Лестничная площадка

6 марта 2002 года, 7:34

      Хантер сделал глубокий вдох, глядя в окно и вцепившись пальцами в ремень безопасности. Тётя водила машину идеально, но, по какой-то причине, этот вид транспорта был ненавистен. Даже несмотря на заверения, что ничего плохого не произойдёт, было трудно унять волнение в груди. Крупные дождевые капли барабанили по стеклу, а тротуары были тёмно-синего цвета от большого количества воды и слякоти. Дождь освежал. И Хантер вдруг подумал, что был бы не против пройтись пешком в такую погоду. Чтобы прохладная вода оказалась на лице и… Тогда можно будет вздохнуть спокойно. — Ещё немного и мы приедем. — успокаивающе произнесла Лилит, и Хантер неуверенно кивнул. — Машина едет не так быстро, помнишь? Ничего опасного здесь нет. Постарайся отвлечься. — предложила она, но подросток лишь сильнее вжался в сиденье. Это заставило её с беспокойством нахмурить брови. Этот страх был неизменным спутником Хантера с самого детства и то, что тревожность никуда не девалась, начинало беспокоить. — Посмотри, пожалуйста, как там Оливер. — Да, тётя. — Хантер обернулся к заднему сидению, где, завалившись на бок и прислонившись макушкой к рюкзаку с детскими тетрадями, тихо сопел его двоюродный брат. Это вызвало на лице слабую улыбку. Оливер всегда был тем ещё соней. Видимо, он ещё не привык к своим утренним подготовительным занятиям. — Спит. И всё его лицо в шоколаде. — Как и твоё, между прочим. Я больше не позволю вам обоим завтракать шоколадным маслом. — Ты говоришь так каждый раз. — парировал Хантер, вытирая губы. — И каждый раз позволяешь нам. — Всё из-за ваших печальных глаз, вы двое те ещё манипуляторы. — наигранно возмутилась Лилит, и он рассмеялся. — Невероятное везение, что Олив не получил мою аллергию на шоколад, хотя шансы обычно довольно большие. Это самая ужасная вещь, от которой я страдала всё детство. Трудно представить, сколько дополнительных слёз это бы принесло и ему. — Когда он был маленьким, то всё равно очень много плакал, помнишь? Ты качала его кроватку и пела нам… Ту колыбельную. — Хантер робко улыбнулся. — Мне она нравилась. — И ты всегда засыпал на моих коленях. — Лилит ласково на него посмотрела. — Конечно, я это помню. Цвет на светофоре сменился, и машина вновь двинулась вперёд. Хантер приложил ладонь к щеке, наблюдая за оживленной улицей, по которой они проезжали. Спешащие куда-то люди, перепрыгивающие через лужи, грязные машины, несущиеся мимо… — Одна моя подруга научила меня той колыбельной… Очень много лет назад. До того, как я… Когда я ещё была с Паулой. — вдруг сказала Лилит, и Хантер замер в нерешительности, не уверенный, как стоит себя вести. Тётя Лилит не выглядела грустной или тоскующей, как Дариус. Она всё также спокойно смотрела на дорогу, постукивая ногтями и то и дело оглядываясь к детям. К Оливеру и к самому Хантеру. Она беспокоилась за них обоих. И волновалась за них. Почему тогда… В глазах защипало. За окном показалась школа, а это значило, что осталось лишь пару минут, чтобы… — Вы с Оливером всегда быстро успокаивались, когда я её пела, так что это было весьма… — Тётя Лилит? — Да, милый? — Ты… Почему ты… — он неуверенно посмотрел на неё, сумев продолжить лишь когда машина окончательно остановилась на школьной парковке, и тётя вопросительно на него посмотрела. В горле запершило. — Почему ты ушла тогда? — О… Тот день, да? — голос Лилит дрогнул так же, как и его собственный. Она постаралась взять себя в руки, подавляя горечь, но в конце концов сдалась, делая вздох. — Тебе не нужно знать обо всём, ты ещё совсем ребёнок. Но, поверь, я никогда не хотела этого. — Со мной… Ты была гораздо дольше, чем с Оливером. Но ты… Всё равно ушла. Только с ним. — вдруг нахмурившись, пробормотал Хантер, опуская голову, и Лилит прижала ладонь к глазам. — Разве ты… Никогда не хотела вернуть меня? — Каждый чёртов день. И я хотела усыновить тебя, я бы сделала это, если бы… У меня было немного больше времени. — не раздумывая, тут же выпалила Лилит, и он заметил, как задрожали её руки. — Каждый чёртов день я хотела врезать твоему дяде и забрать тебя. Поверь, я пропала с тех самых пор, как только познакомилась с тем милым мальчиком со светлыми волосами в доме твоего дяди. С тех пор, как узнала тебя. Я старалась заботиться о тебе. Сейчас… Тебе не нужно слушать все эти взрослые оправдания. Всё, что я могу сказать, это что я больше всего на свете жалею, что мне пришлось оставить тебя, и что если бы я могла вернуться в прошлое, чтобы сказать себе, какая я идиотка, я бы так и сделала. Я бы не оставила тебя, если бы у меня был выбор. Может Дариус и усыновил тебя, но ты и мой сын тоже. Как и Оливер. — она грустно посмотрела в окно. — И никогда не думай иначе. — Т-ты это… Серьёзно? — Хантер шмыгнул носом, чувствуя, как болезненно сжалось сердце. Когда кто-то заботился о тебе, когда кому-то было не всё равно… Значит, тётя всё ещё любила его? Значит, всё было, как раньше? — Ох… Иди сюда. Объятия тёти Лилит были такими же успокаивающими и родными, как всегда. Хантер вздохнул, расслабляясь и чувствуя, как на глазах так не вовремя собираются слёзы, и Лилит по-матерински мягко поцеловала его в макушку. — Я люблю тебя. И больше никогда не оставлю и никому не отдам. — Ты обещаешь? — Я обещаю. — крепко обнимая его, мягко ответила Лилит. — А теперь, давай-ка успокоимся, ладно? Тебя ждёт школа.

***

      Внутри всё ещё были груз и тяжесть. Но тётя сказала, что они смогут поговорить и обсудить всё позже, после школы. А сейчас… Хантер пообещал, что хорошо проведёт день. Машина отьехала, и он сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом прошедшего по городу дождя. Было свежо и… Спокойно. Хантер поднял взгляд к небу, позволяя уже редким прохладным каплям падать на лицо. Вода в самом деле успокаивала и заставляла его сердце стучать так ровно и в странной неясной гармонии. — О, не только мы опаздываем, моя совесть спокойна и удовлетворена. — неожиданно со смехом донеслось позади, и в следующее мгновение взгляд перекрыло что-то тёмное. Хантер удивлённо заморгал, когда перед ним показались две тени, и лицо тут же вспыхнуло… Зелёные и карие глаза заставили сердце учащенно забиться, тут же забывая о прежнем умиротворении. — Но, вы с Эдриком сговорились не носить с собой зонты? Промокнете ведь. — недовольно добавил Гевин, качая головой и притягивая его ближе к себе, под зонт. — Или это ваш план, чтобы заболеть и не ходить в школу? — Я ведь сказал, мне хватает капюшона, но, как скажешь, что бы мы без тебя делали. — Эдрик фыркнул, нежно целуя своего парня в щёку, прежде, чем обернуться, чтобы взъерошить волосы Хантера. — Привет и тебе. Мы с Гевином как раз обсуждали новый ужастик, который выйдет через неделю. Пойдут Луз, Эмити, Эмира, Гас, в общем, все, так что морально готовься к этой войне. Взволнован тем, чтобы познакомиться со всей нашей сумасшедшей компанией, Гев? — Я живу в этом городе уже почти год, мы все учимся в одной школе, Эд, мне даже не нужно посещать ваш знаменитый дом, чтобы знать вашу компанию, балда. — закатив глаза, напомнил Гевин. — Но лучше отпроситесь на фильм заранее, чтобы не пришлось делать это потом. — Уиллоу говорила мне об этом, и папа уже разрешил. — кивнул Хантер, поправляя рюкзак. — Сказал что-то о подростковых буднях и посоветовал не говорить тёте о том, что эта страшилка с маньяками и кровью, если хочу хотя бы добраться до кинотеатра. — Дариус уже разрешил? Везёт, Аладор сказал, что отпустит меня, только если исправлю тест. И мама велела его слушаться. Никакого понимания. — кисло пожаловался Эдрик, и Гевин ехидно усмехнулся. — Кстати об этом, ты готов к лабораторной по химии хотя бы сегодня, или можно сразу вызывать пожарных? — И ты называл злым меня. — тут же парировал тот, и Гевин рассмеялся. — В тебе всегда была скрытая агрессия, я понял это ещё в тот момент, когда сломал палец в день нашего знакомства из-за тебя. — Я бы назвал тебя королевой драмы, но симпатичным парням можно и покапризничать. — Ах, вот оно что, это объясняет, почему ты вечно такой привередливый. — Эдрик вдруг подмигнул, глядя на Хантера. — И ты, между прочим, тоже, я всё ещё помню, как кое-кто полчаса подряд не мог выбрать цветовыделитель в книжном. — Эй, во-первых, я предпочитаю оформлять свои конспекты, а не оставлять их в хаосе. А во-вторых, разве не ты говорил про флирт во все стороны со всеми подряд? — поддразнил Хантер, краснея и скрещивая руки, и Гевин прыснул. — Да, Эдди, разве не ты говорил? — протянул он, чувствуя странное тепло внутри при мысли, что с каждым днём Хантер расслаблялся рядом с ним и Эдриком всё больше и даже не боялся шутить и ехидничать в ответ. Гевин помнил, каким закрытым он был в начале, и было здорово, что теперь они в самом деле могли быть… Друзьями. — Вы двое сводите меня с ума. Вот теперь я вижу, что тебе почти пятнадцать, братишка. — невозмутимо хмыкнул Эдрик, толкая Хантера в бок, и все трое рассмеялись. Глядя на них… Хантер не смог сдержать взволнованной улыбки. Полгода назад он впервые попал в Apartment Stories. Пару месяцев назад он сидел на кухне Дариуса, наблюдая за молниями, и ему подарили чудесного Блинчика. За всё это время он узнал так много жителей этого дома и завёл так много друзей, которые совсем не хотели ему навредить и не собирались причинять ему боль… Сейчас… Он смотрел на двух парней, которые нравились ему невероятно сильно и были такими милыми и весёлыми, и гроза больше не казалась такой страшной или тоскливой, как раньше. — Точно не хочешь, чтобы я понёс твой рюкзак? Он кажется тяжёлым. — нахмурившись, предложил Эдрик, когда они подошли к школе, и Гевин неожиданно сердито цокнул языком, закрывая зонт. — Спроси ещё раз, и я перестану с тобой разговаривать. Я в порядке, говорил ведь уже. — Ладно-ладно, прости. Я просто не хочу, чтобы тебе было тяжело. Ты ведь всё ещё… — Что? — резко сказал тот, сощурившись. — Прости. Я имел в виду не это. — Эдрик обнял его со спины, примиряюще целуя в макушку. — У меня нет намерений тебя обидеть, правда. Просто беспокоюсь. Понимаю, что ты изменился, но это нормально, что с некоторыми вещами тебе всё ещё нужна помощь. Это не значит, что ты сразу снова становишься… — Тш-ш-ш! Эд, ты снова!.. Хватит говорить об этом и… Просто остановись! — тут же зашипел на него Гевин, нервно оглядываясь на Хантера. Тот смотрел прямо на него, и сердце учащенно забилось. — Я… Я просто… Это… Долгая история. — он тревожно задышал, краснея и садясь на дворовую скамейку. — Я не хотел говорить об этом так… — Эй. Эй, всё в порядке. — тут же поспешил успокоить его Эдрик, обнимая за талию и успокаивающе поглаживая по спине. — Сделай вдох… И выдох. Гев, всё хорошо, я ведь уже говорил. Хантер не из тех, у кого с этим проблемы. Ты уже знаешь кучу народа, у которых нет с этим проблем, да? — Это… Это просто другое. Гевин отвернулся, и Хантер почувствовал, что его собственное сердце готово было разбиться второй раз за день. Неужели этот потрясающий парень правда думал, что… Он прикусил губу, мучительно раздумывая, что должен сделать. Когда у него были какие-то проблемы, когда он волновался или нервничал из-за чего-то, то… Тогда его просто слушали. И это помогало лучше всего. Разговор. Медленно, Хантер присел перед Гевином, с мягкой, такой же обеспокоенной улыбкой касаясь его ладони. — Ты про Эрин? — абсолютно спокойно спросил подросток, стараясь заставить свой голос звучать как можно более уверенно. Гевину это было нужно. — Я о ней знаю. — Т-ты… — глаза парня расширились, а дыхание перехватило, и он ещё сильнее сжал руку Эдрика. В миг момент стал ещё более напряжённым для него, и остальные двое запросто это почувствовали, переглядываясь между собой и словно согласовывая действия. — Знаешь. — донёсся тихий шёпот. — Правда? Гевин всегда носил мешковатую одежду, даже в самые душные и тёплые дни. Он воротился от любых проявлений стереотипов о женственности и прочем, никогда не пользовался общей раздевалкой и каждый день… Каждый день Хантер замечал под его толстовкой три разноцветных браслета, которые он дёргал, когда был особенно задумчив или взволнован. Светло-голубой, розовый и белый, которые он неизменно носил каждый день. Хантеру даже пришлось навести справки у пары знакомых. И… Ему, на самом деле, не понадобилось и пары дней, чтобы понять. — Правда. Я… Знаю. Довольно давно, на самом деле. И всё в порядке. Я думаю… Это ведь совершенно нормально. — опережая новый приступ волнения, произнёс он, и Эдрик со смешком поцеловал Гевина в висок, чувствуя, однако, и своё собственное облегчение при подтверждении, что Хантер тоже понимал эту важную вещь. — Я ведь говорил, что Хантер знает, но тебе всегда кажется, что это так неочевидно, Гев. — мягко пожурил он, и тот со стоном уткнулся в свои ладони. — Я просто… Много кто реагировал на это… Не слишком хорошо. И… Ты дорог мне. Я… Не знал, как спросить, знаешь ли ты или… Просто начать. — он поднял глаза, встречаясь с Хантером взглядом. — Ты знаешь про Эрин. Но почему ты никогда этого не упоминал? И не говорил об этом со мной? — Потому что это твоя жизнь и твой выбор. Я не думал, что это так важно и просто… Вот и всё. — Хантер смущённо пожал плечами. — Для начала, это было заметно, я ведь не слепой. — Знаю, но… Я предпочитал думать, что ты… Не… Это трудно объяснить. Просто… Это сложно. — Гевин. — Эдрик отнял его руки от лица, мягко кивая на Хантера. — Давай. Просто начни говорить. Год назад ты точно также боялся поговорить и со мной и с остальными, но ведь всё закончилось хорошо, помнишь? — Я… Помню. — Гевин сделал глубокий вдох… И наконец начал говорить. — Иногда некоторым людям хочется быть кем-то, кем они на самом деле не являлись при рождении и… Они просто чувствуют, что должны быть кем-то другим. Я знаю, что… Не все могут это понять. Моя мама этого не понимала, многие мои знакомые тоже. Но я всё равно знал, что хочу быть кем-то другим. Даже, если не всех это устраивает. Так что… Когда мне было одиннадцать или около того, я просто разозлился и обрезал свои волосы и… — он коснулся коротких серо-фиолетовых крашеных прядей, почти задыхаясь. — Я выбросил из шкафа всё глупое и девчачье. И тогда Эрин перестала существовать. Она была классной, она была частью моей жизни, но… Гевин гораздо лучше. С ним я — это на самом деле я. С ним я по настоящему счастлив. И… — на его лице появилась слабая улыбка, и он поспешно вытер глаза. — И мой отец поддержал меня. Он сказал… Сказал, что это нормально. — Кажется, твой отец неплохой. — только и сумел выдавить Хантер, словно разделяя боль и горечь парня. — Он совершенно прав насчёт этого. — Да… — Гевин посмотрел под ноги, всё также часто дыша. — Мой отец такой. О том, что было… Я просто… Я был девчонкой, но чем старше я становился, тем больше мне казалось, что моё тело… Мне это не нравилось. Мне не нравилась та одежда и занятия и причёски и косметика, то есть… Это здорово, это классно, но это… Не для меня. И… И… — Ты самый крутой парень из всех, кого я знаю. — тут же мягко перебил Хантер, неуверенный, правильно ли действует. Эдрик одобрительно кивнул, и это предало уверенности в словах. — Что я ещё могу думать? Ты добрый, ты всегда готов помочь другим, ты никогда не оставишь никого грустить и меня восхищает твоя открытость. Ты мой друг. — на одном дыхании произнёс он, и Гевин почувствовал, как на глаза снова навернулись слёзы, а в животе словно запорхала тысяча бабочек. Он уткнулся в грудь Эдрика, и стало гораздо спокойнее, когда руки его парня, не раздумывая, сомкнулись в обьятии. — Это нормальная вещь, поверь, и… Те, кто говорит иначе, они полные придурки. Нравятся ли тебе… Именно мужские местоимения? У моего отца есть знакомые по имени Рейн, и они предпочитают множественные. — Нет. Я… Мне нравится быть парнем. Вот и всё. — тихо пробормотал Гевин, растроганно улыбаясь. — Вы оба… — он всхлипнул, поднимая взгляд к Эдрику и касаясь руки Хантера. — Спасибо вам. Вот, кто здесь крут. На самом деле крут. — Эй, в любое другое время я бы ухватился за эту возможность, Гев, но сегодня… — Эдрик улыбнулся, целуя его в лоб. — Точно не в этот раз. Я горжусь тобой. Эй, а ты ничего не забыл? — тут же протянул он, и в следующее мгновение Хантер пошатнулся на ногах, притянутый в неуклюжее объятие, полное слёз и смешков. — И тобой тоже, Хантер. Ты растёшь невероятно понимающим, добрым и с чистым сердцем. Не все на это способны. — Не забывай и о себе. — легко толкая его в плечо, фыркнул Хантер. — Без тебя всё было бы в сто раз сложнее, ты… Направляешь нас, помогая с чем угодно. И с тобой ничего из этого не страшно. — что-то вдруг скатилось по щеке, и он вскинул голову к открытому небу. — И, кажется, дождь начинается снова, так что нам пора бы наконец войти в школу. Хотите перекусить? Моя тётя Ида всегда говорит, что сладкое поднимает настроение, и я думаю, мы могли бы отыскать что-то в столовой. — Ооо, перекус это отличная идея, но мне следует быть с этим поосторожнее. — Гевин хрипло рассмеялся, постучав пальцем по подбородку, и вид его улыбки принёс облегчение одновременно и Эдрику и Хантеру. — У меня ужасная аллергия на шоколад.