Знакомый из Саратова

1992-й год.

— Ай! — вскрикнула Алёна, больно ударившись мизинцем о тумбочку. Какой вообще придурок решил поставить её здесь, возле подоконника? Нет, эта гостиница однозначно проигрывала «России», пускай и топили тут куда лучше. Пару раз девушка даже сбрасывала во сне одеяло, что становилось понятно, когда она утром просыпалась со стучащими от холода зубами. Из выхлопной трубы чёрного «Мерса» шёл белый дым. Значит, Пчёлкин был готов ждать её всю жизнь, ибо ровно половину отведённых ему лет на этой бренной земле парень уже успел потратить за время, которое собиралась Апина. Интересно, он опять притворится, будто изначально планировал выкурить пару сигарет да прослушать полноценный новостной выпуск по радио, или начнёт орать? Скорее всего, первый вариант. За целый месяц Витя не сорвался на крик ни разу, хотя, видел Бог, Алёна делала для этого всё возможное. Ни разу, так и знайте, ни разу она не вышла вовремя из «Космоса». Постоянно то недавно остриженные под каре волосы напоминали по виду стог сена, то платье смотрелось чересчур вызывающим, и его приходилось переодевать, то на колготках шла стрелка. Сильнее всего девушка ненавидела наносить на капрон лак, отчего-то именно в момент сборов высыхающий со скоростью ползущей через препятствия черепахи. Вот и сейчас Апина умудрилась зацепиться за эту грёбаную тумбочку коленом, само собой, разорвав тонкую ткань к чёртовой матери. Может, каждый раз судьба пыталась уберечь её от опасности? Посылала знаки, а Алёна, как самая настоящая идиотка, делала вид, словно ослепла на оба глаза? Ей бы стоило сходить в поликлинику к окулисту, провериться, ведь так недолго снова начать носить очки. Девушка состроила невольное выражение лица, стащив с себя дурацкие колготки. Очередные безвозвратно испорченные. Пятая пара за две недели — рекорд. Такими темпами все скопленные деньги Апиной уйдут на покупку упаковок бежевого капрона толщиной сорок ден. Хотя, можно потребовать возмещения ущерба с Пчёлкина. К нему ж на свидание она собиралась, значит, и издержки оплачивать должен он! Заглянув в раскрытый чемодан, Алёна простонала: только что ей удалось успешно подрать последнюю целую пару. Павшие на поле сборов другие колготки, скиданные в одну кучу, напоминали змеиный клубок. Посмеивались, наверное, над девушкой, которой не оставалось ничего другого, кроме как надеть чулки. В январе. Не дай Бог Пчёлкин потащит её прогуливаться по Москве вместо похода в ресторан. Получить в придачу к поцелуям цистит Апина определённо не планировала. Всем своим видом она показывала, до какой степени ненавидела эту грёбаную тумбочку. К слову, предыдущие две пары порвались ровно тем же способом, когда Алёна случайно цеплялась за острый угол. Никакое отопление не стоило пяти пар колготок. Лучше мёрзнуть, надевать перед сном свитер, чем натягивать на себя в минус двадцать чулки. — Кто? — крикнула девушка, услышав стук в дверь. — Конь в пальто, — судя по голосу, Витя не злился. Либо же он планировал орать с улыбкой. — Заходи, — Апина швырнула порванную пару к собратьям и одёрнула мини-юбку. Первым, что заметила Алёна, стоило парню открыть дверь и войти в номер, действительно, с широченной улыбкой на лице — большой клетчатый баул, ручки которого оттягивались в правой ладони Вити. Что ж, отлично, он решил не орать, а сразу убить её и расчленить. Умно, надо заметить. Бороться с опозданиями девушки всё равно бессмысленно, проще грохнуть. — Ты так пойдёшь? — он оценивающе прошёлся взглядом по её фигуре, задержавшись на кружевном крае чулок, выглядывающем из-под юбки. — Да, — вскинула подбородок Апина и притворилась, будто изначально задумывала отморозить себе придатки. — Плохо выгляжу? — Нет, — покачав головой, Пчёлкин бросил на пол баул, раскрыл, а после, неотрывно наблюдая за реакцией девушки, вытащил то, о чём она ни за что не осмелилась бы даже мечтать. — Как тебе? — Это… — У Алёны перехватило дыхание. В прямом смысле она не смогла вычленить из себя ничего, кроме шумного выдоха, потому что шикарная лисья шуба в руках Вити лишь своим видом умудрилась перекрыть доступ к кислороду. — Нравится? — Он внимательно смотрел за тем, как расширялись глаза девушки, как приоткрывался рот в немом восторге, как в карих радужках рассыпались настоящие залпы салютов от шока. Судя по довольному выражению лица, Пчёлкин рассчитывал на нечто подобное и теперь натурально упивался произведённым впечатлением. — Очень, — прошептала Апина. На большее её голосовых связок не хватило. — Она твоя! — Парень пожал плечами, словно не дарил ей шикарную шубу в пол. Так, приволок кило яблок, купленных у бабушки возле метро. — Ты ненормальный! — взвизгнув, Алёна натурально бросилась к Вите, обняла его за шею настолько сильно, насколько могла, и принялась оставлять десятки поцелуев на щеках, скулах, губах. — Просто чокнутый! — Задушишь, — он рассмеялся, умудряясь одной рукой держать шубу, а второй прижимать к себе за талию девушку. Красная помада размазалась по контуру, практически полностью перешла на кожу парня, но Апина продолжала его целовать так, словно каждое касание губ — благодарность, которая, впрочем, была несоизмеримо меньше того, что сделал Пчёлкин. Он по-настоящему исполнил мечту, озвученную девушкой нечаянно пару дней назад. Если честно, Алёна вовсе забыла о брошенной между делом фразе, тогда как Витя взял и воплотил в жизнь смелое желание той, чьи губы он успел схватить в поцелуе. Сидя позавчера в машине, разговаривая о какой-то чепухе, которую в эту секунду девушка не сумела бы припомнить даже под пытками, она случайно взболтнула о своей давней мечте — шубе. Пушистой, длинной. Чтобы аж сапоги скрывала. Апина не просила купить её, не думала, что Пчёлкин вообще обратит внимание на случайно вылетевшую фразу, однако теперь оказалось, он запоминал всё. Если завтра Витя вручит ключи от квартиры, Алёна, наверное, не сможет достаточно правдоподобно удивиться. — Спасибо, — прошептала она ему в губы, оторвавшись. — Я весь в помаде, да? — парень заметил, как Апина коротко кивнула, и усмехнулся. — Щас умоюсь быстренько и поедем, нас ждут уже. — Мне надо губы накрасить. — Честно говоря, вот конкретно сейчас она не хотела ехать никуда. Тяжело дышащий Витя, сама Алёна, едва проталкивающая по горлу кислород, десятки следов её помады на его лице, кровать гостиничного номера — всё подбивало девушку остаться с ним здесь. — Не надо, — он рывком прижал Апину ещё ближе, так, что теперь стук сердца Пчёлкина отбивался ей в грудь. Этот поцелуй, глубокий, до краёв наполненный желанием и страстью, отличался от всех предыдущих. Он был про благодарность, про какую-то безмерную щедрость, однако самое главное: он был про чувства. У Алёны мутилось в голове, глаза сами по себе закрывались, когда Витя склонял голову, углубляя поцелуй. Всё ещё без пошлости, зато теперь появилась похоть. Не грязная, пропитанная умопомрачительной тягой друг к другу. Впервые за целый месяц девушка вдруг поняла, что готова подпустить его полностью. Глупо строить из себя невинность, когда бёдра непроизвольно напрягались от ощущения ладони Пчёлкина, прошедшейся по пояснице Апиной. Она честно пыталась понять, каким образом Вите удавалось с каждой встречей всё сильнее распалять внутри Алёны этот огонь. Ведь он же не лез из кожи вон! Сколько парней месяцами вертятся вокруг девушек, разбиваются в лепёшку, лишь бы поймать на себе хотя бы слегка заинтересованный взгляд? Тысячи! А Пчёлкин просто приходил, улыбался, склонял вбок голову, дарил подарки, которые покупал явно не из последних денег, и брал своё. Апина обещала себе немного остыть, позволить разуму взять верх над чувствами, но потом парень заявлялся к ней в номер с этой невыносимо красивой шубой, прижимал к себе, и Алёна решала послушать здравый смысл в другой раз.

***

Проходя мимо огромного зеркала, занимающего половину стены, не меньше, она воспользовалась моментом, коротко посмотрела на их отражение. Витя, уверенно идущий по длинному холлу, одёрнул лацкан бежевого пальто, а девушка поправила пушистый рукав шубы. Да, однозначно, они могли стать ходячей рекламой хорошей жизни, абсолютно не прилагая никаких усилий. — О, нам туда, — Пчёлкин махнул рукой к большим дверям, ведущим неизвестно куда. Апиной раньше не доводилось бывать в подобных местах, да и когда, собственно? В череде постоянных выступлений с группой она едва находила время нормально помыться, привыкла, что от неё вечно несло противным запахом лака для волос. Как тут между стадионом и поездом найти время на казино? Сегодня случился её небольшой дебют. Собственно, по этой причине Алёна отставала от Вити на шаг, совершенно невоспитанно таращась по сторонам. Больше всего девушку поражали стены и потолки, в меньшей степени — контингент. Насыщенного красного оттенка обои с вензелями на оттенок темнее создавали впечатление борделя, хотя Апина никогда подобные заведения не посещала. Золотистая лепнина под потолком только усугубляла общее ощущение публичного дома в самом центре Москвы с практически свободным входом, но вот что странно: сидящие за столами люди запросто вписывались и в экстерьер казино, и блядушника. Мужчины, а за них Алёна зацепилась в первую очередь, однозначно входили в одну касту с Витей, разве что топтали этот свет лет так на двадцать подольше. Их пиджаки цвета налитой садовой машины натягивались на плечах, казались непропорционально маленькими относительно толстых рож да лысых голов. Часы пережимали запястья, и Апиной казалось, будто перепутать руку вот того мужлана с палкой варёной колбасы — элементарно. Кто-то из этих представителей нового класса богачей за столом с рулеткой громко заржал, после хрюкнул и закашлялся. Ничего омерзительнее Алёна в своей жизни не видела. Впрочем, нет, было кое-что, что смогло переплюнуть по мерзости всех малоприятных мужиков казино. Девицы. Возле каждого обладателя котлов «Радо» вилась девушка, годящаяся ему в дочери. Стандартный вид соски бандита подчёркивали выглядывающие из-под коротких юбок полоски кружевных чулок, накрашенные красной помадой губы растягивались в широких улыбках, золотые серьги с громадными камнями ловили на себе яркий свет потолочных ламп и пытались ослепить крупье. Апина вздрогнула, осознав: она ничем от них не отличалась. Разве что помаду не нанесла, как попросил Пчёлкин, а в остальном — то же самое. С другой стороны, чему удивляться? Она ведь пришла сюда не с кандидатом наук. — Да они ж малолетки, — в два шага нагнав парня, тихо сказала Алёна. — Им восемнадцать-то есть вообще? — Ну, Лёль, мужики всегда ищут помоложе, — Витя остановился у небольшого окошка, видимо, гардероба и скинул с себя пальто. — Ты тоже? — Нечто странное кольнуло внутри, словно короткий мышечный спазм. Не ревность, совсем нет, скорее… страх. Страх однажды оказаться той, кому нашли замену в лице вчерашней школьницы. — Вот полтос стукнет, тогда и узнаем, — рассмеявшись, Пчёлкин аккуратно помог Апиной снять шубу и вальяжно бросил верхнюю одежду на стойку, сразу же получив от женщины в гардеробе номерок. Молодой человек в белой рубашке, чёрных брюках и бордовой жилетке, явно подобранной под цвет стен, учтиво склонил голову в приветствии, заметив приближающуюся парочку, и открыл ту большую дверь, к которой они шли. Надо заметить, комната совершенно не впечатляла размерами, ибо Алёна была уверена, что Витя вёл её в огромный зал, больше холла, но на деле помещение оказалось крошечным. Всего один стол, четыре стула и диван. Свободного пространства едва хватало, но видимо, в этом была фишка приватных игровых. — О, ну, наконец-то! — воскликнул парень, сидящий за столом. — Пчёл, час уже ждём! — Пробки, — Пчёлкин соединился в рукопожатии с молодым человеком и обнялся, хлопнув по спине. — Алён, познакомься, это Саша. — Алёна, — протянув раскрытую ладонь, Апина всеми силами напрягала мозг, пытаясь понять, видела ли она этого парня раньше. — Мы встречались в «Акуле», — подсказал он, заметив слегка нахмурившиеся брови Алёны. — А это моя жена — Оля, — Саша перевёл взгляд на девушку, которая всё это время сидела за игральным столом, не поворачиваясь. — Приятно познакомиться, — Апина кивнула, уже было приготовилась шагнуть навстречу, однако барышня даже не шелохнулась. Приподняла уголки губ, судя по всему, исключительно из вежливости. — Белый, ну чё у нас тут? — Если бы кто-нибудь из них сейчас додумался снять Витю на видео, этому счастливчику удалось бы запечатлеть человека, светящегося, аки начищенный самовар. Парень во всю лыбился, отодвигая перед Алёной один из свободных стульев, и выглядел как тот, кому удалось дёрнуть Бога за бороду. — Алён, Оль, шампанское пьём? — Нет, — резко произнесла супруга Саши. — Да, — Апина специально ответила тягуче, выделяя маслянистую интонацию своего голоса на фоне второй девушки. — Почему Белый? — А у меня фамилия Белов, — объяснил Саша и наклонился к жене, быстро зашептав ей на ухо. Алёна надеялась, что он просил Олю сделать лицо попроще, иначе к концу вечера супруга рисковала заработать несколько морщин на лбу и заломы носогубных складок. — Розовое сухое? — получив кивок от Апиной, Пчёлкин взглянул на крупье. — Будь другом, закажи триста коньяка и бутылку «Вдовы» розовой сухой. Убрав карты под стол, молодой человек, чьё имя Алёна не рассмотрела на небольшом бейджике, вышел из комнаты в холл. Здесь, во всём казино, запах власти, который источал Витя, становился утрированным, смешивался с ароматами парфюмов других людей и давал девушке понять, как именно пахли неограниченные возможности. Апина была уверена, что любой из сидящих там, в основном зале, мог бы влёгкую купить пару цементных заводов, даже не заметив прореха в кошельке. Алёна не знала, в чём конкретно дело: в закрытой дубовой двери на входе в этот отдельный зал, в крошечных размерах комнаты, в удушающем красном цвете стен или во всём сразу, вот только напряжение между ней и Олей ощущалось чересчур отчётливо. Хотя парни, казалось, совершенно не замечали, как рядом с ними каменел воздух. Они начали бойко обсуждать размеры ставок, договаривались о чём-то, пока Апина искоса посматривала на вышколенную спину Беловой. Неужели Ольга всегда сидела так, словно проглотила металлическую спицу? — Погоди, — Саша неожиданно наклонился, всматриваясь в лицо Алёны, — а тогда в Саратове ты же выступала? — Я, — боковым зрением девушка заметила расплывшегося в счастливой улыбке Витю. — Мир тесен, да? — Он закинул руку на спинку стула Апиной, показывая, что иногда случайно повстречавшаяся в парке небольшого города девчонка могла превратиться в большую знаменитость, которая всё-таки попалась на крючок кривой ухмылки. Вслед за вернувшимся крупье вошёл официант. Его выдал поднос с графином коньяка, бутылкой шампанского, стеклянной пепельницей и четырьмя бокалами — два для шампанского, ещё два для напитка покрепче. Просто поразительно, как юноши не врезались в воздух, потому что Алёна могла поклясться: он напоминал бетонную стену. Белова продолжала сидеть, не поворачиваясь, и молчать, в то время как Апина отчаянно искала нить разговора. — Оля, а чем вы занимаетесь? — она решила зайти с этого конца, готовясь услышать в ответ тишину. Вряд ли со спицей в позвоночнике легко разговаривать. — Консерваторию закончила недавно, — плавно, всё с той же полуулыбкой на лице, Оля соизволила развернуться к Алёне. О, да, она отлично подходила под классическое описание консерваторской барышни. Нечто среднее между канцелярской крысой и закостенелым снобом. Апина по себе знала. — Да ладно? — искусственное удивление девушки вышло довольно правдоподобным, надо отметить. — Я тоже в консерватории училась! — Правда? — Белова приподняла бровь, будто случайно посмотрев на серьги с изумрудами в ушах Апиной. — Оля скрипачка у меня, — ладонь Саши прошлась по плечу Оли в приободряющем жесте, словно девушки мерились, кто большего достиг в музыке, и Алёна выбивалась в лидеры до выхода на старт. — А я на факультете народного! — девушка подхватила бокал и сделала большой глоток шампанского, пузырьки которого принялись забавно щекотать горло. — Только я не доучилась, бросила. — Почему? — По лицу Беловой промелькнула тень заинтересованности, она аж развернулась, должно быть, погнув спицу. Ну, ничего страшного, муж новую купит! Судя по вальяжной позе, он мог себе позволить. — На группу не хватало времени, — Апина бросила взгляд на Пчёлкина и увидела нечто очень странное. Неспешно цедя коньяк, Витя улыбался, то долго, внимательно смотря на Сашу, то коротко посматривая на Олю. В его чертах, в ямочке на левой щеке, в лёгком прищуре глаз — везде Алёна видела необъяснимую гордость. Создавалось впечатление, будто он выиграл в состязании, о котором девушка понятия не имела. О, он соревновался не с кем-нибудь. Пчёлкин явно обыгрывал Белова. Они оба пришли сюда со своими женщинами, вот только одна из них — знаменитость, чей голос звучал из каждой открытой форточки, а вторая — Оля. Будь Алёна немного помладше или поглупее, как те девицы из основного зала, обязательно бы обиделась, возможно, закатила скандал. Пренепременно ставила бы в вину Вите, что тот ей пользовался в качестве выставочного образца идеальной по всем параметрам девушки. Но, благо, Апиной давно перевалило за пятнадцать. Пчёлкин хотел ей козырять? Пускай. Было ведь чем! Верх идиотизма — встречаться с известной певицей и держать это в тайне. На его месте Алёна бы на лбу себе написала, кто целовал её на прощание. Вместо истерики она впрямую посмотрела на Витю. На чётко очерченные скулы падал свет ламп люстры, подсвечивал парня с выгодного ракурса. Хотя, Апина взаправду начинала считать, что не выгодный у него отсутствовал. Отблеск печатки попадал в бокал с коньяком, грудь размеренно вздымалась, а глаза продолжали следить за поверженным соперником. Боец в левом углу ринга был провозглашён победителем, в качестве приза получая Алёну целиком и полностью. — Пчёл, ты мне скажи, — прерывая затянувшуюся тишину, заговорил Саша, — новоселье будем справлять или как? — Да, кстати! — Оля впервые за всю беседу оживилась настолько, что начала напоминать живого человека. До этого больше смахивала на куклу. Красивую, бесспорно, с правильными чертами лица, длинными каштановыми волосами, неплохой фигурой, но абсолютно пластмассовую. — Сашка говорил, что скоро, а всё никак. — Да там мебели толком нет, — фыркнул Витя и сделал глоток. — На днях вот всё привезут, соберут по-человечески, тогда уж погудим! — Какое новоселье? — Алёна чувствовала себя человеком, которого бросили посреди моря, забыв уточнить, умел ли он плавать. Трое вокруг неё активно гребли, пока девушка отчаянно вскидывала подбородок, лишь бы не захлебнуться. — Я квартиру купил, — играючи легко произнёс Пчёлкин. Опять. Апиной уже довелось сегодня слышать эту интонацию, когда он говорил про шубу. — Месяц назад, а мы до сих пор не обмыли! — Вряд ли Белов не мог себе позволить выпить в любое время, однако его возмущение звучало так, словно пирушка по весомому поводу прибавляла веселье застолью. — Ты мне не говорил, — прошептала Алёна, придвинувшись ближе к Вите. — Да из головы вылетело, — он коснулся губами её виска и подмигнул. Жук! Ни черта он не забыл! Девушка дала бы голову на отсечение, что Пчёлкин специально ничего не рассказывал, выжидал нужного момента. — Мы играть будем или как? Апина честно пыталась вникнуть в суть покера. Правда. Слушала правила, которые рассказывал крупье, подхватывала объяснения парней, перебирала в пальцах фишки, периодически отвлекаясь на глотки шампанского. На трезвую голову такое количество информации она не осилила бы ни за что. Стоящий на другой стороне стола юноша в форменной одежде сыпал неизвестными словами, буквально заваливал Алёну терминами, но те деформировались от попадающих в организм пузырьков и превращались в пустые звуки. — Чек, — повторила за Витей девушка, согласившись на одну игру. Оля, по-видимому, тоже ничего не смыслила в азартных карточных играх, постоянно уточняя у Саши, имело ли смысл поддерживать ставку. — Дама пик, — крупье перевёл взгляд на Белова. — Триста, — он сложил три зелёные фишки номиналом по сто каждая и выдвинул вперёд. — Я пас, — прежде чем покачать головой, Ольга ещё раз посмотрела на свои карты, однако в итоге всё равно не стала поддерживать ставку мужа. — Фолд, — Витя скинул карты на стол. Видимо, как и Алёна, он тоже гадал с девчонками на святки, а потому знал, что дама пик — к несчастью. — Колл, — почти чётко произнесла девушка. Сложно говорить членораздельно после бутылки шампанского. — Вскрывайтесь, — крупье сначала посмотрел на карты Саши и сочувственно улыбнулся. — Две пары. — О, а у меня две пары и ещё одна! — Ей объясняли, как назвалась эта комбинация, однако что стрит, что фулл-хаус оставались для Апиной лишь набором букв. — У вас фулл-хаус, поздравляю! — наверное, это значило выигрыш, иначе крупье вряд ли стал бы собирать все поставленные за ход игры фишки и двигать их в сторону Алёны. — Умница, — Витя поцеловал её так, словно всегда искал себе девушку, обыгрывающую его с друзьями в покер. В этом поцелуе была гордая улыбка, ямочка на левой щеке и привкус коньяка.

***

Алёна крутила эту штуковину часа три. Может быть, четыре. Наверняка она не знала, зато то, что слишком долго, даже своим спутанным сознанием отмечала. Ей ужасно не хватало свежего морозного воздуха извне, ибо в машине Вити буквально было нечем дышать. Девушка старательно крутила рычаг, пытаясь открыть окно, и за все три, или сколько там прошло, часа упрямое стекло не сдвинулось ни на миллиметр. — Дай, — Пчёлкин нагнулся, обхватил её ладонь своею и, наконец-то, дал Апиной шанс не умереть от духоты. — Ты едь, а я туда высунусь, — набрав полные лёгкие кислорода, Алёна довольно улыбнулась. Она чувствовала бы себя крайне неловко, если бы её стошнило прямо на коврик «Мерса». — В следующий раз я у тебя отберу шампанское после третьего бокала, — тихо хохотнул Витя, тронувшись с места. — Как тебе ребята? — Саша ничё такой, истории у него смешные из армии, — девушка немного высунулась из окна, изображая собаку, которую везли на дачу ранним утром, и рассмеялась. Нет, из всех рассказанных баек, армейские ей действительно понравились. — А Оля? — Наверное, он рассчитывал дружить парочками, потому приволок Апину знакомиться с четой Беловых, однако она сама надеялась в своей жизни больше не видеть противную консерваторскую девицу. Иванова таких называла «постными рожами». Достаточно точное определение, честно говоря. — Фу, — скривившись, Алёна засунула два пальца в рот. Опрометчивый шаг, учитывая количество выпитого шампанского. — Консерваторию она закончила, вы гляньте! Я бы тоже закончила, если б захотела, понятно? — Да, — Витя усмехнулся и на секунду поднял руки, словно до этого планировал поставить ей в вину неоконченное учебное заведение, но встретил чересчур серьёзное сопротивление. Она широко открывала рот, зачерпывала воздух и проглатывала, параллельно прислушиваясь к собственным ощущениям. Слишком много шампанского, невероятно мало еды и громадное желание покурить завязывали желудок в тугой узел. Девушке хотелось вернуться на пару часов назад, когда первый бокал заполнило розовое игристое, чтобы попросить себя остановиться на нём. Возможно, при таком раскладе сейчас она бы не скидывала с плеч шубу, которая ощущалась безумно тяжёлой. Машина неслась по практически опустевшей дороге, мимо мелькали яркие вывески с названиями магазинов, правда, половина из них оказалась выключенной. Трата лишнего электричества поздним вечером явно не входила в планы владельцев точек. Два с половиной года назад, перебравшись из Саратова в Москву, Апина точно такими же глазами смотрела на столицу, видела в неоновых лампочках шик, которого недоставало провинции. Москва жила совершенно другой жизнью, придирчиво посматривала на регионы, отходила на приличное расстояние, лишь бы не показаться похожей. Алёна, пожалуй, встретив теперь себя тогдашнюю, тоже предпочла бы сохранить дистанцию. — Полегче? — спросил Витя у девушки, откинувшейся на спинку сиденья. — Угу, — она подняла выше съехавшую по плечам шубу, зарылась подбородком в ворот и поглубже вдохнула запах меха. В принципе, Апина имела все шансы задремать, если бы не разглядывала переливы огоньков гирлянд, оставшихся висеть после нового года. Город продолжал радовать жителей и гостей, дарил им чувство праздника даже после того, как календарные выходные прошли, заставляя людей тащиться на работу. Выходя ранним утром в ещё спящую столицу москвичи, скорее всего, обязательно улыбались, видя перед глазами большую растяжку «С Новым годом!» около входа в метро или сверкающие лампочки на голых деревьях. Для сравнения в Саратове только главная площадь могла примерно сравниться по красоте с любой улицей Москвы ближе к центру. — Мы куда-то не туда приехали, — Алёна нахмурилась, высунувшись из окна. Дом перед её глазами был этажей на двадцать ниже гостиницы «Космос», а уж о форме и говорить нечего. — Пошли, покажу тебе квартиру, — нагнувшись, Витя закрыл окно со стороны девушки, сразу после выйдя из автомобиля. Он не дал Апиной возмутиться, просто лишил её возможности запротестовать. Скорее всего, Пчёлкин жил в центре, во всяком случае, завернули они с какой-то широкой улицы. Двор мирно спал. Возле подъездов ни единого алкаша, на детской площадке ни одной сомнительной компании, закусывающей водку булкой. Алёна бы хотела однажды купить себе квартиру в похожем месте, обязательно с приличными соседями по лестничной клетке и дворником, который бы чистил дорогу. Выйдя из машины, девушка специально набрала побольше кислорода в лёгкие. Ей нужно было почувствовать, как пахло там, где люди имели возможность купить собственную квартиру в центре Москвы. — Сразу говорю: у меня там пиздец, — Пчёлкин зажал кодовый замок и открыл перед Апиной тяжёлую металлическую дверь. — Половину мебели ещё не привезли. — Какой этаж? — стоило обернуться, задавая вопрос, однако Алёна до сих пор могла описать вкус подкатывающей рвоты от излишне большого количества выпитого алкоголя. Блевать посреди подъезда — не лучшее занятие. — Шестой, — ответил он. Здесь жили те, кого не устраивала облупившаяся на почтовых ящиках краска, загаженные окурками подоконники, расписанные признаниями в любви вперемешку с оскорблениями стены, перегоревшие в лифте лампочки, прожжённые сигаретами кнопки. Настолько чистого подъезда девушка не видела никогда, попросту не знала, что запах в лифте мог не заставлять утыкаться носом в ладонь. Разумеется, Апина сравнивала дом, где Пчёлкин купил квартиру, со своим в Саратове. Счёт шёл абсолютно не в пользу родного города. — Прошу, — Витя первым вышел на этаже, провернул ключ в замочной скважине толстой металлической двери, должно быть, дорогущей, и пропустил Алёну. — Ничего себе, — свист вырвался сам по себе, как только парень провёл ладонью по выключателю. Высоченные потолки длинного коридора моментально завладели Апиной, она аж голову запрокинула, на глаз прикидывая, сколько тут метров. — Три с половиной, — Пчёлкин словно прочёл её мысли, давая ответ на не озвученный вопрос. — На кухне кроме стола пока нихера нет, в гостиной тоже. Хорошо хоть унитаз имеется. — Можно? — она кивком показала в сторону комнаты, в которую переходил коридор. — Не разувайся только, тут срач, — сказал Витя. Просторная комната, откуда вела дверь дальше, была совершенно пустой. Громкое дыхание Алёны разносилось слабым эхом, принималось кружиться, ведь пространство вполне могло бы сойти за зал для вальса или, скажем, кадрили. Паркетные доски на полу совсем не скрипели, обои приятного бежевого цвета делали помещение визуально больше. Девушка мечтала когда-нибудь зайти ровно в такую же квартиру, осмотреться по сторонам, а после поставить свою размашистую подпись под договором о купле. Собственное жильё в центре Москвы выглядело мечтой Апиной, сбывшейся у Пчёлкина. — А там что? — посмотрев на Витю, она показала на закрытую дверь. — Спальня, — уголок его губы приподнялся в игривой ухмылке. Уже знакомой, однако в попадающем свете фонарного столба со двора, кажущейся другой. — Кровать тоже не привезли, третий день на матраце сплю. — Так ты тут всего три дня? — Алёна решила сначала полностью осмотреть гостиную, после продолжить экскурсию и в спальне. Честное слово, она планировала заглянуть в каждый уголок квартиры, чтобы потом, когда примется мечтать по-крупному, достаточно подробно описывать желанное собственное гнёздышко. — Да, — скорее всего, он кивнул, ступая следом за девушкой в нескольких шагах. — Ещё даже вещи толком не перевёз. Пахло клеем для обоев и деньгами. Особенно деньгами. Возможностями запросто в двадцать два года купить себе квартиру с видом на двор с парой десятков машин не ниже «БМВ». Если говорить откровенно, Апина бы хотела загребать столько же, сколько в своей карман складывал Пчёлкин, ибо в её случае она могла без лишних раздумий позволить себе разве что палку копчёной колбы. И то на праздник! Конечно, Алёна не бедствовала, но на фоне Вити ощущала себя практически нищенкой в лисьей шубе, которую парень бросил ей в качестве подати. Наверное, помогать малоимущим — новая мода в рядах бандитов. Опёршись на подоконник, девушка привстала на носочки и выглянула на улицу, пытаясь высмотреть хоть какой-то минус, что-то портящее впечатление, вроде разбросанных под окнами пустых бутылок из-под пива, вышвырнутых в окно. — Здесь очень красиво, — с придыханием произнесла Апина. — Здесь тоже, — голос Пчёлкина оказался рядом с её ухом. Совсем близко. Удивительно, что девушка не почувствовала запах его парфюма. Алёна повернулась, на секунду растерявшись, потому что в пустой комнате не могло быть ничего красивого, тем более очень. И ей потребовалось время, около вечности или одного взмаха накрашенных ресниц, чтобы понять, о чём он говорил, смотря на девушку. — Правда? — она качнулась вперёд, касаясь воротом шубы чёрной рубашки Пчёлкина. Наверное, пока Апина изучала высоту потолков, он успел снять пальто. — Да, — прошептал Витя, нагнувшись к ней. Вкус коньяка, смешенный с табачным листом нескольких выкуренных за вечер сигарет, уже сделался до боли знакомым, до того, что она знала все оттенки горечи. Парень зарылся пальцами в волосы Алёны, держал её, не давая отвернуться, на всякий случай. Вторая ладонь стаскивала с плеча девушки шубу, которая теперь казалась лишней. В пустой квартире с выключенными потолочными лампами без люстры одежда на двух молодых людях в целом ощущалась неправильной деталью. — Я так тебя хо… — Пчёлкин смазал окончание фразы, снова поцеловав Апину. Она вспомнила их первую встречу в парке. Вот конкретно сейчас, когда его язык прошёлся по нёбу Алёны, картинки их разговора по пути домой всплывали в памяти. Могла ли она тогда представить, что спустя пару лет тот парень в синей майке будет стягивать с неё блузку и оставлять висеть на талии? Конечно, нет. — И я тебя, — она урвала момент, чтобы сказать ему это. Апиной хотелось отплатить той же монетой честности, которая распыляла внутри девушки ярко-оранжевые угли. Подхватив Алёну за талию, Витя усадил её на широкий подоконник и раздвинул колени в стороны, встав между. Оконное стекло за спиной, вполне возможно, было очень холодным, но она совсем не чувствовала январского мороза. Всё тело горело, угли уже скрывались в пламени, кожа изнутри обугливалась. А девушка лишь наклоняла голову, позволяя Пчёлкину углубить поцелуй, ибо сгорать в одиночку она не планировала. Полыхать так вместе. — Знаешь, сколько раз я об этом думал? — Он отодвинулся и прочертил взглядом линию. Словно художник, Витя оставлял штрихи на груди Алёны, мазал краской по возбуждённым соскам, выступающим ключицам, тонкой шее, линии челюсти, припухшим от долгого поцелуя губам, скулам и пришёл к глазам. Девушка не знала, как выглядела сейчас, но ей казалось, Пчёлкин видел перед собой прекрасную картину. По крайне мере, смотрел он с восхищением. — Раз сто. Взгляд Вити чувствовался заточенными ножами, впивающимися в голую кожу, разрезающими всё вплоть до костей так легко, будто металл входил в растаявшее сливочное масло. И Алёна была согласна остаться чернеющими лоскутами возле этого подоконника, лишь бы парень не переставал так смотреть никогда. Раньше на неё так никто не смотрел. Она наклонилась и прикоснулась губами к его шее. Контуры вен были отчётливыми, Апина ощущала рывки пульса, очерчивая кончиком языка каждую. На смену терпкости коньяка пришла горечь парфюма, однако Алёна не останавливалась, продолжала целовать Витю, пока он сам, запрокидывая голову, вёл пальцами по кружеву её чулок и поднимался немного выше. — Да, — его кадык дёрнулся под губами девушки. Парень дотронулся костяшками пальцев до её намокшего белья будто случайно, вытягивая из Апиной тихий стон. Вряд ли он сделал это ненамеренно. Алёна отодвинулась на пару миллиметров, по-прежнему чувствуя бегущую по венам кровь. Пальцы Вити тянули её волосы, не сильно, самую малость, словно он боялся, что девушка может в любой момент передумать и уйти, окатив пламя ушатом воды. — Хочешь меня? — он специально отклонился, отобрал любую возможность узнать, стала ли кровь нестись быстрее. — Д… м-м-м, — вместо ответа Апина застонала. У неё не осталось другого варианта, когда Пчёлкин сдвинул в сторону влажное бельё и провёл большим пальцем по клитору. Она натурально вцепилась в край подоконника до побелевших костяшек, до того, что кожа норовила лопнуть, если Алёна сожмёт ещё сильнее. По груди расходились мурашки, ползли к шее, и девушка была уверена: там они тоже уже были, просто она не видела. Ей почти удалось перевести тяжёлое дыхание, лёгкие практически успели вместить в себя достаточно воздуха, чтобы девушку разорвало от попавшего в эпицентр пожара кислорода, когда новый стон слетел с губ и разошёлся эхом по пустой комнате. Витя скользнул двумя пальцами внутрь без предупреждения, будто хотел узнать, как она звучала, не зная, что произойдёт дальше. — Да, пожалуйста, — Апина откинулась, уперевшись затылком в стекло. Холодное. Невероятно, но расписной иней не погасил огонь, а лишь раззадорил. Она облизала губы, до сих пор чувствуя на них горький вкус его парфюма. Казалось, он не сойдёт уже никогда, останется с ней до последнего вздоха, потому что сейчас Алёна не могла себе представить, что однажды забудет, каково было его целовать. Зажмурившись, она подавалась бёдрами вперёд, пыталась насадиться глубже и ощущала жаркое дыхание Вити на своих губах. Он смотрел. Точно смотрел на неё, бессовестно впитывая вид девушки. — Представляла это? — ей не нужно было открывать глаза, чтобы знать: Пчёлкин ухмылялся. Не имел никакого права, трахая её пальцами, однако она видела его вздёрнутый уголок губы под собственными веками. — Да, — Апина услышала мольбу в своей интонации. В голос хохотнув, Витя вытащил пальцы, и вдруг стало очень холодно. За секунду. Не от заледеневшего стекла, вовсе нет, от какой-то невозможной пустоты, которая вдруг образовалась. Наверное, он решил не продол… Металлический лязг пряжки ремня подпрыгнул к потолку. Следом — шелест. Алёна не решалась открыть глаза, лишь чувствовала руки парня, несколько раз дотронувшиеся до её коленей. — И что ты представляла? — О, насколько велика вероятность, что ухмылка сделается тоном? Наверное, около нуля процентов, да? Но голос Вити давал сотню. — Что ты провожаешь меня в но… — девушка перебила себя стоном куда громче предыдущих. Обвив Апину за талию, он дёрнул её ближе к себе и вошёл. Не глубоко, давал привыкнуть к ощущениям, однако даже это с размаху швырнуло в пламя несколько дров. — Продолжай, — Пчёлкин почти вышел, словно позволял ей выбрать: либо она расскажет, как конкретно представляла их секс, либо он оставит её с грёбаным пожаром наедине. — Провожаешь меня в номер, целуешь, — тараторя, Алёна рассчитывала не задохнуться угарным газом на полуслове. — Вот так? — войдя полностью на всю длину, Витя поцеловал её глубоко, сразу проникая языком в рот. Она была уверена, что ещё немного, и сознание откажется участвовать в этом. Вот со следующим резким толчком, со звоном болтающейся пряжки. С её стоном, который парень глушил, целуя так, словно планировал в нужный момент разделить с Апиной смерть от удушья. Мокрые звуки шлепков тел заполняли комнату, оскверняли бальный зал, и у Алёны терялась всякая надежда выбраться отсюда живой. Ладонь девушки соскользнула с подоконника, просто не успела за Витей, прижавшим её ещё ближе, хотя, казалось, что между ними и так не осталось никакого пространства. Всё сожрали облизывающие горло языки страсти. Она вцепилась в предплечье парня до отметин ногтей, там точно должны были остаться полумесяцы. Потому что из них двоих кто-то был обязан обнаружить наутро следы секса, случившегося практически случайно. — Быстрее, — расцепив поцелуй, она почти умоляла, звучала почти жалко, хватаясь за его влажную от пота руку. И судя по всему, Пчёлкину не требовалось повторять дважды. Буквально через секунду он слегка отклонился, ускорившись. Апина пыталась сосредоточить взгляд на его лице, всеми силами старалась хватать эмоции в нахмуренных бровях, в стиснутых зубах, но её глаза ловили расфокус, словно вместе с ударами тел он вбивал в девушку наркотик. Если до этого у Алёны получалось, пускай и через раз, подстраиваться под ритм Вити, то теперь она просто сдалась. Решила пойти у него на поводу, как делала уже десятки раз. Было нечем дышать. Всё. Кислорода в комнате не осталось вовсе, он весь ушёл на короткие вздохи между шлепками, испарился под огнём, который мог бы при желании сжечь весь город. Апина бы хотела сейчас полноценно застонать, однако связки отказывались от этого каторжного труда. — Ещё нем-много, — сбивчиво пробормотала Алёна. — Посмотри на меня, — Витя произнёс эти слова так жёстко, будто не подними она веки — он бы остановился. И, само собой, девушка открыла глаза. Разве, у неё был выбор? Его голубые радужки стали темнее на несколько оттенков, смахивали на сапфиры. Пчёлкин бы мог заставить её делать что угодно, хоть выброситься в окно за спиной, хоть выйти за него замуж — без разницы. Лишь бы не менял угол и не переставал смотреть, как на произведение искусства. — Д-да, — выкрикнула Апина, окончательно потерявшись между реальностью и пламенем внутри своей головы. По телу от кончиков пальцев на ногах до затылка прошли разряды тока, куда больше двухсот двадцати, вся тысяча разом обрушилась на девушку. В детстве мама пугала, что, засунув пальцы в розетку, Алёна обязательно умрёт. Оказалось, для этого даже не требовалось притрагиваться к проводам. — Вот так, — Витя глухо застонал, продолжая вбиваться в неё. Ещё три или четыре раза. Она уже не понимала, сколько длилось это прекрасное убийство. В лишённой кислорода комнате вдыхать было бессмысленно, пускай девушка и пыталась. Точечные удары электричества продолжали блуждать по ногам, Апина ощущала каждый импульс, боясь открыть глаза. Да, случившийся секс — очень логичное продолжение последних полутора месяцев, вот только никто не гарантирует, что после него ничего не изменится. Возможно, Пчёлкин был одним из тех, кто добивался девушек красивыми ухаживаниями, заваливал дорогущими подарками, а потом, трахнув, изображал амнезию. — Останешься? — его голос изменился почти до неузнаваемости. Хриплый, до жути расслабленный. — Да, — Алёна кивнула, приподняв веки. Решилась, всё-таки, посмотреть на парня, который подтянул боксеры вместе с брюками и вытащил из кармана пачку сигарет. — Дай мне одну. — Нет, — усмехнувшись, Витя зажал в губах сигарету, тут же прикурившись. — Моя женщина курить не будет. — А я твоя? — Чёрт. Зачем она это спросила? Апина не хотела слышать никакого ответа, кроме «да», но по глупости дала ему шанс дать другой. Противный. Из трёх букв. — А чья? — Пчёлкин выдохнул в сторону дым, зажал в пальцах сигарету, сделал короткий шаг ближе к девушке и поцеловал. Так, как целуют только «свою» женщину на подоконнике своей новой квартиры. В этом поцелуе, реши Алёна поискать хорошенько, не нашлось бы горечи коньяка, парфюма или табачного листа. Чувствовался только привкус гари на кончике языка.