Лестничная площадка

2 марта 2002 года, 16:37

— Всё в порядке, Блинчик. Я в порядке. — Хантер слабо улыбнулся, касаясь шерстки щенка, беспокойно устроившегося рядом с его ногами. Он в последний раз взглянул на маленькую фотографию, на яркую улыбку рыжеволосой девушки-подростка, махнувшую рукой кому-то, кто её фотографировал… Она казалась по настоящему счастливой и беззаботной. Кажется, она даже смеялась. В белом сарафане, на фоне деревьев и цветов… Должно быть, это было лето. Было трудно разглядеть цвет её глаз, но он и без того знал, какими они были. Оранжево-карими. Как у него. Она была живой. Эвелин. Мама. Хантер мало, что о ней помнил. Если уж на то пошло, он даже мало, что о ней знал, кроме того, что невероятно любил её когда-то, и она тоже всегда заботилась о нём. Воспоминания, её голос, колыбельные, нежные руки, укачивающие его перед сном… Это всё было блеклым и… Вполне возможно, большинство из вещей, которые казались ему настоящим прошлым, были допридуманы мозгом, так отчаянно желающим получить хотя бы одну целую картинку. Эвелин Виттебейн. Так было написано. Судя по документам, которые он смог отыскать в своём приютском деле, она родилась в 1962 году, закончила школу на отлично, окончила университет, чтобы стать биохимиком, вышла замуж за Калеба Виттебейна, одного из владельцев Кипящих Островов. В 1987 родился он сам. Были ли родители рады?.. Хантер помнил, как мама брала его на руки… … Нет. Ложь. Он не помнил ничего из этого, и даже, если больно, нужно признать, что это является лишь плодом того, в чём он нуждался. Он не помнил своего прошлого. Он с трудом мог вспомнить даже то, как стал жить с дядей Филиппом. Только то, что было после. Как забавно. Вещи, которые он действительно хотел бы забыть, держались за память крепче всего. Первый день в доме дяди был солнечным… Нет. Не был. Он не помнил, было ли солнце или дождь. Прошлое было иллюзией в его голове, за которое он цеплялся из-за всех сил и которое помогало не потерять самого себя. Если этого прошлого не было… Оно вдруг неожиданно появлялось само собой. Это было лишь воображение, которое путало ещё больше. И с этим нужно было поканчивать. Эвелин была его мамой. Он любил её и… Скучал по тому, кого почти не помнил. Так сильно, что иногда закрывался в ванной посреди ночи, только чтобы скатиться на пол по стене и пытаться вспомнить хоть что-то, что было бы его собственными воспоминаниями. Вот правда. И теперь… Мама была связана с чем-то ещё. И Хантер во что бы то ни стало нуждался в этой единственной целой, настоящей ниточке. Хантер убрал фотографию в карман куртки, глядя на квартиру номер 112. К горлу подступила тошнота, а сердце застучало чаще. Кто знает, что это всё могло значить? И… Не станет ли хуже. Он поднял руку, касаясь звонка рядом с дверью. Послышалась характерная трель, и Хантер сделал шаг назад, снимая с головы капюшон. Блинчик загавкал, и подросток хихикнул, жестом показывая ему быть тише. Прошло некоторое время. Раздался звук поворачиваемого ключа в замке, и прежде, чем подросток успел собраться с духом, дверь уже раскрылась. Из квартиры повеяло приятным запахом готовившегося обеда, и в животе заурчало. — Здравствуйте, мисс Носеда. — поспешно поздоровался он, нервно улыбаясь. — Я… Я надеюсь, я не потревожу и… — Хантер. Ты ведь знаешь, я всегда рада видеть тебя, caro. — дружелюбно произнесла женщина с короткими каштановыми волосами, и подросток почувствовал что-то тёплое и неуверенное внутри от мягкой улыбки. Значит, его не собирались наказывать за беспокойство, верно? — Как ты? Уже освоился в школе? — Я… Хорошо. Спасибо. Мне нравится там учиться. — Твой отец уже вернулся? Всё в порядке? Что-то холодное и сердитое сжало сердце, и Хантер мрачно насупился. — Он позвонил мистеру Блайту и сказал, что будет завтра или послезавтра утром. Папа… Сказал, что у него дела. — коротко ответил он, пустым взглядом глядя под ноги. — И что должен заехать на работу… Это может занять некоторое время. — Эй. Не переживай, hijo. — Камилла вздохнула, успокаивающе касаясь плеча Хантера. — Твой отец скоро вернётся, просто это… Работа. Она бывает очень важной. Это не значит, что ему всё равно на тебя. Он любит тебя, иначе не усыновлял бы, верно? — Наверное… — Тебе нужна помощь с чем-то? — ласково спросила женщина, положив руку на бедро. Точно. — Спасибо, мисс Носеда. Я в порядке. Просто хотел… — Хантер прокашлялся, засовывая руки в карманы и касаясь края фотографии, чтобы успокоиться. — А Ви дома? Я хотел предложить ей… Прогуляться. Это важно. — О, да, Ви дома, а Луз как раз пошла в библиотеку со своей подругой. Mi hija собралась перечитать всё, что там есть, за один день, так что, скорее всего, вечером снова сядет за свою книгу. Разве она не чудо? — женщина любяще улыбнулась, касаясь щеки и качая головой. — Ах, да. Погоди минутку, я позову Ви, она слушает музыку в наушниках. И не стесняйся заходить, если тебе что-то будет нужно, ладно? — Спасибо. — быстро пробормотал Хантер, смутившись от такой мягкости в голосе. — Передадите ей, что я пока схожу за почтой на первый этаж? — Конечно, caro, она тебя догонит. Камилла закрыла дверь, и Хантер подошёл к лестнице, спускаясь вниз и перепрыгивая через ступени. Вещи бывали странными. Камилла всегда казалась довольно милой. Но то, что говорила Ви… Неужели эта женщина в самом деле была способна на крик или даже на… Было трудно представить, чтобы Камилла ударила кого-то и дала пощёчину. Хантер подошёл к почтовому ящику, внезапно чувствуя странное одиночество. По дяде Филиппу тоже ничего нельзя было сказать, верно? Вряд ли кто-то смотрел на него и понимал, что происходит у них дома… Пусто. Что ж, сегодня без почты. Дариус просил забирать её и относить в квартиру, и хоть Хантер и злился за то, что тот пропускает день, который они должны были провести вместе… Подросток не решился бы игнорировать данные ему поручения. По крайней мере, по словам Ви, Камилла любила её и в самом деле пыталась исправить те вещи, которые были. К тому же, если Ви сказала, что те случаи были давно и редко… — Хантер! Ах ты придурок! Сейчас как получишь! — донеслось с лестницы, и едва он обернулся, как Ви сбила его с ног, заставив пошатнуться и почти что упасть прямо на кафель. — Эй-эй, осторожно. — обнимая её в ответ, рассмеялся он, с трудом пытаясь сохранить равновесие и прислоняясь спиной к перилам. Ви не ответила, и Хантер закрыл глаза, чувствуя ещё большую вину, чем когда-либо. — Прости. Ты очень злишься? Прости, я знаю, я идиот. — Злюсь ли я на то, что ты игнорировал меня последнюю вечность? — Ви со всей силы ударила его в грудь, вызывая болезненное ойканье, прежде чем снова обнять. — Что за шутки? То ты вечно «занят», то внезапно у тебя появляются дела! Ты даже не говорил ничего! Если у тебя были какие-то проблемы со мной, так и скажи, тупица, чтобы мы могли это исправить! Что я вообще сделала не так, что мой друг вдруг начинает избегать меня? — Что? Нет! — тут же мотая головой вскрикнул Хантер так поспешно, что эхо отразилось от стен лестничной площадки. — Прости, если это выглядело так, просто… Я должен был подумать о… Я расскажу тебе. Но я хочу с тобой дружить, правда. Ты тоже мой друг. И я не должен был так делать, но… Я просто боялся. — он обнял Ви в последний раз, прежде чем отпустить. — Прости, что избегал тебя. Ты не делала ничего плохого, это… Есть кое-что, что я хотел осмыслить и понять. Ви фыркнула, скрещивая руки. — Я не злюсь, но если ты снова сделаешь что-то такое, я убью тебя. Я даже не знала, что произошло. Мы могли бы просто поговорить, если ты обиделся на что-то, знаешь ли. — Дело не в этом, поверь. — Так в чём же тогда? Фотография в кармане стала причиной того, что во рту пересохло. Но… Стоило просто покончить с этим. — Ты когда-нибудь видела эту девушку? Глаза Ви расширились, и она ахнула, выхватывая фотографию из рук. — Эт-то же… Она выглядит точь-в-точь, как я! — воскликнула та, прижав ладонь ко рту, и Хантер встал рядом на случай, если Ви нужно будет поддержать на ногах. — Я никогда не носила таких платьев и меня никогда не фотографировали так, я бы помнила… Почему мы так похожи? То есть… Если я не буду пытаться быть, как Луз. Откуда у тебя это? — Нашёл в дневнике моего отца. — засунув руки в карманы, коротко ответил Хантер. — Так ты её не знаешь? И никогда не видела? — Эвелин… — перевернув изображение, тихо прочитала Ви. Она выдохнула, прислонившись к стене и пытаясь отойти от потрясения. — Ну нет, я бы запомнила, если бы увидела свою точную копию, ещё и вживую. Кто она? — Ты могла видеть её более старшей. — исправился Хантер, не отвечая на вопрос. — Когда было сделано это фото, ты ещё даже не родилась. Никаких рыжеволосых женщин в твоей жизни, которые были бы похожи на неё? — Эм, нет. — Ви нахмурилась. — Я даже не знаю никого, кого звали бы Эвелин. Кто она, Хантер? — уже более настойчиво повторила она. — Это… Это моя мама. Это её фото. — Хантер поднял голову, чтобы посмотреть в глаза напротив. Где-то на фоне он услышал, что Блинчик взволнованно зарычал, но даже не нашёл в себе сил обратить на это внимание. — Что ты знаешь о своей семье? — Ничего. Всё, что я помню о своей жизни, это приют. Ты думаешь… Мы… Могли бы иметь общих родственников? — медленно спросила Ви, словно боясь самих слов. Сердце застучало быстрее, и она оглянулась на лестницу. — Мы могли бы… Быть связаны? Это было бы странно. Типа… — Я не знаю… Я… Я спрошу у Бет. Это у неё были документы моих родителей, она может знать что-то и о других дальних родственниках. Кто знает, может кто-то из них просто… Потерял тебя? Или… Даже, если они отдали тебя специально… Если мы связаны… Значит, мы семья. — Дальние родственники не похожи друг на друга так, как я и… Эвелин. — неуверенно пробормотала Ви, от страха сжимая ладонь Хантера. Чуть погодя, он сжал в ответ. Блинчик тихо заворчал, прижав уши к макушке и обнюхивая лестничную площадку. Должно быть, малыш уже заскучал. — Всякое бывает, генетика штука странная. Я знаю, это странно, Вайолет. Я хочу сказать, что… Я не помню моей жизни. Я не помнил даже то, что у меня был старший брат. Может… Вдруг… — Хантер сделал паузу. — Вдруг у меня была и сестра? Знаю, мы с тобой совсем не похожи, но если так… Мне хотелось бы знать об этом. — Мне тоже. — не раздумывая, выпалила Ви. — Но… Эдрик бы помнил меня, верно? Если он твоего брата запомнил, то вспомнил бы и то, что у тебя была сестра. — Может, ты не росла с нами. Может… Я не знаю. Я слышал про то, что в мире есть много двойников, но… Я не думаю, что ты и моя мама могли бы быть настолько похожи просто так. — И ты совсем ничего не помнишь? — слабо улыбаясь, спросила Ви. — Беременность мамы, разговоры о том, что у тебя будут брат или сестра, новый ребёнок в кроватке? Твой отец ничего не писал об этом в дневнике? — Нет… Нет, совсем ничего. Он даже не писал о… Блинчик! — оборвав самого себя, свистнул Хантер, заметив, как щенок запрыгнул на лестницу. — Ко мне! Блинчик оглянулся на хозяина, прежде чем броситься наверх, игриво махая хвостом. — Эй, малыш, вернись! — позвала питомца Ви, хлопая себя по коленями. Реакции не последовало, лишь весёлое гавканье эхом отражалось от лестничной площадки, когда щенок забирался вверх по ступеням. Ви оглянулась на Хантера, но тот лишь пожал плечами. — Должно быть, он проголодался. Пойдёшь со мной? — Я просто хочу сказать, что это всё странно. — ступая на лестницу, задумчиво сказала Ви. — И если у меня правда была семья… Как я оказалась совсем одна? Почему меня оставили? Третий этаж. Хантер посмотрел наверх. Судя по звукам, Блинчик забрался уже на четвёртый. Этот малыш был совершенно неугомонным, и это было мило. — Могло случиться что угодно. Что-то было написано в твоём деле по удочерению? — Я никогда его не видела. — Ви прикусила губу, проводя ладонью по перилам и проходя мимо дверей. — Возможно, я могла бы поискать свои документы у Камиллы в шкафу, когда она будет на работе… Где же он? — нахмурившись, спросила она, когда место у квартиры номер 113 оказалось пустым. Послышалось гавканье, и она вскинула голову, подняв брови. — Я думала, Блинчик уже запомнил, где вы живёте? Он пропустил этаж? — Стройка идёт, должно быть, лестницу к пятому этажу не заперли, и он направился прямо туда. Блинчик просто очень любопытный. — Хантер мягко фыркнул, направляясь обратно к площадке. — Малыш, иди ко мне! — позвал он, глядя наверх. Ответа не было слышно, и он нахмурился. — Там строительные материалы повсюду, нужно забрать его, пока не поранился. — А нас не отругают за то, что шастаем там, где идёт ремонт? — Воскресенье. Дариус говорил, что этот день выходной, и там никого не бывает. — уверенно идя вперёд, сказал Хантер. Раз ступенька, два, три, восемь, двенадцать, шестнадцать… И они оказались на полутемной площадке пятого этажа. Блинчик сидел у стены, склонив макушку набок и тихо ворча. — Бли-инчик… Иди сюда, пойдём домой, я покормлю тебя. Вот и ты. — Хантер улыбнулся, когда щенок лизнул его в ладонь, виляя хвостом. — Давай же, и… Подросток осёкся на полуслове. — Эй, ну ты чего? Нашёл Блинчика? — появляясь следом, спросила Ви. — Хэй, строители забыли её закрыть? Хантер? Хантер, ты куда? Стой, нельзя просто так ходить по чужим квартирам! Не слушая, Хантер как зачарованный, подошёл к приоткрытой двери квартиры номер 119. Его… Дом. Бывший. Внутри царил полумрак. Он прислушался. Тишина. Медленно, он прошёл дальше. Из-за занавешанных каким-то материалом окон в квартире было не слишком светло, и приходилось щуриться. Он щёлкнул выключателем. Ничего. Должно быть, проводку ещё не наладили до конца. — Хантер! — стоя у двери с щенком на руках, позвала Ви. — Давай, идём. Хантер подумал о фотографии в своём кармане, о маме, о дневнике отца… — Нужно обыскать здесь всё. — С ума сошёл? Эта дверь была открыта! Что, если здесь кто-то есть? — оглядываясь вокруг, зашипела Ви. — Пожалуйста, пойдём отсюда. — Кому нужна абсолютно пустая квартира? Ты сама сказала, её просто забыли запереть. В следующий раз тут уже замки поменяют, я должен… Убедиться, что ничего не упускаю. Сделай одолжение, сходи вниз за фонариком. Он на кухне, в верхней полке. — бросая подруге ключи, попросил он, внезапно чувствуя решимость. Словно показывая свои твёрдые намерения, Хантер расстегнул куртку, бросая её прямо на пол. — Ааа, хорошо. — Ви застонала, хлопая себя по лбу. — Сейчас вернусь. Не делай ничего глупого. Блинчик, приглядывай за ним. — Спасибо, Вайолет. — Хантер улыбнулся ей, и дверь закрылась. Он был дома один. Дома… В самом деле дома. Там, где всё началось. Там, где его любили и он был дорог. Глаза посмотрели на спину подростка сквозь щель балконной двери. Шумное дыхание затихло.