Тень искренности.

× Внутри разума Феликса, словно в тёмном запертом зале с эхом, раздавался насмешливый голос. Джокер, невидимый, но вездесущий, прогуливался в этой пустоте, будто по собственной территории. — "Ты ведь чувствуешь, как она старается?" — протянул он, тихо. Словно нашёптывая слова прямо в ухо. — "Она тянется к тебе, словно мотылёк к огню. Трогательно, не правда ли?"- Валет отгородился от этого голоса, прячась где-то глубоко внутри себя. Но Джокер не позволял ему забыться. Он был везде, всём. — "Ты думаешь, что она действительно хочет помочь?" — продолжил Джокер, насмешливо. — "Или она просто жалеет тебя, как сломанную игрушку?" — "Она не такая..." — слабо возразил Феликс, его мысли звучали устало, как у человека, что уже давно борется, но не видит выхода. Джокер рассмеялся, его смех раздавался громом по пустому пространству. — "Ох, дружище, ты такой наивный. Она хочет всегда тебя контролировать. Чувствовать себя сильной, властвовать над тобой. И знаешь, что самое смешное? Сейчас она бессильна. И это её разрывает."- Феликс молчал, но внутри него всё переворачивалось. Он не мог понять, где заканчиваются слова Джокера и начинаются его собственные страхи. Ему хотелось верить Клео, её искренним глазам, её голосу, но Джокер словно вплетал яд сомнения в каждую его мысль. — "Но я дам тебе выбор," — внезапно смягчившись, сказал Джокер. Его голос стал тихим, почти дружеским. — "Хочешь, я уйду? Оставлю тебя. Всё станет, как раньше. Ты снова сможешь быть тем скучным, беспомощным Феликсом, которым она манипулировала."- Феликс напрягся, чувствуя ловушку в этих словах. — "А если я скажу "нет"?" — спросил он, хотя и сам не был уверен. Тринадцатый замолчал на мгновение, а потом его голос снова раздался, на этот раз полный лукавства. — "Тогда мы покажем ей, на что ты действительно способен. Вместе. Ты увидишь, как она будет смотреть на тебя. Не с жалостью, нет. С восхищением. С трепетом. И, возможно... со страхом." - Червовый замер. Эти слова проникали глубже, чем он хотел бы. Он видел Трефовую перед собой — её глаза, наполненные теплотой и болью, её желание помочь, даже несмотря на все препятствия. Но где-то в глубине себя он также чувствовал этот соблазн — быть сильным, независимым, тем, кто больше не нуждается в её жалости. — "Хорошенько подумай, Феликс," — добавил Шут , теперь уже почти шёпотом. — "Ты можешь быть кем угодно. А она? Она либо примет тебя таким, либо сломается. И разве это не её выбор?"- Феликс закрыл глаза, внутри него бушевала буря. Решение не приходило, но он знал, что выбора у него всё меньше. ---