Кровавые Лепестки

      — Повтори, что она тебе сказала, — скомандовала Грейнджер, убирая свои пышные волосы в небрежный пучок. Взгляд Уизли переместился на обнаженную шею девушки, которая нежно покраснела. Драко боролся с желанием высмеять его за то, что Рон такой очевидный.       — У вас есть что-то, что принадлежит мне, и я хочу это вернуть. Это не мистер Поттер и не я. А подсказка была: на самом деле у тебя две вещи, но я хочу вернуть только одну из них. Она сказала, что была безрассудна, когда создала это.       Поттер и Уизли не обратили внимание на задание, они были уверены, что Смерть на самом деле хотела Драко, и она просто лгала, но он знал лучше. Если бы она захотела забрать его, она бы сделала это на озере.       — Что она могла сделать? Трупы...? Ты же не думаешь, что у нас тут кто-то похоронен, правда? — голос Гермионы звучал немного ошеломленно, но Драко покачал головой. Ее лицо, казалось, расслабилось.       — Во всех прочитанных мною книгах говорится, что она создала «Вуаль»..... Этого здесь явно нет, так что я понятия не имею, чего она хочет, — ответил он, откидывая назад волосы. Они становились длиннее, и хотя ему нравилось, как они выглядели, это раздражало, потому что они все время падали ему на лицо.       С тех пор как Драко проснулся, это было единственное, о чем они говорили.       В перерывах между тренировками, варкой зелий и поцелуями с Гарри, январь пролетел довольно быстро, и вот уже наступил февраль.       С того насыщенного событиями дня, когда Драко потерял сознание и страдал от жуткой лихорадки, темноволосый мальчик, казалось, был привязан к нему больше, чем когда-либо. Например: Гарри небрежно держал его за руку во время собрании, не обращая внимания на усиливающийся румянец на лице блондина. Или приходил к нему в комнату, когда Рон уже спал. Не было ни бессонницы, ни кошмаров в качестве предлога... просто Гарри хотел поцеловать его посреди ночи.       Еще одним изменением в их отношениях (если Драко мог назвать их таковыми) был тот факт, что после «разговора» Поттер, похоже, не боялся зайти «дальше», как он это называл. И вы можете смело называть его ханжой, но даже если Гарри не боялся, Драко совершенно точно волновался. Он боялся, что нарциссы начнут хотеть секса как наркотика (как это случилось с поцелуями), и тогда он не сможет функционировать как нормальный человек, потому что у него начнутся приступы кашля, когда он будет возбужден. Можете себе представить, как это будет мучительно и необходимо? Драко видит задницу Поттера в спортивных штанах, и начинает кашлять, потому что он внезапно оказался в настроении для совершенно другого вида тренировок.       Нет, для него сейчас было достаточно поцелуев без рубашки, спасибо. Иногда ему хотелось просто целоваться, обычные поцелуи, понимаете? Потому что у Драко было не так уж много самоконтроля, и если Гарри продолжит снимать с себя одежду каждый раз, когда они целуются, он в конце концов сдастся... И это станет проблемой, он просто знал это.       Сложность заключалась в том, что Драко старался не подавать виду, может быть, он просто прикидывался дурачком на намеки Поттера снять свою рубашку, он затыкал ему рот поцелуем, когда тот осмеливался задать вопрос с малейшей намекающей ноткой в голосе... В конце концов Гарри должен был сорваться, просто Драко не знал, когда это произойдет.       — Ты думаешь, что я уродлив или что-то в этом роде?       Это был, пожалуй, самый глупый вопрос, который Драко когда-либо слышал за всю свою короткую жизнь. За первое место он боролся с вопросом отца: «У тебя есть чувства к той отвратительной грязнокровке с твоего курса? Поэтому ты позволяешь ей побеждать тебя на каждом уроке?». На что он ответил: «Нет, отец, я просто такой тупой», и получил пощечину.       Зеленоглазый мальчик продолжал смотреть на него, хмурясь.       — Очевидно, что я не считаю тебя уродливым, Поттер. Не будь смешным.       — А что, по-твоему, я должен думать? Ты не хочешь прикасаться ко мне, — в его голосе звучала обида. Нарциссы начали царапать его, пытаясь заставить подчиниться и сделать то, что нужно Гарри. Драко попытался сдержать кашель, но не смог, и лепестки упали на кровать мальчика, а капли крови испачкали покрывало. Когда он поднял голову, Гарри уже успел поправить рубашку и надеть очки.       — Убирайся, — Драко моргнул.       — Что...?       — Убирайся, Малфой. Я не хочу, чтобы ты был здесь сейчас, уходи, — Гарри выглядел таким злым... Драко попытался вспомнить, что он сделал, чтобы так разозлить его, но не смог. Может быть, это из-за того «дальше»?       — Эй, нет, — он подошел ближе к мальчику и попытался взять его за руку, но Гарри оттолкнул его. — Ты мне очень нравишься... Я же говорил тебе, помнишь? Это касается всего. Мне очень нравится, как ты выглядишь...       — Именно. Я тебе нравлюсь, — прошипел Поттер и Драко нахмурился в замешательстве.       — Да...       Гарри фыркнул и начал подталкивать его к двери.       — Убирайся. И не приходи сегодня вечером.       Оказавшись в коридоре, Драко обернулся, и дверь захлопнулась прямо у него перед носом. Вскоре после этого начался новый приступ кашля.

---------------------------

      — Прошло уже четыре дня, и ты выглядишь ужасно. Просто извинись, Хорёк, - попросил Уизли, откидывая одеяло, чтобы забраться в свою кровать.       По правде говоря, Сириус теперь почти каждую ночь проводил с мистером Поттером. Драко был уверен, что, если бы Рон попросил, ему бы выделили отдельную комнату, но он знал, что рыжему втайне нравится делить с ним комнату. У них была такая маленькая рутина перед сном, когда они играли в шахматы и болтали о всякой всячине. Обычно разговоры сводились к Грейнджер, но так как Драко выглядел как труп, как только снимал чары, вместо этого они говорили о Гарри.       Драко начал использовать гламур, как только понял, что зеленоглазый мальчик очень зол на него, и решил полностью прекратить физический контакт с ним. Нарциссы разрывали его легкие, требуя извиниться, как это предложил сейчас Уизли.       — Извиниться за что? Я буквально ничего не сделал. Он сумасшедший. Поговори с ним, ведь ты знаешь о его истериках больше, чем я.       — Он не хочет со мной разговаривать. Когда Гарри сильно злится, он вообще не разговаривает, — да, Драко знал это. Поттер проводил дни в размышляя и лая на любого, кто осмеливался сказать ему хоть слово. Драко перестал пытаться после пятой попытки завязать разговор. — Просто расскажи мне. Я могу помочь, ты же сам сказал: я эксперт по истерикам Гарри Поттера.       Прекрасно. Что он терял, в самом деле? Он и так постоянно находился на грани слез из-за нарциссов. Драко полагал, что хуже уже быть не может. Даже если он умрет от стыда за то, что рассказал все Уизли, по крайней мере, боль будет позади... Может быть, он сможет написать на своем надгробии: «Драко Малфой, умер от смущения, рассказав лучшему другу о своей сексуальной жизни (или ее отсутствии)». Это было бы чертовски смешно, Сириус бы им гордился.       — Гарри верит, что я считаю его непривлекательным. Да, я знаю, у меня было точно такое же лицо, когда он заговорил об этом. Я сказал ему, что нет, ясное дело, я так не считаю, и попытался объяснить, а он меня выгнал, — Рон нахмурился, сбитый с толку.       — Это не имеет никакого смысла.       — Видишь? Я же тебе говорил! Он без...       — Нет, я имел в виду, что ты пропускаешь некоторые моменты. В этой истории нет логики.       И Драко рассказал ему все. Он рассказал ему о том, как Гарри не боится, и проверил, что муфлиато все еще на своем месте, прежде чем признаться, почему он опасается делать что-то большее, чем просто целоваться. Его друг слушал и кивал. Видно было, что Уизли хочет что-то прокомментировать, но он подождал, пока блондин закончит, прежде чем что-то сказать.       — Он ревнует, тупой придурок, — Уизли сказал так, словно это было самой очевидной вещью в мире. Гарри Джеймс Поттер, ревнующий Мерлин знает к кому, после того как он сказал Драко, что они не встречаются.       — Я не понимаю, Ласка, — Рыжий раздраженно хмыкнул.       — Ладно, давай я тебе объясню: Ты ему нравишься, верно? Он тебе это сказал, — Драко только кивнул. — И у вас есть физические отношения, хотя это не так, потому что вы только целуетесь и краснеете.       — Эй! Я...       — Логика подсказывает, что друзья с привилегиями идут со всеми привилегиями. Гарри не знает, что для тебя это значит больше, потому что ты ему об этом не говорил. И ты не представляешь, как меня тянет войти в эту дурацкую дверь и во всем признаться, особенно после того, что ты мне только что рассказал, — сказал Рон, закрыв глаза и устало вздохнув. — Но Миона сказала мне, что Гарри наговорил много гадостей, когда мы были в коттедже, так что я не знаю, как он отреагирует, а я не хочу, чтобы ты был прикован к постели, Хорек.       — Выпьем за это, Ласка, — Рон закатил глаза, прежде чем продолжить.       — Но он ревнует. Это очевидно. В прошлом году ты поцеловал Нотта и лег с ним в постель в один и тот же день. А сейчас ты уже несколько месяцев целуешься с Гарри и просишь его не торопить события? Конечно, он думает, что он тебе не нравится. Или он думает, что ты слишком сильно любишь Нотта, чтобы изменять ему.       Драко схватил подушку и закричал от досады, заглушив ею звук.       — Я не с Тео, как я могу «изменять»? И мне даже не нужно объяснять, почему я не хочу ничего большего, чем просто поцелуи, я не собираюсь что-то делать только потому, что он меня игнорирует.       Уизли лег на кровать и повернулся, чтобы посмотреть на Драко.       — Нет, конечно, нет. Я просто объясняю, что он чувствует, наверное. Гарри очень не уверен в своем теле, в основном из-за Дурслей... Но еще немного из-за тебя.       Драко поперхнулся лепестками, они так быстро впились ему в горло, что он не смог их сдержать. Уизли схватил свою палочку с ночного столика и взмахнул ею, чтобы они исчезли.       — Что...? — голос Драко прозвучал придушенно.       — Ты всегда смеялся над ним, Хорек. Из-за его очков, волос, шрама или даже из-за того, насколько он был низеньким.       — Это все то, что мне в нем нравится.       — И, опять же: он этого не знает. Когда мы праздновали твой день рождения и Нотт привел тебя в комнату (ты тогда еще не знал, что мы там), ты сказал, что, если Теодор не будет голым, когда ты снимешь повязку, ты разозлишься. Это означало, что ты рассмотришь возможность увидеть его голым в качестве подарка... А теперь тебе становится не по себе, когда Гарри без рубашки, пока вы целуетесь, понимаешь, к чему я клоню?       Драко рассеянно кивнул, он вроде как понимал... если спросить его, то это вообще не имело смысла, но с учетом того, что сказал Уизли... Возможно, он был немного ближе к тому, чтобы полностью понять гнев Гарри.       Он встал и направился к комнате Поттера, услышав, как Рон пробормотал «чертовы идиоты», когда закрывал за собой дверь.       Драко тихонько постучал, Гарри уже должен был проснуться... Дверь открылась не сразу, ему пришлось подождать некоторое время, прежде чем он услышал, как поворачивается ручка. Когда она наконец открылась, на него, нахмурившись, смотрел темноволосый мальчик. Он даже не улыбнулся, а сразу развернулся и пошел к своей кровати.       Ну... Гарри не попытался снова захлопнуть дверь перед его носом, так что Драко назвал это успехом. Он вошел внутрь, не спрашивая разрешения, и закрыл за собой дверь.       Некоторое время они молчали, блондин не знал, что делать, как поступить, поэтому он неуверенно подошел к кровати и стоял там, испытывая дискомфорт, пока Поттер не осмелился заговорить.       — Чего ты хочешь? — единственное, что вырвалось изо рта Поттера, и его резкий тон разорвал тишину, повисшую между ними. Цветы мгновенно отреагировали и начали причинять ему боль. Драко умолял вселенную позволить ему поговорить с Гарри без кашля, потому что в последний раз, когда он кашлял, все пошло к чертям.       — Ты мне нравишься, — начал Драко объяснять, а Гарри уже недовольно хмыкнул, пробормотав, что он, блядь, и так это знает. — Нет, не знаешь. Ты мне нравишься, как человек и физически. Я не могу выразить это яснее, чем сейчас. И это не потому, что мы здесь в ловушке, я всегда считал тебя привлекательным, ясно? А теперь перестань заставлять меня умолять тебя о прощении. Если я хочу ждать, значит, я хочу ждать, с тобой все в порядке, это я и мои проблемы. Если ты не можешь с этим смириться, тогда ладно... мы больше не будем ... — Драко почти слышал, как нарциссы заплакали, когда он произносил эти слова, угрожая выкашлять ему все легкие, если он не возьмёт свои слова обратно.       Зеленоглазый мальчик повернул голову, чтобы посмотреть на него, и в его глазах промелькнул страх, прежде чем стены, которые он возводил последние несколько дней, появились снова.       — Ты ничего не скажешь? — спросил Драко, проглотив лепестки, прежде чем заговорить.       — Я не знаю, что ты хочешь, от меня услышать, — упрямо ответил Гарри.       — Как насчет того, чтобы ты мне рассказал, что, черт возьми, с тобой происходит? Это действительно из-за того, что я не захотел? Потому что это очень дерьмово с твоей стороны, Поттер, — Гарри застонал от разочарования и схватил подушку, чтобы спрятать в ней лицо, не позволяя блондину видеть его. — Видишь? Ты избегаешь меня уже несколько дней, и у тебя даже не хватает смелости дать мне объяснение.       — РЕЧЬ НЕ В ТОМ, ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ ИЛИ НЕ ДЕЛАТЬ. Ты как будто нарочно ведешь себя как тупица, клянусь. Дело в том, что я тебе не нравлюсь, по крайней мере, недостаточно, тебя что-то останавливает, не так ли? Я знаю, что я не самый красивый или симпатичный парень, ясно? — ой, ради всего святого. — Я не заблуждаюсь. Но я...       — ТЫ БЫЛ С САМЫМ ВЫСОКИМ РЕЙТИНГОМ В МОЕМ СПИСКЕ В ПРОШЛОМ ГОДУ, ПОТТЕР! ХВАТИТ ГОВОРИТЬ ЧУШЬ!       «Ох. Ох, черт, это так неловко. Зачем я это сказал?»       Его лицо было багрово-красным, везде, даже уши. Гарри смотрел на него широко распахнув зеленые глаза. Драко хотел провалиться сквозь пол и исчезнуть.       — Ч-что? — Драко глубоко вздохнул и скрестил руки, прежде чем ответить.       — Что? Это проблема или что-то еще? Ты только что жаловался на то, что не привлекателен...       — Нет, — перебил его мальчик. — Нет, я... я имею в виду... это не проблема. — его лицо тоже стало гриффиндорски-красным, и Драко подумал, что если кто-нибудь зайдет к ним, то это будет выглядеть довольно неловко и смешно. — Рон никогда не упоминал меня в том списке... Не то чтобы я спрашивал, конечно. Мы просто хотели узнать, кто это был, и...       — Остынь, Потти. Я добавил тебя после того, как Рон его прочитал, но да. Ты был там.       Драко начал узнавать мелочи, которые Гарри делал, когда чувствовал себя неловко или глупо, когда они были одни. Улыбка, появлявшаяся на уголках губ, игра с очками, когда он стеснялся попросить о поцелуе, и время от времени снимал их, чтобы посмотреть, не расценит ли блондин это как приглашение украсть у него поцелуй. Цветы кружились в восторге. Наконец-то, черт возьми.       — Наивысшая оценка? Тогда 10/10? Как у Нотта и Забини? — цветы снова сделали небольшое сальто. Ему действительно было интересно, не так ли? Он вспомнил глупый рейтинг, который написал больше года назад... Ладно, это было потому, что Уизли упомянул об этом, но все же. Драко неловко пошевелился, прежде чем ответить.       — Нет... Я сказал: «самый высокий», — Гарри нахмурился.       — По шкале от одного до десяти, десять — это высшая оценка, Малфой.       Вот почему говорить ему было такое ужасной идеей. Это было слишком. Как Драко мог рассказать ему? Эти зеленые глаза смотрели на него с ожиданием, а цветы щекотали его, подталкивая сказать, признаться, что он считает Гарри самым красивым человеком на планете, что никто и никогда не сможет приблизиться к нему.       — Да, но ты получил 11/10. Может, теперь ты перестанешь говорить глупости о том, что ты мне недостаточно симпатичен?       На самом деле Гарри Джеймс Поттер получил 100/10 в этом списке... Но Драко не собирался говорить ему об этом. 11/10 - это уже достаточный позор на всю жизнь, а уж 100 из 10 - и подавно. Слишком много, определенно слишком много.       Уголок губ Гарри дернулся вверх, сменившись великолепной улыбкой, и Драко мог поклясться, что он растаял прямо на месте. Как он мог чувствовать неуверенность в себе, когда выглядел так? Цветы танцевали вокруг него, повторяя снова и снова: «ОН ИДЕАЛЕН, ТАК КРАСИВ И БЕЗУПРЕЧЕН», и он не мог с этим не согласиться.       Гарри встал и медленно пошел к тому месту, где стоял Драко, и его походка не была похожа ни на одну другую, которую Драко видел... Он казался таким уверенным в себе, словно знал, что выглядит убийственно привлекательно, и использовал это в своих интересах. Нарциссы внутри него сходили с ума, кружась от предвкушения. Драко так скучал по нему, что ему требовалось все силы, чтобы не прижать Поттера к ближайшей поверхности. Ему пришлось ждать, пока зеленоглазый сам придет к нему.       Контролируй себя, Драко.       И когда Гарри оказался в нескольких сантиметрах от него, он провел пальцами по волосам Драко, заставив его вздрогнуть. Он наклонился к нему, закрыв глаза, и мог поклясться, что слышал, как Гарри тихонько хихикал.       — Значит... я привлекательнее Нотта? — спросил мальчик, бесстыдно прикусывая нижнюю губу. Цветы начали заменять щекочущее ощущение, ударяясь о его легкие, чтобы заставить Драко еще больше приблизиться к Поттеру. Он проглотил лепестки, прежде чем ответить.       — Да... Я всегда так думал, — и это, вместе с «ты мне очень нравишься», было самым близким признанием, которое он собирался сделать. Эта ссора, в которой Гарри полностью прекратил их физический контакт, уже была достаточно болезненной, Драко не мог представить, что бы произошло, если бы он услышал слова: «Ты мне нравишься, но не так... Я не влюблен в тебя» .       — Правда? — спросил Гарри, сияя. — У меня сложилось впечатление, что мои очки вышли из моды, что мои волосы - это птичье гнездо... — его тон был игривым, и блондин был рад, что он начал придавать всем этим оскорблениям другой смысл. — Что мой шрам уродлив, и что я выгляжу как третьекурсник, потому что я невысокий и худой.       Драко поднял руки, чтобы закрыть лицо, пытаясь скрыть свой румянец. Да, он знал, что был ужасным человеком, ясно? Он мог бы жить и без этого чертового напоминания. Драко никогда не думал, что Поттер воспримет все это всерьез... Казалось, он всегда был выше их шуток и ссор, словно знал, что блондин настолько жалок, что использует отговорки только для того, чтобы поговорить с ним. Ему ни разу не приходило в голову, что он действительно задевает его чувства.       Цветы снова царапали его, и нужно было что-то делать, пока он не начал кашлять и Гарри снова не стало неловко. Он убрал руки от лица, покраснев еще больше, чем раньше.       — Твои очки милые и уникальные, ими никто не пользуется, поэтому они очень тебе идут... Твои волосы - это птичье гнездо, но, даже несмотря на беспорядок, они всегда выглядят мягкими. Твой шрам не уродлив, а очень даже крут... Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь об этом, но по форме он напоминает... — Гарри хихикнул и прервал его.       — Как молния? Да, хочешь верь, хочешь нет, но ты не первый, кто это говорит.       — Нет... Как движение палочки при убийственном проклятии... — и было странно, что Драко знал это, но когда он увидел движение палочки Авады Кедавры в одной из книг манора... Блондин не мог перестать думать, что это чертовски невероятно.       — Ты ведь не шутишь, правда? — спросил Гарри, глядя на него удивленными зелеными глазами.       — Нет, я узнал об этом на третьем курсе. Или летом перед четвертым курсом, не помню, — ответил Драко, пожимая плечами. — Так что да, довольно круто иметь это... — он глубоко вздохнул, чувствуя, как цветы понемногу успокаиваются. — Я рад, что ты не такой худой, как раньше, но это из-за твоего здоровья, Поттер. Сейчас ты выглядишь здоровым, и это тебе идет... И мне всегда нравился твой рост. Когда ты становишься дерзким, ты как пятифутовая стерва, и мне это всегда нравилось... — сказал он, пытаясь сдержать улыбку при воспоминаниях о том, как Гарри дерзил Северусу, будучи таким милым маленьким ребенком.       Внезапно Поттер схватил его за рубашку и притянул к себе, чтобы соединить их рты вместе. Это было так прекрасно, Драко так по этому скучал. Он запутался пальцами в темных волосах мальчика и попытался углубить поцелуй. Внутри него танцевали цветы. Он был просто чертовски счастлив.       — Мы не обязаны делать ничего, чего ты не хочешь... Я был засранцем, извини. Я просто... Я не мог перестать думать о...       — Ты ревновал, Шрамоголовый. Ничего страшного, — ответил Драко, и Гарри ужасно покраснел.       — Нет, я не ревновал!       — Еще как ревновал.       — Заткнись, Малфой.       Драко взял его лицо в руки и поцеловал правую щеку, затем лоб, потом нос, левую щеку и подбородок. Гарри всегда нравилась такая ласка, и блондин предположил, что это потому, что ему ее не хватало до того, как он начал жить на площади Гриммо.       — Все в порядке, Поттер. Если подумать, я тоже немного завидую твоей Уизлетте.       Да, конечно. При мысли о Джиневре Драко снова захотелось прыгнуть в замерзшее озеро, только из-за одних образов в голове. Его мысли были прерваны тем, что Гарри снова поцеловал его.       — Перестань называть ее так, — Драко открыл рот, чтобы пожаловаться, но Гарри продолжил говорить. — Мы не собираемся жениться и заводить детей. Тем более теперь, когда я знаю, что могу забеременеть.       Когда Драко это услышал, в его мозгу что-то закоротило.       — Что?       — Ну, да. Я бы хотел выносить своих детей. Я никогда не думал, что это возможно, но это так...       — Так ты хочешь забеременеть? — спросил Драко прямо.       — Да... И иметь много детей. Пятерых. Помнишь, мы говорили об этом?       Драко рассеянно кивнул, когда в его голове возникла очень глупая картинка: Поттер беременный, весь сияющий и красивый. И на смену этой картинке пришла другая: Гарри с маленькой копией себя на руках, а вокруг него бегает белокурая принцесса. И это было бы только начало, потому что он хотел пятерых. Белокурый мальчик не мог не надеяться быть тем счастливчиком, которому суждено стать отцом этих идеальных маленьких человечков.       «МОЖЕТ, МЫ СДЕЛАЕМ ЕГО БЕРЕМЕННЫМ СЕЙЧАС, И ОН ПОЛЮБИТ НАС». Нарциссы закричали на него. Им всегда нужно было говорить глупости, не так ли?       — Звучит неплохо, — сказал Драко зеленоглазому мальчику, стоявшему прямо перед ним. В глазах Поттера промелькнуло что-то, что он не мог определить. — Ты в порядке?       Гарри лишь ласково улыбнулся и поцеловал его в губы.       — Да, я просто рад, что мы больше не ссоримся.       Цветы торжествующе заревели, когда Поттер обнял его. Драко почувствовал запах его волос, когда прижался к нему в ответ. Да, он тоже был рад, что они больше не ссорятся. Пока они обнимались, в его голове все время возникал образ большой и шумной семьи, семьи, частью которой он был, и которая заставляла Гарри гордо улыбаться... Он хотел всего этого. Цветы согласились, и Драко не мог отделаться от ощущения, что это возможно.