Четвёртый закон

      Я проворочался всю ночь, почти совсем не спал, а утром, совершив нужный, но непростой звонок, засобирался. Было непривычно выйти в кухню и не уловить тонкий запах свежесваренного кофе, не услышать: «Доброе утро, медвежонок, солнышко моё, мой сладкий соня...» и не получить с десяток нежных или страстных поцелуев. Спать одному, не ощущая тяжести руки поперёк тела, тоже было непривычно и пробуждаться не от жадных губ, не от глубокого минета — неприятно. Как быстро я втянулся в повседневность ласки. Как тепло и сладко было мне так много дней подряд.              В кухне все ещё ощутимо пахло гарью. Я поморщился. Перед глазами так и пронеслись картинки вчерашней ночи — лицо Диза...       Я в нерешительности замер у его двери. Прислушался. Внутри ни звука. Я постучал и, приоткрыв дверь, заглянул. Диз стоял у окна. У меня тут же сжалось сердце. Смотреть на него было невыносимо — красный глаз, точнее то, что от него осталось, неподвижно застыл. От глазницы до челюсти не было кожи, и виднелся чёрный, обугленный каркас и следы тириума, на голове торчали редкие клочки оставшихся волос. Диз выглядел ужасно! Сломанная кукла.       — Не смотри так, — хрипло сказал он и отвернулся снова к окну.       — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил я, рассыпаясь на осколки от жалости.              Диз хмыкнул.       — Ты забыл? — горько сказал он. — Я ничего не чувствую, — словно укол длинной иглой в ярёмную впадину — медленная, аккуратная, точечная боль.       — Понятно, — опустил я взгляд. — Я ухожу.       Диз встрепенулся, явно нехотя, но обернулся, и я вздрогнул — это правда было жутко. Его вид... не только внешность, но и взгляд, вся поза — он страдал, и это было очевидно, это было нестерпимо.       — Надолго? — спросил он, и я услышал неприкрытую тревогу в его голосе и будто даже страх с привкусом едва сдерживаемой мольбы.       — Может быть, на несколько часов, — неуверенно ответил я, отводя глаза. — Будь дома.       — Ты?.. — Диз нерешительно сделал шаг в мою сторону и посмотрел исподлобья. — Я хотел бы... — он медленно подошёл, а я не мог отвести взгляда от его искажённого, искалеченного лица: мне не было неприятно, не было страшно, я испытывал только стыд за то, что причинил ему столько вреда. Он подошёл совсем близко, дотронулся до моих губ. Я не двигался, не отпрянул, я ждал.       — Я хочу попрощаться, — тихо сказал Диз, и вблизи я увидел, как шевелится не прикрытая кожей левая часть его челюсти. Диз склонился и поцеловал меня. Нежно, одними губами.       — Я скоро вернусь, — я не ответил на поцелуй, я боялся, что этим наврежу ему ещё больше.       — Да, понимаю, — отступил на шаг назад Диз, в его глазах плескалось столько тоски. — Не забудь зонт, — сказал он, когда я уже был у порога, но я, конечно, забыл, потому что думал совсем о другом и скорее хотел уйти.              Я ехал на поезде в северную часть города, на окраину, в уютную пристань частных домов и свежевыкрашенных заборов. Мелькали пейзажи, и чем ближе я подъезжал к конечному пункту, тем сильнее на меня находили воспоминания. Места до боли знакомые и родные. Сколько лет я здесь не был? Наверное, десять, не меньше. Я избегал прошлого, избегал любых напоминаний о нём. Хорошие времена и плохие, болезненные и счастливые. Всё вперемешку. И вот теперь я ехал в район своего такого далёкого детства, в обитель глубоко спрятанных, но не отринутых взлётов-падений, счастливых и роковых дней. Я скучал. Только теперь я вдруг понял, как же скучал по этим местам. По всему тому, что здесь было. По родителям. По Глоу. По тому себе, каким был я когда-то. Каждая станция как зарубка на сердце. Казалось, что я узнаю каждый столб, каждый ангар, каждую дверь. Даже люди, все люди, что меня окружали в дороге, мне казались знакомыми, хотя я понимал, что это не так. Но они были тоже будто приветом, тихим окликом из дальних деньков.              Я вышел со станции, прошёл пару кварталов. Ничего не поменялось тут. Совсем ничего. Жизнь будто совсем замерла. Магазины. Школа. Ненавистный мне стадион. Та же нелепая спортивная форма на учениках... Как же она меня раздражала когда-то!              Три поворота, и начинались жилые дома — все как один с зелёными крышами, искусственными газонами и качелями для двоих на верандах. Прилизанный рай для семей, для детей, для тех, кто любит спокойствие и комфорт журнальных обложек. Обыденность, повседневность, ленивая скука традиций и ритуалов. Мир, к которому все так стремятся, а обретя его, начинают им тяготиться. Слишком тихо, слишком однообразно, слишком, наверное, хорошо и утопично.              Мой родной дом, родительский дом, был давно продан. Я постоял у калитки с минуту, как наяву видя себя на крыльце. Я маленький и огромная коробка железок. Скоро вернётся Глоу, сделает за меня часть уроков. Вечером мама будет готовить, а отец делать вид, что ему нравятся мои поделки, слепленные из вокса. Хрупкое счастье. Недолговечное. А главное, ведь никогда не понимаешь в этот момент, как тебе хорошо, и как это всё скоротечно. Настоящее счастье — это мгновение здесь и сейчас. Такие избитые фразы. Но разве не всё важное и истинное в итоге — банальность?              Ближайший дом с моим был домом Слейторов. Домом Кита. Китчера. Единственный друг моего детства. Мой одноклассник, сосед, хулиган и немного, в хорошем смысле, придурок. То есть с придурью, но добряк. Мы знали друг друга с рождения, были вместе в яслях и в саду, потом в школе... а потом... Потом я стал ящерицей и отдалился от всех. В том числе и от Кита, а после и вовсе... С болезнью отца, с нашим отъездом после его смерти мы с Китом совсем перестали общаться. От Глоу я знал, что Кит Слейтер, как и мечтал, поступил в политех, стал инженером, закончил магистратуру, работал вначале, как многие, на заводе по сборке, а после открыл свою фирму по техническому обслуживанию, утилизации и поддержке андроидов. Кит был не женат и, как выяснилось после моего утреннего звонка, всё ещё жил в доме родителей, собственно, вместе с ними.              Я в нерешительности стоял у дверей дома моего старого друга, понимая, что спустя столько лет вот так позвонить и явиться — это не то, что располагает и радует, но... Какие ещё были у меня варианты? Я уже собирался постучать, когда дверь распахнулась, и на пороге возник Кит. Я узнал его сразу. Сложно было бы ошибиться! Крепкий и низкорослый, веснушчатый и вечно лохматый, в рабочем комбинезоне, но по-прежнему с хитрой, дерзкой улыбочкой надоедливого хулигана-задиры. Обманчивая внешность простачка. Но я знал, что это лишь поза. Кит всегда был немного не тем, чем казался, всегда делал вид, что он глупее и проще, чем был на деле. Сейчас он смеялся.       — Я охренел! — громко выпалил он. — Правда Сид! — он сгрёб меня в крепкие руки и потряс. — Я, конечно, был удивлён, когда ты позвонил, но, если честно, не думал, что ты и правда приедешь! — он разглядывал меня беззастенчиво: мою маску, лицо, вглядывался в глаза.       — Извини, что внезапно, — промямлил я.       — Не то слово — внезапно! — хохотал Кит. — Внезапный у меня был понос утром, а ты! Это просто пиздец! Сколько мы не виделись? Лет пятнадцать?! Я в шоке!       — Да, я понимаю... Это очень... — я растерялся.       — Я рад тебе, — уже спокойнее перебил меня Кит, явно видя мое замешательство. — Проходи, — он отошёл в сторону, пропуская меня внутрь дома. — Родителей нет, так что можешь снимать свой скафандр, — кивнул он на мой капюшон, маску, перчатки.              Я нехотя, но послушно разделся и неловко присел на самый краешек дивана в просторной гостиной. Я давно не бывал в подобных домах. Подушечки, рамочки, тапочки, даже скатерть на мини-столике возле кресел. Мне нравилось, но одновременно отталкивало всё это. Я понимал, что такой антураж вот лично меня бы просто душил. Но тут так пахло — домом! Завтраком и печеньем... а ещё машинным маслом и спайкой.       — Еще раз прости меня, что я так внезапно, — пробубнил я, наконец перестав крутить головой и оглядываться.       — Пиво будешь? — спросил меня Кит, и я кивнул.              Повисла неудобная пауза.       — Мда-а-а-а... — протянул Кит. — Ну... Как дела? — он сел напротив и вперился в меня изучающим взглядом. — Выглядишь... — он дёрнул плечами, — нормально.              Я хмыкнул, и Кит рассмеялся.       — Извини, что я... Что так давно... — мне было не по себе, жутко неловко.       — Хватит блеять, — поморщился Кит. — Я понимаю, — он метнул исподлобья в меня цепкий взгляд. — Но ты помнишь, надеюсь, что это ты решил со мной оборвать всё? Да? Не я, — сощурился он. — Ты.       Я кивнул. Так и было. Кит был моим другом. Всегда был. А вот я — не всегда. Я помнил, как стал от него отдаляться, как мне стало казаться, что он, как и все, разглядывает моё лицо, руки. Я помнил, как резко и даже грубо отказывался от любой его помощи, когда ухаживал за отцом, как прятался от него в доме за занавеской, как не открывал дверь, не отвечал на звонки. И как Кит сдался, я тоже помнил. Сдался и перестал пытаться быть моим другом. Он был прав: я решил за обоих, я не дал ему ни единой возможности опровергнуть мои домыслы. Наверно, я делаю так всегда. Предвосхищаю события, не даю им никакого хода. Ни малейшего шанса подойти ко мне ближе. Заслон, что я выстроил в себе от внешнего мира... Первой жертвой этого вот заслона и стал Кит. Он был первый, но далеко не последний.       — Ты сказал утром, что тебе нужен совет, — отхлебнув пива, начал разговор Кит.       — Совет, да, — кивнул я. — И, наверное, даже помощь, — решительно посмотрел я на Кита, на пришитую к его комбинезону эмблему «Китч Слейтер 41.14.20. Инженер-андротехник».       — Надеюсь, не по поводу отношений или что-то такое, — рассмеялся Кит. — Я в этом, знаешь ли, сам... — он скривил рот уголками вниз.       — Нет, — улыбнулся я. — Это связано с твоей рабочей сферой, — указал я на нашивку.       Кит вскинул брови и рефлекторно дотронулся до шеврона.       — У тебя проблемы с андроидом? — удивился он. — Почему не позвонил в техподдержку?       Я опустил взгляд, покрутил в руке бутылку. Я понимал, что должен был рассказать Киту всё без прикрас, и по дороге репетировал в голове свой монолог, но вот как подошло к делу, подготовленные слова разлетелись.       — Дело в том, что мой дроид...       — Личный? — уточнил Кит, и я кивнул.       — Да. Так вот... Мой Диз... Он...       — Сломался? — решил подсказать Кит.       — И это тоже, — выдохнул я. — Но дело даже не в этом...       — Сид, давай прямо. Я не твой аналитик. Если хочешь, чтоб я помог, сформулируй конкретно.       — Мой дроид вчера нарушил третий закон, — выпалил я. — И еще он говорит, что их больше. Законов, — напряжённо добавил я, видя, как на лице Кита вспыхивает интерес и одновременно тревога. — Я не обратился в поддержку, потому что у Диза нет никаких идентификационных данных. Ни номера, ни штрихкода...       — Значит, он нарушил третий закон, — задумчиво протянул Кит. — Интересно... Откуда он у тебя?       — Глоу подарил. Не знаю, где он его откопал. До меня Диз пятьдесят лет был в гибернации.       — Пятьдесят?! — взвился Кит. — Вау! Давай-ка теперь всё по порядку. С начала и до конца. И детально. Рассказывай всё, — наклонился немного вперед Кит, и я стал рассказывать. О Глоу, о себе, о подарке, о Дизе, о его странностях и о вчерашнем дне. Я умолчал только о том, насколько мы были близки. Кит был моим другом когда-то, но я не знал, кем он был мне теперь и кем был вообще, поэтому не рискнул быть до конца откровенным.       Спустя полчаса и еще одну бутылку солодовой бурды, Кит откинулся в кресле и шумно вздохнул.       — Да-а-а... Занятно.       — Ты можешь помочь мне? — вперился я в него взглядом.       — Разумеется, — не задумываясь, небрежно ответил Кит так быстро и чётко, что я понял: он и правда профи своего дела. — Но ты уверен?       Я поджал губы. Это был главный вопрос. И нет... я не был уверен. Но я кивнул.       — Только, пожалуйста, постарайся сделать всё... без нервов. Безболезненно. Ну, чтобы он...       — Обижаешь, — хмыкнул заносчиво Кит. — Я профессионал, — он хлопнул себя по нашивке. — Обещаю, он ничего не почувствует.       — Да, хорошо бы, — допив пиво, крутил я пустую бутылку, не решаясь поставить её на красивую скатерть. — Он мне... — я, кажется, покраснел. - Он мне очень дорог, Кит. Не хотелось бы, чтоб он страдал.       — Формально он и не может, — ухмыльнулся Кит. — Но я так понимаю, что твой из проблемных.       — Проблемных? — вскинулся я.       — Да, была такая старая разработка. Много шума наделала в своё время. Это было давно, — рассказывал Кит. — Нас с тобой ещё даже не было и в помине. Так вот, линию эту решили не развивать — не смогли договориться в комитете по этике. Судя по твоему описанию... — Кит пожал плечами. — В общем, если твой дроид из тех моделей, то я тебя поздравляю. Это же эксклюзив! Их всего-то и было... думаю, штук двадцать, не больше, — Кит встал с дивана. — Жаль, что с ним возникли проблемы.       — Знаешь, возможно, проблемы вовсе и не у дроида, а у меня, — едко хмыкнул я, хорошо осознавая свою вину перед Дизом.       — Не исключено, — рассмеялся Кит. — Ты всегда был склонен к драме на пустом месте.       — Так ты поможешь? — настойчиво переспросил я.       — Шутишь? — дёрнулся Кит. — Упустить такой шанс? О таких, как твой Диз, в учебниках только пишут. Это потрясающая возможность для меня как для инженера. У него же там всё совсем по-другому. Я даже представить себе эту бионику не могу! Ты-то готов? — решительно посмотрел на меня Кит и потянулся за небольшим чемоданчиком, что неприметно стоял у двери.       — Ты хочешь сразу? — оторопел я.       — А что тянуть? У меня выходной. Всё, что нужно — вот тут, — он похлопал по корпусу чемодана. — И мне не терпится!       — Я просто не думал... Я не успел... Он ведь даже не знает, — мысли метались в моей голове, я не подготовился к такому стремительному развитию событий, я думал, мы просто поговорим, может, запланируем дату, а Кит...       — Поехали, — кивнул тот на дверь. — Нечего титьки мять. Сам же просил.       Я покорно кивнул. Наверное, Кит прав — решил так решил.       Мы вышли из дома. На соседнем дворе играли мальчишки. Один был весь обмотан плёнкой и держал в руке палку, второй укрывался от него самодельным щитом из жестянки. Мы с Китом с минуту смотрели на их игру.       — Я скучал, — вдруг сказал Кит, и я посмотрел на него из-под маски. — Не всё это время, — смутился он. — Но тогда, — он кивнул на ребят, — тогда очень.       — Я тоже, — тихо потупился я. — Ты прости меня...       — Проехали, — отмахнулся Кит.       Да. Проехали. Ничего уже не изменишь. Всё так, как есть. Но в сердце ржаво кольнуло. Друзья...       Всю дорогу до моего дома Кит подробно расспрашивал меня об особенностях Диза, о его развитии, сроках, обо всём, что Диз говорил. И я пытался припомнить всё, все детали, все наши беседы и все настораживающие слова, которые Диз когда-либо говорил. Рассказывая это Киту, я и сам пытался проанализировать наши отношения с Дизом, всё то время, что мы провели вместе, все эти... такие счастливые дни. И да, говоря о Дизе, я ловил себя на том, что много и искренне улыбаюсь. Хорошо, что улыбка эта, такая, наверняка, кричащая и понятная, была скрыта под моей маской. Впрочем, судя по всему, меня выдавали глаза и интонация, потому что Кит то и дело спрашивал о степени нашей близости, о том, как быстро Диз получил своё развитие, с учётом того, что происходило оно через прикосновения и любой тесный контакт. Я отвечал уклончиво, но мне кажется, это не убедило Кита, а напротив — ещё сильнее подогрело его интерес, который я, не видя в том острой необходимости, совершенно не собирался удовлетворять.       — Оу, ты живешь почти в центре. Неплохо, — присвистнул Кит, когда мы подошли к моему дому.       — Рядом с работой, — пожал я плечами. — Места немного, хотя нам хватает.       — Нам? — вскинул хитро брови Кит, и я нахмурился, понимая, что и так уже много чего лишнего наговорил. А теперь ещё и это «нам». Как будто женатая парочка! «Нам!» «Мы». «У нас!» Даже это, эти простые местоимения, никогда раньше не слетавшие так обыденно с моих губ, даже это говорило о многом, и в первую очередь мне самому. Я всегда был только Я. Но теперь. Теперь Я был — Мы. И это было...       Чем ближе мы с Китом подходили к двери, тем сильнее я волновался. Я не знал, чего ожидать. Я толком не думал, что будет и как, и с каждым шагом стал предполагать, что это всё плохая идея, что Диз может повести себя непредсказуемо! И так и случилось. Я не ошибся.             Едва мы с Китом переступили порог, и я крикнул привычно: «Я дома!», Диз, разумеется, вышел встречать меня, но стоило ему увидеть Кита, как выражение его лица поменялось — он испугался! Я видел отчётливо, что глаза Диза тревожно распахнулись, губы дрогнули, он попятился и даже, будто обороняясь, выставил перед собой руку.       — Нет, Сид, — пятясь, мотал он головой, отрицая, видимо, всё сразу, что мог. — Нет, пожалуйста...       — Диз, успокойся, — как можно мягче сказал я. — Это Кит. Он — мой друг. Он...       Диз всё отступал и отступал, а наткнувшись на стену, словно загнанный в угол зверь, весь съёжился, задрожал, перебил меня.       — Я не хочу! — крикнул он. — Пожалуйста, Сид! Пожалуйста, ну не надо!.. — его плечи напряжённо свернулись вперёд, он ссутулился, голос звенел несвойственной Дизу высокой нотой. — Я никогда больше не поступлю так, — быстро-быстро говорил он. — Никогда, Сид. Я напугал тебя, знаю, но я больше не буду, — губы его задрожали, я никогда не видел его таким, никогда не думал, что это возможно — ужас, мольба, истерика, лихорадка.       — Диз, ты что?.. — хотел было я подойти, но тут меня обогнул Кит.       — Давай лучше я, — сказал он по-деловому и, улыбаясь, сделал пару шагов в сторону скрючившегося у стены Диза.       — Не подходи! — рявкнул тот. — Слышишь меня! Не смей! — и, обернувшись ко мне, жалобно процедил: — Сидония... Пожалуйста... Сид...       — Хватит, Диз, — строго сказал я ему. Я был изумлён его поведением и встревожен угрозой в его голосе в сторону Кита. — Успокойся немедленно и иди-ка пока к себе, — я как мог твёрдо метнул взгляд вначале на Диза, а потом на дверь его комнаты. А он стоял такой ломкий, растерянный, плечи его опустились, голова склонилась к груди. Он выглядел так, будто я вырвал из него позвоночник, а не просто велел идти в комнату и взять себя в руки.       — Прости меня... — прошептал Диз. — Сидония... — он поднял взгляд, и там был такой шторм — океан боли и нежности.       — Диз... — дрогнул я, но он развернулся и, не слушая, скрылся за дверью.       Кит хлопнул в ладоши и рассмеялся.       — Ауч, — скорчил он мину. — Какой он у тебя эмоциональный, — закатил Кит глаза. — И красавчик. Ну, видимо, был, — хмыкнул он. — Я тебя понимаю, — хитро протянул он и недвусмысленно и пошло поиграл бровями.       — Хватит, Кит, — фыркнул я. — Твои намёки...       — Ой, да брось ты, — сощурился Кит. — Тоже мне дилемма, — ёрничал он. — Я обожаю трахать андров. Лучший секс! — прищёлкнул он языком.       — Прекрати, — поморщился я. — Это не то...       — Сид, мне всё равно, — Кит подошёл ко мне и игриво толкнул меня кулаком в плечо. — Ты — мой друг. Был им, по крайней мере. А я твоим другом остался, и если у тебя, — он кивнул головой в сторону комнаты Диза, — если у тебя отношения, роман с дроидом, — он развёл руками и улыбнулся, — это клёво.       Я вспыхнул. Это было неловко. Неслыханно. И так странно.       — Клёво?! — шатнулся я, я был ошарашен. — Ты серьёзно?! — Мне не верилось, что он так сказал. — Да Глоу меня едва не придушил, — выпалил я, вспоминая реакцию брата.       — Глоу всегда был слишком правильный, — хохотал Кит. — Если честно, почти до изжоги, — передёрнул он плечами. — Никогда мне не нравился. Чистоплюй, бе-е-е... — он смешно вытянул язык и брезгливо поморщился.       — Есть немного, — криво улыбнулся я. Глоу и правда всегда был немножечко снобом, слишком консервативным, слишком хорошим, слишком порядочным.       — Интрижка с андроидом — это ерунда, Сид. Обычное дело. Разве что не стоит слишком светиться, — Кит сделал обманчиво страшные глаза, округлил их и выпятил челюсть. — А так, — махнул он. — Кому какое дело вообще, кто сосёт дома твой хер?       — А люди? Общество? — потупился я. Умозаключения Кита, его свободомыслие меня поразили, но и взбодрили.       — Забей! — отмахнулся Кит. — Люди скоро вообще передохнут, — смеялся он. — Того и гляди, завтра квантум рванёт, и вообще всё схлопнется к ебеням. Живи ты как хочешь! — снова толкнул он меня в плечо кулаком. — Ведь у нас с тобой в запасе активных лет пятьдесят всего. Мы же не дроиды.       — Легко сказать, — выдохнул я, потирая ощутимо ушибленное энтузиазмом Кита плечо. — Меня могут уволить.       Кит закатил глаза чуть ли не до затылка.       — Да гори оно синим огнём, — пренебрежительно выстонал он. — Они запугивают нас, постоянно стращают, подсаживают на стабильность и правила, к слову, условную очень стабильность, и мы блеем и блеем, — Кит распалялся, и я понял, что он, мой друг, был совсем из другого теста, нежели я. Он был бунтарь. — Приходи ко мне лучше в бригаду. И пусть отсосут! — он сделал неприличный жест. — Я всему научу, покажу. Ты ж голова! Я помню, каких тараканищ ты мог сделать чуть ли не из космической пыли.       У меня вспыхнули щёки, даже сердце забилось сильнее. Кит говорил, предлагал невероятные вещи! И даже если это просто слова и бравада, это многое значило для меня. Словно воздух пустили по туго запаянным шлюзам.       — Сделаю тебе учебную запись. Я же магистр, — довольно осклабился Кит. — И привет! А через пару лет станешь техником. Будешь почти как я, но без крутого диплома. Которым так-то можно лишь подтереться, — он рассмеялся. — Выход есть всегда, Сид. Просто нужно перестать думать шаблоном. А пробовать новое, рисковать. Жизнь-то одна, и нам с тобой, к сожалению, не форматнуть всё с начала.       Я стоял поражённый, охваченный вихрем слов Кита. Я позволил себе пару мгновений отчаянно помечтать. Учёба, статус ученика, официальная запись магистра, техник, комбинезон с именем «Сидония» — работа мечты!.. Это было слишком чудесно, чтобы быть правдой.       — В общем, подумай, — вывел меня из оцепенения Кит. — Моё предложение в силе бессрочно. А пока я пойду усмирять твоего жеребца, — хохотнул он и, подхватив свой чемоданчик, смело пошёл к комнате Диза.       — Осторожнее там, — нахмурился я. — И ты обещал...       — Не в первый раз, не боись, — отмахнулся Кит. — И с тебя винище. Я за так только ебусь, — рассмеялся он и распахнул дверь.       К удивлению, криков я не услышал. Вообще не слышал больше ни звука. Только часы на стене немного скрипели, меняя цифру за цифрой.

а не нужно мне чтобы было "как у людей"

полжизни пытался, да видно не той породы

говорят мне - не вздумай,

не верь,

не пытайся,

не смей...

только с каждым днем громче во мне голос иной свободы

год за годом я плёлся единственно верным,

знакомым,

удобным

путём

а теперь,

за спиной бьются новые крылья нездешнему ветру внимая

говорят мне - лишишься всего,

ты не ведаешь что творишь...

не творю

и не ведаю,

но разве не это зовется судьбой?

Domenik Ricardi