Анестезия

Несколько часов назад Шрам уже подходил к нужному месту. Полуразрушенные дома с обгоревшими крышами были до боли знакомы. На деревьях вокруг как будто бы навсегда перестали расти листья: серые ветки ломались на ветру и падали под ноги. Где-то на земле валялись сломанные почерневшие деревянные ящики, в некоторых местах покрытые мхом. — Дружище, надеюсь, в этот раз ты с подарком? — Шрам поприветствовал старого знакомого, выходящего из-за обвалившейся серой стены. — Привет, — вздохнул Сянли Яо, пожимая ему руку, — нам нужно очень серьезно поговорить, — вместо его второй руки был механический протез, покоившийся в кармане. — Да к черту! Ты меня уже две недели морозишь! — парень замахнулся, чтоб ударить его, но Яо молниеносно вытащил из кармана электрошокер и впечатал его в руку Шрама. — Ау… — светловолосый отошел, потирая обожженное предплечье. Уж слишком хорошо Яо его знал, поэтому всегда носил шокер с собой. — Послушай, сейчас в Академии полный переполох, — спокойно продолжил ученый. — Меня, как директора, и так под конец года запрягают огромным количеством бумажной работы, а тут еще пропажа целой группы студентов, — он с упреком нахмурился, спокойно убирая шокер обратно в карман. — Ну… поздравляю! — развел руками Шрам. — Ты же понимаешь, что это твоя вина? Принеси ты мне лекарство раньше, ничего этого бы не случилось. — У нас были проблемы с поставками реагентов, я говорил, — Яо прервал его речь. — Просил же тебя запереться и никуда не выходить, пока я с тобой не свяжусь, — он грустно осмотрел Шрама с ног до головы. — А теперь вся Академия под пристальным надзором проверок, и я не могу ничего незаметно стащить. Даже ебучие ватные палочки, — Яо сдержался, чтоб не прокричать очевидные вещи. — Извини, дверной замок оказался слабым, — без капли стыда ответил Шрам. — Ты же в курсе, что я себя не контролирую! В тот вечер снаружи доносилось так много звуков, что они просто начали выводить меня из себя, — продолжил он. — Откуда я знал, что это твои студенты? — Ладно, хрен с ними, — Яо поднял глаза, посмотрев на солнце сквозь надвигающиеся тучи, — Я пришел сказать, что больше не смогу тебе помогать, — в его голосе была слышна нотка сожаления. — Полиции я ничего не сообщал, но будь готов, что рано или поздно они к тебе заявятся… — Просто отлично! — нервно рассмеялся парень, расхаживая из стороны в сторону. — Сначала твоя паршивая мамаша травит меня в своем подвале, потом ты благородно начинаешь мне помогать, а теперь — бросаешь меня? — его зрачки сузились. — Ваша ебанная семейка испортила мне всю жизнь! — быстрыми шагами он подошел ближе. — Хватит, — Яо не двинулся. — Ты прекрасно знаешь, что я был слишком маленьким, чтоб ее тогда остановить. Я воровал ее секретные исследования, начал работать в Академии, столько раз рисковал своей карьерой, но делал для тебя все, что мог, и вообще… — он продолжал смотреть Шраму в глаза. — Мама умерла две недели назад. — Оу, как жаль, что ты мне не сказал раньше, — скорчил рожу Шрам. — Я бы пришел плюнуть ей на могилу, — Яо ничего не стал отвечать, смотря на свирепевшего друга и сжимая в механической руке шокер. *** Они оба были детьми, их дружба начиналась много лет назад именно в этой деревне. Мать Яо — Ян — всегда была добра к соседскому мальчику Шен Хену, именно так звали Шрама с рождения. Он часто приходил в гости к семье Сянли, играл с Яо и был очень вежлив. У него тоже была мечта стать ученым или сделать какое-нибудь великое научное открытие. Его собственная семья была очень бедна, поэтому каждый раз искренне благодарила Сянли Ян за гостеприимство и радушие. В деревне были и другие дети. Взрослые часто собирались с ними на площади, устраивали различные праздники. В этом месте всегда слышался беззаботных смех и топот маленьких ботиночек, скачущих по каменным дорожкам. Сянли Ян каждые несколько месяцев измеряла всем детишкам вес, рост, давление и осматривала на наличие различных заболеваний. Она вмиг могла вылечить любого от простуды или прочих недугов. Все были благодарны ей, ласково называли «волшебным доктором». Однажды в деревню пришли еще ученые. Очень много людей в белых халатах, несколько машин и вместе с ними охрана. Родители сказали Шен Хену, что тётя Ян вместе с коллегами отвезет их на экскурсию в школу при Академии, чтобы они смогли узнать много нового и, может быть, в следующем году отправиться туда учиться. Другим детям семилетнего возраста сказали примерно тоже самое, однако все родители и дети другого возраста остались в деревне, махали уезжающим с улыбкой на прощание. Они всё знали. Все взрослые, которые жили в этой деревне, изначально были отправлены туда, как в инкубатор. Подписав секретный контракт с Академией, они уже предвкушали лучшую безбедную жизнь, которая ждет их после окончания эксперимента. Кроме того, эти люди были уверены, что их дети совершают героический поступок, поэтому что помогают науке изобрести особое лекарство от рака и других неизлечимых болезней. На бумаге все выглядело именно так, однако Академия на самом деле преследовала иные цели. В те времена напряжение на границе нарастало особенно сильно. С каждым годом война с соседней страной казалась все более неизбежной. Академия тесно сотрудничала с армией, создавая новые виды оружия, топлива и средств обороны, чтобы быть готовыми отразить вражескую агрессию. Сянли Ян, в прошлом самая перспективная выпускница и с недавних пор доктор радиационно-химических наук, была назначена руководителем специальной исследовательской операции по созданию генетически модифицированного биологического оружия. Другими словами: конечной целью всех экспериментов было изобретение суперсолдатов для армии Хуанлонга. Но разве это было возможно? Мечты о сверхъестественных силах не покидали ни одно государство и точно хоть раз посещали каждого ученого. Ян посвятила почти все годы в Академии изучению влияния Тацетита на живой организм. Крысы, пауки, кролики — все животные показывали немыслимые результаты после финальных экспериментов с облучением. Государство годами пристально следило за каждым шагом её исследований, и, в конце концов, Магистрат единолично принял решение задействовать в эксперименте людей. Прежний директор Академии набрал эту самую подопытную группу, соблюдая все формальности по засекречиванию. Помимо деревни для эксперимента, был подготовлен штаб с лабораторией и всеми условиями для проживания детей. Он был расположен глубоко в горе рядом с неприметным озером. Пациенты были доставлены в одиночные палаты, а весь медицинский состав вместе с учеными начал готовиться к предстоящим операциям. Шен Хен сидел в маленькой темной комнате, не расстелив кровать, и ждал, что скоро его пригласят на экскурсию в школьный научный городок. Но никто за ним не приходил. Мальчик не терял надежду, он не ложился спать и каждые несколько минут стучал в дверь, зовя тётю Сянли. Ему жутко хотелось есть, пить, увидеть солнце и обнять маму, но про него будто бы забыли. Через пару дней он получил пару кусочков хлеба и стакан воды. Медсестры, закрывая дверь, переговаривались между собой: «Все-таки жалко его, кто-то неправильно посчитал списки, поэтому сухпайков на него не хватило». В течении недели он получил целую тарелку невкусной каши и был этому до смерти рад. Медсестры тайком приносили ему остатки сладостей, а также, в один из дней, он получил от них маркер и блокнот. Они пытались хоть как-то скрасить его пребывание здесь, ведь им было жалко мальчика. Какой-то идиот не пересчитали сухпайки, а начальство было занято более важными вещами. Мальчик пытался с ними заговорить, чтобы узнать, что это за место и когда его отпустят домой, но они только качали головой. Спустя некоторе время, обеспокоенный Шен начал слышать крики в моменты, когда в палатах выключался свет. Он подходил к двери и прислушивался, пытаясь разобрать слова. В то же время он до жути боялся, что кто-то сейчас придет и отругает его за несоблюдение графика сна. Да, помимо медсестер в палату два раза в день заходили люди, проверяющие порядок и включающие или выключающие свет. Они старались делать это молча, но замечая утром неровно заправленную кровать или открытые глаза ночью, от них можно было ожидать злобный крик или даже удар. Мальчик много плакал. Он перестал считать дни, проведенные здесь, но прошло точно больше месяца. Блокнот с рисунками уже давно изъяли проверяющие, поэтому он начал рисовать на стене за кроватью, чтобы этого никто не увидел. Грусть сменялась злостью. Он убеждал себя, что должна быть какая-то очень веская причина, почему родители отдали его сюда. Может быть они даже ни о чем не подозревают! Паранойя все сильнее проникала в его голову, заставляя всего бояться, однако, врожденная доброта всегда находила повод оправдывать монстров за дверью. Он бил стены, пытался пальцами поднять каменные плиты пола, прыгал так, чтоб зацепиться за гипсокартон потолка — но ничего у него не получалось. Крики по ночам начали становиться громче. В один из дней он услышал разговор за дверью, в котором какие-то люди в панике спорили друг с другом о последствиях эксперимента. — Они все в конечном итоге умирают! — восклицал первый голос. — Я лично видел, как у той девочки сначала начали расти щупальца прямо из груди, выпучились глаза, а потом ее тело резко скрутилось, и она закричала, обрызгав всех врачей кровью изо рта. Это все случилось сразу после первого облучения! Слава богу, что она умерла сразу, потому что другие дети в процессе мутаций начинали нападать на окружающих! — Да, профессор Мортефи, мы потеряли уже почти всех испытуемых и… много сотрудников, но у нас еще есть шанс на положительные результаты, — отвечал хриплый женский голос, неспавший несколько суток. Шен не понимал о чем они говорили дальше, потеряв нить разговора уже после упоминания щупалец. Он ужаснулся, представив, что с ним могут сделать что-то подобное и залез под одеяло с головой. Со следующего дня к нему начали приходить какие-то люди. Они принесли много игрушек, были очень добры к нему и смеялись каждый раз, когда он пытался спросить о каких-то щупальцах. Крики по ночам прекратились. Мальчик засыпал в абсолютной тишине, обнимая плюшевого зайца и совсем переставал что-то понимать. — Нет! Я не хочу! Отпустите меня! — мальчику, привязанному к кушетке лицом вниз, приставили огромную иглу к спине. Он чувствовал, как она впивается в кожу и тело пронзает дикая боль. На кожаную поверхность хлынули слезы и лицо мальчика съехало вбок. — Кардиограмма очень нестабильна, доктор Сянли, я боюсь, что если простой анализ проходит так, то до эксперимента он просто не дожи… — произнес ассистент. — У нас нет другого выбора, продолжайте спинномозговую пункцию. Шен Хен почти не спал, у него постоянно брали анализы, подключали к каким-то аппаратам и высасывали из него литры крови. Спустя несколько дней он так же лежал, привязанный к кушетке и пытался сфокусировать взгляд на своих посиневших руках. На его голову был надет какой-то аппарат, а к телу были прикреплены многочисленные крохотные датчики. Разряд. Перед глазами все плыло, дыхание сбилось, острая боль пронеслась от кончиков ступней до затылка. Еще разряд. — Остановить первую фазу, мы его теряем, — кардиограмма расплылась в сплошной линии и несколько аппаратов противно запищали в унисон. — Продолжайте, — отрезала Ян, смотря на происходящее красными глазами, под которыми в ярком свете ламп можно было разглядеть темные мешковые впадины. После еще нескольких разрядов ничего не изменилось. Женщина побежала к какому-то сейфу, находу надевая защитную пластиковую маску и перчатки. — Срочно, подготовиться к плану Y-867! Открыв глаза, Шен увидел перед собой все тех же врачей, ученых, но… Почему-то они все были в каких-то масках и больше не причиняли ему боль. Мальчик чувствовал себя просто отлично, не ощущая никакого дискомфорта. Он перевел взгляд с их масок ниже и непонимающе уставился на их руки, которые залезали внутрь его грудной клетки. Обычный белые перчатки были красными от крови, Шен видел на своей груди края разрезанной кожи. Оттуда торчали какие-то трубки, шланги, был слышен мерзкий хлюпающий звук жидкостей. Он не мог поднять голову выше и заглянуть внутрь себя. — Почему он проснулся под анестезией? — рука в перчатке делала резкие вкручивающие движения где-то рядом с ребрами, отчего вся кушетка начинала трястись, но мальчик совсем ничего не чувствовал. — Получилось! — раздался голос откуда-то из-за толпы, окружившей ребенка. — Качественные показатели в пять раз выше нормы! — вокруг замигал зеленый свет от аппаратов и компьютеров. Шен не мог оторвать взгляда от дыры внутри себя, замечая, как она медленно склеивается. Будто бы, плавясь, кожа принимала свой естественный вид. Врач быстро вытащил руку, выдергивая трубки, из которых на живот мальчика плеснула его же кровь. — Регенерация ускоряется! — воскликнул кто-то сначала воодушевленно, а потом все с ужасом попятились назад. Шен не заметил, как поднялся с кушетки, и не понял, как на нем порвались все ремни, он оглядел всех присутствующих. Мальчик ненавидел каждого, кто сейчас стоял перед ним в грязных халатах и этих нелепых масках. — Кто бы мог подумать, что вживление тацетитовых пластин в сердечную мышцу, окажется успешнее прежних экспериментов с облучением снаружи… — Шен слышал чей-то шепот. Все звуки казались такими четкими, что даже стук клавиатуры и писк ламп мальчик мог отделить от общего шума и определить их расположение. — Осторожно, его нервные импульсы… — раздалось с другой стороны и Шен обернулся на звук. От резкого движения пару десятков датчиков оторвались от его головы. — Вы что… — произнес мальчик, различая сердцебиение каждого из них. — Боитесь меня? — он встал на ноги, заставляя всех попятиться еще на шаг назад. Подойдя к большому компьютеру, Шен оглядел сидящего за ним ученого, лицо которого побелело от страха, и спросил: — Почему вы боитесь меня? — спросил он у мужчины в халате, смотря на него снизу-вверх. — Что вы со мной сделали? — голос мальчика разнёсся эхом в гробовом молчании присутствующих, только звуки приборов периодически пищали над ухом. Шен ощутил, как этот писк начинает действовать ему на нервы и неосознанно бросился в его сторону с кулаком. Удар пришелся на панель одного из аппаратов, разломив ее на две части. Только легкое покалывание электрического тока пробежало по пальцам мальчика, когда он опустил руку. — Ше-ен, никто тебя не боится, — нараспев произнес рядом стоящий ассистент, наклонившись вперед, — Мы все тебя очень любим, и рады, что операция прошла успешно! — он улыбнулся через полупрозрачную маску и посмотрел на мальчика. Но тот отчетливо слышал, как быстро и сбивчиво пульсирует кровь у взрослого в висках. Он врёт. — Ааааа! — все побежали к двери, видя, как в голову ассистента с хрустящим звуком вонзаются ножницы, которые мальчик, не глядя, схватил с одной из этажерок. Когда он вытащил их — черная кровь хлынула вниз. Мёртвое тело с глухим звуком упало на пол. Крики за пределами операционной отдалялись. Шен пытался сконцентрироваться на чем-то одном. — Мамочка, что происходит? Куда все бегут? — донеслось из-за стены. Мальчик был уверен, что слышал голос друга. Выбегая в коридор и расталкивая паникующие туши в белых халатах, он увидел, как доктор Сянли тащит Яо за руку в сторону выхода. Двое врачей попытались схватить голого Шена, бежавшего по коридору, но он был настолько быстр, что они, едва дотронувшись до него, упали, теряя равновесие. — Яо! Яо, это ты? — кричал мальчик, догоняя друга. — Твоя мама чуть не убила меня! Пожалуйста, не иди с ней никуда! — он схватил его руку, умоляюще заглянув ему в глаза. — Шен, что случилось? Я так давно тебя не видел! Почему ты весь в крови? — Яо остановился на месте и непонимающе взглянул на друга. — Мы торопимся! — женщина попыталась дернуть мальчика вперед, но рука Шена сжимала его запястье и не давала двинуться дальше. — Отпусти моего сына! — закричала она и вытащила из кармана скальпель, еще мокрый от каких-то реагентов. Не глядя, она несколько раз полоснула им Шену по лицу, надеясь застать врасплох. Эти шрамы не исчезнут на нем никогда. Мальчик зажмурился и дернулся, инстинктивно притянув руку друга к себе. Он чувствовал, как один его глаз буквально вытекает наружу. Глазное яблоко почему-то не восстанавливалось так же быстро, как тот надрез на груди. Зрение размывалось. Раненный глаз кое-как слеплялся в форму шара, вместо серого цвета радужки появлялся темно-красный. На босые ноги капало что-то теплое. Кровь, падающая из глазницы смешивалась с той, что стекала из оторванной руки Яо, которую Шен все еще держал в своей. *** — Если вдруг тебя будут допрашивать, то ты не знаешь откуда в заброшенном штабе сейчас есть электричество и вода, — продолжал говорить Яо, поправив свою серую челку и пропустив мимо ушей злобные замечания друга про мать. — И меня ты, если кто-то спросит, не видел с того дня, как вырвал эту руку. — Она до сих пор лежит в каком-то из холодильников, поэтому, если хочешь — забирай, — засмеялся Шрам, но быстро затих, предположив, что это была не самая уместная шутка. — Мне нужно это лекарство, — вернулся он к главной цели встречи. — Придумай что-нибудь! Я же просто сойду с ума и переубиваю всех вокруг за считанные дни! Это в твоих же интересах — не допустить новых жертв. — Шен, я понимаю, — Яо потер землю носком ботинка. — Я знаю, что твоя психика в последние годы сильно страдает из-за тацетитного излучения, и ты не виноват, что… — он задумался, как дальше сформулировать мысль. — Короче, я всегда тебя жалел и помогал тебе в тайне от мамы и от Академии, но сейчас пожалей меня ты! — ученый повысил голос. — Я не могу ничего вынести из лаборатории, пока не кончится следствие. — Так ты аккуратно туда проберись! — Ты совсем тупой? — Яо раздражался все сильнее, но старался держать себя в руках. — Просто не твори глупостей. Я дам знать, когда все затихнет, — на выдохе произнес он, — Если к этому моменту ты не будешь гнить в тюрьме. — Пошел ты, — сквозь зубы буркнул Шрам, разочаровано уходя прочь с места встречи. Злость кипела все сильнее с каждым шагом. Парень на секунду поймал себя на мысли, что оторвал бы сейчас и вторую руку Яо, но здравый рассудок немного охлаждал пыл. С тех пор, как ученый нашел его и постоянно делал какие-то уколы, подобные приступы почти не наступали. С годами дозировки увеличились, но лекарство работало. Он даже привык к более-менее спокойной жизни, когда ему не хотелось никого мучать, убивать и насиловать. Случаи бывали… Но не больше пары человек в год. А что теперь? Сколько еще человек от него пострадают? Он пытался ухватиться за какую-то надежду, направить поток мыслей в позитивную сторону, но уровень агрессии только рос. Пройдя через пещеру в штаб, Шрам заметил, как по стене коридора ползет здоровенный паук. Бесит. Он треснул по нему кулаком, пачкая руку и видя, как на сдавленном тельце в последний раз дергаются мохнатые лапки. Парень прошел дальше, где-то дребезжал мерзкий звук. Это из крана в лаборатории капала грязно-желтая вода и стучала о грязную железную раковину. Он бросился туда и выкрутил переключатель на смесителе так, что он оторвался. Пришлось выбросить его в сторону какой-то грязной кучи мусора. Вода капать не перестала, что бесило его ещё больше. Тогда парень просто наглухо запечатал дверь, со всей силы дёрнув за ручку, и пошел дальше. В комнату для совещаний. — Сука, я убью его! — мысли о прошедшей встрече не давали ему покоя, — Какое же блядство! — он топал по коридору, пока не приблизился к большой железной двери. Шрам выбрал именно эту комнату своей, когда ученые в спешке покинули лаборатории, ведь там стоял огромный, удобный черный диван. По углам были разбросаны несколько рюкзаков и пакетов, которые он вытащил из лагеря убитых студентов. Чуть слышно жужжал холодильник, в котором еще оставались кое-какие продукты. Правда, их приносил сюда ещё Яо, это было очень давно. Шрам не пользовался холодильником, даже не открывал, так что все, что там было, испортилось, запах внутри стоял точно не самый приятный. На диване лежали пара подушек и одеяло. Он взял из небольшого пакета бутылку воды, немного выпил, и поставил ее на большой стол посреди комнаты. Парень пытался успокоиться и унять сердцебиение. Считая до десяти, он каждый раз сбивался, ощущая невыносимое желание что-нибудь разбить. К сожалению, бутылка на столе была пластиковой. Похрустев пальцами, он лег на диван и принялся внимательно рассматривать пожелтевшие от времени квадратные пластины на потолке. Все казалось таким… хрупким? Ровер чувствовал, что со Шрамом что-то не так. Он попытался прислушаться к тому, что происходит за дверью и соседними стенами. Стояла непроницаемая тишина. Свет лампы подрагивал, будто был готов вот-вот полностью погаснуть. Через какое-то время из коридора послышался звук хлопнувшей двери. Ровер вздрогнул от неожиданности и шмыгнул обратно в кровать. Шаги вновь пронеслись мимо его комнаты и, на этот раз, затихли где-то слева. Шрам не мог найти себе места, он выпил всю бутылку воды и снова пошел на улицу, надеясь на целительные свойства свежего воздуха. Гуляя по лесу, он понимал, что становилось только хуже. Он срывал ветки деревьев, рвал листья и пытался схватить пробегавших по стволам белок. На глаза попалась пара совсем молодых березок, и в ту же секунду они были синхронно переломаны пополам двумя руками. Звук машин, проезжающих по дороге доносился откуда-то справа. Так хотелось выбежать на дорогу и разбить кому-нибудь стекло… Нет, так не пойдет. Итак много внимания уже привлек. Добираясь обратно к пещере все через тот же лес, Шен чувствовал, будто его голова нагревается изнутри и все перед глазами начинает плыть. Когда дверь в палату открылась, Ровер обвел взглядом вошедшего и попытался понять, что за эмоция застыла на его бледном исполосованном шрамами лице. Суженные зрачки будто сверлили пленника насквозь. Что случилось? Сидя на кровати, парень не понимал, как ему себя вести. Может быть, отвести взгляд? Надо ли что-то сказать? Он дрогнул от скрипа закрывшейся двери и продолжал смотреть на Шрама. — Ровер, дорогой мой, — начал тот, цокнув языком, — скажи мне, пожалуйста, — он медленно шагал всё ближе, — я тебя накормил? — Да… — с подозрением ответил Ровер, передвигаясь ближе к углу стены. — Спать уложил? — Ну, вроде бы… — он вспомнил, как проснулся здесь, накрытый одеялом. — Отлично, значит теперь ты будешь меня развлекать, — Ровер непонимающе посмотрел на него снизу-вверх. — Как? — он пытался найти ответ, разглядывая шрамы на лице, но стараясь не смотреть парню в глаза. — Я мало что умею, могу анекдот рассказать… Рассеянно бормотал Ровер, торопливо перебирая в голове все возможные пути отступления. Шрам замер на мгновение, его непонимающий взгляд в мгновение развеялся. Он хитро прищурился и расхохотался, ударяя себя ладонью по колену. — Ахахаха, да ты у нас шутник! Внезапно начавшийся приступ хохота так же внезапно прекратился, Шрам вернулся в прежнее состояние. Серый глаз сквозил холодом, красный, казалось, сочился кровью. — Раздевайся! — улыбнулся Шрам, присаживаясь на кровать рядом. — В смысле? Я… — протянул Ровер, пытаясь найти хоть крохотный намек на шутку. — В смысле снимаешь одежду, — светловолосый снова рассмеялся глупому вопросу. Не получив никакой реакции, он схватил Ровера за воротник. — Или ты хочешь, чтобы это сделал я? — его голос изменился. — Сейчас, — парень медленно снял футболку и начал, не торопясь, складывать ее в несколько раз, чтоб растянуть время. — Шлюха, я тебе сейчас ебало разобью, — рявкнул Шрам, выхватив футболку и швырнув ее в стену. — Можешь делать это еще медленнее? — Извини, просто… — начал объясняться Ровер, а затем сжал губы и стал быстро стягивать шорты. — Тебе не понятен смысл слова «раздевайся»? — он обвел взглядом трусы, все еще надетые на парня. — Тупое ты уебище, — он достал из кармана нож и распорол их сбоку. — Снимай! — Ровер, смотря на небольшую царапину на бедре, спустил на пол остатки ткани. Звук молнии ширинки. Парень не решался посмотреть в его сторону. Чужая рука вцепилась в черные волосы и повалила Ровера вперед. Чувствуя сильную боль в шее, парень поддался и спустился на грязный пол. Пальцы сильнее сжали темные пряди и притянули его ближе к паху. — Приступай, — произнес Шрам, спуская расстегнутые джинсы. Ровер непонимающе смотрел на него, стеснительно опуская взгляд к члену. Колени леденели от холодного и шершавого пола. Он поднял руку и еле коснулся указательным пальцем головки члена, за что получил сильную пощечину. — Ротиком, — уточнил Шрам, притягивая его за волосы ближе, но Ровер изо всех сил старался удержать голову на месте. Он почувствовал, как его шеи касается лезвие ножа, от чего с плеч к затылку пробежала дрожь. В районе солнечного сплетения появилось противное сдавленное чувство стыда. — Хорошо… — у него не оставалось выбора, поэтому он зажмурился и обхватил ртом головку. Шрам дернул его за волосы, заставляя взять вставший член глубже. Шершавый язык напрягся, почувствовав солоноватый вкус. Обе чужие руки обхватили голову Ровера и начали задавать темп. Шрам ощущал, как его член упирается в мокрую стенку горла, и наслаждался тихим мычанием снизу. Ровер открыл рот шире, пытаясь сделать вдох. К горлу подступил ком, и он попытался отстраниться. Сглотнув и вдохнув немного воздуха, парень вновь почувствовал, как его насаживают вперед. Колени болели от твердой поверхности, а по обнаженным бедрам ходил легкий ветерок. Еще несколько резких толчков. Головка сильнее трется об горло. Слюни текут вниз по губам, и к мычанию добавляется все более громкое хлюпанье. Ровер чувствовал, что член во рту постепенно увеличивается и ему все сложнее расслабить горло, чтоб не чувствовать боли. — Соси, шлюшка, — он отстранился от волос и погладил большим пальцем красные пятна на шее Ровера, оставшиеся от паучьих укусов. Парень зажмурился ещё сильнее и постарался ускориться. Сверху ухмыльнулись. Одной рукой Шрам немного придушил его, чувствуя, как стенки чужого горла сильнее сжимаются на его возбужденном члене. Слюни Ровера капали на колени, окоченевшие от каменного пола. Он не знал куда деть руки, поэтому просто держался ими за железные прутья кровати. Горло начинало болеть от интенсивных движений членом. Ровер открыл глаза и умоляюще посмотрел вверх. — Ммм! — не смог сдержаться Шрам, прижимая его к себе максимально сильно. Парень, задыхаясь, уткнулся в его пах и почувствовал, как нос щекочут жесткие волоски. Отстранившись, Ровер начал сбивчиво дышать. Ниточка густой слюны между покрасневшей головкой и ртом лопнула, падая каплей на грязный пол. Это зрелище слишком понравилось Шраму, поэтому он еще несколько раз заставил Ровера глубоко заглотнуть. Все это время он держал парня за волосы, ощущая над ним абсолютную власть. — Ах… А-а, — потерянно выдохнул Ровер, когда чужие руки отпустили его. Он отклонил голову назад, пытаясь расслабить мышцы шеи, и осмелился взглянуть на Шрама. Бледные пальцы еле коснулись мокрого от слюней подбородка Ровера и аккуратно погладили нежную кожу щеки. Парень продолжал дышать через рот, немного переступая по полу замерзшими коленями. Шрам оттянул его нижнюю губу, толкая большой палец внутрь. Ровер нехотя коснулся его языком, умоляюще смотря снизу вверх. В ответ на это Шрам засунул еще пальцы и прокрутил напряженный язычок между средним и указательным. Взгляд Ровера становился все жалостнее, парень будто бы забыл как моргать, глаза начали сильнее слезиться от сухости. Он, нехотя, посасывал пальцы и медленно дышал через нос. — Ложись, — парень поспешно поднялся, чувствуя, как кровь приливает к коленям и затекшим икрам. Шрам встал вслед за ним: он встал у Ровера за спиной, скинул с себя джинсы и свитер. Парень ощущал на себе пристальный животный взгляд. Он смотрел на помятую кровать и боялся представить, что с ним сейчас будут на ней делать. Шрам подтолкнул его, шлепнув по заднице, и Ровер лег лицом в подушку, чуть сгибая под собой колени. — Даже связывать тебя не пришлось, — усмехнулся Шрам, нависая сверху и раздвигая холодные ягодицы в разные стороны. — Решил стать послушным? — его палец скользнул в дырочку, продвигаясь внутрь и поглаживая напряженные стенки. — Расслабься, — чуть громче произнес он и плюнул сверху. Ровер сжал в зубах ткань подушки и постарался привыкнуть к новым ощущениям, но Шрам уже просовывал следующий палец и с большей силой толкал вперед обоими. — Давай уже поскорее, — всхлипнул Ровер сквозь подушку, молясь, чтоб это действительно быстро закончилось. — Ах, вот как, — он прокрутил пальцы и толкнул их глубже. — Похотливой сучке уже не терпится? — раздвинув одной рукой ягодицы, он приставил туда свой член. Ровер почувствовал, как от прикосновения головки к промежности по его спине пробегают сотни мурашек. Прямо как десятки мелких паучков. Он сжал руками подушку, когда член попытался войти внутрь, а напряженные мышцы не дали ему этого сделать. Шрам сильнее раздвинул его, отчего Ровер почувствовал обжигающий холод. — Ааа! — парень приглушенно вскрикнул в подушку сжимаясь на проникнувшей внутрь головке. Шрам схватил его за талию с двух сторон и резко потянул на себя. Пронзающая боль разлилась по телу, заставляя Ровера вгрызться в подушку и напрячься всем телом. Шлепок. Ускоряется. Сильнее сжимает талию. Ровер слышит всего лишь звук соприкасающейся кожи, но его будто разрывают изнутри железным ломом. Шрам толкается все глубже, он чувствует, как от напряжения Ровер становится еще уже, и не может сдержаться. Он трахает его ритмичнее. Еще один шлепок. — Хватит!.. — в истерике просит парень, когда Шрам тянет его за волосы назад. — Я не хочу!.. — Шрам переворачивает его животом вверх и задирает ноги. — Пожалуйста… — вздыхает парень, вновь чувствуя, как большой член входит в его воспаленный зад. — Аааа! — он выгибается всем телом и плачет. Чужие руки сжимают его поднятые лодыжки, не давая сдвинуться. Шрам сразу же ускоряет темп, смотря на страдающее лицо Ровера, который то и дело вскрикивал, жмурясь и вертя головой. — В глаза мне смотри, — приказал он, отпуская лодыжки и подхватывая худые бедра. Ровер разлепил глаза, стараясь смотреть сквозь него куда-то на потолок, но перед ним все равно мелькали эти сумасшедшие красно-серые глаза и довольный оскал. — Мне больно, отпусти меня, — проскулил парень, когда Шрам сильнее вцепился в его бедра, поднимая их выше. — А-ааа! Нет!.. — в таком положении член вошел глубже, задевая простату. Парень не мог найти себе места от странного ощущения, которое сначала чуть заглушило боль, а потом куда-то исчезло. — Кричи громче, — Шрам толнкулся внутрь, медленно отстраняясь и снова входя почти на полную длину. Боль никуда не исчезла, но на несколько мгновений возникало чувство приятной тяжести внизу живота. — Лучше убей меня, — всхлипнул Ровер, не в силах выносить это, и посмотрел ему прямо в глаза. Шрам резко вытащил из-под него подушку и начал душить ею сверху, продолжая интенсивно трахать и задирая вверх бедра парня уже одной рукой. — Ммм-мх! — раздалось снизу. Ровер пытался скинуть подушку, но Шрам был сильнее, вжимаясь через нее в шею. Воздух заканчивался, задница уже просто горела, на бедрах красовались следы от ногтей. Парень в ужасе почувствовал, как Шрам отпускает ноги и начинает сжимать освободившейся рукой его член в том же темпе, в котором входит внутрь. Щеки немели от того, как сильные пальцы плотно вжимали подушку в шею, Ровер дергался от всех прикосновений к себе, пока не начал терять сознание. Шрам скинул вниз подушку, перестав слышать крики парня, и похлопал его по щекам. — Аааах-ха! — Ровер уже мечтал о том, чтоб следующее удушение было смертельным, вновь силясь восстановить дыхание. Рука Шрама сильнее сжала его член, заставляя парня вскрикнуть громче. Кровь приливала к щекам, легкие слишком быстро заполнялись воздухом, Шрам вышел из него и сжал в руке оба члена, надрачивая их вместе. Боль внутри теперь постепенно уходила на другой план. Ровер смотрел на него, пытаясь сдержать стоны, но прикосновения горячей кожи к его сочащейся головке вызывали приятную дрожь, пробегающую по ногам. Он немного расслабился, переставая напрягать ягодицы и чувствуя как воздух пробегает по растянувшемуся и опустевшему колечку мышц. — Не-ет! — вырвалось у него изо рта, когда после очередного прикосновения Шрама к его члену, он на секунду выпал из реальности, и на его живот капнула горячая сперма. Поймав еще одну ухмылку сверху, Ровер отвернул голову к стене, слыша, как сильно стучит в висках. Шрам поднялся и отодвинул тумбочку, вставая над изголовьем кровати. — Мне больно, Ай! — в пародирующем тоне произнес Шрам, двигая Ровера к себе за плечи, — Хватит! Прекрати! — он продолжал издевательски выдавливать голос, притягивая Ровера еще ближе, чтоб его голова свисала с кровати. — Мерзкая, лживая шлюшка, — Ровер попытался поднять голову, но Шрам не позволил этого сделать и вторгся членом в его рот. Повиснув вниз головой, парень чувствовал себя максимально беспомощно. Горло снова начало болеть от быстрого трения. Шрам держал его за подбородок, отчего шея затекла и начала болеть. Ровер сдавленно мычал, переходя на крик, пока член Шрама долбил его в горло с бешеной скоростью. Руки сжали подбородок сильнее. Затем сдавили горло. Он сделал еще пару движений внутрь глотки и резко уперся членом во внутреннюю поверхность щеки. Ровер сжал руками простыню, зажмуриваясь, и хмуря брови от горечи на языке. Шрам вытащил член, размазывая сперму сначала по губам, а потом и по всему лицу Ровера. Золотистые глаза блестели от слез. Измученный парень увидел, как Шрам наклоняется, чтобы рассмотреть его лицо поближе, и отвел взгляд. Мучитель провел пальцами по темным волосам, свисающим вниз, обводя взглядом приоткрытый рот Ровера, блестящий от спермы, смешавшейся со слюной. В следующую же секунду Шрам завороженно вглядывался в каждый сантиметр лежащего перед ним тела, словно видел его впервые. — Отдыхай, — словно не своим голосом говорит он и, наклоняясь к шее, чмокает пленника за ухом. Шрам собирает вещи с пола и быстро скрывается за дверью. Направляясь в свою комнату, он потихоньку восстанавливает в памяти все до мельчайших деталей, сначала серьезно раздумывая о том, что сильно перегнул палку, а потом беспечно радуясь, что хотя бы его не убил.