Анестезия

POV Ровер Сколько еще раз такое повторится? Я отвернулся к стене и лежал, обняв себя за ноги. Подушку с пола я так и не достал. Все тело ужасно болело, мне казалось, что внутри меня просто плавает какое-то месиво. Хотелось выплюнуть все органы наружу и сесть задницей на глыбу льда. Внизу все неистово горело. Я кое-как дотянулся до рванья, которое осталось от нижнего белья, и попытался стереть с себя всю оставшуюся мерзость. Рука дрожала, запястье ныло тупой болью при каждом движении. Почему именно я? Он мог бы прикончить меня, а сюда притащить какую-нибудь сексуальную девчонку. Я никому не желаю такой участи, но — это было бы чертовски логично. Закутываюсь в одеяло с головой и слышу свое немного хриплое дыхание. Господи, я совсем забыл про телефон! Можно же было попробовать достать его, либо... Либо мне повезло и Шрам где-то его выронил! Резко встаю, в глазах темнеет, но времени расслабляться нет. Осматриваю кровать, встряхиваю простынь. Заглядываю вниз. Пусто. Не повезло. Разочарованно сажусь, засовывая ноги под одеяло, стараюсь делать это медленно, чтобы не спровоцировать новую волну невыносимой боли. Просто кошмар — как долго все это будет происходить? Если он сделает это еще раз, то я уже не встану… — Эм, вот, это тебе, — Шрам зашел в комнату, отчего я застыл на месте. — Если хочешь чего-нибудь еще — разумеется, за исключением побега — ты говори, не стесняйся, — он положил на тумбочку вязанную сумку с яблоками. По-моему, их тоже привозил кто-то из однокурсников. Я смотрел на него и ждал, что сейчас что-то произойдет. Но он так и стоял напротив, на первый взгляд, не представляя опасности. — А что мне надо будет сделать за эти яблоки? — осмелился спросить я, понимая, что лучше узнать такое заранее. — Ничего. Можешь сказать спасибо, — он скрестил руки и посмотрел на меня так, будто мой вопрос был каким-то неуместным. — Спасибо… — немного расслабляюсь и пытаюсь поудобнее сесть. — Ммх! — сжимаю зубы, ощущая, как в ноющую задницу врезается пружина из матраса. — А, чуть не забыл, — он достал из заднего кармана какую-то упаковку. — Можешь выпить обезбол, — я поймал пачку таблеток, полетевшую в мою сторону. — Что-нибудь еще? — он снова задал этот вопрос, смотря на меня без тени издевательства и насмешки. Я повел головой в сторону и пожал плечами. — Ты будешь делать это со мной… каждый день?.. — унимая тревогу, спрашиваю, чтобы знать, к чему готовиться. — Ха-ха-ха, размечтался, — расхохотался тот, поправляя белые волосы. — С чего ты вообще взял, что я еще раз захочу тебя трахнуть? — я не мог поверить своим ушам: более того, я удивился, что в этом предложении он ни разу не назвал меня «шлюшкой». — Может быть, попозже, но пока совсем не хочется, — он обвел меня спокойным и почти равнодушным взглядом. — Ясно, — отвечаю, рассматривая его черты лица более внимательно. Как будто бы что-то изменилось… Либо раньше я только мельком мог посмотреть на него и не замечал этих плавных очертаний. — В общем: буду с нетерпением ждать твоего выз-до-ров-ле-ни-я! — по слогам проговаривает тот, веселым шагом выходя из комнаты. Да что с ним не так! Я правда не понимаю, чего он пытается добиться. Какой, нахрен, обезбол? Какие яблочки?! Я жертва изнасилования или пациент санатория? В конце концов, это было необязательно. И если он думает, что таким образом хоть как-то меня успокоит, то ошибается. Хотя зачем ему в принципе меня успокаивать? Голова трещала от непонимания сложившейся ситуации. Я был готов поверить в то, что это все один большой страшный сон. Или розыгрыш. Точно! Опять кто-то решил надо мной прикольнуться! Я мог бы сейчас сидеть дома и играть в комп, но почему-то судьба решила засунуть в меня чей-то хер и оставить гнить в этой крошечной комнате. Просто прекрасно! Выдавливаю из блистера пару таблеток и запиваю водой. А ведь я раньше никогда и не занимался сексом с кем-то. Почему мой первый раз случился именно в таких обстоятельствах? Если каким-то чудом мне удастся выбраться, то надо будет в первую очередь пойти к венерологу. Надеюсь, я не подхватил какой-нибудь сифилис. Или вообще СП... Хватит! Хватит об этом думать, Ровер, не нагнетай! Шрам не появлялся уже очень давно. Не скажу, что я сильно соскучился, просто эта неизвестность пугала. Благодаря еще паре таблеток, я смог продлить отсутствие боли. На тумбочке оставалось 3 яблока. Печенье, которое псих приносил раньше, я уже доел. А шашлык он тогда незаметно унес с собой… Мне безумно хотелось сожрать оставшиеся яблоки прямо сейчас, но я понимал, что в моей ситуации еду и медикаменты надо экономить. Его нет уже… По ощущениям: почти сутки или даже двое. Может, он забыл про меня? Не самый плохой исход, но мне почему-то в это не верится. Я устал от постоянного лежания на кровати, поэтому оделся и решил походить по комнате. К сожалению, шорты пришлось надеть на голое тело. Кровь начала приливать к ногами и я немного попрыгал, чувствуя свои пальцы лучше, чем когда-либо еще. Я начал потихоньку разминаться, вспоминая простые упражнения с пар по физкультуре. Последнее яблоко слишком привлекательно лежало на деревянной поверхности тумбочки. Оно как будто кричало: «Ровер, возьми меня прям здесь!» Но я не поддавался. Уже где-то три раза я успел поспать, размяться, посчитать от одного до миллиона, и ко мне все еще никто не приходил. Хотя, я все-таки вру. Единственным гостем был мелкий таракан, упавший на мой лоб из лампы. Я, не задумываясь, героически вмазал его в стену, наученный горьким опытом с пауками. Аккуратно убирая сломанный панцирь, прилипший к стене, я мысленно просил у него прощения. Наконец-то Шрам вернулся и что-то принес. У него в руках были пара пакетиков с лапшой быстрого приготовления и пачка сушек с маком. Я никогда так сильно не хотел ими обожраться, и вообще — ебучий мак казался мне какой-то опиоидной отравой до этого момента. — Эй, полегче, — удивился он, когда я вцепился рукой в сушки и вырвал их у него из рук. — Прости, я просто… — господи, я не понял, как это сделал: видимо я уже начал сходить от голода с ума. — Да ешь, ешь, — он сел рядом, не пытаясь забрать у меня пачку. — Как себя чувствуешь? — Нормкхально, — отвечаю, набивая рот сушками и громко похрустывая. — Правда, обезбол почти кончился, — заканчиваю, прожевав всё, что было во рту. — Вот, — отвечает, кладя на тумбочку рядом с лапшой еще одну упаковку непримечательных таблеток. Когда я, наконец, насытился, кинул в компанию к таблеткам пустой пакет от сушек и оперся спиной на стену, чувствуя максимальное удовлетворение. На секунду меня пронзил страх от осознания, что Шрам уже несколько минут просто сидит рядом и молчит. Он думал о чем-то своем и смотрел куда-то в стену, будто бы не обращая внимания на меня. Его волосы спадали на лицо, закрывая обзор, но он настолько погрузился в мысли, что ему это не мешало. Мне было довольно неловко. Просидев так еще какое-то время, я поменял позу, наклоняясь вперед и подпирая подбородок рукой. — Ты специально молчишь? — внезапно спросил Шрам. От такого вопроса я опешил, поэтому что обычно инициатором разговоров был именно он. — Н-нет, — быстро отвечаю, чтобы не нарваться на неприятности. Я был бы совсем не против помолчать, но, видимо, сейчас это может быть небезопасным. — Тогда спроси у меня что-нибудь, — он посмотрел на меня с любопытством. Быстро вспомнив, какие вопросы я уже задавал, и чем это заканчивалось, я сформулировал что-то наиболее нейтральное. — Какой у тебя любимый цвет? — я попытался сделать дружелюбную улыбку. — Никакой. — Какие фильмы тебе нравятся? — всеми силами я пытался продолжать улыбаться. — Никакие. — Почему тебя называют Шрам? — может быть, он хотя бы о себе расскажет? — Блять, ты слепой? — он смахнул волосы и показал мне на шрамы, проходящие через глаз. Я напрягся, боясь его разозлить. — А, — продолжил он, чуть задумавшись, — если тебе интересно мое прошлое, то это очень грустная история, — он посмотрел на меня более мягким взглядом. — Боюсь, что ты опять будешь плаки-плаки, если я упомяну кровь и убийства. — Рассказывай, — игнорируя его насмешку, я продолжил попытки вести вежливую беседу. — Когда я был совсем маленьким и ничего не смыслил в этой жизни, — он скинул ботинки и сел лицом ко мне в позу лотоса, — меня буквально продали в рабство. — Что? Я думал такое было только в средневековье, — невольно перебил его я. — Я образно говорю, — улыбается в ответ на мое замешательство. — На самом деле мои обделенные интеллектом родители просто подписали с Академией контракт, согласно которому меня в семь лет увезли из деревни сюда: под нож ученых-живодеров, которые морили меня голодом и ставили эксперименты. — Но почему они ставили опыты именно над тобой? — Нет, ты что, нас было… — он начал загибать пальцы, но несколько раз сбился. — Короче очень много, много сопливых семилеток, которых по очереди куда-то уводили из палат и делали с ними ужасные вещи. — Какие?.. — в истории Гувэя таких подробностей не было. — И вообще… Какая у них была цель? — я никогда бы не поверил, что Академия может издеваться над беззащитными детьми, но мне было интересно услышать историю Шрама до конца. Он описал то, что видел, слышал и позже читал в оставшихся здесь документах. Я не мог поверить, что ученые могли действительно на это пойти. Превращать детей в монстров ради военных целей? Буквально убивать их на операционном столе в страшных муках? Облучать опасным и до сих пор неисследованным Тацетитом? Я читал про него очень много, и все учебники содержат пометку о том, что любой контакт с ним крайне опасен. — Это немыслимо, — ужаснулся я. — Вся современная научная литература отрицает любые генетически-модифицирующие свойства Тацетита. Я слушал лекции про него в Академии, — напоминаю, что у меня есть какое-никакое образование. — То, что они пытались открыть с его помощью суперспособности — это бред… — Это очень хорошо, что они смогли переписать свои же книжки и убедить вас, что это бред, — он снисходительно оглядел меня. — Но факт остается фактом: я выжил, а значит у них все получилось. — Но ты не выглядишь, как монс… — я на всякий случай замолчал. — Им удалось избежать мутаций, — он сразу ответил на мое замечание. — Однако, Тацетит сильно изменил мою физическую силу, слух, зрение и все остальное. Я стал слышать каждого ебаного жука и мог голыми руками переломить пополам кости, — его пальцы хрустнули, когда он потер руки друг об друга. — Но они не учли одну ма-аленькую деталь. — Какую? — я заинтересованно взглянул ему в глаза, сильно увлекшись историей будто это был сериал от Нэтфликс. — Да... Неважно, — после небольшой паузы ответил он. — Они просто бросили меня здесь, вычеркнули отовсюду, заставили сходить с ума в одиночестве и ненавидеть весь мир еще больше. — Поэтому ты сжег ту деревню? — я вспомнил, что об этом упоминал Гувэй. — Может быть, — Шрам смотрел куда-то вбок. В это время я заметил, как из его кармана вылезает уголок черного экрана. — И тебя сожгу, если продолжишь думать о том, как стащить свой никчемный телефон, шлюшка! — он схватил меня за воротник, от чего мое сердце вновь вспомнило чувство паники. — Да, ладно тебе, расслабься, — отпускает, умиляясь моему выражению лица, и поправляет на мне растрепанную челку, заворачивая пряди за ухо. Я не знал куда себя деть, просто смиряясь и ожидая, когда он отстранится. Но его рука переместилась сначала на щеку, а затем на мое плечо. — А расскажи теперь ты о себе, — он вопросительно посмотрел на меня, смахивая с рукава на моей футболке пыль. — Ну, э-эм, — я задумался, понимая, что моя жизнь вряд ли впечатлит его после разрезания детей в лаборатории. — Мне нравится химия, сёнен с элементами магии, рамен с курицей и играть за керри, — проговорил я, глядя в противоположный угол потолка. — А?! — его голова легла мне на колени, и я вскрикнул от неожиданности. — Слушай, очень интересно, но кроме химии я ничего не понял, — расслабленно произнес он в снисходительном тоне, смотря на меня снизу, но по ощущениям: как будто бы свысока. — Давай поподробнее, керри — это что-то из восточной кухни?