Не бойся меня

Просыпаться в теплой постели, под тяжелым мягким одеялом и на настоящей подушке — непривычно. Просыпаться самому, а не от дикого крика прямо в ухо или пинка — непривычно. Просыпаться в чистой одежде, а не в разодранных окровавленных тряпках — непривычно. Игорь должен был, наверное, порадоваться этому, но он мог только тихонько плакать, глотать слезы, свернувшись под одеялом и искренне надеясь, что новый хозяин не заметит этого или хотя бы не разозлится. Он так надеялся, что хозяев в его жизни больше не будет! Он так надеялся, что все для него закончится, и ничего, вообще ничего, больше не будет. После последнего побега тот, прежний хозяин (Тэр, его звали Тэр) избил Игоря до полусмерти, и Игорь несколько дней (или часов, он не помнил точно) валялся без чувств, периодически приходя в себя и снова теряя сознание от невыносимой боли. Признаться, он очень надеялся, что умрет, отмучается, и вся его никчемная жизнь прекратится наконец, в конце концов, зачем хозяину раб, который ни на что уже не способен, а решится трахнуть Игоря в том его состоянии мог только совсем уже поехавший тип! Он бесполезен для хозяина, хозяину проще и выгоднее было бы просто выстрелить в него, ударить ножом, задушить, если уж так не хотелось тратить пулю или марать оружие кровью, но Тэр решил поиздеваться в последний раз… — Проснулся уже, при… Эй, ты плачешь? Ты чего? Что случилось, болит что-то? — тяжёлая ладонь касается макушки, неожиданно ласково проводит по длинным волосам, и Игорь съеживается под одеялом, ожидая, что пряди привычно сожмут в кулак и используют как поводок. Тэр любил так делать. Но новый хозяин на удивление мягок. Откидывает одеяло, одной рукой продолжает гладить волосы, а второй касается мокрой щеки, вытирая слезы. — Ну не молчи ты! И не плачь! Точнее, плачь, если нужно, но только скажи, что случилось?! Игорь, блин! «Откуда он знает мое имя, — мелькает непрошеная мысль. Игорь сам иногда его забывал, а этот знает. Тэр сказать не мог, Тэр обычно обращался к нему «Эй, ты!», если вообще обращался, а не молча тащил за собой… Вряд ли Тэр мог сказать, ему бы это и в голову не пришло.» — Так, ладно! — новому хозяину наконец-то надоело играть в хорошего, новый хозяин подхватывает его на руки и пересаживает в мягкое кресло, издевательски подсовывая под спину подушки, потому что самому Игорю сидеть трудно. — Вертер, просканируй пожалуйста! Что может болеть? Почему он плачет? Игорь снова пытается съежиться, спрятаться, Тэру нравилось, когда такие роботы били его током или подсказывали, как ударить больнее или придумать что-то унизительнее. Но этот Вертер лишь немного жужжит рядом, на разбитом дисплее мелькает что-то похожее на человеческое лицо, и Игорю совсем по-детски хочется его потрогать. Но Тэр не любил, когда он брал что-то без разрешения, он не уставал напоминать, что ничего своего у раба нет, и он права не имеет касаться чужих вещей. — Здоровье. Не ухудшилось. — монотонно, с помехами заверещал робот, мигая дисплеем все чаще. — Ступня восстанавливается после вывиха. Раны на плече не нагноились, заживают. Мазь действует, шрамы на спине скоро пройдут. Анус… — Что? — Игорь решается спросить, тихо-тихо и тут же утыкается взглядом в пол, ожидая окрика. Ступня, шрамы, раны — это понятно, это ещё было бы можно стерпеть, вдруг новый хозяин беден, а помощник по дому нужен какой-никакой, но если он что-то сделал с разодранной, но заживающей уже задницей, то это совсем другое. Тут уже точно проще… не жить. — Анус, — продолжает Вертер, но новый хозяин шикает на него, и робот, обиженно мигнув дисплеем, улетает. — Ты из-за этого что ли плачешь? Щипет? Ну потерпи, это нужно было сделать, а то воспаление может быть. — ну конечно, и трахать пусть срывающую голос от боли, но опасную и для хозяина игрушку не так приятно, как относительно здорового человека. — И давай как-то успокаивайся! Знакомиться будем! Хозяин пока не выглядит недовольным, но Игорь быстро втягивает воздух в себя, пытаясь восстановить дыхание, вытирает слезы и даже пытается улыбнуться. Он знал подобных людей. Им действительно нравилось быть ласковыми, нравилось заботиться, но только до первого признака неповиновения или до тех пор, пока не уйдет необходимость быть понимающим и добрым. Этот, видимо, из таких. — Молодец! Ты — Игорь, я знаю. А я, — хозяин смешно ерошит волосы и почему-то улыбается шире. — Весельчак У! Можно просто Весельчак. Или просто У. — Да, хозяин. — отзывается Игорь, но Весельчак У качает головой. — Нет-нет! Не надо хозяев! «У» или «Весельчак»! — Хорошо. — Игорь терялся с определением возраста. Лет тридцать-тридцать пять, ненамного старше его, а, может, они и вовсе могли оказаться ровесниками, если это человек вообще, а не другой биовид. Тэр вот был старше. Возможно, Весельчак У в самом деле пока не привык к обращению «хозяин». — Что мне нужно будет делать? — Эмммм, — хозя… Весельчак У смутился, неловко потрепал рукав куртки и тут же широко улыбнулся, неопределенно махнув рукой. — Не думай пока об этом! Выздоравливай! Потом я придумаю, что мы будем делать. Ну значит точно, Игорь нужен как секс-игрушка. Сложно было ожидать от Тэра, что он продаст его кому-то другому. Тем более, если все вот так. Тепло, лечение, мнимая забота, а потом… Известно, что доламывать скучно, а вот ломать относительно целое уже не так. Тем более, он, может быть, ожидает, что Игорь поведется на притворную доброту и к нему привяжется?! Вполне возможно, также ещё интереснее. Но этот Весельчак У просчитался уже тогда, когда решил вылечить Игорю ступню! Нет, такого по отношению к себе Игорь больше не позволит! Он лучше умрет, чем ещё раз… вот так… — Я понял. — Если вдруг что-то будет нужно, говори. Я ук… достану! Извини насчёт одежды. — Весельчак У выглядел виноватым, а Игорь не сразу и понял, что футболка и штаны на нем на несколько размеров больше, чем надо.- просто меньше размера не было, но мы скоро выберем тебе новую. И обувь тоже, а то зима скоро, холодно! — хоз… Весельчак У уже довольно болтал о всякой ерунде, практически не обращая внимания на Игоря. — Только это… Тебе лучше самому пока не вставать! Я почти все время здесь, так что зови меня, если что-то нужно будет сделать. Там в туалет или… Игорь отвёл глаза, и Весельчак У как-то резко замолчал. — И не сопротивляйся лечению. Будет больно, но это для твоего же здоровья! Игорь кивает. — Точно ничего не хочешь? Давай я тебе хоть поесть принесу. Много пока нельзя, но привыкать нужно. Ему абсолютно неинтересно, чем его будут кормить, и как он будет есть, если руки трясутся до сих пор, и ничего он точно не удержит. Вряд ли ему сегодня удастся стащить хотя бы ложку, да и не справится он с ней пока, но лучше всего будет казаться послушным и затаиться. Если хо… Весельчак У будет им доволен, то у Игоря будет шанс поправиться и сбежать, а если получится взять не ложку, а бритву или нож, то, может, поторопился Игорь с пожеланием смерти.