Вэй Усянь выходит на тропу Цюнци

Очнулся Вэй Усянь полусидя в кровати под теплым одеялом. Над ним нависала темнота, озаряемая огнями талисманов, лицо овевала влажная прохлада. – Молодой господин Вэй! Вэй Усянь скосил глаза. Вэнь Нин вскочил с места у его постели и склонился над ним. Темные глаза взволнованно засияли, уголки губ приподнялись в намеке на улыбку. Вэй Усянь слабо улыбнулся в ответ и попытался назвать его имя, но из горла вырвался лишь сухой хрип. Вэнь Нин метнулся черной молнией, и спустя мгновение у губ Вэй Усяня оказалась пиала с водой. Вэй Усянь жадно припал к ней, а осушив, выдохнул: – Еще. Пока Вэнь Нин наливал ещё воды, Вэй Усянь закрыл глаза. Когда он открыл глаза, у постели сидела Вэнь Цин. Она держала его запястье обеими руками, глаза ее были закрыты, губы слегка шевелились. За Вэнь Цин стоял высокий человек в бело-голубых одеждах, с белой лентой на лбу. Вэй Усянь тут же расслабился и улыбнулся ему. Теперь, когда этот человек рядом, все будет хорошо. – Лань Чжань, – беззвучно позвал он, едва шевеля пересохшими губами. Золотистые глаза распахнулись, губы Лань Ванцзи дрогнули, он шагнул к Вэй Усяню и тут же остановился, будто не решаясь приблизиться. Удивленный, Вэй Усянь подался вперед. Вэнь Цин ахнула и обеими руками ухватила его за плечи: – Ты что?! Не двигайся! Еще мгновение Вэй Усянь пытался подняться, а потом в висках у него гулко застучало, сердце сдавило, и взгляд застила темная пелена. Последним, что он увидел, были золотистые глаза и блестящая дорожка слез на белой щеке – совсем близко. Из темноты его позвала мелодия Покоя, медленная, с долгими паузами. Прежде Вэй Усянь никогда не слышал, чтобы ее исполняли так. Отчего-то ноты мелодии согревали его, и он вдруг осознал, что внутри него очень много холода. Тепло растекалось по телу, изгоняя холод, и ему стало жарко, но как только жар стал болезненным, музыка оборвалась. Жар покалывал изнутри, и Вэй Усяня бросило в пот. Тут же его затопила слабость, и еще он вдруг ощутил, что ему страшно хочется пить, и сухо сглотнул. Почти сразу кто-то завел ладонь под его затылок, приподнял ему голову, и губ коснулся прохладный край пиалы. Вэй Усянь жадно ее осушил, и пиалу тут же поднесли снова. Вода казалась чуть загустевшей, но вкуса Вэй Усянь не почувствовал. Когда он напился, его голову мягко опустили обратно на подушки. Вэй Усянь попытался открыть глаза, но веки оказались слишком тяжелыми. Он попытался выпрямиться, но вдруг почувствовал горячую ноющую боль в груди. – Вэй Ин, – большая ладонь легла ему на грудь и осторожно придавила к подушкам. – Не двигайся. Вэй Усянь тут же повернул голову в сторону голоса и подался ему навстречу. Мгновенно его снова бросило в пот, и в висках застучало. Боль в груди стала жарче и потекла в левую руку. – Вэй Усянь, не шевелись, – в голосе Вэнь Цин прозвучал испуг. Ее пальцы, все это время не отпускавшие его запястье, сжали его крепче, будто пытаясь удержать. Он зажмурился от боли, и дышать стало тяжелее. Большая ладонь осторожно погладила его по груди, медленно и ритмично, и Вэй Усянь попытался дышать в такт, но тут же едва не задохнулся от всполоха боли в груди и крепко сжал губы, сдерживая стон. – Сердце не выдерживает, – дрогнувшим голосом произнесла Вэнь Цин. Его запястье выпустили, и спустя несколько мгновений узкая ладонь поддержала ему голову, и губ снова коснулась пиала. Его напоили и снова опустили на подушки. Руки Вэнь Цин вновь сомкнулись на его запястье, и руку словно прошила раскаленная игла. Вэй Усянь дернулся, хмурясь и еще крепче сжимая губы. Грудь сдавило горячими тисками. – Вэй Ин, дыши, – прошептал ему спасительный голос, и теплая ладонь осторожно погладила его по груди. Пересиливая себя, Вэй Усянь сделал короткий поверхностный вдох. Легкие полыхнули, и от боли по лицу потекли холодные ручейки пота. Вэй Усянь тяжело выдохнул, морщась и кусая губы. Следующий вдох дался легче, но грудь по-прежнему сильно жгло, хоть сердце и забилось спокойнее. – Я остановила вас позднее, чем нужно, – тихо сказала Вэнь Цин. – Простите, Ханьгуан-цзюнь. – Мгм, – тихо прозвучало в ответ. Прохладная влажная ткань коснулась лба Вэй Усяня, промакивая пот, и мозолистые пальцы отвели с его лица намокшие пряди волос. Вэй Усянь сделал усилие, прижался щекой к спасительной руке и ощутил слабый запах сандала. Он блаженно улыбнулся, но грудь вдруг полоснуло болью, и он резко задержал дыхание. Раздался двойной потрясенный выдох. – Вэй Усянь! Что ты делаешь?! Не смей шевелиться! – Вэй Ин, не двигайся, – прошептал Лань Ванцзи. – Пожалуйста. Вэй Усянь прижался к застывшей ладони сильнее и чуть потерся об нее щекой, точно кот, выпрашивающий ласку. Лань Ванцзи шумно выдохнул и вдруг провел большим пальцем по его губам. Вэй Усянь снова улыбнулся и чуть подался навстречу. – Лань Чжань, – прошептал он, жмурясь от режущей боли в груди. Сердце забилось быстрее, и боль снова потекла в левую руку. – Вэй Усянь, ты смерти ищешь? – разъярилась Вэнь Цин. – Или ты не понимаешь, что я тебе говорю?! Молчи и не шевелись! – Лань Чжань, – не слушая ее, повторил Вэй Усянь. – Не… Его запястье резко выпустили, а затем рука Вэнь Цин с силой надавила ему на лоб, и Вэй Усянь, не успев нахмуриться от вспышки боли в голове, снова провалился в темноту. Когда он открыл глаза, у его постели сидела Вэнь Цин, держа его запястье обеими руками. Увидев, что он проснулся, она улыбнулась ему. Вэй Усянь улыбнулся в ответ и попытался сесть прямее, но Вэнь Цин тут же положила ему руку на грудь, и в глазах ее мелькнул испуг. – Не двигайся. Ты еще очень слаб. – Что со мной такое? – прошептал Вэй Усянь. От ничтожного усилия у него закружилась голова и застучало в висках. – Ты потерял очень много крови. И… – Вэнь Цин вздохнула. – Неважно. Главное, ты жив. Вэй Усянь попытался оценить свое состояние. Тело было тяжелым, будто отлитым из железа, раны ощущались большими и плотными, словно в них набили ваты. Вэнь Цин отошла и тут же вернулась с пиалой в руках. – Пей. Она держала пиалу, пока он пил. Вода оказалась густоватой, и ощущение показалось Вэй Усяню знакомым. Напоив его, Вэнь Цин вложила ему в губы две пилюли. А потом, к изумлению Вэй Усяня, погладила его по голове. – Поспи еще. Когда проснешься, тебе будет лучше. – Сколько я… тут лежу? – прошептал Вэй Усянь, борясь с растекающейся по телу слабостью. – На исходе пятнадцатый день, – тихо ответила Вэнь Цин. – Не думай ни о чем. Спи. И Вэй Усянь уснул. Проснувшись в следующий раз, он впервые вспомнил, как просыпался в предыдущий раз. Он приходил в себя все чаще, и всякий раз у его постели оказывалась Вэнь Цин. Она поила его питательным отваром, немного говорила с ним, давала лекарства и вновь погружала в целительный сон, не позволяя бодрствовать дольше палочки благовоний. Проснувшись в очередной раз, Вэй Усянь ощутил, что ее руки, сжимавшие его запястье, непривычно холодны. Он вывернул запястье и сжал ее ладонь. – Тебе нельзя проводить здесь столько времени, – прошептал он. Вэнь Цин подняла голову и посмотрела на него. Волосы ее были распущены, и в тусклом свете талисмана Вэй Усянь заметил, что на ней ночные одежды. – Ты поселилась здесь, что ли? – ужаснулся он и попытался сесть прямо, не обращая внимания на мгновенно зашедшееся сердце. – Не надо, ты что? Вэнь Цин без труда высвободилась из его захвата и обеими руками прижала его обратно к подушкам. – Вэй Усянь, – против ожидания ее голос прозвучал мягко, – хоть раз в жизни не думай о других и сосредоточься на себе. У меня при себе талисман, и со мной все хорошо. Не тревожься, пожалуйста. И ради Небес, прекрати подрываться с постели чуть что. Сколько раз мне нужно повторить, что тебе нельзя двигаться, чтобы до тебя дошло? Ты так мало ценишь мои труды? – Прости, – пробормотал Вэй Усянь, обмякая. Его топила волна слабости. Послышался тяжелый вздох. Спустя несколько мгновений голову Вэй Усяня приподняли, и его губ коснулась пиала. Вэй Усянь выпил лекарство и без сил опустился на подушки. – Спасибо, – шепнул он, прежде чем погрузиться в сон. Вэнь Цин на это лишь покачала головой и взялась за его запястье. Пульс бился быстро, но ровно. Вэнь Цин беззвучно вздохнула, тронула большим пальцем бившуюся на запястье венку и закрыла глаза. А потом осторожно выпустила запястье, погасила талисман и улеглась на соседней кровати. Лишь спустя месяц после событий на тропе Цюнци Вэнь Цин решила, что Вэй Усянь достаточно окреп для сложного разговора. Он сидел в постели, слегка опираясь на гору подушек за спиной, и медленно сгибал и разгибал правую руку в локте. Вэнь Цин сидела подле и молола в ступе травы для кровевосполняющего средства. – Через несколько дней после того, как тебя принес Ханьгуан-цзюнь, – рассказывала Вэнь Цин, – приходили люди из ордена Цзинь, от Цзинь Гуаншаня и от Цзинь Цзысюаня. Глава Цзинь хочет тебя допросить. Вэй Усянь тяжело вздохнул. – Я уже сказал, что не имею отношения к проклятью Цзинь Цзысюня, даже разделся перед мужем шицзе, что им еще от меня надо? – Дело не в проклятье. Их интересует смерть сотни лучников на тропе Цюнци. Выжившие заявили, что ты использовал Стигийскую Тигриную Печать. – Что? – изумился Вэй Усянь. – С чего… Он умолк, осознав, что произошло. Он поднял свистом первых убитых, а потом поднимал убитых ими. Это действительно было чем-то похоже на то, что делала Стигийская Тигриная Печать в Безночном Городе. К тому же все убитые были заклинателями, и марионетки из них получились бы очень слабые. Без Тигриной Печати и Чэньцин они бы разбежались в ужасе, потому Вэй Усянь и вселил в их тела послушных ему духов. Он забрал их после боя, но это дало ордену Цзинь повод утверждать, что их уничтожила Печать. Только свежие трупы помогли бы ему доказать, что Печать ни при чем, но спустя столько времени… Он положил руку на грудь, пытаясь унять заспешившее сердце и выровнять сбившееся дыхание. Вэнь Цин тут же отставила ступу и взяла его за запястье. – Ничего, – выдохнул Вэй Усянь и мягко освободил руку. – Я в порядке. Что еще они сказали? Вэнь Цин вздохнула и снова взялась за ступу и пестик. – Еще Цзинь Цзысюнь хочет поквитаться за свой меч. – А я хочу с ним поквитаться за месяц жизни, – хмыкнул Вэй Усянь. – Не распорол бы меня, остался бы с мечом. Моя кровь усилила талисманы, – объяснил он, заметив недоумение в глазах Вэнь Цин. – Мгновенное правосудие. Вэнь Цин покачала головой. – Насколько я поняла, он единственный из всех, кто выжил на Цюнци, не показал, что ты использовал Печать. – Так его не было в Безночном Городе, откуда ему знать, как я использую Печать? Он бы не понял, что я использую Печать, даже если бы я засунул ее ему в глотку. – Вэй Усянь, – с укором сказала Вэнь Цин. – Я здесь. Нет, я признателен, конечно, что хотя бы в этом он меня не обвиняет, но едва ли его мнение в этом вопросе имеет вес. – А ты… – Вэнь Цин осеклась. – Я не прибегал к помощи этой дряни. Но доказать это... – Вэй Усянь вздохнул. – Разве что люди Цзинь Цзысюаня расскажут, как выглядели трупы, и это не сочтут очередным мороком Старейшины Илина. – Понятно, – вздохнула Вэнь Цин. – Есть и хорошие новости. Поскольку конфликт произошел между тобой и орденом Цзинь, Совет кланов будет проведен в Гусу. Дата ещё не назначена, кланы обсуждают безопасность. Многие опасаются, что ты можешь устроить бойню. – Я? – ухмыльнулся Вэй Усянь, внутренне напрягаясь. – Серьезно? Засаду устроили Цзини, а бойню могу устроить я? Интересное рассуждение. Что ж, я свяжусь с главой Лань и объясню, что я очень смирный, если меня не пытаются убить. – Вэй Усянь… – Что? – Тебя не оставят в покое, пока Стигийская Тигриная Печать у тебя, – медленно проговорила Вэнь Цин. – Но ты ведь можешь передать Совету половину Печати. Ты говорил, половина Печати не обладает силой. – Сейчас не обладает, – уточнил Вэй Усянь. – Я не исключаю, что из нее можно сделать новый темный артефакт. Я не допущу, чтобы Печать попала к Цзинь Гуаншаню, даже ее часть. – Цзинь Гуаншань хотел убить тебя, чтобы получить Стигийскую Тигриную Печать, – тихо сказала Вэнь Цин. – Ему надо было стараться лучше, – ухмыльнулся Вэй Усянь. Вэнь Цин тяжело вздохнула и отвела взгляд. – Цин-цзе, если честно, дело не только в этом недощипанном павлине. Пока у меня есть Печать, никто не осмелится напасть на Луаньцзан. Все понимают, что применение ее здесь обернется худшим кошмаром, чем в Безночном Городе. – Поэтому мы должны оставаться здесь? – Почему ты снова спрашиваешь об этом? – прищурился Вэй Усянь. – Мы уже не раз это обсуждали. Вэнь Цин вдруг замялась и прекратила перетирать травы. – Я… я говорила с Ханьгуан-цзюнем. Вэй Усянь замер. – О. И о чем же вы с ним говорили? – Ты… ты вспомнил, что с тобой было после того, как ты ушел с тропы Цюнци? – Нет, – вздохнул Вэй Усянь. – Я по-прежнему помню только, как сел под деревом с Чэньцин. Дальше темнота. Вэнь Цин подняла голову и внимательно посмотрела на него. – Он нашел тебя без сознания. И передал тебе духовные силы. – О… – выдохнул Вэй Усянь и опустил голову, прекратив разминать мышцы. Воцарилось молчание. Спустя минуту Вэй Усянь снова выпрямился и натянуто улыбнулся. – Что ж, он не мог знать. Ты с ним это обсуждала? – Ну… – Вэнь Цин снова замялась. – Он очень переживал. – Что ты ему сказала? Вэнь Цин посмотрела на него и вздрогнула. Вэй Усянь продолжал на нее смотреть, прекрасно зная, как сейчас выглядит. Вэнь Цин отвернулась. – Я сказала, чтобы он больше никогда так не делал, – чуть дрогнувшим голосом сказала она. – И все. Я ничего ему не объяснила. И попросила не пытаться ничего узнать без твоего согласия. Но он сделал свои выводы. Он решил, что Темный Путь полностью истощил твое Золотое Ядро. Вэй Усянь закрыл глаза и отвернулся. – Я не стала его разубеждать, – тихо сказала Вэнь Цин. – Но… – Поистине его благородство не знает границ, если, думая так, он помогал тебе, – ровно сказал Вэй Усянь. – О чем ты? – изумилась Вэнь Цин. – Гусу Лань ненавидит и презирает темных заклинателей вроде меня. А уж опустившихся до истощения собственного Ядра… – он ухмыльнулся. – Он должен был уничтожить меня на месте. – Вэй Усянь, нет, – в голосе Вэнь Цин прозвучал ужас. – Что ты… Как ты можешь такое говорить? Ты же… Почему ты так говоришь? – Ну хотя бы потому, что последние несколько лет он требовал, чтобы я пошел с ним в Гусу, как трофей на Ночной Охоте. – Как ты можешь быть таким умным и при этом таким дураком?! – закричала Вэнь Цин. – Очевидно же, что он беспокоился о тебе и хотел помочь! – Цин-цзе, как ты можешь быть такой мудрой и при этом такой наивной? – устало спросил Вэй Усянь. – Еще раз: его орден ненавидит темных заклинателей. На их Стене вырезано правило, запрещающее использовать темную энергию. Ты серьезно считаешь, что Гусу Лань мог бы мне как-то помочь? – Если бы ты объяснил Лань Ванцзи, что с тобой произошло… – Да не хочу я ничего никому объяснять! – вспылил Вэй Усянь, ощущая, как гулко и неровно стучит в груди сердце. – По-твоему, это очень легко и просто? Он резко откинулся на подушки, прижав руку к груди. Негодующее выражение лица Вэнь Цин вмиг сменилось обеспокоенным, и Вэй Усянь закрыл глаза, чтобы этого не видеть. Прохладная рука Вэнь Цин осторожно взяла его за запястье, и он едва сдержался, чтобы не вырваться. – Вэй Усянь, – мягко произнесла Вэнь Цин. Вэй Усянь дернул головой в знак того, что слушает. – Если ты найдешь в себе силы поговорить об этом, тебе станет легче. Со мной, с Лань Ванцзи или еще с кем-нибудь. Ты доверяешь Ханьгуан-цзюню, – она произнесла эти слова без тени сомнения. – А он сделает все, чтобы тебе помочь. Поверь мне. Вэй Усянь промолчал. Какое-то время они сидели в тишине, а затем Вэнь Цин со вздохом выпустила его запястье. Вэй Усянь открыл глаза и выпрямился как ни в чем не бывало. Вэнь Цин по-прежнему смотрела на него с тревогой. – Почему ты спросила меня о Луаньцзан? – спросил Вэй Усянь ровным тоном. Вэнь Цин вздохнула и, отвернувшись, вернулась к перемалыванию трав. – Ханьгуан-цзюнь сказал, что постарается включить нас в повестку Совета. И если Совет официально нас помилует, мы могли бы найти отдаленное место без темной энергии. – Если Совет вас помилует, вам не нужно будет искать отдаленное место, – заметил Вэй Усянь. – Это его идея? – Моя. – О. Помилование – это хорошо. Но на мой взгляд, этого мало. Чтобы вы были в безопасности, нужно, чтобы Великие Ордены взяли вас под защиту, хотя бы один из них. Чтобы вы поселились на его территории. Иначе мстительных набегов не избежать. – Вряд ли кто-то из Великих Орденов согласится взять Вэней под крыло, – тихо сказала Вэнь Цин. – Будет чудом, если нас хотя бы просто помилуют. И мы сможем уйти отсюда. – Решать тебе, конечно, – вздохнул Вэй Усянь. – Слушай, я знаю, это не самое подходящее для жизни место, но если вам не гарантируют безопасность… в другом месте мне будет труднее вас защищать. Тебе нужно больше земли? Я очищу, только скажи. Вэнь Цин поглядела на него и снова покачала головой. – Тогда что тебе нужно? – Дело совсем не в этом, – вздохнула Вэнь Цин. – Я уже говорила тебе, жить здесь вполне безопасно даже для А-Юаня. Я просто не хочу, чтобы ты и дальше был привязан к нам. Ты же… – Вэнь Цин, не надо, – устало оборвал ее Вэй Усянь. – Я тебе уже давно все сказал на эту тему. Не заставляй меня повторяться. Он потер лоб и вновь откинулся на подушки. У него снова закружилась голова и вдруг резко пересохло во рту. Вэнь Цин подержала его запястье, отошла и вскоре вернулась с пиалой в руках. Вэй Усянь попытался взять у нее пиалу, но у него сильно дрожали руки, и он, тихо выругавшись, уронил их на одеяло. Вэнь Цин осторожно поддержала его за затылок и напоила. – Вот видишь, Цин-цзе, – слабо усмехнулся Вэй Усянь, осушив пиалу. – Я совершенно не могу без тебя обойтись. Что я буду делать, если ты уйдешь? – Перестанешь раниться, – ровно ответила Вэнь Цин. – Ради этого, пожалуй, стоит уйти. Хватит разговоров на сегодня, – сказала она, увидев, что Вэй Усянь открыл рот. – Тебе пора отдыхать. Вэй Усянь недовольно вздохнул. – Долго еще я буду так слаб? В юности он любил, когда шицзе ухаживала за ним во время болезни. Он болел очень редко и недолго и старался пользоваться каждой минутой уделенного ему внимания. Но сейчас, практически прикованный к постели уже месяц, он ненавидел тело, которое никак не желало восстановиться, и даже необычно нежная забота Вэнь Цин не доставляла ему радости. – Учитывая все обстоятельства, ты очень быстро идешь на поправку, – утешила его Вэнь Цин. – Еще немного, и окончательно встанешь на ноги. – Когда? – тоскливо спросил Вэй Усянь. – Думаю, уже через пару недель, – улыбнулась Вэнь Цин и вдруг мягко щелкнула его по лбу, отчего он нахмурился. – А пока отдыхай. Вэй Усянь тяжело вздохнул, но закрыл глаза и очень быстро уснул. Вэнь Цин долго сидела у его постели, перетирая травы и слушая его дыхание. Руки механически пересыпали перемолотые травы в мешочек и клали в ступку новую порцию. Наконец сырье кончилось, и Вэнь Цин опустила пестик, но вставать не спешила. – Сестра, – тихо произнес голос Вэнь Нина за ее спиной. Вэнь Цин сжала губы и не пошевелилась. Спустя мгновение брат опустился рядом с ней на колени и осторожно забрал из ее рук ступку с пестиком и мешочек с перемолотыми травами. – Сестра, – тихо повторил он. Вэнь Цин посмотрела в его бездонные черные глаза. Они широко распахнулись, а потом Вэнь Нин протянул к ней белую руку и дотронулся до нее ледяными пальцами. – Все хорошо, сестра, – прошептал он беспомощно. Вэнь Цин кивнула и вытерла глаза. – Все хорошо, – эхом повторила она.