Утопая в грязи

      Денис устал. Он не переваривает эту жизнь какими-либо способами. Он не брался за нож, когда мама заболела. Не взялся и тогда, когда отцу пришлось отказаться от работы в офисе и пойти на вахту. Мысли посещали всегда, хотелось взять и закончить мучения. В один миг, лишь перешагнув черту крыши. Его состоянием не интересовалось окружение, никому не было дела, когда он неделями пил алкоголь, трахался с ним за деньги. И все знали этого неизвестного. Он был богат и суров со всеми подчинёнными, грубил всегда и на каждом шагу. Менялся лишь в отношении Дениса. Он был мягок и заботлив, дарил цветы и поцелуи по утрам. Секс был нежным и в нём были нотки этой фальшивой любви. Всё длилось месяц.       Привязанность не убрать по щелчку пальца, она остаётся и вгрызается в мозг надолго. Он стал агрессивен и невыносим. Ссоры прекратились через считанные недели, Коломиец не глуп спорить с тем, кто может переломать тебе рёбра, душить контрастом. На бёдрах больше не было тех аккуратных и любящих касаний, были лапания, грязные и омерзительные прозвища на ухо. Денис покинул ту квартиру, он собрал вещи в школьный рюкзак, что летом пустовал без учебников. Ему плюнули конечной фразой, той, что сломала всё отношения к себе и своему телу.

"Ты использован, никто не возьмётся тебя любить, ты стал игрушкой на ночь"

$$$

      Летнее утро больше не будет хорошим. Теперь в квартире, что была домом на протяжении всей жизни, нет уюта, только треск ламинатных полов, шум воды в раковине при мытье посуды, удушающая пустота в комнате родителей. Мама пишет с просьбой привезти ей какую-то книгу с полки домашней в больницу. Денис привезёт, он вновь обнимет женщину, утопит себя в любви нерушимой. И, выйдя из больницы, он вновь поедет на 29-ом троллейбусе до дома. Снова будет ждать чуда, надеяться на лучший исход, ждать маму, как в детстве, только не с работы, а оттуда, где может в моменте обрушиться её жизнь.       – Денис, пошли попрощаемся хоть, – слышен где-то в коридоре голос отца. Холодный и отчаянный взгляд, но такая любящая своего сына душа. Все они поменялись, жизнь заставила Дмитрия месяцами пропадать на утомительной, но высокооплачиваемой работе. Денис облакачивается на дверной проём, сил разговаривать нет совсем. – Деньги у тебя на карте, звони в экстренных случаях, буду тут уже в сентябре – натягивая ботинки, произносит мужчина, сумку большую по типу спортивной на плечо накидывает. Отец никогда не был сильно сентиментальным, сейчас не время для нежностей. – Мне жаль, но я знаю, что всё меняется, знаю, что скоро будет лучше       Это последние произнесённые слова, дальше тяжёлая дверь закрывается. Опустошение, он опять здесь один и никого не будет. Юноша не знает выдержит ли одиннадцатый класс, что начнётся меньше, чем через неделю. Хочется метаться во все стороны, рвать на себе кожу, что кажется грязной от прошлого. И никто не может помочь, родные не знают о бывшем партнёре. Мама не в состоянии слушать такие мерзкие вещи, что вытворял её сын с взрослым дяденькой. Пусть он будет для неё ещё маленьким и беззащитным мальчиком. Пускай. Знает лишь один человек в окружении, тот, кому сейчас набирается сообщение в телеграмме.

Илья

27 августа

ильч

17:03

А? 17:04

нету каклй-нибудь хаты на сегодня?

17:04

отец уехал на вахтк

17:05

Денис ты блять знаешь, что даже если есть я тебе ничего не скажу 17:05 Я являюсь тебк другом а не товарищем по поводу очередного повода снюхатб дорожек на хатах 17:06

хорошр, как скажешб

17:06

      Он не будет спорить и доказывать. Его состояние не позволяет этого. Он пуст, больше нет любви родных, нет даже того омерзительного человека, что лапал и издевался, ставил ожоги от сигарет на запястье. Больше парень не увидит тех безумных глаз, не знает рад ли он этому. Он не знает ничего, кто он и чем хочет заниматься. Сейчас лишь скуренные на балконе дешёвые сигареты, взгляд в пустоту, что ассоциируется с дальнейшим будущим. Он пойдёт спать в ранний вечер, не задумается о режиме, что стоит востановить к школе. Снова проснётся в четыре утра и не выйдет на улицу до начала занятий.

$$$

      День должен был быть таким же, как все прошедшие. Но сегодня всё иначе. Он думал пойти на линейку, посмотреть на весёлых младшеклассников с букетами. Встать с кровати не получалось. Нет, он проснулся даже раньше будильника, проблема в другом. Не знает в чём именно, парень просто не мог найти сил для ранних сборов. Пролежал, листая на минимальной громкости тикток. Трудно сказать, как он всё же встал к началу уроков, сегодня они должны быть не такими трудными, даже совсем без нагрузки. Но как же сложно далось умыться холодными струями воды, расчесать осветлённые волосы, накинуть на себя чёрные не школьные штаны и мешковатую чернильную худи.       И через полчаса Денис зашёл в этот ненавистный, пропитанный сплетнями и духотой девчачьих парфюмов, кабинет. Лицо выглядывает из-за капюшона кофты, очки поблёскивают от утренних лучей. Взгляды собирает победно, почти всем интересно состояние парня. Мразотная классная руководительница ещё в мае рассказала на класс о болезни мамы и условиях в семье. Коломиец послал её очень громко, та кричала о хороших намерениях против насмешек, но получила лишь мат в свою сторону. Всё же приходится пройти по кабинету, собрать уж точно все взгляды неприятных особ и сесть за последнюю, такую родную парту. За ней, к слову, уже сидит Коряков.       – Дарова, по состоянию нормально? – сразу с расспросами. Денис понимает, что ради заботы друг это спрашивает, но слегка надоедать начинает.       – Живой пока, отец оставил мне денег, но я думаю маме нужно более качественное лечение, чем есть сейчас, – Илья слушает внимательно речь тихую, чтобы никто не услышал, чего ему слышать не стоит. – Думаю работать пойти, после школы часов пять, до восьми       – Куда пойдёшь?       – Не знаю, сил вообще ни на что нет, но надо, – и парень правда не в курсе, совсем вот. Он весь последующий классный час неинтересный, уроки с поздравлениями учителей о начале учебного года, занимался тем, что просматривал сайты с работой. Где-то не примут без совершеннолетия, в каких-то местах слишком мелкая плата и несоответствующе трудная работа. Одно единственное заявление с идеальными параметрами. Обычная недорогая кофейня неподалёку от школы. Шесть часов работы в день для подростков, смена вечерняя до закрытия в девять. Сотрудники в дефиците и поэтому он не задумываясь пишет анкету, в примечаниях уточненяет о том, что любыми способами будет работать на отлично.

$$$

      Вечер самый скучный и такой же, как все остальные. Денис просто лежит часами на кровати, листает паблики и новости в соцсетях. Изредка пишет Илья, спрашивает о поиске работы, на что парень отвечает скрином с объявлением. И неважно, что придётся ограничить себя в тусовках, в наркоте и алкоголе. Главное, что можно будет откладывать какую-то часть суммы с папиных денег на лечение матери, это сейчас важнее. На еду суммы будет хватать, свет, интернет и газ оплачивается отцом. Сигареты придётся брать ещё более дешёвые. Ничего, потерпит, всю жизнь терпит. Наверху экрана высвечивается уведомление в телеграмме.

+7 (9**) *** ** **

1 сентября

Здравствуйте, Денис. Я менеджер кофейни "RoastHub" – Виктория. Мы рассмотрели Вашу заявку на сайте, и хотим сказать о том, что она принята! Нам безумно приятно, что столь юные люди заинтересованы в работе. Мы будем ждать Вас по адресу в объявлении 3-го числа в 16:00. Вам расскажут основы меню, а также о Вашей главной работе официанта. Ждём Вас! 18:07       И он не верит в такую лёгкость, ему кажется это обман, такого не бывает. Печатает быстро ответ с некой удовлетворённостью в самостоятельности. Станет сложнее, будет трудно и учёба станет неподъёмным грузом, но он же в силах это вытерпеть. Жизнь не спросит.

$$$

      Третье число встретило прогулом двух первых уроков, ведь формулы по физике в жизни пригодятся единицам, и точно не Денису. Ещё шесть уроков после и вот к трём дня он наконец идёт по этим дорожкам в дворах, поглядывая в разбитый экран телефона. Времени впритык, поесть бы обычному человеку не хватило, но парень всегда ест, как придётся. Сначала Илья и отец старались убедить в надобности пищи, но он сделал это наоборот. Денис знает, что всем нравятся торчащие рёбра, худые плечи и плоский живот. От того режима принятия еды он не смог уйти, обычно он съест несколько яблок на завтрак и приготовит что-то более тяжёлое вечером. Больше просто не лезет, он привык.       Через несколько минут он будет у кофейни, в рюкзаке самые важные вещи, которые остались при выкладывании нескольких учебников и пенала. Погода пока позволяет разгуливать в футболке прикрытой той же утренней толстовкой. На ногах длинные и скрывающие нездоровую худобу джинсы красоватого оттенка. Он говорил скрывать тело, твердил, что людям необязательно всматриваться в твоё идеально худое тельце. Сейчас неважно, он подошёл к месту. Красивая вывеска и приятный звук колокольчика при открытии двери. Внутри среднее количество места, но много столиков и красивые панорамные окна. За барной стойкой с витринами и кофемашинами стоит рыжий парень лет двадцати пяти, на бейдже написано коряво «Данила», он старательно протирает столешницу. Сейчас просто нужно сказать, что пришёл по работе, это ведь не сложно?       – Здравствуйте, я вчера писал заявку сюда, мне менеджер Виктория ответила, что я принят.. – как-то скомканно и неуверенно, но парень за стойкой понял и улыбнулся тепло. Его веснушки так красиво выглядят на лыбящихся щеках.       – Да, здравствуй, Денис, сейчас минутку, – голос его звучит очень приятно и тепло, кажется пока всё не так плохо, ему не плюнули в лицо и не рассмеялись. – Ари-ин, постой за кассой и кофе пока, – чуть громче говорит он девушке, что видимо отвечает за столики. По всей видимости сейчас людей немного и она бежит за кассу, чуть мотая из стороны в сторону своей гулькой покрашенных волос. Она улыбается пареньку новому, наверное это из вежливости, никому бы не понравился такой подросток, как Денис на рабочем месте. Он точно выглядит нелепо. – Так, пошли в коморку, я выдам фартук с бейджиком и повязку       Всё не так ужасно, ему дали форму, обговорили график работы и он, как дурак рассуждал в слух, хватит ли времени от школы до работы. Этот Данила посмеялся, видимо и здесь ему будут тыкать пальцем в возраст и называть неуклюжим школьником. Парень старался не показывать зажатость, но видимо не получалось, так как после каждой сказанной фразы Данила улыбался реакции парня задумчивой. Боже, какой стыд. Ему рассказали про меню, выдали мелкий экземпляр в руки, сказав, носить это, пока принимаешь заказы для уверенности. Его работа вроде проста, но шесть часов подряд общаться с людьми, которых он и так на дух не переносит, так ещё и советовать им лучшие позиции, с тем фактом, что юноша кофе вообще не пьёт. Через какие-то полчаса объяснений в заведение заходит пара девушек, весело хихикая на чем-то своим. Парня толкают к ним, говоря, что вот он – твой первый клиент.       – Здравствуйте, что желаете? – вроде прозвучало даже не сильно плохо, ведь девушки, уже сидящие за столиком, мягко улыбнулись юному пареньку. Они сказали несколько позиций, перед этим ещё минуту обсуждая какой сироп лучше брать к латте. Они, слава богу, выбрали десерт сами, и даже не пришлось их наталкивать. – Хорошо, ваш заказ: один латте макиато, один айс-латте и две черничные тарталетки. Спасибо за заказ, ожидайте, – последние слова произносит на одном дыхании и наконец поворачивается к стойке лицом. За той уже стоят улыбающиеся Арина и Данила, что заставляет зажаться. Сейчас его опять подстебут.       – Вообще супер для первого, уверен скоро будешь на равне с Ариной, – произносит парень, а Денис чуть глазами удивление показывает. Его похвалили? Он думал будет хуже, над ним посмеются и станут учить жизни, поставленной интонации и всему прочему бреду. Неужели незнакомые люди умеют хвалить? Не унижать за промахи, а поддерживать.

$$$

      Данила все последующие рабочие дни наблюдает за этим мальчишкой новым. Когда тот в порыве усталости себя обнимает руками, глаза трёт под очками устало. Он выглядит измученно, будто очень многое стоит за этой его идеей пойти работать в семнадцать. Когда он шарахается от хватки Арины на плече, ведь девушка зовёт его обслужить какой-то столик пока она отлучится. Парень вечно полумёртвый выходит с коморки в конце дня. Он под закрытие звонит кому-то, спрашивает о самочувствии и надобности денег. Выглядит, как травмированный жизнью и людьми подросток. В ужасе были Даня с Ариной, когда в один из довольно жарких дней паренёк снял толстовку чёрную, под ней футболка висящая нездорово. Руки закрыты митёнками тёмными, а плечи выглядят уж очень худыми.       – Слушай, ты вообще ешь когда-нибудь? Ни разу не видел, как ты отходил во время перерыва. – спрашивает Данила под вечер одного дня. Денис стоит спиной оперевшись на стенку, ему Арина перерыв дала, сказала, что уж очень бледно тот выглядит. А на заявление парня Коломиец чуть испуганно вглядывается в голубые глаза, следом отводит взгляд растерявшийся, руками себя обхватывает неспешно, поглаживает по худым предплечьям. Кашину уже думается, что зря он начал заботиться о здоровье чужом, слишком неудобный вопрос.       – Э-а.. Да, ем, просто дома, – отнекивается, не смотря в глаза, звучит очень неуверенно. Рядом копошение замечает и чуть поглядывает за движениями коллеги. Тот достаёт с витрины малиновую пироженку, ставит на стойку ближе к парню. Он понимает, что от него хотят, но знает, что не стоит сейчас есть, не хочется выблевать в туалете заведения. – Слишком дорого, да и я не голодный, – он пытался придумать что-то правдоподобное, не вышло.       – Я заплачу, ешь, – Денис смотрит на парня, а тот и бровью не повёл. Забота, но очень напористая и неправильная. Коломиец стоит дальше не притрагиваясь к сласти, понимает, что в него не влезет. Вдруг Арина подходит, говорит о новом столике и том, что её не хватит на всех, придётся юноше обслужить. Он от части благодарен, поэтому сбегает к дальнему клиенту, не желая разговаривать на тему питания. Дома поест, на работе не время. – Блять, какой ребёнок. – проговаривает тихо под нос, берясь за выполнение заказа написанного Шикиной только что.       – Ты о чём? – спрашивает девушка, с догадками смотря на нетронутое пироженное малиновое.       – Ты видела же какой он скелет? Не думаю, что это особенности организма, – как-то раздражённо объясняет. Почему его вообще заботит какой-то проблемный подросток с стопкой загонов? Сам не знает, просто кажется очень странным это всё. – Разве родителям всё равно на это?       – А ты не знаешь что-ли? – уж очень тихо произносит недовопрос свой, тот бровью ведёт в знак неосведомленности. – У него мама с лейкозом в больнице, отец на вахте, некому заботиться, – девушка слишком стыдливо это произносит, будто не должна была такие подробности разболтать – Это он мне сам рассказал       – Подожди, он один живёт что-ли? – шок настигает очень быстро после кивка положительного от девушки. Данила ставит готовые напитки на поднос и та убегает к клиенту. Он опирается двумя ладонями на мраморную поверхность, пока к нему с листком не идёт сам парниша. Теперь всё встало совсем в другие повороты, появился страх спросить что-то некорректно. Не думается, что у подростка с такой судьбой может быть здоровая психика. Денис легко кладёт бумажку с названием напитка и смотрит на настенные часы. Это по всем видимости последние клиенты, до конца рабочего дня десять минут.       – Ты чего? – аккуратно спрашивает подросток, вглядываясь в слегка удивлённые голубые глаза.       – Можно мы поговорим после смены? Я провожу до дома, – Денис недоверчиво глядит на старшего и оглядывается на Арину подошедшую. Пахнет странностями, будто что-то раскрылось, он прям чувствует.       – Ну да, мне как раз пешком тут.. – замешканно отвечает и чувствует вибрацию в кармане. На экране "Мама" заставляет одуматься. Он на Арину глядит и разрешения закончить работу ждёт. Она кивает всё так же беспокойно и он быстрей в заднюю дверь кофейни выбегает.       Алё мам? Привет.. Прости, не слышал, как ты? Что врачи говорят? Всё в норме, котёнок. Владислав говорит о стабильности, всё хорошо.       Папа писал, что ты на работу пошёл, зачем, солнце?       Мам, я знаю о более качественном лечении, а сейчас по симптомам всё стоит на месте, ты понимаешь зачем. Я просто хочу сказать, что ты не должен. Ты всё ещё мой ребёнок, я не хочу грузить тебя сложностями жизни.       Это я уже не молодая..       Не смей так говорить, не смей. Я хочу лучшего, хочу, чтобы ты вышла из этих стен больницы Хорошо, зайчонок. Я люблю тебя       Я тоже.. Очень       Он хотел продолжить, но вдруг голоса мамы не слышно и он смотрит на экран. Блять, разрядился. Как же он устал, он не понимает, зачем именно на него свалилось это всё. Почему он не может, как все подростки думать лишь о экзаменах в конце года, о будущем. Слёзы беззвучно текут, заставляя взгляд замылиться. Он дрожащей рукой пачку сигарет с заднего кармана нащупывает, зажигалку вместе с ней. И ещё хуже становиться от вида этих двух жалких сигарет в коробке. Придётся зайти в ларёк. Он стал больше курить. Сегодня нужно взяться за проект по биологии, послезавтра сдавать. Дома закончилось моющее, цена на него поднялась. Затяжка, и все мысли ушли. Он не чувствует себя чем-то важным в обществе, никому не будет дела до его недельной пропажи на учёбе, здесь в кофейне.       – Денис? – слышится где-то справа мужским голосом. А Денис не дёрнулся даже, просто посмотрел глазами красными, пальцем слезу смахнул с уголка, затяжку нервную сделал ещё раз. Мерзко от этого вкуса никотина дешёвого на языке, холодно в одной футболке и фартуке. Он шипит от горького вкуса и тушит сигарету сожжёную до фильтра. Слёз нет больше, он не дрожит от чувств, уже ничего не чувствует. Дёргается только по причине тяжёлой ладони на плече. Не знает почему его так пугает своя слабость физическая пред Данилой. Страшно от воспоминаний, как он сжимал тело сильно, а парень не мог выбраться из-за хрупкого телосложения.       – О чём ты поговорить хотел? Давай сейчас, я хочу домой. – смотрит на мужчину уже не замыленными глазами, а тот брови свёл жалостливо. Гладит по хрупкому плечу татуированной ладонью, мурашки вызывает. – Да съеби ты, хватит меня трогать. – раздражённо скидывает руку с себя.       – Арина рассказала о всём, – начинает хрипло, а Денис истерично хмыкает в улыбке слабой.       – Ахуенно, нахуй я вообще кому-то доверял. – голос юноши злой и дрожащий, видно, как его зрачки обидой начинают пылать. Он отталкивает с лёгкостью старшего в сторону, тот не сопротивляется. Хлопает дверью тяжёлой, на эмоциях в коморку влетает. Там Арина сидит обеспокоенная, взгляд жалкий поднимает на парня собирающегося. – Рассказала всё? Я просил же блять. – он буквально срывает фартук с повязкой, швыряет на полку с фартуками других сотрудников. Хватает рюкзак с пола и уходит спешно с капюшоном на голове. Дверь входная уже закрыта, приходится вновь столкнуться с Данилой на улице. Денис не смотрит в глаза ему. Он обижен, знает, что ведёт себя, как надоедливый подросток. Но он же и есть подросток? Почему ему не положено вести себя так, как все. Почему ему пришлось повзрослеть так рано.

$$$

      Кашин до ночи с себя этот груз тяжкий снять не мог. Он чувствовал, что не смог бы сделать ничего, что парню нужно было обидеться. Он подросток, травмированный и ужасно загнанный. Но что делать сейчас? Ему нужно будет видеть парня каждый день по шесть часов, нужно извиниться перед ним, раз уж поговорить не выйдет. Почему он так дёргался от прикосновений? Неужели его трогали без разрешения, нет. Нет, нет. Даня опять себя накручивает, он всегда так делает. Мысли спутались, осталось только желание увидеть Дениса завтра. Живым и не с опухшими глазами от слёз.       Не получится. Сегодня Коломиец в своей квартире большой и пустой лежит, он колени к груди прижал, свернулся, как уличный и никому не нужный котёнок. Глаза болят от истерик. Он не понимает, как так вышло. Почему он думает о покупке продуктов, почему он не просит денег на всё, что хочет у родителей. Парень не понимает насколько боится людей, насколько ему хочется любви и ласки. Он хочет объятий, поцелуев в лоб, приятных до бабочек в животе слов на ухо. О том, что он справится, что мама выйдет с этих игл и бесконечных обследований, что папа будет приходить вечером домой с работы, лежать на диване и смотреть телевизор. Он хочет жить, как раньше. Тогда было приятно просыпаться и идти в школу с мыслью встретить Илью. Сейчас нет возможности сбежать отсюда, некуда бежать.

$$$

      И он опять ходит в школу, домой на час, на работу до вечера, и опять домой в пустую квартиру. Сейчас он снова, как вчера, и как позавчера, стоит у стенки в кофейне. Рядом Данила протирает чашки, где-то в зале Арина принимает заказ у слащавой парочки. Они не поговорили со вчерашнего дня, парень думает, что всем всё равно. Старшие забыли об этом, у них много своих забот, им неважен трудный и жалкий во всём подросток. Денис потирает глаза. Он спал три с хвостиком часа, сил нет совсем. Через час закончиться очередной рабочий день, чувство, будто он не дотянет. Колокольчик на двери звонит и подросток разлепляет веки.       Нетнетнет. Нет. Это он. Настоящий он, тот же. Как он узнал адрес? Откуда он вообще взялся на этом конце города. Денис судорожно пытается найти в себе силы, он с надеждой безумной смотрит на зал, понимая, что Арина обслужить не сможет, она принимает другого. Парень уловил то, чего так боялся – это взгляд. Эта улыбка при виде юноши, сильные и мускулистые руки, выглядывающие из-под пальто. Нет. Нет он не сможет это выдержать. Нет. Придётся. Дыхание спирает от того, что он садится в самый дальний угол. Блять, нет. Что если его не спасут при случае? Что если..       – Денис, клиент, не спи. – произносит голос Данилы где-то справа. И он идёт. На негнущихся ногах и взглядом в пол. Идёт.       – Здравствуйте.. Что будете.. Хм, заказывать?.. – хрипло и с дрожью. Он боится, это видно и чувствуется в воздухе.       – Ты стал таким вялым, что с тобой стало, золотце? – этот грубый голос. Это прозвище, от которого идут мурашки страха и безнадёги. – Смотри на меня, я хочу знать, что случилось с моей игрушкой, – мужчина улыбается. Денис чувствует сильную руку на бедре и не знает как говорить. Подросток смотрит на него глазами полными паники, вглядывается в эти грубые очи. Коломиец одёргивает руку, он как запуганный зверёк пятит назад. Слёзы подступают от тревоги нарастающей, всё вокруг будто остановилось. Блокнот падает на плитку, привлекает внимание всех, кто находится здесь.       И он убегает. Видит только, как вскакивает Данила, пятясь на гостя. Денис не слышит себя, не чувствует дыхания. Слёзы льются, не давая вздохнуть свободно и полной грудью. В коморке мало места, это давит всем. Нетнетнет. Он опять знает, где парень находится. Ему не удалось сбежать, нет. Его найдут всегда. Парень комком падает на пол рядом с полками, полными вещей. Он пытается чувствовать мир, ощущать плитку под собой. Слышит только, как кто-то ворвался сюда. Только не он, нет. Это Даня. Старший поднимает тельце на ноги, что отказываются стоять. Денис не видит ничего, прижимается всем телом к мужчине, вгрызается в его широкую плечу ногтями, зарывается в веснутчатую шею.       – Я тут, я рядом, маленький, – Кашин не знает, почему вырвалось именно это прозвище, ему просто видется этот парень так. Как совсем крохотный щенок без опоры. Он чувствует, как чужие слёзы больше не идут, только всхлипы, неразборчивые мольбы остаться рядом. Это ребёнок без любви, мальчик полный обид, непроработанных комплексов и загонов. – Тот мужчина не тронет тебя, здесь только я, слышишь? – пытается достучаться, гладит по белёсым волосам, по тонкой спине.       – Дань, я так хочу любить.. – хочет, очень хочет. Он смотрит в глаза Кашина, прижимается руками к сильному телу. И он не слушается своих обещаний в виде ненависти к взрослым людям. Он целует. Денис сминает чужие губы, делает это грубо и неосторожно. Он ждёт, когда его наконец ударят, когда он будет валяться здесь в полуживом состоянии и хватать воздух через сломанные кости. Но его просто отстраняют, удивлённо смотрят в глаза и парень чувствует, как кошки на душе скребут. Денис может забыть это, может подавить какие-либо чувства, а вот старшему жить с этим. С тем, что он целовал малолетку блять. – Прости, прости, прости, я не должен был, извини.. – как в бреду тараторит и закрывает глаза ладонями. – Ты.. Извини, я понимаю, что тебе мерзко..       – Стой, нет, Денис, – Кашин хватает лицо парня в ладони, ослабляет хватку, как только вспоминает о неприязни грубых касаний. Смотрит в стыдливые глаза подростка, видит, как тот мучается совестно. И Даня забивает на все нормы, он не будет отрицать симпатию к, мать его, школьнику, пока сам является двадцатилетним амбалом. – Боже, я такой дурак, как я не видел раньше.. – и он правда не замечал взглядов, не придавал значения смущению парня. Он был слеп до этой секунды, секунды, когда пришло осознание всего и разом. – Иди сюда – произносит и целует сам. Сминает юные губы мягко, с трепетом и нежностью. Ладонями держит хрупкую талию, не сминает до боли, а касается аккуратно. Так, как не касались Дениса никогда.       – Ты так аккуратен со мной.. Он никогда не был таким, – отстраняясь, рассуждает вслух. И Данила не глуп, он безусловно понимает о ком идёт речь. Мужчина гладит мальчика по волосам, чуть сминает ткань толстовки в районе бёдер, ужасаясь такой худобе тела. – Мы же пойдём ко мне? Ты не бросишь м..       – Боже, сколько же всего произошло с тобой, малыш.. – Денис вздыхает от такого сладкого прозвища. Как же это всё неправильно и аморально..

***

      – У меня нет такой большой одежды, я могу дать тебе футболку отца, – проговаривает Денис, стоя у своего ящика с одеждой. Вся она безусловно огромных размеров из-за похудения, раньше эти тряпки не висели так на теле. А на его незаправленной кровати сидит Данила, что с минуту назад в коридоре целовал парня сладко в губы, прижимал к себе большими ладонями. Старший разглядывает комнату, что выглядит, как место наркозависимого: тут полно невыброшенных этикеток еды, пустующие пачки сигарет и до конца заполненная пепельница.       – Неси, что есть, малыш, – Денис смотрит с прищуром на мужчину, надеется, что уши не покраснели от такого обращения. – Можно я буду называть тебя так? Ты правда ведь маленький, – и подросток закатывает глаза на высказывания последнее, мол не мелкий он, забот, как у сорокалетнего мужика с ипотекой. Но всё равно улыбается, убегая в закрытую комнату родителей. Тут пусто, так будет ещё долго. Он хватает какую-то большую футболку отца из полупустого ящика и направляется к Дане.       – Вот, – вручает вещь, удивляясь как старший сразу с ходу снимает с себя кофту, оголяя торс. Красивый торс, не дряхлый, а слегка мускулистый и подтянутый. – Я пойду поставлю чай, – слегка в смятении произносит и уходит к кухне. Хочется показать Даниле какой парень хороший, гостеприимный и любящий. Его заставляли так делать, заставлял он, шутя про зашуганность при указаниях. Ему тошно от сегодняшнего дня, хочется смыть с себя тот фантомный след на бедре. Он заливает стеклянный чайник с заваркой и кипятком и следует к комнате. Берёт одежду домашнюю с ящика под непонимающий взгляд Данилы. – Я быстро в душ, ты можешь налить себе чая, как только он заварится.       Подросток скрывается за дверью, и он снова чувствует себя опустошённым. Будто не улыбался в поцелуй Дане, не с ним смеялся, когда они шли к нему. Он снова здесь, в этом настоящем и тяжёлом мире. Сегодня мама не звонила, это странно. Струи горячей воды ошпаривают, обволакивают нагое тело. Он опять застрял в раздумьях, бесконечно намыливая одно и то же место. Опомнился, смывая надоедливую пену. Волосы сушатся полотенцем, очки надеваются своей оправой на уши, а в зеркале виднеется уставшее лицо. Он невероятно измотан, не хочется делать ничего. Но приходится выйти, почувствовать холод от контраста температур. Страшно становится, от осознания, что вся худоба опять видна из-под одежды. Теперь и ноги не скрываются за широкими штанами, только шорты чуть выше колена.       – Денис, ты ел вчера после работы? – с ходу спрашивает мужчина, стоящий у кухонного гарнитура. А мальчишка взгляд в пол отводит и кивает головой в стороны, мол нет.       – Я взвешивался вчера, я слишком набра..       – Ты серьёзно? На тебе одежда висит буквально, твои ладошки, как кости открытые, – и подросток это знает, он понимает неправильность питания. – Боже, сколько же тебе внушили в голову.. – с вздохом отчаяния произносит и глаза закрывает. Мальчик же ближе ластиться начинает, к плечам льнёт широким, руками обвивает торс, в конце в плечо лицом утыкается. Тяжело трогать эти выступающие бёдра, бороться с непонятной тревогой от разницы возраста. Но паренёк мычит нетерпеливо, жмётся ещё сильнее от нехватки касаний, и его обнимают наконец. Обнимают приятно и до дрожи аккуратно. Всё хорошо, всё будет хорошо.