Lumière Over Me

Когда Кэролайн и её мама переехали из Атланты в сельскую местность Вирджинии летом после развода её родителей, две женщины вступили в конфликт с тем, с чем им никогда раньше не приходилось сталкиваться: стрижкой газона. В Атланте об этом всегда заботился отец Кэролайн, либо самостоятельно, либо нанимая человека, когда у него не было на это времени. Однако она и её родители жили в маленьком пригороде с крошечной газонокосилкой для крошечного газона, и когда газон становился слишком длинным, это было незаметно. Но в Мистик Фоллс, штат Вирджиния, всё было иначе. На последнем курсе колледжа в Американском университете Кэролайн решила отказаться от стажировки, которую планировала провести этим летом, и помочь своей матери освоиться в сонном городке. Она не хотела, чтобы её мама жила одна, пока она не приедет домой на каникулы в честь Дня благодарения, поэтому собрала вещи в своей комнате в Атланте и переехала к ней на следующие три месяца. Её мать, Лиз, прошла собеседование на вакантную должность шерифа в маленьком провинциальном городке, используя свои контакты в полиции Атланты, и сразу же получила её. Они переехали летом, перед выпускным годом учебы Кэролайн в университете. Их новый дом находился в центре самого красивого района Мистик Фоллс, входя в Ассоциацию домовладельцев, которой управлял городской совет. Кэролайн проводила свои летние дни, гуляя по городу и знакомясь с новыми людьми, мгновенно подружившись с близнецами Гилберт, Еленой и Кэтрин, и Бонни Беннетт. Все они учились в соседнем университете Уитмора, примерно в двух часах езды от Мистик Фоллс, и Кэролайн поразила их рассказами о своей жизни в Вашингтоне. Оставаться дома и поддерживать их ландшафт, как мимоходом упомянула её мать, было наименьшей из её забот. Когда однажды вечером жена мэра сделала замечание о состоянии лужайки Кэролайн и её матери в «Мистик Гриль», женщины решили что-то с этим сделать. На следующий день обе дамы встали ни свет ни заря и уставились на газонокосилку, которую её отец подарил им в качестве прощального подарка/извинения за развод. — Я не могу поверить, что Кэрол Локвуд вообще сделала подобный комментарий, — заметила Кэролайн, закатив глаза. — Единственная причина, по которой её ландшафтный дизайн выглядит так хорошо, заключается в том, что она нанимает кого-то для этого. — Это всё ещё наш долг перед ассоциацией — позаботиться об этом, — вздохнула Лиз, косясь на газонокосилку. — наверное, мне стоит довести её до газона, прежде чем включать? — Я не знаю. Лезвия уже на земле? — Я не знаю. Как это проверить? — Я не знаю. Кэролайн обеспокоенно посмотрела на мать: — Как ты думаешь, нам стоит кому-нибудь позвонить? — Кому например? — спросила Лиз, склонив голову набок, чтобы посмотреть на странную машину. — Я не знаю, — Кэролайн поморщилась, когда мать бросила на неё сердитый взгляд. — Может быть одному из твоих помощников шерифа? Наверняка они знают, как стричь газон. — Кэролайн, я не собираюсь заставлять своих сотрудников стричь наш газон, — сказала Лиз, послав дочери кривую улыбку. — Мы — две женщины двадцать первого века. Мы можем справиться с этим самостоятельно. — Мама, я полностью за права женщин и всё такое, но я не намерена лишаться ноги, наткнувшись на камень этой хитроумной штукой, потому что я не знаю, как оно работает, — отметила она. Её мать закатила глаза и достала инструкции, которые нашла накануне вечером. Читая буклет, Кэролайн осторожно обошла косилку, как будто она была способна выпрыгнуть и напасть на неё, если она подойдет слишком близко. Она достала свой телефон и погуглила инструкции по использованию газонокосилки, где было найдено больше советов по технике безопасности, чем фактических указаний. — Гугл оказался пустой тратой времени, — сказала она Лиз, убирая телефон в карман. — Тем не менее, я узнала, что значок маленькой черепашки на переключателе заставляет его двигаться медленнее, а значок кролика — быстрее. — Я тоже, — сказала Лиз, махнув ей указаниями. — Но в этом-то и была суть. Кэролайн нахмурилась, вытаскивая резинку из своих светлых кудрей. Лиз села на подъездную дорожку, и её дочь присоединилась к ней, положив голову маме на плечо. В кармане её матери зажужжал телефон, сигнализируя о входящем текстовом сообщении. Лиз достала свой телефон и застонала, сокрушенно покачав головой. — Что-то случилось? — Похоже, сегодня утром мне нужно заступать на смену, — вздохнула её мать. — Я действительно хотела покончить с этим сегодня. — Почему бы тебе просто не позвонить кому-нибудь? — предложила Кэролайн. — Сходи на станцию и поспрашивай кого-нибудь, кто косит, и найми его, чтобы он сделал это у нас сегодня или завтра. — Может быть, ты сама попробуешь, — предложила Лиз, с надеждой глядя на свою дочь. — Мам, я скорее устрою вечеринку для этой штуковины или попытаюсь научить её сгибаться пополам, чем воспольюсь ей, — пошутила Кэролайн, приподняв бровь в сторону Лиз. Её мать выдавила улыбку, прежде чем щёлкнуть дочь по носу кончиком пальца: — Отлично. Я спрошу Джузеппе Сальваторе, кто подстригает его газон. — Разве у него нет двух сыновей? — Ты встречалась с Деймоном и Стефаном? — спросила Лиз с усмешкой. Встречалась и не была впечатлена ни одним из мужчин: один из них был слишком задумчив, чтобы даже смотреть на что-то, кроме книги и Елены Гилберт, а другой был слишком влюблен в своё отражение, чтобы замечать кого-то ещё. — Не говори ничего большего. Её мать ласково усмехнулась и потянула за один из её локонов, прежде чем вернуться в дом, чтобы подготовиться к своей смене. Кэролайн бросила на газонокосилку последний презрительный взгляд, прежде чем пожать плечами и направиться в спальню, чтобы переодеться в бикини и немного полежать на солнышке. Лужайка могла подождать ещё один день. На следующее утро Кэролайн встала пораньше, чтобы ещё один день поваляться без дела. Утро в сонном маленьком городке всегда было прекрасным и тихим, и она обнаружила, что рутинная задача загореть избавляет её от беспокойства о сроках прохождения стажировки на следующее лето, над которыми ей придется работать, когда начнутся занятия. Её мамы уже давно уехала; когда она добралась до кухни, на холодильнике была приклеена записка, в которой говорилось, что она работает в двойную смену и вернётся только поздно вечером. Кэролайн быстро намазалась солнцезащитным кремом и маслом для загара, которые придали её коже влажный блеск. Она схватила несколько журналов и наполнила свою бутылку водой, прежде чем отправиться на задний двор, где был установлен её шезлонг. Она поудобнее устроилась в кресле, накрывшись полотенцем, и установила несколько будильников для переворачивания, предпочитая слушать щебетание птиц. Закрыв глаза, Кэролайн сняла солнцезащитные очки, чтобы избежать ненужных линий загара. Ей не потребовалось много времени, чтобы погрузиться в сон в мягкой тишине, проснувшись только для того, чтобы перевернуться на другой бок, когда зазвонил будильник. Прошёл почти час, когда Кэролайн была грубо разбужена громким звуком работающей машины. Её глаза распахнулись, и она затуманенно заморгала, когда ей удалось сфокусироваться. Механический рёв продолжал громко доноситься из передней части дома, и она со вздохом встала, решив проверить его. — Какого черта? — пробормотала она, хватая солнечные очки, чтобы защититься от яростного солнца. Как только они оказались в безопасности, она подошла к деревянному забору, отделявшему передний двор от заднего, и распахнула калитку. Её буйство было прервано, когда она заметила фигуру, склонившуюся над косилкой, которая была оставлена без присмотра со вчерашнего дня. Человек, казалось, не видел её, его внимание было сосредоточено на заливке бензина в косилку. Кэролайн прикусила губу, когда поняла, что он, вероятно, был тем парнем, о котором упоминала её мама вчера вечером после ужина. Она совершенно забыла о нём, как только Лиз рассказала ей, младшая блондинка больше сосредоточилась на новом «А» в сериале «Милые обманщицы». — Извини, — сказала Кэролайн, подходя к человеку со спины. Он не слышал её, газонокосилка продолжала шуметь, когда он поставил канистру с бензином и закрыл её крышкой. Она не могла не посмотреть на него, на его стройную фигуру, облачённую в белую футболку и джинсы, которые облегали его аппетитный зад. Судя по тому, как он выглядел сзади, она могла только представить, насколько восхитительным был его перед. — Эй? — Кэролайн попыталась снова, протянув руку, чтобы похлопать его по плечу. Вместо этого он наклонился, в результате чего Кэролайн неуклюже врезалась ему в спину, и он с шлепком приземлился лицом вперед на траву. Она в шоке зажала рот руками, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — О Боже! Ты в порядке? Мужчина застонал, медленно переворачиваясь на спину. Кэролайн прикусила губу, разглядывая его. Несмотря на раздраженное выражение его лица, ему очень шёл этот суровый вид. Острая линия подбородка, худощавый торс, заросший щетиной подбородок и полные губы, которые заставляли её облизывать свои собственные. — Ты, должно быть, Кэролайн, — произнёс мужчина, прищурившись, когда взглянул на неё в солнечном свете. У неё пересохло во рту, и она попыталась не обращать внимания на холодок, пробежавший по спине. Блядь. Ещё и акцент? — А ты? — сумела выдавить она. Он ухмыльнулся, проявляя две ямочки на щеках, и Кэролайн захотелось заплакать от того, каким красивым был этот мужчина. — Клаус Майклсон. Твоя мама наняла меня подстричь газон, — объяснил он. — Ой. Она протянула ему руку, и он с благодарностью пожал её, позволив ей помочь ему подняться. Кэролайн стряхнула дрожь, пробежавшую по её спине от его прикосновения, и сделала шаг назад. — Неплохой наряд для приветствия, — заметил Клаус, задержав взгляд на её теле, облаченном в бикини. — Я думаю, мне понравится работать на вас. Иииии, он оказался ослом. Кэролайн свирепо посмотрела на него и скрестила руки на груди, заставив его взгляд опуститься на её грудь. Его ухмылка стала шире, и она опустила глаза, покраснев, когда поняла, что это движение увеличило её декольте. — Мои глаза здесь, выше, — отрезала она. Его глаза не торопясь скользнули вверх по её телу, от их горячего взгляда по её коже побежали мурашки. Она выгнула брови, глядя на него, и он продолжал одаривать её медленной, ленивой улыбкой. — Послушай, мама наняла тебя, чтобы ты косил газон, а не домогался её дочери взглядом, — чопорно сказала Кэролайн, поджав губы. — Извини, милая, — пожал плечами Клаус. — Я художник, поэтому мои первые впечатления всегда включают в себя очень тщательный осмотр. Она закатила глаза. Должно быть, это была самая дурацкая реплика, которую она когда-либо слышала, и это о чем-то говорило, потому что в прошлом она слышала достаточно глупостей. — Неважно. Просто подстриги газон и не задави меня на заднем дворе, где я буду лежать, — отрезала она. Глаза Клауса расширились, а его ухмылка стала волчьей: — Тебе помочь намазать спину лосьоном для загара? У меня очень умелые руки. Кэролайн наморщила нос: — Не сомневаюсь. Но нет. Клаус только пожал плечами и снова повернулся к газонокосилке. Она вернулась за калитку и раздраженно захлопнула её за собой. Кэролайн оглянулась через плечо, заметив, что Клаус наблюдает за ней с удивлением, и она свирепо посмотрела на него. Он подмигнул в ответ, а затем медленно стянул с себя пропотевшую белую рубашку, обнажив подтянутый торс, отчего у неё пересохло во рту. Его обнаженная грудь блестела от пота, и, как бы отвратительно это ни звучало, у неё чесались руки провести языком по обнаженной гладкой коже. На левой стороне его груди было вытатуировано перо, которое перерастало в косяк птиц, и её пальцам страстно захотелось проследить за очертаниями. Вместо этого она предпочла помассировать ласточку, вытатуированную на её собственном запястье. Может быть, они не так уж отличались друг от друга, как она думала. — Милая, если тебе нужно продолжать пялиться, я всегда могу сначала осмотреть задний двор, — крикнул он, и в его тоне послышалось веселье. — Я действительно хочу быть любезным по отношению к своим работодателям. Кэролайн закрыла рот, осознав, что она откровенно разинула рот, практически уронив челюстью на землю. Её глаза сердито сверкнули на него, прежде чем она развернулась на каблуках и бросилась к шезлонгу, раздраженно плюхнувшись на него. Раздражающе сексуальный смешок Клауса донесся ей вслед, и она схватила наушники, решив заглушить его своей музыкой. Вскоре звуки последнего альбома Тейлор Свифт наполнили её уши, и она откинулась на спинку лежака, закрыв глаза. К её досаде, заснуть оказалось почти невозможно, поскольку грязные мысли о Клаусе и его обнаженном торсе засоряли её мозг. В конце концов, она впала в прерывистое, хотя и потное оцепенение. Когда она проснулась тридцать минут спустя, чтобы перевернуться на спину, её взгляд скользнул по заднему двору и остановился на Клаусе на краю лужайки. Он нахмурился, вытирая грудь грязной футболкой. Кэролайн не могла не пялиться на него, наблюдая, как по его спине стекают маленькие капельки пота. Он наклонился, схватил бутылку с водой, стоявшую рядом с косилкой, и сделал глоток, прежде чем вылить содержимое себе на голову. Кэролайн тяжело сглотнула, когда вода попала на его кожу, её пальцы подёргивались от желания слизать эти капли воды. Его джинсы низко сидели на бёдрах, восхитительно обрамляя его стройное телосложение. Он наклонился, чтобы выбросить бутылку в мусорное ведро, и Кэролайн подавила стон, увидев созданную им картину. Ей действительно нравилось, когда он вот так наклонялся. Он снова повернулся к газонокосилке, и Кэролайн поспешно закрыла глаза, ругая себя за то, что не надела солнцезащитные очки. Она могла бы продолжать наблюдать за ним, и никто бы об этом не узнал. Кэролайн списала своё очевидное влечение к нему на последствия чрезвычайно долгого периода одиночества. Её бывший парень Лиам из Вашингтона бросил её после того, как в конце декабря получил предложение о работе в Калифорнии, сославшись на то, что не хочет быть в отношениях на расстоянии. Она была опустошена примерно полминуты, пока не поняла, что это была его потеря и она заслуживала лучшего. К тому же, честно говоря, секса всегда было недостаточно. К двадцати одному году у неё было не так много опыта, но должно было быть что-то большее, чем миссионерство и его неуклюжие — и безуспешные — попытки доставить ей удовольствие. Судя по горячим взглядам, которые Клаус посылал ей раньше, он был бы отличным учителем. Дрожь пробежала у неё по спине при виде того, как его ловкие пальцы обводят изгибы её тела, а щетина царапает кожу на внутренней стороне бедер. Она погрузилась в свой собственный мир, её разум был переполнен мыслями о Клаусе-мечте и его талантливом языке. После того, как ей приснилось несколько грязных снов, Кэролайн проснулась с ощущением, что во рту у неё сухо, как в Сахаре, а плавки бикини влажные от чего-то не являющегося потом. На заднем дворе было тихо, и её сердце упало, когда она заметила, что Клауса нигде не было видно. Пока она не оглянулась через плечо. Клаус полулёжа устроился на шезлонге рядом с ней, положив блокнот на колени и лениво водя карандашом по странице. — Моя мама платит тебе за то, чтобы ты сидел и ничего не делал? — спросила она, поморщившись от того, каким пронзительным прозвучал её голос. Она чувствовала себя на взводе после того, как менее пятнадцати минут назад он был в нескольких ярких фантазиях, и по тому, с каким любопытством смотрел на неё, он почувствовал, как напряжение покидает её тело. Клаус только приподнял брови, глядя на неё, и её плечи застенчиво опустились. — Прости. — пробормотала она. — Я всегда немного дезориентирована после сна. Он неопределённо пожал плечами, и на его лице появилась ухмылка: — У тебя грязный рот, не так ли, дорогая? — Предполагается, что это какая-то странная наводящая на размышления вещь, в которой я должна уловить сексуальный подтекст и возбудиться? — спросила Кэролайн, протягивая руку за полотенцем, чтобы прижать его ко лбу. Ухмылка Клауса стала ещё шире: — Это зависит от обстоятельств. Что ты при этом почувствовала? Она закатила глаза, закончив вытирать лоб. Взгляд Клауса проследил за её руками, пока она продолжала промокать полотенцем своё тело, его глаза задержались на выпуклостях её грудей. Кэролайн застенчиво прикусила губу, немного выгнув спину, чтобы выпятить грудь, продолжая вытирать пот со своего тела, в то время как Клаус крепче сжал карандаш. — Ну что, ты кончил? — надменно спросила она. Глаза Клауса расширились, и они встретились с ее глазами: — Не так быстр. Отдай мне должное, милая. Кэролайн склонила голову набок: — Я говорила о лужайке. А ты о чём подумал? Глаза Клауса расширились ещё сильнее, и он запнулся, кончики его ушей порозовели: — Я… сегодня ужасная влажность, не так ли? Кэролайн сжала губы, чтобы не рассмеяться, и пожала плечами: — Не так уж и плохо. Я из Атланты, поэтому в любой день, когда температура ниже 104 градусов, для меня это прохладный ветерок. — Ты из Атланты? — спросил он. Она кивнула: — Мы с мамой переехали сюда, но я здесь только на время каникул. — Где вы живешь в течение года? — с любопытством спросил он, откладывая карандаш. — Я учусь в колледже в Вашингтоне, — сказала она, дружелюбно улыбнувшись ему. — Ты шутишь, — вырвалось у него. — Я тоже. Кэролайн заинтригованно приподняла брови: — Правда? Где? Я учусь в Школе коммуникаций Американского университета. — Джордж Вашингтон, — ухмыльнулся Клаус. — Я участвую в программе по искусству и работаю в Смитсоновском институте в течение года. — Ух ты, — выдохнула Кэролайн. — Ты, должно быть, действительно хорош. Он застенчиво пожал плечами, отводя взгляд: — Я неплох. — Так вот чем ты занимался? — Кэролайн кивнула в сторону его колен. — Что ты рисовал? Он смущённо почесал затылок: — Вообще-то, тебя. — Меня? Клаус кивнул, и лёгкая улыбка расползлась по его лицу: — Я говорил о тщательном осмотре, милая. Щёки Кэролайн порозовели, но она всё равно закатила глаза, услышав нежный тон реплики: — Всё равно ничуть не лучше, чем в прошлый раз. — Попробовать стоило, — ответил он, и она хихикнула. Его глаза, казалось, загорелись при этом звуке, и у неё перехватило дыхание, от его взгляда по её телу пробежали мурашки. Он отложил свой альбом для рисования и передвинул ноги на край шезлонга, придвинув его поближе к ней. — Кэролайн, ты не хотела бы пойти со мной куда-нибудь сегодня вечером? Её сердце дрогнуло от его вопроса, и она изо всех сил постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Она перекинула ноги через стол, присела на краешек стула и, приподняв бровь, посмотрела на него. — Это зависит от обстоятельств. — Например? — Насколько ты хороший учитель, — сказала она, наслаждаясь тем, как он тяжело после её слов. — Учитель чего? — натянуто спросил он. Кэролайн подавила смешок, наблюдая, как его пальцы напряглись на спинке стула: — Использование этой штуки для стрижки газона. — Газонокосилки? — спросил он в замешательстве. Она серьёзно кивнула: — Ты ни за что не сможешь продолжать стричь наш газон после нашего свидания. — Почему нет? — Потому что я почти уверена, что моей маме не понравилось бы, если бы её дочь арестовали за публичное непристойное поведение с человеком, которого она наняла, — застенчиво сказала она. Глаза Клауса потемнели, когда он придвинулся ближе: — Значит, это было «да»? — Это было «научи меня косить, и, возможно, я так и сделаю, — парировала она, хихикая над тем, как его руки сжались на её бёдрах, когда он притянул её ближе. — Первый урок: этим можно заниматься только в бикини, — поддразнил он, играя с завязками на её шее. Она закатила глаза, встала и оседлала его колени. Его пальцы скользнули по её спине, заставляя её вздрогнуть. — Извращенец. — Второй урок: только в бикини и перед своим учителем, — продолжил он, проводя носом по её шее. У неё перехватило дыхание, и она прикусила губу, запустив пальцы в кудри у него на затылке. — Третий урок: ты должна пойти на свидание со своим учителем, — сказал он, и она грубо потянула его за волосы на затылке. Он усмехнулся и запечатлел на её губах короткий, но горячий поцелуй: — Мне продолжать? Кэролайн попыталась удержаться от того, чтобы не стащить его с шезлонга и не отвести в свою спальню, и просто склонила голову набок, притягивая его губы к своей коже. — Я была бы напротив услышать всю учебную программу. Мне нравится быть подготовленной. Его ответный смешок заставил её сердце перевернуться, а лицо расплылось в улыбке.