Анестезия

Насилу разлепив глаза, Ровер снова их зажмурил, обжегшись светом от яркой лампы. Белый круг света все еще телепался даже под закрытыми веками. Несколько попыток спустя, парень все-таки смог их открыть окончательно. В помещении не было ни одного окна. Все казалось очень темным и невзрачным. Какие-то шкафчики, пробирки, шприцы… И этот мерзкий белый свет от лампы, светившей прямо в лицо. Окружение напоминало то ли лабораторию, то ли операционную — Ровер все еще не мог определить, где находится. Он попытался подняться, но это ему не удалось. Руки и ноги были привязаны к кушетке какими-то ремешками. Трижды клятая лампа нехило действовала на нервы. Во рту пересохло, как в пустыне, и шершавый язык, словно Моисей, беспомощно ворочался иногда натыкаясь на преграду из зубов, к счастью, целых. Парень ощущал, как пробегающий по телу ледяной воздух покрывает кожу мурашками. Наконец, он заметил, что лежит в одних трусах, и начал еще сильнее дрожать. Рядом с кушеткой стояла белая этажерка, на которой валялись какие-то склянки, перчатки, открытые ампулы и железный лоток с инструментами, среди которых можно было разглядеть скальпель, ножницы и какие-то иглы, похожие на крючки. Ровер кое-как поднял голову и убедился, что на его теле нет никаких порезов, следов от операций и шрамов. Шрам… Сердце начало биться быстрее. Холод насквозь прошивал тщедушное тело, и парень чувствовал, как его охватывает панический ужас. Тот лес, ребята, озеро… Байджи! Ровер пытался вспомнить, как дышать, чтобы его вновь не стошнило от страха и отвращения. Почему это произошло именно с ними? Почему он не остался дома? Почему он не убежал? Ровер жмурился от лампы, мечтая о том, чтобы в ту ночь первым убили именно его, тогда не пришлось бы видеть чужие трупы и лежать в этом странном месте. Ладони вспотели, прилипая к потрескавшейся кожаной поверхности кушетки. В горле запершило. Хочется ледяной воды. Почему он жив? Ровер еще раз попытался пошевелиться, чувствуя, как затекают ноги. Неужели это и есть тот самый человек, о котором Гувэй рассказывал страшилки? Как давно он следил за ними? Тревожно парень прокручивал в воспоминаниях каждый хруст веток, который слышал в лесу. Он тряхнул запястьями, отгоняя нарастающую дрожь, и край ремня обжег кожу трением. Есть ли вообще какие-то шансы отсюда сбежать? О, нет, тогда его убьют еще более жестоко. Ровер представлял все возможные варианты развития событий, каждый раз начиная заново, когда воображение рисовало его белый труп в разных позах и с разным количеством отрезанных конечностей. Он сглотнул и начал дышать ртом, чувствуя, как в носу уже настолько сухо, что воздух его обжигает. Даже так он отчетливо слышал вокруг себя запах сырости. Спина приклеилась к кушетке и становилось еще холоднее от выступающего пота. — А кто это у нас проснулся! — послышался радостный голос вместе со скрипом двери. Ровер застыл на месте, уставившись на лампу, и не решался взглянуть на вошедшего. Он слышал только эхо медленно приближающихся шагов. — Как самочувствие? — теплая рука легла на его лоб. Ровер уже чувствовал себя мертвым, перед глазами ходили яркие пятна, фокус зрения размывался. — Эй, я с тобой говорю, — он опустил руку со лба и больно сжал кожу на мертвенно-бледной щеке. Чёрный силуэт навис над ним и закрыл собой мерзкую лампу. Его блёклые волосы словно светились под неестественно белым светом. Ровер случайно пересекся с незнакомым монстром взглядом, отмечая большой шрам, будто проходящий через сверкающий красный глаз. Это точно парень из той истории… Шрам недовольно хмыкнул и отпустил парня, после чего немного отошел от кушетки и скрестил руки на груди. — Зачем ты… убил их? — собравшись с мыслями, осмелился спросить Ровер. — А ты разве не убиваешь жучков, которые заползают к тебе в дом? — Шрам поднял бровь и всем видом указывал на то, что это очевидная и веская причина. — Нет… Я выпускаю их в окно, — честно ответил парень, вспоминая свой дом и поджимая губы от обиды, скорее всего он больше никогда его не увидит. Не ляжет под мягкое одеяло и не услышит, как по утрам лает соседский пёс. Поддавшись воспоминаниям, он не заметил как Шрам взял из высокого шкафчика банку, в которой копошились черные пауки. — То есть ты не захочешь убить противную мелкую живность, ползающую вокруг тебя? — усмехнулся тот, доставая маленького мохнатого паучка и кладя его на живот Ровера. Парень вздрогнул, чувствуя, как мелкие лапки щекочут его и залезают в пупок. Он с ужасом посмотрел вниз, и уже не мог отвести глаз от паука быстро переставляющего лапки по направлению к его лицу. — Нет… Нельзя никого убивать, — почти сквозь зубы проговорил он, разглядывая крохотные черные глазки, которые многочисленными гроздями блестели на маленькой паучьей голове. — Тогда наслаждайся! — Шрам залился смехом, опрокидывая банку Роверу на грудь. Маленькие паучки начали быстро бегать по всему телу, уже не щекоча, а царапая пленника мохнатыми лапками. Парень всхлипнул, зажмурившись. Он боялся открыть рот, до ужаса боясь, что кто-то из них заползет внутрь. Лба как будто коснулись пальцы, Ровер открыл глаза и заметил, что на его лице лежит вовсе не рука, а большой черный паук, превосходящий предыдущего по размерам минимум в три раза. В этот же момент из банки нехотя выбирались и спрыгивали вниз еще несколько больших тварей, от веса которых кожа Ровера немного продавливалась. Он почувствовал, как по пальцам ног уже пробегают мохнатые малютки. Невольно сжав ступни, парень увидел, как между большим и указательным пальцем на правой ноге застрял черный комочек. Укус. Дрожь. Пока лапки щекотали пятки, по шее медленно передвигался большой тарантул, спустившийся с лица. Из-за него Ровер перестал видеть свое тело. Ладони выпрямились и задрожали от сильного напряжения. Парень боялся даже представить, сколько пауков уже бегут вверх по локтю. Еще один укус, на этот раз в подмышку. Резкое жжение заставляет Ровера всем телом дернуться вверх. — Хватит! — крикнул он, встряхивая головой. Черные волосы расчесывали толпы паучков, спрыгивая с головы на кушетку и забираясь обратно через плечо. Один мохнатый повис на ухе, больно кусаясь и касаясь лапками всей ушной раковины. Ровер еще раз тряхнул головой, чтобы его сбросить. Тем временем большие пауки спускались ниже: несколько ползли по груди, еще один впился в коленку, а самый жирный тарантул пытался залезть под трусы, но упругая синтетическая ткань не давала ему пронырнуть дальше, чем на пару сантиметров. — Пожалуйста, прекрати! — Ровер сжал кулаки и слабо стукнул ими по кушетке. В одной из ладоней разлилась жгучая боль укуса. Ягодицы невольно сжимались, Ровер тщетно ворочал головой, тёрся ушами о кожаную поверхность кушетки, вытягивал ступни на себя, пытаясь с них кого-то сбросить. — Я прошу тебя… — сквозь подступающие слезы произнес парень, корчась под толпами этих тварей и дергаясь под ремнями, сковывающими движение. — Так ты же не хочешь никого убивать! — рассмеялся Шрам, оперевшись руками на кушетку. Он схватил крупного паука и помог ему дальше продвинуться в трусы. — Не-е-ет! — в истерике закричал парень, чувствуя, как холодные волосинки касаются мошонки. — Убери его!.. — он орал так, что звук эхом грохотал во всём помещении. Шрам отстранил руку и паук застрял в трусах, барахтаясь под тканью. — Я думал, что тебе нравятся жучки, — улыбнулся он, поглаживая Ровера по животу. — Умоляю тебя, хватит… — еле слышно прохрипел парень, боясь пошевелиться, ведь в любой момент паук, застрявший в трусах, мог укусить самое деликатное место. Шея горела от прикосновения каждой малюсенькой лапки, казалось что их целые сотни бегают по телу в разных направлениях. — О, а тебя это возбуждает, — Шрам оттянул резинку трусов, заставляя большого паука сдвинуться вверх. Ровер с ужасом посмотрел вниз, замечая, что член немного поднялся от прикосновений противных паучьих ворсинок, — Мерзкая шлюшка, — он отпустил резинку и хлопающий звук пронзил уши. Она шлепнула по тарантулу, прижимая его к низу живота. Этот укус был самым болезненным из всей пытки. Горячие слезы уже стекали по щекам, Ровер чувствовал, как по плечам карабкаются несколько колючих паучков. — Пожалуйста!!! — закричал он, выгибаясь и громко вздыхая. — Кха, кх! — в открытый рот заполз один из мелких мохнатых уродцев. Ровер пытался откашляться, но паук держался за его язык всеми восьмью лапами. Он не мог дышать, боясь, что насекомое залезет к нему в горло, и сдавленно скулил, приоткрыв рот. Внезапно в носу защекотало, парень почувствовал, как еще один паук пытается залезть в дыхательные пути и попытался высморкаться. В это же время его бока уже пылали от красных пятен многочисленных укусов, на руках и ногах проступали красные следы из-под ремней. Высморкаться никак не получалось, паучок во рту пробежал по небу, царапая его и снова падая на язык. Ровер тихо промычал, чувствуя, что уже не в силах это вынести. Глаза блестели от слез и белый свет размывался в них. — Боже, ты просто посмотри на себя, — лицо Шрама снова загородило лампу, он ухмылялся, всматриваясь в напуганные золотистые глаза. — Хочешь, чтоб я убил их? — Ровер умоляюще кивнул. Шрам закатал рукава своего черного потрепанного свитера и, схватив одного из больших тарантулов, поднес его к глазам парня и резко сжал. Ровер зажмурился и почувствовал, как по лбу и щекам стекает слизь вместе с маленькими внутренностями. Мертвое тельце упало рядом с его головой, с мокрым звуком пачкая кушетку. У парня скрутило живот, к горлу подступила желчь. Паук во рту начал пытаться залезть под язык, и Ровер шире открыл рот, давясь стекающей в горло слизью. Кушетка скрипнула под весом севшего на нее сбоку Шрама. Он смахнул с тела парня столько паучков, сколько смог, и залез пальцами в его рот. — Ах! — Ровер, наконец-то беспрепятственно вздохнул и широко распахнул глаза, заплывшие слезами, смешавшимися с паучьей слизью. Шрам уже держал в руке мокрого черного паучка, пытающегося вырваться. У него были сломаны две лапки, поэтому он очень медленно полз по его ладони. На секунду Роверу захотелось, чтобы Шрам его отпустил. Но он схватил паучка двумя пальцами и повертел перед собой. Затем поднес его ко рту и сжал зубами маленькое тельце, громко захрустев тем, что когда-то было дрожащим в предсмертной агонии членистоногим. После чего — демонстративно ухмыльнулся и оскалился. — Проглотишь? — спрашивает он смотря на Ровера и высовывая язык, смоченный в пережеванной жиже. — Нет… Пожалуйста, перестань… — парень отвернулся, закрыв глаза и мысленно ожидал худшего. Однако, плевок полетел куда-то в сторону. — Ну и ладно, — скучающе произнес Шрам, вытирая рот тыльной стороной ладони. Он достал из другого шкафа пульверизатор и разбрызгал какую-то вонючую жидкость на оставшихся в живых пауков. Ровер убедился, что последний восьминогий малыш спрыгнул с его ноги, и облегченно вздохнул. В окружающей тишине он различал только нарастающий звон в его собственных ушах. Холодный ветерок пробежал по телу, но в этот раз он был гораздо приятнее. Связывающие ремни тоже теперь казались не такими уж неудобными. Парень расслабил спину и, запрокинув голову назад, благодарил всех существующих богов за то, что эта пытка кончилась. Шрам удовлетворенно смотрел на него сверху вниз, а Ровер уткнулся стеклянным немигающим взглядом куда-то вверх сквозь потолок, теряя связь с реальностью.