Lumière Over Me

Кэролайн проверила жизненные показатели своего пациента, быстро записав его пульс, прежде чем проверить капельницу. Пациентом был молодой мужчина, выздоравливающий после удаления аппендикса, и в настоящее время он отсыпался после анестезии в послеоперационной палате. Она положила его карту на стул и вздохнула, потягиваясь. Прошло только около четырёх часов от её двенадцатичасовой медсестренской смены, а её спина уже начала болеть. Она посмотрела на своего пациента, поймав себя на том, что восхищается привлекательным молодым человеком. У него были растрепанные тёмно-русые волосы, и небольшая щетина покрывала его острый, сильный на вид подбородок. Взглянув на его имя, Кэролайн слегка хихикнула над забавностью его написания. — Никлаус Майклсон, — пробормотала она. — Кто ты такой? Тысячелетний старик, застрявший в сексуальном двадцатидевятилетнем теле? — Не совсем. — послышался рядом глубокий, хриплый британский акцент, и Кэролайн подпрыгнула, чуть не вскрикнув от неожиданности. — Боже мой, — выдохнула она, чувствуя, как её щёки вспыхнули от смущения. Глаза Никлауса всё ещё были закрыты, но он слегка поморщился, устраиваясь поудобнее на кровати. — Мне очень жаль, — извинилась она. — Не стоит, моя мать любила старые имена, — сказал он, его лицо исказилось от боли. — Видела бы ты написание имени моего брата Кола. Кэролайн усмехнулась и поправила свой розовый халат. Она взяла его руку и пощупала пульс; её собственный подскочил от неожиданности и от дрожи, прошедшейся по её спине от прикосновения к его теплой кожи. Никлаус медленно моргнул, продолжая приходить в себя, его глаза с любопытством оглядывали комнату, когда он оценивал своё окружение. Раздался тихий вздох, и Кэролайн мгновенно перевела взгляд на своего пациента: — Что-то не так? — Кто ты такая? — спросил он тихим и благоговейным голосом. — Я Кэролайн, — прощебетала она, посылая ему яркую улыбку. — Т-ты ангел? — спросил Никлаус, широко раскрыв глаза. Кэролайн хихикнула, откинув голову назад: — Откуда взялся этот вопрос? — Ты очень похожа на одного из них, — заявил он, как будто это было очевидно, его голубые глаза, моргая, смотрели на неё. — Так это так? Она с усмешкой покачала головой, вводя ему в капельницу какое-то обезболивающее: — Почти, я твоя медсестра. Никлаус вздохнул с облегчением: — Слава Богу, я уже начал беспокоиться, не избавиться ли от меня Бог, если у меня появятся грязные мысли об одном из его ангелов. Кэролайн продолжала смеяться: — Ты всегда такой дружелюбный, Никлаус? Он сонно ухмыльнулся ей, явно начиная чувствовать действие обезболивающего: — Зови меня Клаус, милая. И я дружелюбен только с теми, кто обладает подлинной красотой. Может быть, дело было в ямочках на его щеках или в ласкательном обращении, но Кэролайн густо покраснела от его кокетливого акцента. Это не ускользнуло от Клауса, когда его ухмылка стала шире, а глаза озорно заблестели. — Какая милая фраза, — поддразнила она, потянувшись за термометром. — Мои слова — чистейшая правда, милая, — сказал он, широко раскрыв глаза, словно умоляя о своей невиновности. Кэролайн просто улыбнулась, внутренне взволнованная его флиртом. Прошло довольно много времени с её последнего свидания, когда ни один мужчина по-настоящему не желал мириться с её сумасшедшими часами, и она почти всё время была слишком уставшей, чтобы предпринять попытку. — Что это? — спросил он, указывая на устройство в её руке. — Термометр, — ответила она и помахала им в его сторону. — Ты же не собираешься вставлять его не в какие конфузные места, да? — спросил он испуганным голосом. Кэролайн рассмеялась, откинув голову назад: — Нет, он работает на дистанции. — Хорошо, — выдохнул он. — Я бы предпочел приберечь великое откровение для свидания, на которое я собираюсь пригласить тебя после того, как выберусь отсюда. Её брови взлетели вверх, и она проигнорировала его хитрый взгляд, когда измерила его температуру: — Великое откровение? — Моя вечная гордость и радость, — пробормотал он, сонно моргая. — Что именно? — Я думаю, ты знаешь, — ухмыльнулся Клаус, опустив взгляд к своим коленям. Лицо Кэролайн вспыхнуло, когда она поняла, о чём он говорит. Она усмехнулась и закатила глаза, но сжала губы, чтобы скрыть улыбку. — У тебя высокое самомнение, не так ли? — она поймала себя на том, что отвечает на его флирт. — Опять же, в моих словах нет ни капли лжи — повторил он, и на его губах заиграла улыбка. Она покачала головой и направила лазерную указку термометра к его виску. Он на мгновение замолчал, пока термометр измерял его температуру, и только замурлыкал в знак признательности, когда она пробормотала температуру себе под нос. Она наклонилась, чтобы сделать записи в его карте, и чуть не выпрыгнула из кожи, когда Клаус громко застонал. — Что-то не так? — спросила она, осторожно хватая его за руку и осматривая на предмет кровотечения. — Ты не можешь снова так наклоняться, милая, — сонно заскулил Клаус. Кэролайн покраснела и покачала головой, поправляя свой стетоскоп. Клаус посмотрел на их руки и коротко сжал их, лёгкая ухмылка заиграла на его губах. Она осторожно положила его руку обратно на кровать и нерешительно улыбнулась ему, прежде чем взять его карту. — Хорошо, я пойду скажу доктору Беннетт, что вы очнулись, — начала она, и лицо Клауса исказилось от боли. — Ауч, — прошипел он, и она мгновенно вернулась к нему, озабоченно оглядывая его. — Что не так? Он неловко поёрзал, прежде чем поднести пальцы к губам, обводя их. — У меня безумно болят губы. Кэролайн в замешательстве наморщила лоб: — Ваши губы? — Да, — драматично вздохнул он. — Может быть, тебе стоит коснуться их своими? Кэролайн усмехнулась, отступая от кровати и прижимая его карту к груди: — Я не буду целовать вас, мистер Майклсон. — Возможно, не сегодня, милая, — пожал он плечами. — Может быть, когда я поправлюсь. Кэролайн не могла удержаться, чтобы не пофлиртовать в ответ, проклиная невинную улыбку, которую он послал ей: — Но ведь тогда у вас ничего не будет болеть, что же мне тогда целовать? Его ухмылка стала шире, и ямочки на щеках выступили на первый план: — О, я уверен, что будет болеть что-то ещё, с чем мне понадобится твоя помощь. У Кэролайн отвисла челюсть, и её лицо запылало ещё сильнее. Она была почти уверена, что её лицо соответствовало розовому цвету её халата. Покачав головой, она мысленно отругала себя за то, что позволила себе флирт, обвинив в этом его ямочки и восхитительный акцент. — Ну, я думаю, мы увидим после того, как ты будешь полностью здоров, — поддразнила она, чуть не пнув себя за лёгкий, кокетливый тон, который приобрёл её голос. Глаза Клауса расширились от удивления. Она одарила его ослепительной улыбкой, прежде чем схватить его карту и направиться к двери, послав ему дразнящее подмигивание перед уходом. Кэролайн прикусила губу, как только вышла в коридор, сдерживая смешок, прежде чем покачать головой. Пациенты, в чьих системах оставался морфий, всегда говорили самые безумные вещи. Она, вероятно, никогда больше не увидит его после того, как его выпишут, и Кэролайн сомневалась, что он вспомнит небольшой флирт, который только что состоялся. Это немного разочаровывало её, Клаус казался действительно интересным парнем и был потрясающе красив. — Как поживает мистер Майклсон? — доктор Бонни Беннетт прошла мимо, поправляя на голове шапочку. Чертовски хорошо. — Кажется, он идёт на поправку, — ответила Кэролайн, передавая карту своей подруге. — И также он ужасный болтун. — Забавно, — сказала Бонни, оценивая свои записи. — Вчера он практически полностью игнорировал меня, пока я объясняла ему план операции. — Всему виной обезболивающие, — ответила она, пожав плечами. Бонни только улыбнулась и вернула ей его карту: — Или же, он посчитал тебя симпатичной. — Он пациент. Это неуместно, — Кэролайн покачала головой, не обращая внимания на лёгкое поддразнивание Бонни. Брови доктора взлетели вверх, и она игриво потянула Кэролайн за стетоскоп: — Он здесь не надолго. Светловолосая медсестра нахмурилась, оценивая лежащую перед ней папку. У пациента не было благоприятной реакции на препарат, который прописал врач, и Кэролайн не нравилось, как выглядели его жизненные показатели. — Сестра Кэролайн? Она знала этот акцент — фантазировала о нём уже почти неделю. Клауса выписали на следующий день после операции, и Кэролайн ничего о нём не слышала, списывая их флирт на остаточное действие обезболивающего. Нерешительно подняв глаза, она посмотрела на знакомого мужчину, склонившегося над столом на посту медсестры с ямочками на щеках и ухмылкой, направленной на неё. Кэролайн глубоко вздохнула, находя Клауса в десять раз привлекательнее в сером хенли, чем в больничной рубашке, в которой он был во время их последней встречи. — Мистер Майклсон, — пробормотала она. Он бросил на неё притворно-обиженный взгляд: — Милая, я думал, что сказал тебе называть меня Клаусом. Кэролайн напевала, быстро закрывая карту и откидываясь на спинку стула: — Это зависит от обстоятельств. Вы здесь как пациент или случайный гость? — Как насчет того, чтобы прийти сюда в качестве твоего кавалера? — спросил он, наклоняясь ближе над столом. Кэролайн прикусила губу и с усмешкой посмотрела вниз: — Ты очень самонадеян. Клаус пожал плечами, переплетя пальцы на рабочем столе: — И ты казалась заинтересованной в послеоперационной палате. Кэролайн фыркнула, чувствуя, как краснеют её щёки. Это, казалось, просто позабавило его, и его глаза озорно блеснули в её сторону. — Ты был под наркотиками, — решительно сказала она. — Сейчас я трезв, и полностью здоров, — ответил он, облизывая пухлую нижнюю губу и оглядывая её с ног до головы. Кэролайн закатила глаза, но улыбнулась: — И что, больше никаких болей? — Я думаю, что смогу придумать несколько к концу ночи, — сказал он с намёком. — Последнии несколько дней мои губы неприятно покалывают. — О, да? — рассеянно сказала она, и её взгляд сосредоточился на его губах. Он ухмыльнулся ей и наклонился ближе: — Не хочешь пойти поужинать и посмотреть, сможем ли мы найти что-нибудь, что поможет мне справиться с этим? Кэролайн оценивающе посмотрела на него, прежде чем быстро кивнуть, и на её лице расцвела улыбка: — Звучит неплохо. Он одарил её довольной ухмылкой, прежде чем выпрямиться: — Я заеду за тобой после твоей смены? — Я заканчиваю в семь, — согласилась она, записывая номер своего телефона на листочке и протягивая его ему. — Это свидание, — подтвердил он, засовывая бумажку в задний карман. — Увидимся позже, Кэролайн. — Подожди! — начала она, вставая, когда он начал уходить. Клаус обернулся, на его лице отразилось замешательство: — Что-то не так? Она ухмыльнулась ему: — Я надеюсь, что твои губы тоже обладают целебным даром. Моя грудь доставляет мне дискомфорт уже несколько дней. У него отвисла челюсть, и он ошеломленно уставился на неё. Кэролайн хихикнула, кокетливо помахав ему рукой, и направилась в палату к своему новому пациенту. В эту игру могут играть двое.