Song of the Dragon Queen / Песнь драконьей королевы

Неделю спустя.

***

Над столицей пронесся протяжный, но умиротворенный рев, приковывающий к себе внимание. Существо, что издавало его — завораживало. Среброкрылая обладала мощным полетом, казавшимся самим воплощением грации и мощи одновременно. Благодаря большому размаху крыльев, что иногда казались почти невидимыми, так как белые переливающиеся чешуйки отражали солнечный свет, она могла развивать огромную скорость в воздухе. Она была сильным и проворным летающим существом, и воздух, казалось, танцевал вокруг, словно она и есть центр мира, — живое воплощение самих богов, — когда она летела по небу, а ее серебристый хвост вился за ней. Драконица летит грациозно и мощно, низко скользя над холмами столицы, пока серебристая чешуя сверкает на солнце. Ветер поет в ее крыльях, создавая мягкий свистящий звук, пока она скользит по воздуху. Всадница крепко перехватила поводья одной рукой, пока второй, пусть и без надобности, придерживала свивальник, плотно и добро привязанный к груди. На красивом лице появилась улыбка, когда зоркий взгляд коснулся Королевской гавани, осматривая ту, а затем перешёл вниз, услышав звонкий смех. Валейна тоже тихо засмеялась, при виде улыбающегося младенца в свивальнике, что смотрел высоко в небо, рассматривая редкие облака. — Тебе нравится летать, мой дракон? — спросила Валейна, слегка наклоняясь и оставляя легкий поцелуй на кудрявой макушке, пока ребёнок продолжал свое веселье, улыбаясь ей, своей беззубой детской улыбкой, — А тебе, девочка? — она коснулась чешуи драконицы, слегка поглаживая, и получая умиротворенное урчание, — Да, вы понравились друг другу. Но пора и меру знать. Среброкрылая, вниз! Среброкрылая тихо взревела, прежде, чем подчиниться команде Валейны и заскользить вниз, мощными, ритмичными взмахами своих серебристых крыльев, медленно опускаясь на землю. Так называемое падение драконицы было похоже на танец теней и света, и когда, наконец, когтистые лапы коснулись земли, подняв несколько комьев земли, она остановилась и опустилась с царственным достоинством, свойственным только монаршей особе. — Вот и всё, — проговорила королева, начав аккуратно слезать по лестнице с седла, обращаясь к сыну, — С первым полетом тебя, Джейхейрис! — в ответ мальчик что-то булькнул. Валейна улыбнулась, слегка спрыгивая и приземляясь на ноги, тут же получив недовольный рев от Среброкрылой, что повернула к ней свою длинную шею. — Не высоко было, милая, не беспокойся, — ответила девушка, слегка приобняв свивальник, делая несколько шагов назад, а потом подходя ближе к морде драконицы. Могучая драконица опустила свою длинную шею, склоняясь поближе к малышу Джейхейрису, что застыл с изумлением, с интересом изучая существо, что снова приветственно зарычало. «Кажется, подружились», — пронеслось в голове сребровласой, после чего она обратила свой взор в сторону пещеры, в которой и остановилась Среброкрылая; она заметила направляющихся в её сторону нескольких людей в старых валирийских одеждах, что неспешно подходили, держа в руках подобие копий. Валейна вскинула голову, немного приседая, покачивая Джейхейриса, что отчего-то завозился, и внимательно посмотрела на старшего из драконоблюстителей, выжидая их вердикта. — Ваше Величество, — заговорил он на валирийском, крепко сжимая копье, — Мы смогли обнаружить кладку и добыть яйцо в целости и сохранности, — и слегка обернулся, подзывая помощника, удерживая при себе в сумке драконье наследие. Взору представился легкий серебряный блеск от переливающегося на солнце драконьего яйца, темно-синего по окрасу. Словно ночная мгла. Только ближе к «макушке» яйца прослеживался на кончиках каменных чешуек совершенно чёрный цвет. Валейна тихо улыбнулась: уж очень оно напомнило ей Вермитора, наверное, своим угнетающим и в то же время чарующим окрасом, что не одно десятилетие был верным партнером Среброкрылой. Что-то подсказывало, что и в этот раз не обошлось без него. Сребровласая слегка наклонила свивальник, давая любознательному малышу разглядеть новый для него предмет, пока сама спросила: — Оно достаточно горячее? — Не окаменелое. Есть все шансы, что оно всё же проклюнется, — ответил драконоблюститель, а потом посмотрел на серебряную драконицу, — Среброкрылая без нападок восприняла принца Джейхейриса? Валейна усмехнулась. — Как родного сына, — аккуратно поправив рукой воротничок рубашки Джейхейриса, добавила, — Поручите отнести яйцо в мои покои и положить его в жаровню, — драконоблюститель кивнул, а потом, поклонившись, отправился прочь. «Отдыхай, Среброкрылая», — проговорила королева, давая одобрение своей крылатой подруге отправиться обратно в пещеру, пока сама направилась в сторону сира Трева, терпеливо ждущего её около часа, пока всё внимание было направлено на Джейхейриса: уж очень он казался ей милым малышом. — Ваше Величество, мейстер, — тихо произнес Трев, не желая тревожить ребёнка, когда Валейна подошла достаточно близко. Валейна вскинула на Белого плаща фиолетовый взгляд, а потом посмотрела в ту сторону, куда он кивнул: мейстр Меллос шёл к ней быстро, насколько возможно в его почтенном возрасте, хотя ясно слышалась одышка. — Ваша милость! — Валейна слегка прикрыла глаза, понимая по его интонации, что предстоит выслушать добрую толику нравоучительных речей, — ...как вы могли взять принца в полет? Это же опасно для его жизни! И вам лучше побыть в посте... — Мейстр Меллос, — проговорила сребровласая, шагая ему навстречу, — Я всё себе отлежала ещё вчера, оставьте, — она улыбнулась, посмотрев на Джейхейриса, — И наш принц был рад подобной прогулке. Он вовсю смеялся! Мейстр покачал головой, смотря на королеву Валейну, хотя и слегка улыбнулся её словам, а затем тихо прибавил: — Как и его отец в младенчестве, — но после в голос вернулась старая серьёзность, — И всё же, моя королева, я настаиваю на том, что лучше не брать с собой принца в полеты. Валейна закатила фиолетовые глаза. — Мейстр Меллос, я услышала вас, но пойдёмте лучше на малый совет, — и поспешила в замок, хотя слышала, как в спину летели нравоучения, пока сама девушка тихо посмеивалась, поглядывая на сына всю дорогу. «Ваша милость. Ваша милость», — разносилось в коридорах, едва она прошла в людные помещения и встретилась с некоторыми придворными, что при виде сребровласой девы, склонялись. Она улыбнулась им, кивая, иногда тихо приветствуя, продвигаясь в нужном направлении. До зала заседания малого совета она добралась быстро, взбегая вверх по лестнице под нудные причитания мейстра Меллоса, что старался поспеть за ней, и смеющийся взгляд сира Окхарта, бросаемый ей в спину. Сребровласая тихо улыбнулась, услышав, как Джейхейрис что-то «заворчал», принялась аккуратно снимать с себя свивальник, и проговорила: — Джейхейрис, извини, но мне нужно отлучиться, — и провела рукой по его серебряным кудрями, — Обещаю прийти, как можно скорее, — и, завидев направляющуюся к ней служанку, что явно ждала её, как она и приказала ранним утром, ускорила шаг и, едва подойдя, нежно передала ребенка, погладив по спине, пока тот недовольно захныкал, — Тише, тише, — Валейна наклонилась, оставляя поцелуй на маленькой пухлой щечке, а потом, слегка сжимая руку сына, посмотрела на служанку, — Только будь с ним аккуратнее, — на что получила тихий ответ: «Да, Ваше Величество». И недолго посмотрев ей в след, быстро обернулась в сторону высокой и резной двери, встречаясь с сиром Кристоном, что слегка наклонил голову вперёд. — Доброе утро, — произнесла королева, проходя вперёд. — Моя королева, — тихо проговорил тот, открывая двери. Валейна быстро переступила порог зала, бросая взор на стол, за котором собрались советники и её муж, и усмехнулась уголками губ, замечая, как в её сторону поворачивается лорд-десница, бросая взгляд постепенно наполняющийся непониманием. Она поправила рукава на своём костюме для полетов, выполненном из темной кожи, и проходя ближе, почувствовала, как обстановка становится напряженнее. Обошла стол, кинув: «Доброго вам дня, лорды», и остановилась только перед мужем, наклоняясь и целуя того в щеку, но выпрямиться не успела: Визерис ухватился за её руку, ласково сжав, слегка принюхался, а потом выгнул бровь. — Ты летала на драконе? — тихо спросил отец. Валейна улыбнулась, кивая и замечая неодобрение в его глазах: — Всё хорошо, — проговорила королева, выпрямляясь в спине, бросая взор в сторону Рейниры, что, как и всегда, разливала вино в кубки. Она видела, как та, словно не находит себе места в последние дни, и могла понять всё сразу — Рейнира всегда любила быть центром родительского внимания, но резко всё сдвинулась и теперь отец большую долю своего внимания уделяет сыну: он любил приходить к ней утром и под ночь, навещая сына, а иногда просил приносить его и в обед, играясь с ним, — Джейхейрису пришёлся по нраву первый полет. Она замечает, как Рейнира слегка приподнимает голову, смотря на неё, а потом на отца, замечая, как тот слегка улыбается уголками рта, качая головой, на некоторое время забывая надеть маску недовольства, хотя и то даётся ему с трудом. — Мой сын — прирожденный наездник на драконах, — как бы ему ни хотелось, но Визерис не смог сдержать своей гордости, сохраняя на устах добрую и слабую улыбку. — Ну-ну, — лорд Бисбери растянул слова своим спокойным голосом, но было ясно, что он не верит ни единому слову, — Я думаю, мальчик, принц ещё юн для подобных потрясений. — Я не сомневаюсь – его первый полет был идеальным, – сказала Валейна и увидела в глазах лорда Бисбери подавленное желание сказать что-то еще, но он прикусил язык, слегка склонив голову. Визерис слегка улыбнулся, слушая свою жену, и ослабил хватку на ее руке, когда его внимание переключилось на Рейниру, что была явно встревожена, и ее беспокойство не осталось незамеченным. Взгляд Визериса метался между Рейнирой и Валейной, обошедшей его и направившейся к месту, что располагалось напротив Отто Хайтауэра, и не мог понять, что же беспокоило старшую из них? А пока Валейна опускается в кресло, бросая взор на лорда-десницу, что кажется несколько недоволен её присутствием, пусть и хорошо скрывает за хмурым взглядом, коим обменивается с юной королевой, но причиной он не задаётся — естественное право жены короля. — Ну, хватит о драконах перейдём к нашим делам, — слегка хлопнув в ладони, произносит Визерис, оглядывая всех присутствующих. Первые проблемы были весьма скучны — нарушение законов и споры знати между собой, которые по правде решились весьма быстро, создавая у Валейны некое разочарование, когда она выслушивала это. «Четырнадцать, неужели то, что кто-то кого-то застал в постели со шлюхой, толкнув на ее на это, так важно?» — пронеслось в голове, пока глаза невольно закатывались от всей этой бессмыслицы. — Нет, мы не можем. — Тогда назначит!.. — Муж мой, — произнесла Валейна, опираясь предплечьями на стол и обращая на себя внимание. В зале повисла тишина, пока все взгляды были обращены в её сторону. Визерис выпрямился в спине, посмотрев на дочь и слегка изогнул бровь, ожидая её слов. Валейна поджала сперва губы, а потом посмотрела на отца: — Муж мой, возьму на себя смелость сказать, что, на мой взгляд, есть более важные темы для обсуждения, чем... придворные распри. — Например, на какие темы? — спросил король, по его голосу было слышно, что он не понял и также был удивлен её вмешательством в заседания совета. Валейна слегка нахмурилась, а потом посмотрела на всех присутствующих: от мужа до мейстра. — Война на Ступенях. Разве борьба за наши территории, отстаивание их от посягательства и притязаний Триархии — не важная проблема?  Лорд Бисбери, сидящий по другую сторону от него, качнул головой, рассуждая, а потом ответил: — Войну ведём не мы, а лорд Корлис и принц Деймон... — То, кто её ведёт, разве отменяет факт того, что Ступени — наши территории? — перебила его девушка, кидая хмурый взор. — Они делают все возможное, чтобы отстоять их и защитить, — Визерис вмешался в разговор своим спокойным и размеренным голосом. Валейна посмотрела на него, затем на лордов. — Они отстаивают владения короны без участия короны, — более твёрже, подчеркивая интонацией каждое слово, проговорила сребровласая, пытаясь донести смысл своих слов, — И то, что были отправлены несколько кораблей с провиантом, не даёт права сказать, что корона поддерживает войска лорда Корлиса. Это — подачка, а не помощь. Отто Хайтауэр прочистил горло, а потом, наконец, заговорил, внимательно посмотрев на девушку: — Дела флота дома Веларион идут хорошо на островах и не нуждаются в нашем полноправном вмешательстве. Она усмехнулась, складывая руки вместе: — Если всё идёт хорошо, тогда почему Ступени всё ещё под контролем пиратов? — Валейна взглянула на мастера над монетой, — Лорд Бисбери, у вас есть подтверждения о том, что кампания идёт успешно? — в ответ тишина, — Нет, — и переводит взгляд на мастера над кораблями, — А вы, лорд Тиланд? Лорд Тиланд, как и всегда, держит перед собой карты с отчётами, кропотливо написанными, но внимательно наблюдает за беседой, а потому, когда королева спрашивает, тот быстро отвечает: — Нет, ваша милость, я не получал никаких донесений, — отвечает Ланнистер. Отто крепко сжал челюсти, наблюдая за тем, как девчонка пытается вмешиваться в дела совета. И это не пришлось ему по нраву. Он тихо вздохнул, слово сбрасывая гнев, и наклонил голову в сторону, не сводя с неё своего зелёного взгляд. — Ваша милость, мне кажется... — А вы, лорд Отто, получали какие-то донесения? — перебила его Валейна. «Девчонка.» «Ну же!» — Нет, не получал, — отвечает ей Хайтауэр. — Тогда не говорите, что успех флота Веларион очевиден, — и покачала головой, — Извините, о высокие лорды, но то, что вы говорите — всего лишь слова... — Она права, отец, — прервала их принцесса Рейнира, застывая с кувшином возле лорда Бисбери. Она бегло оглядела всех лордов, замечая их взгляды на себе, а потом продолжила, — Отец, пошли нас, драконьих всадников на Ступени. Драконье пламя справиться гораздо быстрее с триархами, нежели сотни клинков, пронзающих плоть десяток раз. Валейна слегка нахмурилась: определенно она была согласна на подобную идею, но то, как сестра влезла в разговор, исполняя роль чашницы — несколько раздражало. Она приподняла уголки рта, прикрывая глаза на долю секунды и кивая, молчаливо выражая своё согласие, скрепив руки в замок. — ...и не имеют веса. Зеленые глаза Отто на мгновение вспыхнули гневом, но он спрятал его за спокойной и немного насмешливой улыбкой. — Как и ваши, моя королева, — Хайтауэр говорил мягко, пока в его голосе слышалась легкая насмешка, — Вы — не воин и очень мало смыслите в военном деле. Королева слегка откинулась на спинку стула, продолжая смотреть на десницу, слегка постукивая кончиками пальцев по деревянной поверхности стола. — Как и вы, — усмехнулась сребровласая, — Насколько я знаю вы никогда не участвовали ни в одном сражении, как и не управляли наделом. «Второй сын.» Визерис смотрел на них, прислушиваясь к их разговору, и почувствовал легкую злость на Валейну, но в то же время он почувствовал некоторую гордость за то, что она так уверенно высказалась. И всё же ей стоило быть сдержаннее. Собственно, и Отто стоило придержаться правила ведения беседы, а не переходить в оборонительную позицию. Валейна собиралась продолжить, но ее прервал голос короля: — Хватит, — в голосе Визериса была только твердость, и этого было достаточно, чтобы юная королева замолчала с недовольным видом, — Я не собираюсь развязывать войну. Ступени — опасное место. Я не хочу потерять ни одной жизни, — он откинулся на спинку кресла, переводя взгляд на советников. — Я думаю, вы придерживаетесь того же мнения, что и я, — Визерис посмотрел на лица мужчин, которые кивнули в знак согласия с его словами. Валейна огляделась. Её губы дернулись, а сама она откинулась назад, смотря перед собой, иногда смотря на мужа, а потом на десницу, что остался весьма довольным. Девушка сжала крепче подлокотники своего кресла, сжимая челюсти: она и раньше знала, что отец добрый и милосердный король, считая подобные черты добродетелью, но теперь она могла назвать его иначе — мягкотелым. Он предпочитал прятаться за закрытыми дверьми, читая пыльные тома и мастеря белокаменный макет, не решаясь на решительные действия, особенно, когда дело касается жертв. Необходимых жертв. Визерис Таргариен, определённо, был хорошим человеком, но плохим королем. В дальнейшем обсуждались малозначимые темы, такие как земельные споры на деревню, предложение об открытии новых кузниц, а потом, как и полагается — всё закончилось. И члены совета, видя, что все закончилось, начали один за другим вставать со своих мест. Некоторые направились к дверям, в то время как другие собирались подойти к королю, чтобы поговорить о чем-то наедине. Однако Визерис обратил своё внимание на Валейну, что сохраняла молчание всё оставшееся время, но та, лишь кинула на него взгляд, поднимаясь со своего места. — Валейна, — позвал он дочь, но та не ответила, не желая говорить. Ее молчание, конечно же, не ускользнуло от внимания короля, и он снова повторил свой призыв, после чего Валейна закрыла глаза и вздохнула, и направилась к выходу. По коридорам она шла быстро, желая, как можно быстрее оказаться в своих покоях, где не будет подобной бесхребетности, коей было пропитано всё на малом совете; она мысленно спрашивала то ли отца, то ли Четырнадцать, почему он позволяет помыкать собой такому ублюдку, как Отто Хайтауэр, но ответа не находила. «Боги! Отец, открой наконец глаза!» — такие мысли были на уме у юной королевы, и именно они занимали её, а потом она и не обратила внимания на шаги за своей спиной, ни на зов. Остановилась только, когда почувствовала, как что-то коснулась её руки. Валейна обернулась, замечая перед собой высокого златовласого мужчину, одетого в синие одеяния, и тихо вздохнула, узнавая — Тиланд Ланнистер, мастер над монетой. — Лорд Тиланд, — произносит сребровласая. «И что же вам нужно, о златогривый лев?» — думает Валейна про себя, смотря на мужчину, что, заметив на себе её взгляд, кивнул и невольно опустил голову на несколько секунд. — Моя королева, — быстро произносит Тиланд. Валейна прикрывает глаза, а потом отвечает: — Вы о чем-то хотели со мной поговорить? И тот кивнул: «Да, о ситуации на Ступенях». Валейна закатила глаза и усмехнулась, предчувствуя насмешки в свою сторону, подобные тем, что позволил себе десница, и вспоминая, как потом все молчаливо согласились с ним. — Если вы хотите сказать, что из-за отсутствия члена между ног мне подобным интересоваться не следует, то не нужно. Не стоит тратить времени, — проговорила сребровласая, продолжая путь, пока мужчина последовал за ней. — Нет, Ваше Величество, — ответил Тиланд, поспевая за девушкой, — Совершенно наоборот — я хотел выразить своё почтение за то, что вы осмелились поднять подобную тему на совете. Валейна усмехнулась. — Да, и она оказалась решена, — проговорила с лёгким раздражением в голосе жена короля. Тиланд качнул головой, понимая, что пренебрегать обсуждением важных вопросов для короны на совете — не лучшая идея, но кто пойдёт против установившихся порядков? Он взглянул на неё, замечая хмурый фиолетовый взгляд из-под серебряных бровей и плотно сжатые скулы. Невольно улыбнулся, но тут же одернул себя. — Ваша милость, — сказал Ланнистер, — Я понимаю ваше расстройство, но поверьте мне на слово: настанет день, когда все присутствующие ещё скажут, что вы были правы. Валейна остановилась и, поставив руки в боки, посмотрела на него, слегка наклонив голову в сторону. — Прекрасно звучит, вот только верится с трудом, лорд Тиланд. Мужчина кивнул, складывая руки в замок. — Да, но как показывает опыт поколений, всё именно так и есть, — проговорил Ланнистер, — Не почтите за дерзость, моя королева, но в совете ваше мнение могут не воспринимать в данный момент из-за того, что вы юны и... — Женщина, — перебила его Валейна. Тиланд кивнул. — Да, — и продолжил, — Дайте пройти нескольким годам, за которые получите хорошее основание, что усилит ваше влияние, вынудит прислушиваться к вам. Валейна поджала губы, слушая его. — Это совет? — Да, дружеский совет. Не вы первая, кто стоит перед тем, что нужно действовать, чтобы его «поняли». Фиолетовые глаза внимательно смотрели в зелёные, пытаясь понять истинные намерения мужчины. «Похоже он и вправду пытается помочь», — подумала про себя девушка и улыбнулась уголками рта, кивнула, а потом ответила: — Спасибо, лорд Тиланд. Обязательно воспользуюсь вашим советом, — и сложила руки на животе, разворачиваясь, готовясь направиться в свои покои, пока мастер над кораблями поджимает губы: — В таком случае я всегда буду рад помочь вам, Ваше Величество. Как друг. — Спасибо. Она делает несколько шаг в сторону лестницы и уже слышит позади себя отдаляющиеся шаги, как останавливается и оборачивается. — Лорд Тиланд! Ланнистер оборачивается, смотря на королеву. — Не могли бы вы в таком случае...показать мне вечером отчёты по состоянию кораблей? Тиланд слегка и сдержанно улыбается, и кивает: — Почту за честь, моя королева.

***

— Во имя Семерых, вынесите уже воду! — с долей недовольства в голосе воскликнула одна из фрейлин. Калисса недобро посмотрела на служанок, что не расторопно убирались после купания принца, смотря на девицу из благородного рода из-под опущенных ресниц и, без охоты, ускоряясь, пока опытная на годы и воспитание нянька удобно подхватила на руки младенца, обтирая того насухо. Она сжала руки в кулаки, чувствуя раздражение, от которого так и хотелось избавиться, а всё из-за непутевых худородных! И как их допускают во дворец? Сплошные лентяйки и неумехи. Темноволосая встряхнула пышной копной волос и прошла к столу возле стены, принимаясь помогать аккуратно расставляющей посуду — кувшины, кубки и несколько тарелок — на свои места леди Дарайне. «Ещё немного и, я клянусь, я убью их», — прошипела сквозь зубы леди Сванн, на что леди Редвин хмыкнула, а потом усмехнулась, слегка повернув голову в сторону девушки. — Должна признать, они порой изрядно надоедают, — ответила шатенка, протянув той серебряный кубок. Калисса слегка приподняла уголки губ. Будучи из Штормовых земель леди Сванн обладала характером подобным буре, а как резко менялось её настроение! Одно время она могла казаться милой, а в другое — собранной и хладнокровной леди, способной пустить стрелу меж глаз, к слову, с луком она тоже прекрасно справлялась, как и со своими обязанностями. Стрельба, охота, картежные игры — вот её стихия, но нельзя было отрицать и тонкое умение подмечать детали. Калисса слегка повернула голову в сторону, на леди Цереру, что аккуратно меняла постельное в детской колыбели, перестилая простынь и меняя наволочку, а потом взглянула на леди из Простора. — Что-то наша золотая львица в последние дни совсем затихла, — произнесла девушка, — Обычно львы, вынашивающие в себе гнев, смотрят на всех, как на врагов, исподлобья, готовясь напасть и истерзать свою жертву. Дарайна приподняла взгляд на Калиссу, а потом на Цереру. — Думаешь, у Леди Суки плохое настроение? — Я бы сказала, «на грани отчаяния». — Оу, — только и издала Редвин. — Что ж, и сукам свойственно чувствовать себя покинутым, — ответила Калисса, а потом тихо добавила, — Только посмотри на неё. Ходит, молчит, а на лице ни усмешки, ни вызова в глазах. Что-то заставило её заткнуться. Или кто-то. Дарайна изогнула бровь: «Что-то предлагаешь?», на что Калисса взяла в руки серебряный кубок, посмотрела на своё искаженное отражение и шепнула: — Порой недругам добиться истины проще, чем друзьям, — и тепло улыбнувшись, подхватила пустой кувшин и направилась к выходу. Дарайна только прикрывает глаза: как же умело Калисса всегда заканчивает разговор, не получая отказа — это и вдохновляет, и раздражает одновременно. Она повернула голову в сторону, бросая взгляды на львицу, подмечая, что та действительно сама не своя в последние дни. «Что ж, это кажется интересным», — подумала про себя Редвин, а потом хмыкнула, завершая своё дело, и, медленно оборачиваясь, направилась в сторону блондинки. Она невзначай поправила чашу с фруктами, а потом глянула на Цереру, на лице которой читалась полная покинутость, и слегка наклонилась вперёд, подавая ей тонкое детское одеяльце. — Положи его, — проговорила Редвин, а потом тихо добавила, заглядывая в её зелёные глаза, — Потом скажи, куда подевалась дикая сука по кличке Церера Ланнистер. И тут же зелёные взгляд устремился в её сторону, а после леди Церера поморщила свой идеально ровный лоб; она старалась принять свойственное ей выражение лица, выражавшее только чрезмерную гордость и надменность, но и то плохо выходило. «Хм, что-то серьёзное значит стряслось, раз на твоём личике нет самодовольной ухмылки», — пронеслось в голове виноградной леди, пока Церера тихо огрызнулась: — Не твоего малого ума дело, — вмиг закончила свою работу и, подхватив уже использованные простыни, шурша юбками, быстро подошла к первой попавшейся служанке, передавая ей. Редвин же не отставала от неё ни на шаг, двигаясь след в след. — Итак, леди, я с удовольствием выслушаю вас, — улыбнулась уголками губ шатенка. Церера прикрыла глаза, тихо вздыхая: какая же она надоедливая. Ланнистер оборачивается, прожигая ту своими зелёными, несколько потухшими за неделю глазами. — Тебе лучше не лезть в те дела, которые тебя не касаются, Редвин, — проговорила блондинка, но не успела она ничего добавить, как Дарайна заговорила: «И всё же», — она приблизилась, — «Если захочешь о чем-то поговорить, то я буду ждать». И шатенка отступила назад, отходя в сторону, но практически сразу присаживаясь в поклоне, как и все присутствующие, едва открылись тёмные и высокие дубовые двери. — Рубаху чистую и штаны мне, – прозвучал ещё в коридоре женский голос. — Да, моя королева. Дорнийка кивнула и, звонко звеня золотыми украшениями, привезенными из дома, позволила себе опередить сребровласую девушку и быстрым, но твердыми и уверенным шагом поспешила к нужному сундуку, пока сама девушка прошла в собственные покои, кратко осматриваясь, не сдерживая раздраженный вздох, вырвавшийся из груди; ненадолго сжав руки в кулаки, оглядела всех, а потом при виде сына приподняла уголки губ. Сребровласая посмотрела на младенца, на которого надевали белую сорочку, правда, тот усердно сопротивлялся, и подошла ближе к няньке, удерживающей его. Её левая рука коснулась кудрявых волос, слегка по-матерински поглаживая, а правой — помогла придержать его. — Мой дракон, — проговорила королева, и обратила внимание на кормилицу: то была пышнотелая женщина средних лет, явно выходившая не одного ребёнка, — Он поел? — Нет, ваша милость, — ответила женщина, — Мы только успели искупать нашего принца: он так капризничал. Валейна издала смешок. — На то он и дракон, чтобы летать, а не плавать, как рыба, — и наклонилась вперёд, целуя сына в пухлую щёчку. И выпрямилась в спине, обращая свой взор на принесенную и установленную жаровню, в которой на раскаленных углях грелось темно-синие яйцо, — Положите яйцо в колыбель, когда принц Джейхейрис будет спать. Пусть растут вместе. Служанка, стоящая в стороне, кивнула, тогда как леди Дарайна ответила: «Я прослежу, Ваше Величество». Валейна заметила, что Эйлития ожидает её возле ширмы, и подошла к ней, скрываясь от посторонних глаз; там она сама быстро снимает пояс и расстегивает пуговицы на своём плаще, а после, уже не без помощи фрейлины, стягивает с себя тяжелое из-за плотной ткани платье до колен. После, оставшись в нижнем белье, надевает белую довольно свободную рубаху, а затем принимается за штаны, пока дорнийка становится за спину и умело переплетает её волосы в одну единую, но не тугую для удобства косу. И пусть она отвлеклась от мыслей о малом совете, но внутренний гнев всё ещё не спал, будет лучше сказать «притих», но видимо ему было суждено вновь вспыхнуть с новой силой. Валейна взяла из рук Эйлитии пояс, когда услышала, как двери покоев открылись, а после раздался голос, принадлежащий отцу. И вновь раздраженный вздох, сорвался с её уст, и сребровласая неспеша вышла из-за ширмы, закрепляя последний элемент одежды, а потом бросила взгляд на мужчину, что сделал к ней несколько шагов. — Ты повела себя неблагоразумно, — проговорил король. Серебряные брови в миг приподнялись, а Валейна посмотрела на мужа. — Я? — и усмехнулась, поставив руки в боки, — Что ж, если я — неблагоразумная, то Отто Хайтауэр — обыкновенный кукловод. Она замечает на его лице некий отпечаток усталости. «Что? Подобного, я кажется, раньше не говорила», — про себя произнесла Валейна, и не догадываясь, как часто годами ранее Визерису твердил его собственный родной брат — Деймон. Валейна видит, как он делает к ней несколько шагов и затем кладет руки ей на плечи, отчего девушка заметно напрягается, начиная нежно массировать их своими большими пальцами. Действительно, они разошлись во мнениях, только в этот раз гораздо серьёзнее, чем раньше. — Может, он и простой кукловод... — на первых словах ей хочется улыбнуться, веря, что всё-таки смогла переубедить его, но видимо была всё ещё наивна, поскольку на следующих словах закатила глаза, вскинув их к потолку, — ...для тебя, но свою работу делает хорошо. И не он пытается втянуть корону в какую-то бессмысленную войну... — Войну за свои земли, — перебила его Валейна, — Ступени — земли, принадлежащие короне. Да, может они мало заселены, а некоторые и вовсе пусты, но там — важнейшие торговые пути, связывающие нас с теми, кто за Узким морем. Неужели ты не понимаешь, что в случае потери островов многие морские лорды потеряют доходы, их флот ослабнет, а значит ослабнут наши союзники. Ослабнем и мы, отец. Визерис тяжело вздохнул, отпустил плечи жены и сделал несколько шагов назад, расхаживая по комнате. И теперь Валейна заметила раздражение на лице мужа, то раздражение, которое видела на совете, когда он начал говорить. — Я понимаю, что произойдет с нашими доходами и нашими союзниками. Но я король, Валейна. Король Семи королевств, – он на мгновение замолчал, глядя на свою жену, которая неподвижно стояла посреди комнаты, — Я не хочу втягивать нас в долгий и кровавый военный конфликт. Он отошел и посмотрел в открытое окно на город, полный жизни, сжимая челюсти: определенно он не мог отрицать правоту дочери, но Отто, бывший во много раз опытнее первой, высказался иначе. И как принято: доверять стоит опыту, а не ощущениям. — И даже если мы отправим туда наш флот, как долго, по-вашему, мы сможем удерживать наши позиции в Триархии? Три луны? Может быть, год или два? А потом мы потеряем весь флот, — Визерис обернулась и взглянул через плечо на жену. Валейна тихо вздохнула, втягивая воздух через рот, а потом, кидая краткие взоры на присутствующих слуг, которые продолжали выполнять свои обязанности, несмотря на непростой разговор членов монаршей семьи, направилась к нему. Она прикусила губы, качая головой, а потом положила одну руку на его плечо, несильно сжав. — Пираты — вот основная угроза. Отправь нас, драконьих всадников, и мы испепелим их, как делали наши предки, только на сей раз, если на то будет воля твоя, обратим в гору пепла и Мир, и Тирош, и Лис — Трёх Шлюх, осмелившихся бросить вызов драконам. И Визерис обернулся, потирая переносицу. — Ты говоришь, как Деймон. «Четырнадцать!» Сребровласая хмыкнула, безысходно посмотрев по сторонам, и, остановившись на одному из гобеленов с весьма постыдным изображением мужчины и женщины, качнула головой. — Как жаль, что я напомнила тебе именно его, — спокойным новом проговорила девушка, хотя можно было уловить презрительный настрой. И развернувшись на носках, быстро направилась к выходу, по пути схватив правой рукой Гнев дракона, что лежал на одном из сундуков, крепко сжимая от злости рукоять. Когда же отец стал таким?

***

Богороща Красного замка — это спокойное и красивое место с несколькими тонкими, с удивительным трудом взращенными деревьями. Но было среди них и толстое, массивное древо с раскидистыми корнями и белым стволом, на коре которого можно было увидеть нечто похожее на лицо, и красное листвой, что раскачивается на ветвях, когда дует самый малый порыв ветра, в гармоничном танце. Листья шелестят, позволяя солнечному свету падать на траву и на сами корни, укрытые покрывалом из мха и мелких полевых цветов. И только здесь в уютном одиночестве, от которого совсем отвыкла юная королева, она чувствует себя спокойно, как в объятьях матери, но мысли тревожат теплые, но режущие, как клинок, воспоминания. Она вспоминает, как ещё маленькой девочкой любила здесь бывать. Особенно после смерти матушки, находя тут покой. Или, как бывала в саду с Рейнирой, любя расположиться на расшитом покрывале, меж громадных корней чардрева, и слушать её забавляющие и теплые изречения. Но вот пришли другие, ужасные для неё времена: она ощущает себя одинокой, как никогда раньше. Алисента тоскует по тем временам, когда они с принцессой могли общаться свободно, не стесняясь, словно, не зная титулов и обстоятельства, что теперь сковывали их, как и обида. Они совершенно отдалились за прошедший год, словно никогда и не были друзьями. При подобных мыслях из груди вырывается вздох полный отчаяния от своего положения. Хайтауэр шагнула вперёд, взглянув на свой живот: ее беременность видна невооружённым взглядом. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь к тихому успокаивающему шелесту листы чардрева на ветру, и медленно проводит рукой по животу, где ее ребенок уперто и яростно, словно самый резвый уличных плясун, танцует. И несмотря на мгновение спокойствия, в горле у неё встает комок при воспоминании о дружбе с Рейнирой, разрушенной тягостным бременем долга. Она чувствовала себя такой отчаянно одинокой без неё, как без своей частички души. Как ощущала после смерти матушки. Ей хотелось, чтобы все было проще. Она прерывисто вздыхает, заставляя себя сдержать слезы. Она подошла к древу, потирая живот, когда её дитя пошевелилось, пиная ее изнутри. Она прерывисто вздохнула, ее мысли вернулись к утраченной дружбе с Рейнирой и чувству одиночества, которое мучило ее. Хайтауэр сглотнула, сдерживая слезы, которые грозили пролиться. Её сердце болело за подругу, и одиночество, которое она испытывала сейчас, было еще сильнее, чем во время смерти матери. И одна предательская слеза скатилась по щеке юной королевы, когда она попыталась совладать со своими эмоциями. — Семеро, — прошептала Алисента, наклонив голову в сторону, — Семеро, за...ах! Пока Алисениа говорила, она почувствовала внезапную острую боль в животе. Она ахнула от удивления, ее глаза расширились, она не могла говорить. Алисента схватилась за живот, издав резкое шипение. Сердце девушки бешено заколотилось, когда боль стала сильнее. И девушка прерывисто вздохнула, на лбу у нее выступил пот. Еще одна острая боль пронзила ее тело, и она прикусила губу, чтобы подавить крик, норовивший скорее вырваться от неожиданности, но сразу поняла, что это схватки. Ее глаза расширились от удивления и страха: рано, ещё рано! — Нет, еще нет, — прошептала рыжеволосая, и ее захлестнула волна паники. Она надеялась, что у нее будет больше времени. Боль только усилилась, и у нее перехватило дыхание, когда она согнулась пополам. Ещё же слишком рано. Алисента положила руку на кору древа, прикусывая губы, и оглянулась по сторонам — никого. — Боги, нет, — из груди вырывается вздох: как же она не хотела, как же она не ждала этого момента.

***

Король Визерис тяжело вздохнул, посмотрев вслед дочери, про себя говоря: «Насколько же она своенравная», и, услышав со стороны недовольное хныканье, повернул голову, замечая недовольного мальчика на руках няньки. И бросив быстрый взгляд на женщину пышного телосложения, подошёл ближе, без слов перехватывая младенца на руки, отступая назад. Он медленно оправляет ткань на белой сорочке, заглядывая в большие, но полные недовольства детские глаза, одной рукой проводя по кудрявым серебряным волос, и совершенно не веря, что держит на руках своего сына и, если уж на то пошло, внука. Мужчина аккуратно стал покачивать на руках малыша, тихо напевая себе под нос, ловя себя на мысли, что давно не совершал подобного: в последний раз он пел, правда не так искусно, а скорее от чистого сердца, их последнему с Эйммой ребёнку — Бейлону, успев взять того на руки от силы несколько раз. Сребровласый провел большим пальцем по макушке мальчика, массируя, пока тот довольно пробурчал сквозь прикрытые губы, а потом прикрыл глаза, растягивая маленький ротик в улыбке. Он не мог не улыбнуться ему в ответ, продолжая укачивать того, помогая заснуть. — Заснул, — произнес тихо мужчина, обращаясь к няньке, что быстро поспешила к нему. Он качнул головой, — Не стоит. Я сам, – и неспешно направился к детской колыбели. Церера, стоявшая в стороне, недолго наблюдала за королем, а потом взглянула на всех остальных присутствующих в комнате и заметила, что все увлечённо, внимательно смотрят на государя и его долгожданную радость — он держит на руках своего сына. И тихо подхватив юбки, быстро направилась к выходу, выскользнув из покоев, попадая в коридор Твердыни Мейгора: она быстрым шагом направилась в сторону лестницы. И чем дальше светловолосая уходила от королевских покоев, тем быстрее становился её шаг. Временами она оглядывалась назад, чувствуя за собой пристальное наблюдение, однако никого не замечала. И сбегая вниз по дворовой лестнице, Церера, шурша зелёными юбками, направилась в гостевые коридоры. Блондинка была рада, что в нынешний час они были пусты, но одно она знала точно — тот, к кому она идёт, точно должен быть в своих покоях. Церера оглянулась вновь, а потом быстро поднялась на одну ступеньку, постучавшись в дверь. И, взволнованно вздыхая, леди Ланнистер посмотрела на дубовую дверь, навострив слух, услышав по ту сторону шаги. И тонкие плечики дергаются, когда та отворяется, а в зелёных глазах появляется толика тепла при виде молодого человека среднего роста с кудрявыми каштановыми волосами и тёмными глаза, над которыми красовались хмурые брови. — Церера, — только и говорит он. Из груди вырывается трепетный вздох. — Лионель, — произносит юная дева, — Я искала встречи с тобой с неделю. Парень опускает голову, тихо вздыхая, а потом поднимая на неё взор. — Я сопровождал лорда Слинта, — ответил парень. Церера качает головой, вздергивая голову вверх, поджимая губы. — Я знаю, но ещё я знаю, что одиночная охота не длится неделю, — сказала блондинка так, что в её голосе слышалось недовольство. Она наклонила голову в сторону, — В чем дело, Лионель? Её зелёный взгляд прошёлся по его лицу, изучая: ещё неделю назад он был готов пойти за ней куда угодно, а теперь ей приходится его вылавливать, как какого-то мальчишку. А Мэннинг лишь качает головой, натягивая немного глуповатую улыбку: — Нет, ни в чём, — произносит он, — Просто... такова ноша оруженосцев — следовать за своим лордом и жить не для себя. Церера изогнула бровь. — Не ты первый, не ты последний, милый друг, — хмыкнула девушка, скрестив руки на груди, — Жди, скоро принятие в рыцари, а там и... Мэннинг огляделся по сторонам и быстро вышел из покоев, закрывая за собой дверь, немного грубовато отодвигая в сторону Ланнистер. — Мне пора идти к лорду Слинту: он не любит ждать, — произносит он, срываясь с места. — Но..! Лионель! Она яростно вздыхает, смотря в спину уходящему юноше: «Что же такое?». Церера прикрывает глаза и отступает назад, потирая виски, а потом замирает, услышав со стороны тихий девичий смех; она приоткрывает глаза, поворачивает голову и замечает стоящую в конце коридора леди Дарайну, на лице которой читается веселье. И в то же мгновение на лице Ланнистер отражается гнев: «А она что тут делает?». Леди Редвин вновь издает смешок, подмечая: «Так вот в чём дело. Леди Сука просто влюбилась», и с весельем наблюдает за тем, как та быстро приближается к ней, и отступает назад, правда, всё равно оказывается схваченной под локоть и отведенной за угол. — Что ты здесь делаешь? — Церера встряхивает её, — Ты следила за мной? Каштановолосая усмехается. — Скорее хотела выяснить причину изменения поведения дикой кошки, — отвечает девушка. Церера сжимает одну руку в кулак, а другой вновь встряхивает её, сильнее сжимая предплечье и шипя: «Заткнись», тогда как Дарайна смотрит на неё с нарастающим интересом, а потом в сторону: на противоположный внутренний балкон. — Знаешь, мне кажется, тебе стоит поговорить со своим морским львом, ибо я не думаю, что шестидесятилетний лорд может выглядеть, как юнец. Один из них, — и кивнула в сторону. Церера нахмурила свои брови, поджав рот, а потом повернула голову в ту же сторону. Она дернулась рефлекторно назад, замечая Лионеля Мэннинга в сопровождении других молодых людей его возраста. Веселящихся. Дарайна пожала плечиками и, убрав от себя руку блондинки, отступила назад: — Поговори с ним. Возможно, это и есть решение проблемы, — и невзначай посмотрев в одну сторону, потом в другую, добавила, — Твоей проблемы. У него проблемы явно нет. Шатенка сложила руки на животе и быстрыми шагами направилась обратно, пока Церера, покачнувшись, посмотрела вслед ей, а затем на удаляющихся молодых наследников лордов. Она сдавлено вздохнула и прикрыла глаза.

***

Западный двор наполнился лязгом стали, когда два меча вновь встретились, противясь друг другу, то одолевая, наклоняя вниз, то наоборот, сдаваясь, то отталкиваясь. И крепче сжав рукоять, Валейна поставила одну ногу в опору, упираясь ей в землю, а вторую отвела назад, слегка приседая, а потом резко отбивая атаку, отталкивая от себя рыцаря. И когда он отшатнулся, Валейна, пытаясь нанести контрудар, быстро подняла меч и взмахнула им в воздухе, но сир Окхарт быстро восстановил равновесие и блокировал удар, что могло означать, что их борьба не закончена, а лишь продолжается. Рыцарь усмехнулся и, быстро отреагировав, снова атаковал, но на этот раз это был обманный маневр, и он быстро изменил вектор атаки, нацелившись на ее ноги. Валейна быстро среагировала, пригнувшись и уклоняясь от удара. Она оттолкнула клинок белого плаща своим собственным мечом и попыталась нанести удар, но сир Окхарт снова парировал ее удар быстрым и плавным движением, блокировав ее меч. Мужчина ухмыльнулся и, сделав еще один финт, изменил вектор атаки, но Валейна снова уклонилась от атаки, отступив назад и создав небольшое расстояние между ними. Она попыталась быстро сориентироваться, анализируя ситуацию. — Берегите ноги, — посоветовал белый плащ. Валейна вскинула серебряную бровь: — А я разве этим не занимаюсь? Рыцарь усмехнулся, медленно кружа вокруг нее, как хищник, выжидающий момента для прыжка. Когда она пошевелилась, он сделал то же самое, его ноги почти не издавали звука, когда он воспользовался ее движением. Легкая ухмылка заиграла на его губах, и он опустил взгляд на ее ноги. — Похоже, у тебя все еще есть возможности для совершенствования, — задумчиво произнес он, поднимая глаза, чтобы еще раз встретиться с её фиолетовым взглядом, — Особенно если ты планируешь, что тебя не так легко вывести из равновесия. — Не планирую, — решительно заявила девушка, резким движением принимая стойку и нанося удар, чувствуя, как месяцы бездействия не пошли ей на пользу. Тогда как сир Трев по-отечески улыбается уголками губ, отбивая атаку. Сир Трев отшатнулся и посмотрел на Валейну: она явно устала и, наверняка, ощущала дискомфорт, вполне естественный после родов, но девушка, с другой стороны, выглядела гораздо более энергичной. Ее серебристые волосы были собраны в простую косу, а несколько выбившихся прядей упали ей на лицо и прилипли к испарине на лбу. За боем со стороны, а вернее с одного из балконов, наблюдала принцесса Рейнира. Она подошла ближе к каменным ограждениям, сложив руки, скрепленные в замок на животе, задумчиво следя за маленькой дуэлью, происходящей на Западном дворе; подобные взгляды на сестру стали за год чуть ли не единственным способом созерцать её, чувствовать и наблюдать за ней, позволяя себе легкую радость, а местами и гордость, за неё, но, как правило, её сердце всегда ныло от чувства вины съедающего изнутри. К слову, за её спиной стоял сир Кристон Коль, заметив изменения в поведениях девушек и понявший, что между ними пропасть, но не мог он понять одну вещь — почему они не говорили о происходящем, не пытались исправить, решив добровольно отдалиться. — Она хорошо держится, — проговорила принцесса Драконьего камня, наблюдая за тем, как не сдаётся младшая сестра, — Вы не находите, сир Кристон? Кристон прочистил горло, не ожидая, что его спросят, но все же нашёл, что ответить. — Вероятно, но королеве лучше бы было брать упор на правую руку, на мой взгляд, — ответил белый плащ. И Рейнира согласилась, кивая, хоть и ничего не смыслила в воинском искусстве. И мужчина молчал некоторое время, а потом спросил, — Вы не желаете поговорить с сестрой? Рейнира тихо вздохнула, поджимая губы. — Желаю, но моего желания мало, — быстро произнесла она, — И всё же ей стоило ещё отдохнуть после родов. — Да, роды, как и роль матери, занимают много сил, — согласился рыцарь, — Принцесса, извините за вопрос, но я заметил, что вы холодны к словам о вашем брате... Рейнира поморщила носик. — Не могу переносить детские крики и плач: они напоминают мне дикого кабана на охоте. И тут же прикусила губу. На деле девушка не понимала, что должна испытывать к новорожденному мальчику. С одной стороны, он, её племянник, к счастью, родился здоровым и крепким малышом, не забрав жизнь её сестры, но с другой — он являлся её братом, что отобрал всё внимание отца, а по словам сплетников, раздражавших её с каждым днём все больше, скоро заберёт и трон. И именно поэтому принцесса Драконьего камня всегда избегала разговоров на тему о принце Джейхейрисе, считая, что не готова к ним: она не осознала, как должна поступить. Коль, как хороший рыцарь, замолчал, продолжая нести службу подле принцессы, не докучая своими вопросами. А бой всё продолжался. И вот мужчина отшатнулся, но быстро восстановил равновесие и снова бросился вперед, нанося длинную, быструю серию ударов. При каждой атаке он пытался найти свободное место, но каждый раз наталкивался на сильный удар, заставлявший рыцаря рычать. Он остановился, прежде чем напасть снова, тяжело дыша и вытирая струйку пота со лба, когда всё же смог наконец, коснуться кончиком меча шеи девушки, пока конец меча в её руке, застыл напротив грудной клетки. Сир Трев отступил, опуская оружие, внимательно смотря на свою королеву, видя её усталость, которую она так пыталась скрыть. — С прошлого раза стало лучше, ваша светлость. — Всего один день прошёл, сир Окхарт. — Так чем не результат? — мужчина усмехнулся, — Дайте себе месяц, и вы будете, как и прежде, ловки и всё улавливать, а то и лучше, — Валейна усмехнулась, отвечая: «Надеюсь, что всё получится именно так», и убрала Гнев дракона в ножны с естественным звуком железа. Она поворачивается к подошедшему юноше, принимая из его рук смоченное в воде полотенце, и вытирает лицо от пота, параллельно быстро убирая с лица выпавшие из косы серебряные пряди. Валейна повернула голову в сторону, обратив внимание на звук приближающихся к ней шагов, и заметила выходящего из замка медленно спускающегося по лестнице мужчину. И лишь прерывисто вздохнула, отворачиваясь, явно не желая говорить с ним. — Сир Трев, не желаете ещё один поединок? — спросила королева, посмотрев на белого плаща. Тот не ответил, завидев государя, и склонил голову перед ним, отступая назад и произнося: «Ваше Величество», на что Визерис натянул улыбку, кивая, сжимая одной рукой ткань своего одеяния. — Сир Окхарт, — кивнул он головой, взглянув на рыцаря, а тот, всё поняв, отступил назад на несколько шагов, а потом отошёл в сторону оружейного стола. Визерис посмотрел на дочь, что сохраняла вид полного отстранения, что доказывало всё: от её движений, что резко при виде его стали каким-то холодными, сдержанными, до обиженного личика, которое она ловко умела делать ещё в детстве. Мужчина тихо вздохнул, а потом сделал шаг к ней, обращаясь: — Валейна, — но девушка молчала, посмотрев перед собой, — Валейна, посмотри на меня. В ответ Валейна вскинула голову вверх, вздергивая аккуратный носик с маленькой горбинкой. — Посмотри на меня, — повторил король. Он тяжело вздохнул, потерев переносицу, — Валейна, не нужно ребячества. И фиолетовый взор коснулся его. Она молчала, стиснув зубы. Валейна крепче сжала рукоять меча и поджала губы, пытаясь сдержать слова, которые были готовы сорваться с ее губ. Девочка стояла с прямой спиной, ни единый мускул не дрогнул на ее лице, и даже не моргала, просто смотрела на своего отца. — Ребячество вместе с глупостью и лизоблюдством — основа малого совета, но не моя, — ответила девушка. Выражение лица Визериса стало суровым, и он посмотрел на свою дочь, и его взгляд был прикован к Валейне. — Поосторожнее со словами, дочь. Твои слова звучат довольно неуважительно, — всё же он не желал, чтобы их ссора переходила грань разумного, затрагивая и высоких лордов. — Отчего тогда ты не сказал то же самое своему деснице, Отто Хайтауэру? — резко спросила Валейна, — Он просто высмеял меня и мои слова, хотя в они — единственные, в которых был какой-либо смысл, но ты предпочёл моей чести честь советников, уходящих от проблемы, но не решающих её. Визерис крепко зажмурился и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он понимал, что спор между ними ни к чему не приведет. Но его гордость не позволяла ему уступить. — Не подвергай сомнению решения совета. Ты думаешь, что разбираешься в этом лучше, чем опытные советники? Даже самое глупое решение совета более разумно, чем самая разумная вещь, которая когда-либо приходила тебе в голову. Валейна повернулась к нему, изогнув бровь, и покачала головой. — Ты и сам понимаешь, что я права, но не признаешь, — произнесла королева, — Признайся, ты понимаешь, что в моих словах есть истина. Король молчал, отводя взгляд куда-то в сторону. Он был упрям и не хотел признавать, что был неправ, хотя в глубине души понимал, что его жена говорит правду. Но члены совета восприняли бы это как признак слабости, а Визерис не хотел показаться слабым. — Валейна. — Просто признай! Визерис качнул головой, а потом сделал шаг в её сторону, подходя ближе, становясь практически вплотную. Он наклонился к ней — его рост всё ещё превышал её — и всмотрелся в родное личико. Мужчина поджал губы и кивнул. — Хорошо, — и тихо добавил, — Ты права, — сребровласый заметил, как жена желает, что-то сказать, но не дал такой возможности, — Но порой нам стоит смолчать о своих мыслях, и пусть они верны. Валейна, я понимаю, что ты думаешь о благополучии державы, но выступать в открытую против мнения малого совета — не лучшее решение. Если ты хочешь действовать, то тебе предстоит найти иной путь. Визерис мягко коснулся ладонями её лицо, приподнимая, заставляя дочь смотреть на него, продолжая ласково поглаживать большими пальцами щеки девушки. — Тебе следует набраться терпения, Валейна. Валейна смотрит на него своими фиолетовыми глазами, думая о том, что возможно в его словах и есть доля правды, а потом размышляет, как достичь задуманного. На ум приходит только одна мысль — получить расположение большинства мастеров. И невольно она вспоминает о планируемой встрече с лордом Тиландом, думая: «Это может быть как нельзя кстати». После недолгих размышлений на лице появляется лёгкая улыбка, которую Визерис воспринимает не иначе, как принятие ситуации; он улыбается в ответ и наклоняется, слегка потираясь лбом об её собственный. Улыбку натягивает и Валейна. Она одной рукой касается его шеи, а потом встаёт на носки и мягко касается мужских губ, давая им сминать свои, пока самой остаётся лишь ответить. Визерис удерживает, обнимает её за талию. — Хорошо, я поняла, — произнесла Валейна, — Буду умнее. И король удовлетворительно кивает. — Правильное решение. Валейна улыбается, обнимая и прижимаясь ближе к мужской груди, пока мужчина поглаживает её спину, целуя в серебряную макушку. — Я всегда считал тебя умной девочкой. Валейна усмехается. Хорошо, на сей раз она поддастся ему, но только на этот раз. В другой — пусть и не ждёт подобного. Они стояли на Западном дворе в объятьях друг друга, лишь иногда обмениваясь фразами, и царившее умиротворение, казалось, ни что не могло разрушить. По крайней мере так и было, пока сир Вестерлинг, стоящий на лестнице у входа в замок, не получил весть и не поспешил донести её до монарших особ. Визерис, спешно извинившись перед дочерью, отправился в замок, пока Валейна прерывисто вздохнула, прикрыв в глаза и прокручивая в голове лишь одну мысль. «Проклятые Хайтауэры.»