. Стабильно. Четырнадцать лет и сорок два килограмма. Набирать вес нельзя — потеряешь в оборотах. Здесь не было друзей. Были только соперники. Девчонки с внешностью нимф из сказочных лесов и идеальными ангельскими улыбками, от которых Ви тошнило. Улыбки, которые предусмотрительно заставляли её проверить магнезию для просушивания пальцев на наличие крошечных стеклянных осколков или бросающихся в глаза примесей. Лишь после этого можно идти к площадке с гимнастическими снарядами… Но вместо этого, прижимая к себе сумку, словно в ней было что-то драгоценное, Ви идёт к стене с большим окном почти в пол, позади которого виднелся лишь лес и целое море высоких деревьев. Лучшее место во всём зале… И самое то для фона, хотя обычно во время занятий его закрывают жалюзи, а на смену естественному свету приходит искусственный. Ещё пара приготовлений — и всё готово. Камера стоит прямо в центре обзора на невысоком стуле, сумка и все лишние вещи скрыты из кадра… Вопреки тому, что видят другие, гимнастика, такой элегантный вид спорта, полный гибкости и здоровья, — это самая жестокая борьба. Ви улыбается, ничего не желая так сильно, как истерически рассмеяться. Камилла никогда не услышит, никогда не позволит уйти. Ведь это «талант», ведь это «столько лет и времени тренеровок». Ведь это «глупые детские мечты», и Ви передумает и попросится обратно уже через неделю. Если гимнастика настолько ужасна, разве может балет быть хуже? Ви готова ко всему. По крайней мере, балет хотя бы привлекал… За него будет не так жалко вставать рано утром и в очередной раз отказывать себе в обеде. Балет описывают, как нежность… На языке спорта, это обычно означает целую кучу крови. Голова затуманилась. Ви сама не поняла, что с ней, но она присела на колени, закрывая лицо руками. Она могла бы остаться в таком положении ещё на какое-то время, если бы не телефонная трель. Ах да, звук следовало отключить. Смс из сумки. Со вздохом, Ви поднялась на ноги, доставая простенький кнопочный телефон с трещиной в углу экрана. «Пожалуйста, давай поговорим. Я правда не знаю, что сделала не так». Лицо скривилось само собой. Она уже забыла о том, что последнюю неделю вела с Луз игнорирующую войну. Неужели принцесса хоть раз в жизни встала также рано, как и Ви? Внезапная ярость заставила поддаться эмоциям и ответить резко, вопреки здравому смыслу. — «Ненавижу это. Ненавижу тебя. До твоего появления всё было хорошо. Раньше всё было хорошо». Проходит всего сорок две секунды, — Ви считала, и телефон вновь звенит. Разумеется, на сенсорном телефоне было удобно печатать, конечно, Луз не нужно много времени. «Я не понимаю, в чём проблема. Я что-то сделала не так? Раньше ведь всё было хорошо. Почему ты ненавидишь меня? Пожалуйста, скажи мне, что это, и я обещаю, что исправлюсь». — «Ты всегда всё делаешь правильно, ты ведь Луз. Тебе ничего не нужно делать, но у тебя всё равно будет всё: вся любовь, все вещи, абсолютно всё. Ты просто слепая, если думаешь, что раньше всё было хорошо. Я сама слепая, если думала так. Недавно я просто поняла, что обманывала саму себя. И я больше не собираюсь быть тихоней и жить в твоей тени. Принцесса Луз». Ответ не приходит в течение целых двух минут. Когда Ви уже собралась положить телефон, на экране высветился один простой вопрос. «Что случилось?» — «Ты. До твоего появления всё было хорошо». — безжалостно написала Ви. Чуть подумав, она отправила ещё одно смс следом. — «Собираюсь сбежать куда подальше и покончить с собой. Тогда ты была бы довольна? Я знаю, ты хочешь, чтобы Камилла снова была только твоей мамой. И знаю, что ты хочешь избавиться от меня. Хватит притворяться». Ответное сообщение приходит почти мгновенно. «Пожалуйста, нет. Пожалуйста, я люблю тебя, Ви. Я сделаю всё, что хочешь». «Пожалуйста, поговори со мной». «Пожалуйста, мы можем просто поговорить. И что бы это ни было, я обещаю, что помогу». «Прошу, не делай ничего глупого». «Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?» Ви посмотрела в отражение оконного стекла. Её рыжие волнистые волосы были завязаны атласной лентой кремового цвета в тугой пучок, пачка была нежно-розовой, как и пуанты… Ей хотелось заняться танцами, а не Луз. Этот разговор не имел смысла. В этот момент, выпрямив спину и встав на носочки, она напомнила себе кого-то совершенно другого… Потребовалось меньше минуты, чтобы набрать ответ: — «Спрыгни с крыши, Луз. Так всем будет только лучше». Телефон отправился в сумку. В зале повисла абсолютная тишина. Быстрым движением, Ви коснулась кнопки play на магнитофоне, и тут же, не мешкая, замерла перед камерой. Swan Lake — Introduction, Чайковский. Идеальное начало. С первыми нотами мелодии началось её импровизированное шоу. Начало напоминало тихую поступь лесных дриад и парханье крыльев прекрасных белых лебедей. Звуки флейты приятным эхом отражались в зале. Ви достаточно тренировалась, чтобы знать, что делать. Камера снимала каждое движение, и всё в танце должно было быть идеальным. Плавный, медленный поворот, и ещё один, чтобы выйти из стойки… Ви приполнялась на носочках, секунда в секунду поднимая руки вверх… Потрясающая гибкость была приятным бонусом к балету. Это было её шансом. Элегантный прыжок, такой, словно она летела, словно пархала, как перышко… Музыка стала громче, звуки стали яростнее. Ви закрыла глаза, представляя, как танцует на сцене под эту музыку. Вокруг декорации, свет, и весь вечер всё внимание только на неё, все разговоры лишь о ней. Всё внутри сжалось, почти сгорая от восторга… Зрители следят за движениями, Ви делает взмах руками, слышится аханье, она оборачивается, кружится, как ангел, изо всех сил пытаясь игнорировать мутность в глазах… Поворот, очередное па, прыжок… Сердце учащенно забилось… Атмосфера всё мрачнела и мрачнела. В зале люди, которые пришли посмотреть на выступление, к которому Ви готовилась бы так долго… Ребра словно сжимаются. Следующий шаг и изящное движение тела… Которое выходит совсем не изящным, когда Ви едва не падает на колени. Из горла вырвался кашель. Камилла бы разозлилась. Вайолет почувствовала, что начинает задыхаться. Воздуха не хватало. Её отражение в стекле было совсем не таким, каким должно быть. Голова коснулась пола, и она тут же оперлась о него руками, заставляя себя подняться. Настоящая балерина никогда не позволит себе упасть. Никогда, никогда, НИКОГДА. Она закашлялась, слёзы брызнули из глаз… Позади раздались одинокие шаги… — ААААА! — Бог ты мой! — знакомый голос заставил Ви стремительно обернуться, и она закрыла рот руками, обрывая визг. Всего лишь мисс Онтье. Никого другого. — Не кричи так громко, дитя, кого ещё ты ожидала здесь увидеть, привидение? Музыка закончилась, и снова воцарилась тишина. Не говоря ни слова, девочка поднялась на ноги, качая головой, как болванчик, и в страхе оглядывая зал. Действительно, кого ещё она ожидала увидеть? Всё выглядело, как и всегда. Зал был пуст, если не считать её саму и мисс Онтье. Балерины не должны нервничать по пустякам. Ви вытерла губы, свободной рукой отряхивая балетную пачку. — Простите. Я… Я просто увлеклась. — тяжело дыша, выдавила она, впиваясь ногтями в кожу. — Простите. — Тебе не за что извиняться. — покачала головой женщина, с беспокойством оглядывая Ви. В то же мгновение девочка вспыхнула. Точно. Форма. Никто не должен видеть её такой. Это не могло обойтись без проблем. Словно прочитав её мысли, мисс Онтье продолжила. — Если миссис Тёрнер увидит тебя в этом, то будет очень недовольна. Но… Я так и знала, что ты хочешь перевестись. — скрестив руки, добавила она. Ви опустила глаза, сутулясь и ни о чём так не мечтая, как сбежать. — Я… Я просто… Не говорите маме и миссис Тёртер, пожалуйста. Я хочу отправить своё выступление и… — она махнула на камеру, не поднимая головы. — Уехать отсюда. Я хочу, чтобы меня приняли в академию в Грейвсфилде. Это как… Интернат. Но там учат балету тоже… Они живут и учатся там. И каждый год они дают один грант на обучение. Я хочу отправить запись и поступить туда. Я… Я никому не говорила об этом, но… — Ты уверена, что хочешь этого? — перебила её женщина. Ви посмотрела прямо в глаза напротив, держась прямо, как балерина. — Да, мэм. Больше, чем что-либо в этом мире. Мисс Онтье задумалась на какое-то время. Ви постаралась выглядеть, как можно более уверенней, хотя точно знала, что её руки трясутся, а на лице написаны страх, паника и волнение. Следующая фраза заставила разом выдохнуть от облегчения. — Тогда я никому не скажу. — она покачала головой. — Я всего лишь зашла, чтобы проверить, как ты. Ключ часто заедает, и приходится потрудиться, чтобы открыть малый зал. Ты уверена, что всё в порядке? — Да. Да, я уверена. — Никак не могу вспомнить, кого ты мне напоминаешь. — прищурив глаза, произнесла та, и Ви посмотрела на своё отражение. Могла ли это быть?.. — Ты изменилась, верно? Раньше у тебя был весь тот раскрас. — Я всегда была такой. Просто… Да. Я это я, наконец. Я давно хотела. — Ви неловко сцепила пальцы, вспоминая лучшего друга и фотографию, которую он показал. — Есть одна девушка… Её звали… То есть… Одна девушка… Мисс Онтье, вы давно здесь работаете? — смущённо спросила она, боясь, как бы женщина не отругала её за излишнее любопытство. Ария этого не сделала. — С тех пор, как у меня родился мой младший сын, а это значит, что с 1962 года. — добро улыбнувшись, ответила она. — И я так и осталась здесь работать. — Вы были замужем? — спросила Ви с удивлением, прежде чем покраснеть и тут же закрыть рот рукой. Её слова можно было понять совсем не так, как она хотела. — Я-я-я… Просто хотела спросить, значит ли это, что вас нужно называть миссис? — чуть подумав, девочка добавила. — Простите. Иногда я не так формулирую то, что хочу… Сказать. — О, нет, не переживай насчёт этого. — женщина со смешком фыркнула, махнув рукой. — Онтье это моя девичья фамилия, так что просто мисс. Знаешь… Я не помню точно, но… — Ария положила руку на плечо девочки, чуть хмурясь от кучи мыслей, и Ви почувствовала что-то тёплое в груди от ласкового прикосновения и приятного запаха духов. — После того, как ты стала… Больше похожа на себя. Ох уж эта старость… Что ж. — она встряхнула головой, мягко улыбнувшись. — Как говорится в той легенде, которую раньше рассказывали в походах? Ты всегда должен носить только своё лицо. — Легенда? — с любопытством переспросила Ви. — Что за легенда? — Я уже плохо её помню, дорогая. — женщина улыбнулась. — Но уверена, что ты сможешь найти информацию в историческом музее, по этой истории есть миллион статей. Малыш Джейкоб так и не вырос из неё и прочих страшилок. Как же там было?.. Около двухсот или более лет назад, никто не знает точно, в Боунсборо внезапно переехали четыре ребёнка и один взрослый. Они прибыли настолько издалека, что самый старший даже дал им имена, более похожие на местные. Они держались обособленно и вообще показались местным жителям очень странными и подозрительными. У каждого из пятерых был особый дар. Я даже и не помню, какие они были в той истории. — задумчиво произнесла Ария, и Ви с интересом посмотрела на неё. — Позже местные случайно узнали, что у одного из них, того взрослого, что опекал младших, была дочь, совсем маленькая, младенец. И её имя носило смысл «дыхание и жизнь». Никто так и не смог разузнать, родилась ли малышка в городе, или же он привёз её с собой. Но затем девочка вдруг очень сильно заболела. Ни один доктор не мог её вылечить и понять, что с ней. Ей становилось всё хуже и хуже… Какие только эксперименты не проводил её отец, поговаривают, он даже подался в алхимию, чтобы создать её клонов и взять у них части для её тела. Ничего из этого не работало… И наконец он больше не брал малышку с собой. — Она умерла?.. — тихо спросила Ви. — Я плохо помню эту часть истории. — покачала головой мисс Онтье. — Но той деревне не было спокойно. Местные дети внезапно стали пропадать и исчезать… Бесследно и без каких-либо следов. А затем ещё хуже, их стали находить мёртвыми в собственных домах. И среди детей, которые ещё не воспринимали смерть всерьёз, пошла легенда, что во всём виноват зверь из леса, который чует тех, кто желает чего-то так сильно, что готов за это умереть. Зверь помогает снять маску и получить желаемое. Но, если ты не носишь маску, если тебе не нужно притворяться кем-то другим и скрывать себя, если твоё лицо показывает твою душу… То есть… Если твоё лицо настоящее, то… — женщина сделала паузу, глядя на качающиеся за окном деревья. — Тогда зверь к тебе не подойдёт. Говорят, что зверь до сих пор бродит в поисках таких детей… А отец той девочки до сих пор ищет что-то… И никто не знает, что. Поняв, что история закончилась, Ви встряхнула головой. Возникла целая куча вопросов. — Кто был этот зверь? И откуда взялись те люди? И что случилось с девочкой? Она в самом деле умерла? Что это были за эксперименты? И куда делись дети? Разве не логично, что… Зверь и её отец… Разве это не один и тот же человек? Ария со смехом покачала головой, и Вайолет стушевалась. — Что ж, на эти вопросы я ответить не смогу. В любом случае, это лишь страшилка для костра. Ты сможешь прочитать больше в статьях музея или от заведующего, его зовут Джейкоб Хопкинс, между прочим, он тоже занимался здесь когда-то давно и всё ещё навещает родные стены иногда. — Хопкинс? Хэй, я знаю его. Должно быть, это дядя моей… Моих… — Ви покраснела. — Маши. Они тоже занимаются здесь. Мария Хопкинс. И они помогают дяде в музее на выходных. — Что ж, тогда у тебя не будет проблем с этим. И, боюсь, мне нужно идти, наверняка, у стойки уже собралась целая очередь. — она внимательно посмотрела на девочку. — Уверена, что всё хорошо? — Да. — Ви натянуто улыбнулась, указывая на камеру. — На самом деле, я хочу записать ещё кое-что для академии. Можно мне остаться? Пожалуйста. Я очень быстро. Ария вздохнула. — Хорошо. Но поторопись, иначе миссис Тёрнер увидит тебя и тогда уж точно позвонит твоей маме. — уже направляясь к выходу из зала, она вдруг обернулась. — Если правда чего-то хочешь, тогда не переставай работать. — Никогда. Для большей безопасности, едва дверь за мисс Онтье закрывается, Ви трижды оборачивает ключ в замочной скважине изнутри, и оставляет его тут же. Вряд ли кто-то захочет идти в зал через запасной выход. К тому же, до начала тренировки ещё целый час. И девочки не зайдут сюда, а сразу пойдут в главный зал, где обычно и проходит основная часть тренировки. Обычно здесь проходила одна лишь разминка. Ещё одно нажатие кнопки play. От музыки, которая заиграла, по коже пробежали мурашки. Requiem: Lacrimosa — Моцарт Что ж… Балет есть балет. И она всерьёз собиралась впечатлить академию. Ви ещё раз посмотрела на свою сумку… Вздохнув, она потянулась к мобильнику. Контакт Хантера, как и Маши, был в избранном, и быстро нашёлся. — «Хэй, звучит сумашедше, но не хочешь сходить в местный исторический музей или в библиотеку позже? Есть одна странная легенда, и мне интересно узнать о ней побольше». — немного подумав, она продолжила. — «У меня так много мыслей в голове. Даже не знаю, с чего начать». Прошла пара минут, но ответа не было. Должно быть, Хантер ещё спал. Ви сделала глубокий вдох, вставая перед камерой. Музыка увлекала, а таинственные ноты, полные страха, звали за собой… Поворот… Она подняла руки вверх, кружась в новых пуантах… Боли совсем не было. В самом деле, какая глупая легенда. Глупая, но такая странная. По словам Маши, каждая легенда и каждый миф были основаны на чем-то определённом. Легенда — это что-то из жизни, что было неправильно понято, что обросло глупыми слухами и сплетнями. И если бы глупая история была правдой… Кто знает, может та девочка и выжила все те годы назад? И у неё появилась бы своя семья и ребёнок, наверное. Если отец всё же смог её вылечить. А тот зверь? Он в самом деле воровал детей? И что стало с четырьмя другими детьми, о которых заботился тот тип? Алхимия и эксперименты? Проще всего было нанять людей, чтобы они занимались этим и перепробовали как можно больше. Была ли в Боунсборо когда-либо гигантская корпорация, которая занималась странными вещами? Глаза Ви расширились, и она запнулась посреди движения. Она была. Прямо как Кипящие Острова, например. Смешно. Отлично, потерянный оборот. Это явно не то, что ожидает академия Грейвсфилда. — Соберись, идиотка. А отец той девочки… Если ему нужно было хорошо разбираться в каждой из временных сфер, если бы он всё ещё искал что-то, то какую профессию он бы выбрал? И как проще всего в наше время стать обычным? Завести семью, ребёнка? Стать одиноким? Быть типичным добрым типом? И почему эти люди вообще остались в Боунсборо, если всё было так странно и непривычно для них? Почему не ушли назад, зная, что их особенные дары пугают других? Наверняка им приходилось скрывать это. Ви фыркнула, изящным поворотом оказываясь спиной к камере и стараясь сосредоточиться на своём отражении. В самом ли деле зверь может учуять, когда чье-то сердце умирает от желания? Когда кто-то так давно притворялся, что уже забыл, что это маска, а не настоящее лицо? Было бы глупо, если бы чьи-то глаза правда следили за ней. Если бы та машина, оказывающаяся поблизости последний месяц, в самом деле преследовала её, и это не было случайным совпадением. Ви посмотрела в оконное стекло. Её рыжие волосы растрепались, выпадая из пучка. Движения были лёгкими и идеальными, нежными и элегантными. Такая прекрасная. Какой она всегда хотела быть. Она прекрасна, и она не Луз. Чьи-то глаза смотрели прямо на неё с той стороны стекла. Музыка набирала обороты. На глаза Ви навернулись слёзы страха, а к горлу подступила тошнота. Этот человек не за стеклом. Он был в его отражении. За спиной.

***

— Тш, тише-тише. Не скули. — шикнул Дариус на щенка, прикрывая дверь в комнату сына, чтобы звонок в дверь не разбудил подростка. Часы показывали только полдевятого утра. В кои то веки, Хантер не стал подскакивать ни свет ни заря, и мужчина предположил, что растущий организм, правильное питание и режим, наконец, делали своё дело. Но, кто заявился так рано воскресенье, ещё и смеет звонить в звонок, ради всего святого? Мужчина с раздражением завязал пояс халата, проклиная того, кто разбудил его после целой ночи работы в офисе. Сон, как рукой сняло, едва он посмотрел в глазок… Что? Чуть хмурясь, Дариус потянулся к ключам. — Эмира, лето на дворе, а ты снова в своих толстовках. Тебе не жарко? — распахивая дверь, первым делом произнёс он, стараясь не показывать беспокойства. — И скажи, на милость, почему ты не спишь в выходные, а ходишь по?.. — Дариус оборвал сам себя на полуслове. В груди поселилось нехорошее предчувствие, когда он увидел заплаканные, красные глаза и дрожащие губы. — Что произошло. — сощурив глаза, отчеканил он, оглядывая лестничную площадку. Следующая фраза убила всё в его груди. — Я беременна. От моего парня. Эмира раскрыла ладонь… Нет. Нет-нет-нет. — О мой Бог, Эмира, черт возьми. — проведя ладонью по лицу, прошептал Дариус. — Черт возьми, скажи мне, что ты шутишь. Судя по громким рыданиям и тому, как Эмира бросилась к нему, нуждаясь в объятиях, она не шутила. Дариус запустил ладонь в свои волосы, чуть оттягивая их назад, и приобнимая ребёнка второй рукой. Летняя пора начиналась очень-очень плохо.