Song of the Dragon Queen / Песнь драконьей королевы

Визерис поморщился, когда ему на лицо попал солнечный свет, заставляя пробудиться, а большей эффект добавил шёпот слуг из дальней части комнаты, что не переходили порог опочивальни, смиренно ожидая пробуждения монарших особ. Он тихо вздохнул, открывая глаза, и посмотрел вперёд. Замер, заметив серебряную макушку, а потом прошелся взглядом по волнистым волосам и тонкой фигуре, что виднелась из-под сорочки. «Боги, о чём я думаю?» — подумал про себя король, разгоняя все мысли, а потом, прислушиваясь к прислуге, пришел к выводу, что пора вставать. Всё-таки утренний совет никто не отменял. Мужчина аккуратно провел рукой, лежащей на талии дочери, коснулся её плоского живота, мягко поглаживая. Реакция не заставила себя долго ждать и уже в следующие минуты Валейна завозилась, недовольно морщась, и открыла глаза, тихо вздыхая. Она повела плечом и перевернулась на спину, переводя свои фиолетовые глаза на отца, что внимательно смотрел на неё со смесью обеспокоенности после ночи, но девушка слегка улыбнулась уголками губ, не чувствуя возможную ломоту в теле, которую описала ей перед свадьбой Шарра, и приподнялась на локтях. Она замерла, когда король наклонился к ней и тихо, с беспокойством поинтересовался: «Ты хорошо себя чувствуешь?», и быстро кивнула. Валейна приподнялась на локтях навстречу отцу, застывая всего в нескольких миллиметрах от его лица, пока их взгляды соприкоснулись, завороженно смотря друг на друга. И затем в одно мгновение в неизвестном ей порыве приблизилась к его губам, оставляя легкий поцелуй, на что мужчина инстинктивно мягко смял их и отстранился, кидая краткий взор на спящую на другой стороне Алисенту. — Пора вставать, — проговорил мужчина, невольно коснувшись живота молодой жены, слегка поглаживая, а потом отвел руку в сторону. Валейна кивнула. Она приподнялась, садясь на перине, поставила ступни на пол, вставая на ноги, а затем бросила взор в сторону слуг, что терпеливо ожидали во второй части комнаты. Девушка неловко переступила с ноги на ногу под их заинтересованные взгляды: наверняка половина из них уже шепталась, а то и делала ставки, как прошла первая супружеская ночь короля. От подобной мысли хотелось презрительно поморщиться, но она сдержалась, собиралась с мыслями, переступила через порог и подошла ближе, давая понять, что они могут приступать к своим обязанностям и помочь собраться своей новой королеве. И пока бывшую принцессу облачают в новые одеяния, Визерис, одарив дочь кратким взглядом, переводит его на спящую рыжеволосую девушку. Он недолго думает и аккуратно касается её волос, поглаживая, а потом находит плечо и слегка сжимает, заставляя Алисенту пробудиться и вздрогнуть, раскрыв глаза. Мужчина слышит её волнительное дыхание, но потом оно успокаивается, и девушка быстро переворачивается, принимая сидячее положение и поднимая глаза на мужа. — Алисента, — прозвучал голос Таргариена, — Как ты? Её голова качается, а губы немного дрожа поднимаются, а с её уст вырывается: — Всё хорошо, — Алисента с трудом удерживается, чтобы не назвать его «Ваша Милость» или «Ваше Величество», — Визерис. Сребровласый кивает, наклоняясь к ней и, целомудренно целуя в висок, начинает подниматься со своего места, бросая слугам краткий приказ помочь ему с одеянием, замечая, что на тонкой фигуре дочери, стоящей ближе к ширме в окружении двух простолюдинок, надето светло-голубое платье. Властитель останавливается, отмечая, как она похожа на свою мать. Он может поклясться в том, что уже видел эти серебряные волосы, прекрасные черты лица, точеную фигуру... «Семеро», — пронеслось в голове Визериса, когда он невольно подумал о покойной, но всё так же любимой Эймме, чья смерть навсегда останется на его совести. Голубой шёл ей больше, чем кому-либо на его памяти. За исключением Эйммы, любившей носить арренские цвета в начале их брака, когда они были наполнены счастьем и верой в будущее. А потом всё поменялось: выкидыш за выкидышем, мертворожденный за мертворожденным, и она начала тухнуть на глазах, как свечка, облачаясь в более светлые, но не без оттенка печали тона. И снова он вспомнил покойную жену при взгляде на дочь. Визерис быстро отвел взгляд, вздыхая, снимая с себя рубаху, а затем принимая из рук пажа новую. «Седьмое пекло!» — выругался он про себя, подходя к зеркалу и самостоятельно справляясь с завязками, пока со стороны не заметил практически готовую дочь, поправляющую свое платье, а также Алисенту, которой помогали облачиться в платье красного и чёрного цвета — цвета дома драконов — и снова традиция. И вот на нём привычно чёрный камзол с вышивкой, в основном из алых, как кровь, или золотых, словно лучи летнего солнца, нитей. Он осматривает свое отражение, замечая, как из-за спины к нему подкралась Валейна, юрко обхватившая его локоть, своими руками, заставляя посмотреть на себя. — Валейна, — проговорил правитель, касаясь свободной рукой пальчиков новоявленной жены, мягко поглаживая. — Папа, — произносит девушка, так чтобы услышали все, хотя в голове проносятся слова жрицы любви: «Веди себя с мужчиной наивно, а потом...», и привстает на носочки. Её пальчики одной руки касаются его плеча, несильно сжимая, пока розовые губы мягко касаются одного уголка губы, задевая бороду, от чего чувствуется некая колкость на устах, — Муж мой... — «...завлеки». И тихо радуется про себя, когда Визерис сам наклонился к ней, слегка, несколько нерешительно, приподнимая её подбородок, и так же касаясь её губ, но уже накрывая их полностью. Визерис отстраняется от дочери, проговорив: «Пора», вновь гладит её по руке, схватившейся за него, а потом оборачивается, замечая терпеливо ожидающую их Алисенту, что слегка улыбнулась ему, по привычке присев в поклоне, как делала всегда, когда приходила к нему. — Алисента, — разнесся голос короля в покоях. Он шагнул к ней, протягивая руку, а та ухватилась за неё, подходя ближе, пока Валейна незаметно поморщилась; ей опреденно не нравилось присутствие рыжеволосой красавицы, но похоже придётся смириться. «Хотя бы на время», — подбадривала себя Валейна, надеясь, что, хотя бы после рождения сына, — а она верила, что первый её ребёнок будет именно сын, — когда потребность в дочери десницы отпадёт, Алисента перестанет его интересовать даже со стороны долга. Визерис же взглянул на рыжеволосую девушку, мысленно надеясь, что она хорошо чувствует себя после первой брачной ночи, как и Валейна, что явно не испытывала никаких неприятных последствий, о чём говорило её поведение, в котором объединялись повседневная скромность и решимость: удивительно, но даже подобные несовместимые черты умело сочетались в его дочери. Хотя какими удивительными нравами не были наделены Таргариены? И если его дочь вела себя более свободно, то Алисента сохраняла сдержанность и, возможно, умалчивала что-то, а может быть и нет. — Вы, обе, хорошо себя чувствуете? — всё же спросил мужчина. Валейна вскинула на него фиолетовый взгляд и кивнула, ответив: — Да, муж. Тогда как Алисента несколько покраснела, стыдливо отвела взор, но всё же ответила; — Незачем беспокоиться, муж мой, — и поспешила добавить, — Всё хорошо. Он кивнул, принимая их слова. — Что ж...отправимся на завтрак.

***

В ранний час, как, впрочем, и обычно, принцесса Рейнира начала своё утро с первыми лучами солнца, попавшими в покои, когда одна из служанок раздвинула плотные и тяжёлые шторы алого цвета. И потом поспешила приступить к утреннему туалету, а затем и к одеванию: её выбор пал на малиновое платье с серебрянной вышивкой, правда, её не особо было заметно, — прежде чем выйти в коридоры Твердыни Мейгора, взволнованно спрашивая нескольких служанок о том, не пробудился ли отец и её «мачехи», на что получила утвердительный ответ, а затем, когда сделала несколько шагов вперёд, услышала их шептания по поводу свадьбы, брака и первой ночи — обычные простолюдинские сплетни, не имеющие и капли здравого смысла в своих словах. Они бы ещё поставили на то, кто из них быстрее забеременеет, хотя если знать способности обитателей Красного замка, то наверняка подобные споры были. И не факт, что меж крестьян. Рейнира поморщилась при подобной мысли. Желания иметь брата не было, хоть она осознавала всю необходимость, но ей не хотелось представлять, как отец будет дарить своё внимание какому-то плачущему и красному от ора и слез младенцу. Ревновала ли она отца к не рожденному сыну? О, да! Ей казалось, что с его рождением её обязательно отодвинут в сторону, сделают ненужной, несмотря на обещания отца. И всё же, если её сестра родит ребёнка, сына или дочь не имеет значения, то он или она будет ей и братом или сестрой, и племянником, и тогда сий ребёнок будет ещё и внуком отцу. — Пекло, — выругалась сребровласая, не зная, как и на что ей надеяться, — Почему всё так запутано? Рейнира скрепила руки в замок, пытаясь скрыть свое волнение, и быстро прошлась по коридорам замка, лестничным пролетам, привычно встречая приветствия и поклоны лордов и леди, и устремилась в малый обеденный зал, в котором и накрыли сегодня стол для завтрака — и снова традиция, согласно которой новобрачные должны провести первый завтрак с семьёй. Она лишь приостановила шаг, завидев впереди идущую тётушку, что положила руку на плечо своему сыну и вела разговор с дочерью, и тихо вздохнула, подходя к ней со спины. — Доброе утро, тётушка, — проговорила наследная принцесса, привлекая внимание кузины отца, а та лишь усмехнулась и поинтересовалась: — Как спала, племянница? — Вашими молитвами, тётя, прекрасно, — ответила девушка, присаживаясь. Рейнис хмыкнула, переводя взгляд на дочь, поправляя серебряные кудри Лейны, не скрывая усмешки на лице, и проговорила: «А кто-то сегодня и глаз не сомкнул», на что Рейнира замерла, сдерживаясь, пока её губы невольно вытянулись в тонкую полоску при подобном намеке. К слову, если она почувствовала лёгкий угол обиды, то кузены — Лейнор и Лейна смутились. — Матушка, не думаю, что это лучшая тема для разговора, — проговорила Веларион-старшая. — Хорошая тема та, что у всех на устах, главное правильно посмотреть на неё, — ответила дочери Рейнис и посмотрела на племянницу, — Как я и говорила, твой отец женился, но даже факт того, что ты подтолкнула свою сестру в его ложе не спасет тебя от тени его внимания. Рейнира скрепила руки вместе, желая что-то ответить, но всё же промолчала, заходя в малую столовую, откуда слышалось обсуждение чего-то, но как поняла девушка мужчины, Морской змей и Деймон, пришедшие рядом обсуждали что-то по поводу Ступеней — группе островов в южной части Узкого моря, к востоку от Дорна и Штормовых Земель, что по легенде возникли, когда море поглотило Руку Дорна — перешеек между Вестеросом и Эссосом. И едва они появились в столовой и попались присутствующим на глаза, те тут же замолчали. Она догадывалась о сути разговора: наверняка лорд Приливов не найдя поддержки короны в данном вопросе, как она помнила из советов, договорился с её дядей о помощи, пока тот был в ссоре с отцом. Рейнира обошла стол и села на второе место от главного места в центре стола, садясь рядом с Деймоном, что кинул на неё свой фиолетовый взор рассматривая, и тотчас отвел, явно задумываясь о чем-то своём, что, явно не радовало его, а скорее наоборот. И в доказательство этого он сжал одну руку в кулак, а его челюсти напряглись. «И что тебе не понравилось, дядя?» — про себя спросила Нира, понимая, что наверняка никогда не получит ответ на данный вопрос. И всё же он расслабился, переводя взгляд на дверь, что открылась вновь через некоторое время, и откинулся назад на спинку кресла. — Лорд-десница, не ждали вас на нашей семейной трапезе, — сорвалось с уст Деймона, когда вошёл второй сын дома Хайтауэр — Отто. И Рейнира хмыкнула, отводя взор, пока в голове разносилось особенно выделенное интонацией слово: «семейной». Рыжеволосый мужчина прошёл к столу, не обращая внимания на замечание и присаживаясь рядом с бывшим мастером над кораблями, что не был особо рад подобному соседу, и усмехнулся, посмотрев на Порочного принца, прекрасно понимая недовольство того: — Я здесь по приказу короля, мой принц. Деймон хмыкнул. — И только? А я думал, что вы присоединились к нашей семье благодаря тому, что мой брат побывал меж ног вашей дочери, — и замечает хмурость, а затем раздражённость на лице Отто, но его желание ответить не сбывается, так как брата короля быстро одергивает Почти королева: «Деймон!», а затем вновь открывшиеся двери. И всё поднимаются со своих мест, устремляя взоры в сторону входа в столовую, замечая государя, а за ним вошедших его жён; и невольно взгляд Рейниры задерживается на них. Её младшая сестра облачена в прекрасное светло-голубое платье, невольно напоминая об их общей матери, цвета дома которой весьма любила носить Валейна, а затем смотрит на Алисенту, что одета в ярко-красное платье с рукавами-фонариками, так и говорящие о том, что она теперь принадлежит драконам. Правда, не все оценили их одеяния: Деймон, стоящий рядом с ней бросил долгий взгляд на младшую племянницу, пристально рассматривая, а затем быстро отвел, тогда как на Алисенту он лишь усмехнулся, посмотрев на Отто, что при появлении дочери явно преисполнился гордостью, а также внутренним злорадством, и упивался чувством победы. Визерис прошёл к своему месту во главе стола, проговорив своим привычным всем знакомым спокойным и радушным тоном: «Приветствую всех», после чего опустился на стул, тогда как жены, теперь уже королевы-консорт, присели по сторонам: Алисента рядом с отцом, а Валейна — с сестрой – и все приступили к яствам, перекидываясь редкими фразами. Рейнира повернула голову в сторону, посмотрела на сестру, пытаясь понять её самочувствие: молчаливая, но вполне довольна, слегка улыбчивая и немного румяная. «Кажется... Все прошло хорошо. Да?» — спросила саму себя принцесса, сдерживая в себе желание расспросить сестру поподробнее, и понимая, что сейчас не время. И всё же невольно потянулась под столом к ней, касаясь руки сестры, что была сразу отдернута, и вновь губы приняли выражение тонкой и бледной полоски. Подобную реакцию от племянницы заметил и Деймон, но лишь усмехнулся, искренне гадая сколько продлится эта холодная война между ними, и перевел взгляд на старшего брата, что был увлечён разговором со своим верным десницей, ведавшим ему об вопросах, которые стоит рассмотреть сегодня на совете. — ...Да стоит обсудить на совете, — проговорил Визерис, посмотрев на Отто, с которым обсуждал некоторые дела. — Да, простые пошлины и налоги намного важнее насущных проблем, — вступил в разговор Корлис. Король и его советник замолчали, обращая свое молчаливое внимание на лорда Дрифтмарка, пока Деймон заинтересованно посмотрел на них, предчувствуя неплохой спор. Собственно, не он один: принцессы и королевы, так же удостоили мужчин внимания, желая знать, чем же все продолжиться и закончится. Визерис вздохнул, поставив кубок вина с медом, из-за чего напиток был очень лёгким и не нёс опьянения, и посмотрел на кузена, положив одну руку, что была здоровее, на стол перед собой. — О чём вы именно говорите, лорд Корлис? — поинтересовался государь, посмотрев на кузена. — Например, про проблему, решения которой я требую не один месяц, — сказал Веларион, но был прерван Хайтауэром: — Вопросы простых пиратов — не наши вопросы, — и посмотрел на короля, — Ваше Величество, мы просто не можем вступить в войну с Триархией. Валейна тихо взяла в руки кубок и сделала небольшой глоток, внимательно вслушиваясь в дискуссию: ранее подобное она и не могла слышать, даже как сестра, что являлась на совет в роли виночерпия и слушала, вникала во все особенности и проблемы короны. И теперь, когда у неё есть возможность, ей весьма интересно узнать, о чём же ведутся разговоры. — А что мы можем, лорд-десница? — спросил Деймон, отложивший от себя приборы и посмотревший прямо на мужчину, — Ослаблять порядок, поднимать налоги, терять территории? — Ступени всегда были местом споров и разногласий. — И нашими землями. И Валейна перевела взор на отца, что молча выслушивал брата и главного советника, перекидывающихся между собой репликами, прекрасно помня об их нетерпимости друг к другу. И всё же её волновало, что сделает отец: поддержит лорда Корлиса или вновь пойдёт на поводу у Хайтауэра. — Война будет сокрушительна для короны. — Да, легче сидеть в кресле и терять её, наблюдая со стороны. — Хватит! — твёрдо, но не крича проговорил Визерис, а затем обратился к брату, — Деймон, Отто прав: война с Триархией не выгодна нам и ничего не принесёт. Валейна поджала губы, услышав это, а затем удивленно вскинула брови: «Не выгодна нам, отец? Сохранение и отстаивание территорий — не выгодное для короны дело». Неужели её отец действительно такое мог сказать? Какой бред. Деймон хмыкнул, посмотрев на брата, а потом на десницу, что победно усмехнулся: «Естественно, выгоднее заключить брак с домом Простора, который не несёт в себе никакой пользы», и поднялся с места, под хмурый взор брата и его оклик: «Деймон. Прекрати». Вот только и в этот раз Порочный принц не послушался брата, выходя из-за стола и прочь из столовой. Валейна перевела взор на лорда Приливов, что так же поднялся со своего место и посмотрев на отца сказал: «Если корона не поддерживает стремления изгнать с её земель захватчиков, то мы сделаем это сами. Своими силами». И так же Корлис удалился вслед за своим союзником, пока король тихо вздохнул, напряжённо откидываясь на спинку кресла и понимая — войне быть. Независимо от его решения и слова. Рейнира поджимает губы, Алисента — опускает взор, как послушная жена, тогда как Валейна про себя усмехается, мысленно говоря, что они поступают верно, отстаивая границы государства. Так и должно быть. «Жаль, что отец этого так и не понимает», — она взглянула на мужа, что продолжил завтрак, но явно с испорченным настроением, и бросила взгляд на Хайтауэра, хитрого змея, который, как ей казалось, был доволен тем, что король в очередной раз прислушался к его совету. И теперь все продолжают трапезу в полной тишине, а по её завершению все быстро расходятся по делам: мужчины уходят на малый совет, Рейнира — следует за ними, а вот юных королев любезно проводят служанки в их новые покои.

***

Валейна медленно поднимается из-за стола, подходя к отцу и целуя того в щеку, вставая на носочки, и они, обменявшись легкими подбадривающими улыбками, разошлись. Она медленно направилась в выделенные ей покои, прекрасно зная верный путь в них. И девушка проходит по коридорам, иногда оглядываясь назад, чувствуя на себе чужой взгляд, принадлежащий служанке, которой было поручено проводить её. Хотя была ли в этом необходимость? И замирает в очередной раз возле колонны, пробегаясь фиолетовым взглядом по тощему личику простолюдинки, а затем прислушиваясь к звукам, улавливая знакомые ей голоса, чьих владельцев она может назвать без всяких догадок — Деймон и Корлис Веларион. — Как я и думал: король снова пошёл на поводу у хайтауэрского ублюдка, — произнес младший из мужчин. — Признаться честно, я и не надеялся на другой результат, Деймон, — ответил Корлис. В ответ лишь презрительная усмешка. — Ваше Величество, — тихо молвит со стороны простолюдинка, сделавшая шаг к младшей из королев, но та прерывает её, слегка подняв руку, приказывая замолчать. И продолжает слушать разговор дядюшек. — Что же, тогда, приступим к действию, — сказал Веларион, недолго промолчав, — Завтра же мои корабли, как и планировалось отправятся к ступеням, а я отбуду на заре. — Как и я, — проговорил Деймон, судя по звуку, отталкиваясь от стены и подходя к Морскому змею, — Расправимся с Триархией, пошатнем уверенность брата в правоте решений Хайтауэра и избавим корону от гнойника. Старший валириец слышно хмыкнул. — Так ли это просто? Отто Хайтауэр пустил свои корни так глубоко... — Значит, подожжем, как болото, которое только и делает, что затягивает в трясину всё, с чем имеет дело, — тихо, почти рыча, ответил Деймон. «Значит они решили вести войну за Ступени без поддержки короны», — про себя подумала девушка, — «Кто-то же должен думать о государстве, раз малый совет – место искателей выгоды». Конечно, оскорбляло то, что её отец и муж, правитель Семи королевств, совершенно не волнуется о нём, вникая и слепо веря словам Хайтауэра, но раз есть возможность защитить свои территории, то пусть так и будет — в конечном итоге отец точно убедится в своей неправоте. «Надеюсь, тогда ты всё поймёшь, папа», — пронеслось в её сребровласой голове, и снова служанка напомнила о себе: — Ваше Величество... «Четырнадцать, откуда такое нетерпение?» — Идём, — тихо, но чётко ответила девушка, выходя из-за угла, поворачивая голову в сторону, ловя на себе взгляд Деймона, что замер, сжимая рукоять меча и подняв голову вверх. И Валейна быстро развернулась на каблучках и прошла к лестничному пролету, проходя его, будто сбегая, да так, что молоденькая служанка запыхалась, молчаливо, тенью следуя за юной королевой. И вот они стоят перед резными дверями из тёмного древа, по которым быстро проходит фиолетовый взгляд, будто пытаясь разглядеть что-то ещё, а потом смотрит на сира Окхарта, что приветствует её кивком головы и открывает перед дней дверь. Из маленькой груди вызывает тяжёлый вздох, когда она обращает взор внутрь комнаты, и, сжимая руки в кулаки, не спеша проходит вперёд. Она пробегает взглядом по служанкам, что быстро завершают уборку, спеша удалиться, а после по сундукам, что заполнили пустующие покои, и проходит вдоль окна, оглядываясь, не замечая прежних столиков, кушеток, зеркал, ковров и прочего; здесь всё пустует, а когда-то пело жизнью. И, не обращая внимания на поклоны, адресованные ей, проходит по комнате, служащей солярием и замирает перед дубовым круглым столом, невольно проводя по нему рукой, пока сзади к ней подходит Шарра. — Ваше Величество, — и снова это обращение. Как же непривычно Валейне в сей момент, особенно, когда обращаются к ней и в покоях её покойной матушки, чьё место она заняла. Валейна оборачивается, устремляя свой взор на подошедшую к ней Шарру, молчаливо спрашивая, чего она хотела. — Как приказать обустроить ваши покои? Есть ли определенные предпочтения? — поинтересовалась женщина. И снова она оглядывает опустевшие, будто посеревшие покои. — Прикажите обустроить здесь всё, как было при моей матушке, — ответила девушка, скрепляя руки в замок, — Что-то пусть вернут из подвалов, а что-то, моё наследство и приданое, из моей комнаты. Остальное... — она задумалась, ведь некоторая часть матушкиных вещей была у Рейниры, — ...Потом решим. Просто обустройте здесь всё, как при королеве Эймме. Валейна замечает слегка озадаченный взгляд Шарры, но та, недолго подумав, понимающе кивает, смотря материнским взглядом полным утешения, а затем оборачивается к остальными и отдаёт приказ, пока девушка отворачивается от неё, осматривая комнату. «Теперь здесь буду жить я. Я буду ближе к тебе, мама», — подумала про себя сребровласая. И работа закипела. Слуги быстро стали выполнять приказ, не отдыхая, придавая покоям первоначальный вид: постепенно расставлялась мебель с более светлой обшивкой, что делала комнату свежее, а возращенные зеркала, гобелены и прочие элементы декора принесли былой уют, словно наполняя комнату жизнью, заставляя вздохнуть её полной грудью вновь. Валейна сидела на кушетке, что была возращена на свое место рядом с дверью, ведущей на балкон, и перебирала украшения в своих шкатулках, раскладывая их так, как удобнее ей. Но изредка отводила взгляд от прекрасных драгоценностей, касаясь рукой мягкой ткани кушетки, невольно поглаживая, вспоминая, как более полгода назад разговаривала здесь с сестрой и матушкой о женском долге. И Лейя прикрыла глаза, вспоминая их диалог, погружаясь в себя, пытаясь немного отвлечься. «У нас королевские утробы, у меня и у вас, девочки. Детская кроватка — это наше поле битвы. Мы должны научиться смотреть этому в лицо, не разжимая губ», — и вздрогнула, вспоминая её последние слова. Валейна поджала губы: «Наше поле битвы отныне одно, мама, как бы мы этого не хотели. Пожалуйста, мама, пусть наш мальчик родится здоровым». Наш мальчик. Её сын по крови, внук её матери по крови — их наследие. Валейна услышала позади себя, как открылась дверь, а затем голос Шарры, звучащий спокойно и ровно: «Ваше Величество, пришла принцесса Рейнира», но она никак не реагирует, лишь морщится, думая про себя, зачем она явилась вновь, хотя и понимает ответ — вновь просить прощение. — Рейнира, — проговорила девушка, не оборачиваясь, — Желаешь о чем-то поговорить? Рейнира, смиренно молчавшая, подступает к сестре, слегка касаясь её плеча, на что та дёргает им, и она потеряно прикусывает нижнюю губу. — Я желала поговорить с тобой, сестра, — ответил наследница Железного трона, обходя младшую сестру. Валейна вскинула на неё безразличный взгляд и сказала: «Так говори», а старшая отрицательно покачала головой, оглядев комнату, замечая, как ту приводят в порядок, и снова смотрит на сестру. — Пойдём прогуляемся в Богороще, — проговорила наследная принцесса, умоляюще смотря на сребровласую перед собой, молясь, чтобы та согласилась. Валейна оглядывается: за ними наблюдают любопытные создания — слуги с языками без костей, которые всё с удовольствием разнесут по замку, а значит не время и не место для ссор. И делать больше нечего: Лейя кивает, вызывая улыбку у Рейниры, что получила надежду на прощение. И обе направляются к двери, только Валейна несколько задерживается, передавая шкатулку с украшениями, быстро подошедшей к ней Шарре, внимательно посмотрев на её. — Ведите себя аккуратно и сдержанно, — тихо шепнула блудница, напоминая свои наставления. — Я помню, — так же тихо отвечает валирийка, закрывая шкатулку. — Говорите только: я сделаю, — шикнула женщина, — От памяти нет пользы, если ею не пользоваться. Валейна просмотрела на неё своими фиолетовыми глазами, а затем кивнула, признавая правоту и захлопнув шкатулку, последовала за сестрой, пока Шарра довольно улыбнулась уголками губ и продолжила свою работу — всё же нужно было играть роль хорошей главной служанки.

***

Лорд Отто последовал вслед за правителем, видя его беспокойство, которое тот старался скрыть, что не получалось, и он имел честь догадываться из-за чего, но не спешил спрашивать напрямую, подойдя к данному вопросу более лояльно, хитроумнее, как лис приметивший на охоте зайца. Впрочем, как и всегда. Он нагнал его в пару шагов, но подождал, пока они отойдут достаточно от зала малого совета, ведь остальные члены абсолютно точно будут не прочь выслушать, а кто-то и вставить слово. И вот они зашли за один из поворотов, начиная подниматься по каменной лестнице под взглядами придворных, что лишь отходили в стороны, опускаясь в поклоне. Визерис шел, слегка наклонив голову, погруженный в свои мысли, браня про себя несносный нрав младшего брата, служащий причиной многих проблем, и поднял глаза, только услышав, что кто-то приближается к нему. Он обернулся назад, поняв, кто это был, и на его лице мгновенно появилось обычное для него хмурое выражение. — Отто, — проговорил он его, продолжая идти, сцепив руки за спиной. Хайтауэр позволил себе прибавить шаг и поравняться с правителем, слегка кивнув головой, прежде чем заговорить: — Ваше милость, вы задумчивы. Что вас беспокоит? Могу ли я быть полезен вам? — поинтересовался лорд-десница. Но на его слова сребровласый только усмехнулся и сказал: «Боюсь, в причине моего беспокойства мне не помогут даже Семеро», и замолчал, пока не добрались до более уединенного места на лестнице, где они могли поговорить наедине, Визерис повернулся к Отто, останавливаясь. Его глаза были усталыми, но в то же время полными тревоги. — Моя проблема всем понятна, Отто, — проговорил мужчина, — Деймон. Отто сдержался от усмешки. — Он всегда создаёт проблемы так или иначе. И готов поставить на дракона, что большинство из его прихоти, — добавил Визерис, несколько поморщившись. — Вероятно вы думаете о том, что принц Деймон и лорд Корлис объявят войну Триархии без воли и дозволения короны, — проговорил рыжеволосый. — Верно. Они прошли в Твердыню Мейгора, где уже было не так много людей, в основном слуги и стража, на которую можно было не обращать внимания, ибо те из-за своей независимости или неграмотности не поняли бы о чём они говорят. Сребровласый мужчина скучающе посмотрел на прошедших мимо людей, тихо вздохнув, бросая мелкий взгляд сперва на покои одной жены, а затем, пройдя ещё немного, и второй, а Отто решил продолжить разговор, находя данную тему прекрасной возможностью для себя вновь расположить короля, как надо ему. — Ваша милость, принц Деймон всегда отличался буйным нравом, а лорд Корлис, вероятно, схож с ним в этом. И я не упускаю момента, что Морской змей всё ещё таит на вас обиду, — проговорил рыжеволосый, — И полагаю возможность войны с Триархей — знак протеста королевской воле. Визерис остановился, посмотрев на своего десницу, слегка нахмурившись: — И что вы предлагаете мне делать, Отто? — поинтересовался государь, надеясь услышать более положительный вариант решения, чем ему представлялось. Отто недолго помолчал, продолжая путь, а затем заговорил: — Не реагируйте, — ответил и заметил непонимающий взгляд мужчины, дающий понять, чтобы он продолжал, — Корона не должна принимать участия в войне, дабы избежать конфликта с Триархией. И рано или поздно конфликт без помощи королевских войск придёт в тяжёлое положение, и тогда... — Деймон будет вынужден остановиться. Визерис кивнул сиру Гаррольду, ставшему у дверей его покоев, после чего тот открыл ему те, давая пройти внутрь. Он быстро прошёл в свои покои, снимая со своих рук перчатки, которые стал носить чаще и кинул их на письменный стол, бросая внимательный взгляд на практически отсохший и почерневший палец; увы, чудо действенные методы лечения Меллоса не помогли его, и он практически не чувствовал его, да и уже стало казаться, что тот скоро отпадет. И тяжело вздохнув, радуясь, хотя бы тому, что гнойники на спине стали заживать, обошёл рабочее место, опускаясь в кресло, внимательно посмотрев на своего десницу, обдумывая его слова. С одной стороны, оно и верно, ведь рано или поздно, запасы могущественного мореплавателя Корлиса Велариона иссякнут, а на войне это случается в разы быстрее, и тогда им ничего не останется, кроме как обратиться с прошением к короне. Но с другой стороны — Деймон. Визерис хорошо знал своего брата, а особенности его непредсказуемость, но не мог продумать и шага в том, что придумает изворотливый нрав братца. И всё же более лучшего варианта он не видел, а потому молчаливо согласился. Отто же, наблюдавший за размышлением своего короля, тихо хмыкнув, скрепив руки в замок, пряча за бородой усмешку, прекрасно понимал, что всё идёт как надо. — Не придавайте этому большое значение, Ваше Величество, — проговорил мужчина, — Пока стоит позаботиться и о других, более важных делах для королевства, — и поймав его фиолетовый взгляд продолжил, — Народ ожидает наследника. — Да, наследник... — проговорил Визерис, кивая. — И я более чем уверен, что меньше, чем через год мы услышим детский плач в стенах Твердыни. Визерис кивнул, слегка улыбнувшись. — С позволения богов уже к началу следующего года я буду держать на руках своего сына, — и отвел взгляд, вновь задумываясь о своём долге перед державой.

***

Алисента молчаливой тенью прошлась от сундука до сундука, украдкой без интереса глядя на содержимое в них, а вернее на то, что очень скоро заполнит её новые покои. Более она не будет жить в Башне десницы, как раньше жила с отцом, а ещё ранее и с матушкой, и с братом, пока те не покинули их: Гвейн отправился в Старомест, матушка — умерла. Она поджала розовые губы при воспоминаниях детства, а затем при мысли о реальности: ей хотелось быть свободной, какой она ощущала себя будучи маленькой девочкой. Девушка была бы рада любому тихому замужеству за достойным мужчиной, возможно, и за тем, чей замок находится в сотнях лиг от столицы, и верно бы исполняла свои обязанности. Хотя стоит ли врать о том, что Алисента хотела сбежать от отца? Нет, она хотела сбросить с себя оковы, которые он наложил на неё, но в то же время всё внутри неё твердило — молчи и делай. И Алисента смолчала и покорилась воле отца и Семерых, только что теперь? Она — королева-консорт Семи королевств, да и муж её не груб, а вежлив, ласков и по-своему весел, и думать невозможно было о том, что Визерис может причинить ей вред или обидеть — не такой он человек, как она узнала. Любая девица сказала бы: «Чем не удача? Живи и радуйся!». Вот только чему? Алисента, как и прежде, в короне или без неё, осталась под влиянием отца, которое она прекрасно понимала и признавала, но ничего не могла с ним поделать, а потому осознала очень быстро, что должна продолжать действовать в интересах их семьи. Алисента инстинктивно сцепила руки в замок, проводя подушечками пальцев одной руки по израненной коже на другой, от чего ту неприятно защипало, что заставило поморщиться, но тем не менее нажала уже ногтем, а затем резко провела, задевая, поддевая бордовую корку и сдирая ту. Она посмотрела мимолетным взором на служанок, что быстро раскладывали её вещи по новым местам, а затем, слегка вздрогнув, посмотрела на одну из них, что подошла к ней, показав семиконечную звезду. — Ваша милость, куда желаете поставить знак Семерых? — спросила та. Рыжеволосая поджала губы. Она быстро оглядела комнату, ищя глазами достойное место, а потом тихо, без ощущения особой уверенности, словно без земли под ногами, ответила: — Поставьте на стол рядом с зеркалом, — и заметно расслабилась, когда та кивнула и принялась исправлять приказ. Она ещё несколько минут наблюдала, как всё расставляют по местам, а затем опустилась на кушетку, заняв израненные руки иголкой с ниткой да тканью, решив найти некое успокоение, пусть и временное, в вышивке. Хотя и то продлилось не долго — вскоре двери покоев раскрылись и на пороге появился Отто Хайтауэр, а один его внешний вид, заставил Алисенту подскочить со своего места и быстро подойти к нему, как по привычке. Её зелёные глаза устремились на него, а сама она тихо промолвила: — Отец. Но внимание Отто больше привлекли служанки, которым он быстро приказал удалиться, оставляя их с дочерью наедине, но и тогда он не заговорил: прошёлся по комнате, осматривая всё, а затем остановился за спиной дочери, что быстро обернулась, посмотрев на него с некой надеждой на добрые слова или обыкновенную похвалу. Из груди Алисенты вырывается волнительный вздох, пока сама она думает о том, что скажет ей отец. Отто же сделал ещё несколько шагов, а затем посмотрел на дочь, подходя уже к ней, заговорив: — Вот мы и добились того, к чему шли, Алисента, — проговорил мужчина. «Того, к чему стремился ты», — пронеслось в голове девушки, но она промолчала, кивнув, натягивая легкую и дрожащую в уголках улыбку. — Ты — королева, жена короля, дочь, — произнес рыжеволосый, — Сами Семеро освещают тебе путь, а удача — сопутствует, — он мягко коснулся её лица руками, потирая большими пальцами щеки, — И всё же впереди ещё много трудов, а также усилий, которые непременно будут потрачены. Алисента хмурится, хотя понимает к чему он — рождение наследника, и всё же следует давно заведенной привычке и послушно спрашивает, как глупая девочка, хотя совершенно не испытывает в этом потребности. «На что?» — так глупо звучит её вопрос. Отто положил руки ей на плечи, мягко сжал их, казалось, с гордостью, но в то же время с какой-то неловкой силой, которую старался не показывать. Он посмотрел на нее, на дочь, которую готовил для этой роли всю свою жизнь: когда-то он рассматривал момент приближения Алисенты к Старому королю, чего уж таить, но тот был уже слишком стар и немощен, да и видел в ней свою распутную девку-дочь, Сейру, сбежавшую за Узкое море, а потом удачно был избран Визерис, что не имел наследника мужского пола, зато имел хрупкую здоровьем жену, которая, как он и рассчитывал, не выдержала очередных родов. И всё же будь рядом с ними Алерия, он не может сказать точно, но скорее всего дочь бы не стала той, кем является сейчас. При одной такой мысли, мужчина почувствовал укол сожаления, но с легкостью подавил его: не для сожаления он проделал весь этот путь. Он никогда не был слабым, когда дело касалось эмоций, и сейчас не стал исключением. Отто ещё несколько мгновений посмотрел на неё, видя, как, впрочем, и всегда, в ней копию Алерии. — У меня есть для тебя подарок, — произнес он, потянувшись к карману своего камзола, — Твоя матушка хотела, чтобы ты носила его после своей свадьбы. Алисента нахмурилась, тихо ахнув, завидев в руках отца золотую тонкую цепочку с одной лишь маленькой, но точно выполненной семиконечной звездой. Она подняла свои зелёные глаза на отца, замирая, понимая, что значит для них эта вещь: когда-то данное простое, но изящное украшение любила покойная леди Хайтауэр и даже умерла с ним на шее, произнеся последнюю молитву. — Отец... — Ты должна исполнить свой долг, Алисента, — прервал всю значимость момент Отто, вложив в ладонь дочери украшение, — Как и твоя мать. Ты должна первая подарить короне сына. Алисента поджимает губы. — Теперь ты должна быть начеку и особенно осторожной с собой. Нельзя допустить, чтобы следующий король вышел из греховного чрева Валейны, — прошептал он, сжав вновь плечи девушки, — С этой ночи он будет звать вас по отдельности и по очереди — он же честный и справедливый! И только сегодняшняя ночь покажет, кого из вас он считает выше и от кого желает сына; и если это будешь не ты, то ты должна сделать всё, чтобы исправить это. Иначе мы потеряем всё. Алисента прикусывает нижнюю губу под твёрдым взглядом отца, желая сказать, что не хочет первенства в подобной, так называемой, гонке, но молчит — её слова ничего не решают. И остаётся лишь только кивнуть, согласиться со своей участью.

***

Рейнира быстрым шагом поспела в Богорощу, оборачиваясь назад время от времени, дабы убедиться, что младшая сестра идёт за ней. Она подошла к чардреву, поднимаясь, приподняв юбку, по его корням по возвышенности, желая, чтобы только сестра слышала её, а потому отошла в такое уединенное место, и обернулась, посмотрев на Валейну, что также последовала её примеру, только поднималась без особых усилий, да и без энтузиазма в глазах. Старшая из девушек поджала губы, а затем прикусила нижнюю, скрепляя руки в замок, прижимая его к своей маленькой груди, что, то поднималась, то опускалась при каждом вздохе и выдохе, пока в голове крутились роем пчёл слова, которые она желала сказать ей, тогда как Валейна хмуро, из-под серебряных бровей посмотрела на неё, ожидая того, что она желает сказать, хотя с каждым разговором темы не менялись — она молила о прощении. Валейна выжидающе посмотрела на неё: определённо ей надоели все разговоры, но признаться честно, в глубине души, ей начинали нравиться всё её просьбы и мольбы о прощении. Ей казалось, что всё так и должно быть. Ей нравилось, она наслаждалась, словно питалась подобным, создавая чувство внутреннего удовлетворения. Она вскинула голову, встряхнув серебряными волосами, внимательно посмотрев на старшую сестру, а затем скрестила руки на груди, показывая, что она готова. Вот только Рейнира не спешила начинать разговор, недолго рассматривая младшую, подмечая все детали, будто пытаясь запомнить ту. — Я слушаю тебя Рейнира, — проговорила девушка, — Я желаю закончить наш разговор как можно быстрее. — Валейна, нам правда нужно поговорить, как сестра с сестрой, — перебив её, сказала наследная принцесса. Валейна улыбнулась уголками губ, кивнув, слегка покачнувшись с пятки на носок. — В таком случае я могу назвать беседу ненужной и бесполезной, — ответила девушка, вызывая хмурость сребровласой, — Что ж, говори. Уверена и тебе есть куда спешить, ведь жизнь принцессы Драконьего камня наполнена своими хлопотами, о которых нельзя забывать. Ведь так? Рейнира нахмурилась, покачав головой и сделав шаг вперёд, к ней. — Валейна, я понимаю твою злость на меня, но так было только лучше: я желала спасти тебя от позора, после того, что сделал Деймон, — проговорила быстро и шёпотом старшая. Лейя нахмурилась, наклонив голову на бок. — А что он сделал, Рейнира? — и сделала шаг к ней, — Что он сделал? Она всматривалась в её молодое лицо, видя, как подрагивают мышцы лица. — Разве тогда, рассказав всё, я не сказала, что осталась непорочной? Разве тогда ты не сказала, что веришь мне? Не ты ли обещала сохранить мой секрет, как я хранила твои? — и подождав пару секунд, усмехнулась, а затем тихо рассмеялась. Валейна поставила руки в боки, опустив голову, иронично улыбаясь больше самой себе, нежели сестре. — Валейна, я помню, что ты говорила. — Но не сдержала обещание. И вновь юные фиолетовые глаза прошлись по Рейнире, рассматривая её, пока на губах повисла усмешка, а сама новоиспеченная королева покачала головой. — Ты просишь прощения за свой поступок, который не должна была совершать. Ты обещала мне, — проговорила девушка, — Ты сказала, что веришь мне, но теперь посмотри на себя! Растоптав свои же слова своей ножкой ты... Четырнадцать! Просишь у меня доверия к тебе? — и снова смех, только более громкий, — Да ты разрушила мне жизнь, а теперь просишь прежнего отношения к себе. — Валейна, — Рейнира попыталась коснуться сестры, желая обнять, как в детстве, и успокоить порыв. — Не трогай меня, — она слегка приподняла руки, — Никогда не трогай. Рейнира нахмурилась, услышав, эти слова, а затем тихо, сохраняя в уголках глаз слезы, проговорила: «Прости меня, пожалуйста, прости», вновь предпринимая попытки коснуться её, от чего Валейна дёргается, вытягивая перед собой руки, показывая, чтобы она не подходила. Девушка морщится, качает головой, поджимая губы. — Я прощаю тебя, — вдруг срывается с уст королевы, но слова звучат неискренне, фальшиво, заставляя Рейниру замереть. — Нет, ты не простила меня, ты злишься... — А ты ждёшь иного? — вдруг спросила Валейна, — Ты просила, чтобы я сказала, что прощаю тебя и я сказала. Чем ты недовольна? Рейнира поджимает губы, не знаю, что и ответить. Она молчит до тех пор, пока за спиной не раздаются слышные шаги, а затем не раздается голос её телохранителя, сира Кристона Коля: — Принцесса, септа Марлоу попросила передать, что ждёт вас на занятиях. Но Рейнира стоит, смотря на сестру, пытаясь понять, о чём та думает, а та лишь отрицательно качает головой, тихо произнеся: «Иди». И Нира поджимает розовые губы, что рефлекторно дергаются в порыве, но она пытается сдержаться; и приседает в поклоне. — Да, ваша милость, — произносит отстраненно Рейнира, словно, не видя больше перед собой сестры, а только лишь королеву. Валейна кидает взор в её сторону, когда она удаляется из Богорощи, а затем обнимает себя за плечи, вскидывая взгляд вверх, к красной листве чардрева, улавливая кожей лица приятный ветерок, прислушиваясь к успокаивающему шелесту листвы, и только потом поворачивает голову в сторону, бросая взор на терпеливо ожидающего её сира Окхарта. Тот кивает, получив её взгляд, пока сама девушка аккуратно спускается с пригорка. — Ваше Величество, — проговорил рыцарь. — Отведи меня к моей драконице.

***

Она ощущает умиротворение, когда сидит на холодном камне за территорией Красного замка, а на её коленях покоится серебристая и чешуйчатая голова, точнее только нос и тот не полностью, Среброкрылой — её верной и преданной девочки. Валейна не поднимается сегодня с ней в небо, но оно и не нужно, чтобы поддерживать их связь, что поистине могла считаться крепкой, ведь самка часто обладала схожим настроением со своей всадницей, так произошло и в этот раз, когда девушка пришла к её пещере недалеко от замка, в которой она обосновалась по возращению с Дрифтмарка; драконица была в необъяснимо подавленном состоянии, то ли от одиночества, то ли от неудачной охоты, как можно было предположить, но та была сыта, и судя по всему пока не нуждалась в обществе других драконов. Валейна аккуратно проводит рукой по чешуе, мягко и нежно поглаживая свою крылатую подругу, которая прикрыв глаза, тихо, совсем не слышно, урчит, иногда слегка приподнимаясь, прося ещё ласки, как изласканая кошка. На уголках губ появилась лёгкая улыбка, когда Среброкрылая приоткрыла глаза, посмотрев на свою всадницу, а та взамен прошептала на родном языке: «Прости, что сегодня мы не поднялись к облакам, но завтра и следующие дни — обязательно», а в ответ удовлетворенный рык. Она ещё немного сидит с ней, пока драконица не издаёт что-то наподобие рыка, медленно поднимая голову с колен всадницы и посмотрев ей за спину, сузив глаза. И Валейна следует её примеру, оборачиваясь назад, замечая направляющуюся к ним из замка рыжеволосую девушку, прекрасно узнавая в ней Алисенту Хайтауэр, пока Среброкрылая вновь рыкнула. — Да, куда же нам хоть час спокойствия, — произнесла королева, погладив свою драконицу, — Подожди здесь, девочка, я скоро приду. Среброкрылая уркнула, немного успокоившись и слегка отстранившись от своей всадницы, давая той подняться на ноги, пока Валейна слезает с камня и неспеша подходит к сира Треву, что приостановил дочь десницы, оставляя ту на безопасном для неё расстоянии. — Алисента, — назвала девушку по имени Валейна, обходя Белого плаща, слегка касаясь его предплечья, давая понять, что всё хорошо, — Сир Трев, мы поговорим с королевой Алисентой, — судя по всему именно за этим и пришла девушка. Валейна подошла к Алисенте, касаясь её и беря под руку, уводя тем самым в сторону. — Алисента, о чём... ты хотела поговорить. Ты ведь за этим пришла? — спросила она, посмотрев на личико рыжеволосой. Хайтауэр утвердительно кивнула. — Я пришла лишь сказать, что не хочу враждовать с вами...тобой. И пусть между нами и были разногласия, я не хочу, чтобы они заложили основу ненависти и распрей между нами, — произнесла дочь десницы, внимательно смотря на Таргариен. Валейна внимательно выслушала её, изучая при этом выражение лица, а затем поняла — видимо она не знает, что делать, а потому хочет обезопасить себя. Конечно, их вражда уже началась, пусть и без воли Алисенты, но зато по воле её высокопоставленного отца. И продолжение было неизбежно. Хотя и иметь хорошие отношения с ней, хотя бы в первое время не помешает: одной проблемой меньше. Валейна слегка кивнула головой, соглашаясь с ней: — Мне бы тоже не хотелось вражды, — и берёт её за руку, — В конце концов мы теперь по одну сторону баррикады. Алисента так же улыбается, кивает, слегка обхватывая руку младшей девушки, несильно сжимая. Они ещё недолго говорят, перекидываясь несколькими фраза, после чего Алисента сослалась на прохладу, идущую от моря, отправившись обратно в замок. — Легкомысленная дура, — говорит Валейна, возращаясь к Среброкрылой, которой, кажется, тоже надоело общество девчонки Хайтауэр, — Моя девочка. И вновь начинает свои ласки, от которых Среброкрылая практически готова мурлыкать, но не умеет, поэтому звуки удовлетворения заменяют тихие и довольные урчания, заставляя свою всадницу искренне улыбаться, иногда даже посмеиваться. — Умница, девочка, — её рука прошлась по немного мокрому носу, ощущая на ладони теплое дыхание. — Принц. — Окхарт. Валейна резко обернулась, услышав за спиной голос дяди, а затем тихо вздохнул, заметив его, направляющегося к ней, и ещё раз погладила Среброкрылую, прежде чем сказать ей: «Полетай, девочка». И драконица издав тихий рык, неспеша отошла от неё, слегка взмахивая крыльями, готовясь взлететь, от чего серебряные волосы королевы немного приподнялись, развеваясь по ветру, а сама Таргариен лишь посмотрела в сторону идущего к ней родственника, сложив руки на коленях в замок. — Дядя, — произнесла сребровласая. Деймон скрепил руку на рукояти меча, подходя к ней и останавливаясь уже у самого камня. Он посмотрел на неё исподлобья, хоть и сверху вниз. — И оно стоило того? — спросил на валирийском Порочный принц, явно намекая на её брак. Валейна наклонила голову в сторону. — А ты оставил мне иной выбор? Стать шлюхой, но под тобой или... — Под моим братом, твоим отцом, на троне, — оборвал её Деймон, — Если такова была твоя цель, то ты добилась своего поздравляю. — Но ты не добился своего, — ответила Валейна. Он внимательно посмотрел на неё, сузив глаз, пока губы вытянулись в тонкую полоску сожаления. — Не добился, — сказал Деймон, — В этой битве я повержен. Вот только принесла ли радость тебе победа? Валейна тихо вздохнула, на мгновение отводя взгляд, а затем вновь посмотрела на него, решив, что данный разговор бесполезен. Или просто не желала слушать правду. — Я слышала ваш разговор с Корлисом Веларионом. Вы решили воевать против Триархии? — уже на общем языке спросила с него девушка. Мужчина хмыкнул такой резкой перемене темы для разговора, а затем обошёл её, присаживаясь рядом с ней, так, чтобы его нога, касалась её, и тихо заговорил на родном языке: — Триархия уже давно положила глаз на наши земли, а твой отец — свято верит этому ублюдку Хайтауэру, а не тому, что говорят ему другие. Лейя усмехнулась, ответив: «Ты думаешь, я не вижу этого?», и повернула голову в его сторону, замечая и на его губах усмешку, а затем отвела фиолетовый взор, посмотрев на тихо поднимающиеся волны прибрежных вод. — Мой долг, как Таргариена, защитить то, что принадлежит нашему роду, — продолжил мужчина. — Верно, — и вновь фиолетовые глаза, прошлись по его профилю. Валейна тихо вздохнула, — Жаль, что я не родилась мальчиком. Могла бы сражаться бок о бок с тобой. Деймон покачал головой. — Кажется ни Висенье, ни Рейнис не мешало отсутствие члена биться со своим братом-мужем Эйгоном, — ответила Таргариен. — А ты считаешь у меня есть подобное право? Будь оно я бы уже давно бы была на Ступенях, — призналась девушка, посмотрев на свои руки. Деймон повернул голову в её сторону, окинув внимательным взглядом племянницу, поджимая губы: у неё определенно не было выбора, никогда не было, а когда таковой и представлялся, точнее его подобие, всегда предпочитали более правильный для неё вариант. А теперь у неё только долг. Долг перед их родом. Сребровласый мужчина тихо вздохнул, а потом ответил: — Ты сделала то, к чему стремилась для достижения целей, но теперь ты должна сделать только одно, — он сжал её руку, от чего она сперва вздрогнула, а потом посмотрела на него, — Не дай Хайтауэрам ни на шаг приблизиться к Железному трону, иначе их будет не остановить и дом Таргариен канет в бездну. Валейна посмотрела на него, нахмурив брови. Он наставляет её? — Надеюсь, ты найдёшь свой путь, — проговорил напоследок Деймон, прежде чем замолчать. Он отпускает её? Валейна замерла, обдумывая его слова, а затем поджала губы, сжав его руку. Она усмехнулась. Так просто? Он стал одним из тех, кто чуть не погубил её, из-за кого она испытала позор и самое главное обречена на подобную жизнь, а теперь желает ей счастья? — Найду, не беспокойся, — придя в себя, объявила Валейна, отпустив его ладонь, слегка отвернувшись, — Желаю тебе скорой победы, дядя. Она отвела взор, слегка притупив, а затем обернулась назад, замечая направляющегося к ним сира Окхарта, а за его спиной послушно стоящего пажа. Сребровласая вскинула голову, посмотрев на него, а тот немного замявшись, то ли с непривычки, то ли от присутствия Порочного принца, молчал, привлекая к себе внимание и брата короля. — Сир Окхарт? — спокойно произнесла королева. Белый плащ кивнул. — Ваша милость, — проговорил рыцарь, обращаясь именно к ней, — Король зовёт вас к себе вечером. Валейна замерла, слегка покраснев, пусть и пытаясь взять себя в руки, поняв, для чего позвал её отец, а вот Деймон отвернулся, раздражённо хмыкнув: «Решил приступить к зачатию наследника, брат?». Она посмотрела на Порочного принца кратким взором, замечая его раздражение, что так хорошо отразилась на его лице, и поджала губы, понимая, как ему неприятно слышать подобное. Ровно так же, как и ей неловко. Но Валейна нашла в себе силы, преодолеть стыд и, в какой-то мере, нежелание, кивнула сиру Отхарту, показывая, что она всё поняла. И посмотрела на Деймона, аккуратно поднимаясь со своего места: — Увидимся, когда придёт время, дядя, — и не дождавшись ответа, приобняв себя за плечи направилась в сторону замка, ощущая на себе пронзительный взгляд Порочного принца, провожавшего её, а, возможно, и прощавшегося, и мысленно сказавшего себе: «Когда придёт время для нас».

***

Она отдалась отцу после ужина, будучи уже полностью подготовленной к тому, что должно произойти: приятные масла, впитавшиеся в чистое тело, успокаивали, а наставляющие слова служанки помогли немного забыть и отвлечься, а также поубавить стыд. И вот она осталась в белой сорочке да нетугом корсете с чулками, подвязанными голубыми лентами, в тон к сегодняшнему платью, и прижата к нему по собственной воле, наблюдая за тем, как он сбрасывает камзол, но вот на рубаху уже тихо произносит: «Позволь?», и, получая слегка удивленный взгляд, но затем кивок, развязывает завязи. Её фиолетовый взор иногда устремляется вверх, но едва тот встречается с его, тут же отводится вниз, и так несколько раз, пока девушка не замирает, как и правитель; их губы касаются друг друга, уделяя особое внимание, пока пальчики уже с большей уверенностью продолжают свои действия, а потом рубаха летит на пол к их ногам. Щеки Валейны вспыхивают, когда она слышит, как мужчина приспустил штаны одной рукой, пока другой удерживал её за талию. Валейна покорно присаживается на кровать, когда Визерис встаёт меж её ножек, наклоняясь к её плечам, начиная нежно покрывать поцелуями каждое, пока сама девушка обнимает его за шею. Она слегка выгибается вперед, когда поцелуй приходится на шею, а его пальцы стаскивают вниз с плеч платье, а потом переходят на корсет, быстро из-за легко шнуровки расшнуровывая его, избавляясь. Валейна улыбнулась уголками губ, слегка приподняв их, а потом когда Визерис намеревается уложить её на спину, упирается ему в грудь руками и шепчет в губы: — Можно я попробую..? И намерено не договаривает, встречая некое удивление её смелости, но не сопротивление; она тихо поднимается, а затем продолжая обнимать его, взбирается на него, оказываясь сверху. Она упирается руками в подушки по обе стороны от него. — Уверена? — тихо спрашивает Визерис, проходясь рукой по позвоночнику дочери. — Да, — так же в тон отвечает девушка, — Только...помоги. Она ощущает, как его руки переместились ей на бедра, несильно, но направляя, и слегка приподнимая голову, прикрывает глаза, чувствуя, как медленно в неё проникает её достоинство. Валейна издаёт тихий стон, цепляясь за плечи отца, слегка царапая их. Оба выжидают несколько минут, давая друг другу привыкнуть к ощущениям. Валейна начинает двигаться первая, то поднимаясь, то опускаясь, прикрыв фиолетовые глаза, издавая стон, иногда прислушиваясь, слыша, как и с уст короля срываются звуки удовлетворения; вскоре присоединяется и он. Вначале они двигаются не спеша, подстраиваясь друг под друга, а затем ускоряются уже в такт. Им нужно ещё время прежде, чем прийти к завершению вместе. Валейна издает последний стон, чувствуя, как нутро сжимает его достоинство, пока чрево наполняется семенем, и, прикрыв глаза, немного подождав, аккуратно слезает при помощи отца. Она ложиться рядом с ним, только на живот, так же переводя дыхание и отвечает утвердительно на вопрос о самочувствии. И затем они молча лежат в одной постели несколько минут, приходя в себя, прежде, чем девушка не решается спросить: — Отец, — произносит она, обращая на себя внимание, — Тогда в септе я увидела на твоем клинке, раскаленном в жаре огня, несколько слов на валирийском, но не смогла разобрать что там написано. Визерис вздыхает, думая рассказать ей или нет, поведать старое пророчество или смолчать, но всё же решает рассказать, как совсем недавно поведал и Рейнире, хоть и знает, что тайна передается от короля к его наследнику. — Когда-то кинжал принадлежал Эйгону Завоевателю, — начал рассказ Визерис, — Эйгон смотрел на воды залива с Драконьего Камня и видел за ними богатые земли. Но к завоеванию его побудили не только амбиции. Он видел сон. Очень немногие Таргариены со времен Древней Валирии были сновидцами, подобно той, что уберегла наш дом от Рока. Как Дейнис предвидела конец Валирии, так и Эйгон предвидел конец мира людей. — он внимательно смотрит на дочь, слегка обняв её, пока Валейна легла к нему на грудь. И Виза поглаживает её волосы,  — Всё начнется с ужасной зимы, пришедшей с далекого севера. Эйгон видел кромешную тьму, которую несли зимние ветра. И то, что таится в ней, уничтожит мир живых. Валейна хмурится, не до конца понимая его: — Что это? Что там таилось? — Этого Эйгон не сказал, если вообще знал. Но во сне он видел свет, достаточно яркий, чтобы противостоять тьме: огонь драконов, — ответил король, — И когда придёт великая зима, Вестерос должен сплотиться, а на троне сидеть — Таргариен. Эйгон назвал этот сон «Песнью льда и пламени». Валейна задумывается над тем, а правдивы ли слова Завоевателя. — Но...Что написано на кинжале? — «Моей крови будет Обещанный принц, и принесёт он Песнь льда и пламени». Валейна прикрывает слегка глаза, вспоминая слова ведьмы Эболы на вопрос о том, кто сядет на трон после её отца: «Дракон, чьи крылья будут сильнее.» Были ли эти пророчества как-то связаны друг с другом? От неё ли произойдёт обещанный принц? Валейна молчала, рассуждала, пока Визерис посмотрел на тумбу, на которой одиноко лежало золотое кольцо с гербом рода Аррен. Он тихо вздохнул, но потянулся к нему, беря то в руки, смотря на него, а затем медленно поднес к губам, целуя, невольно вспоминая свою покойную любовь: «Прости меня, Эймма». — Валейна, — спокойно произносит мужчина, привлекая внимание дочери, заставляя ту приподняться и посмотреть на него. Он аккуратно берет её за руку и притягивает к себе, — Я хочу преподнести тебе ещё один свадебный дар, — и надевает кольцо на её тонкий пальчик, — Я хотел бы, чтобы ты всегда носила его в память о своей матушке. Валейна смотрит на украшение, пробегаясь по нему взгляду, узнавая: именно его чаще всего одевала матушка и даже умерла с ним на руке. Она поджимает губы, вспоминая, как узнала о её кончине, а теперь она занимает её место. Сребровласая быстро кивает, не смотря на отца. — Да. Я всегда буду его носить при себе, — тихо и несколько дрожащим голосом произносит юная королева. «Я всегда буду рядом с тобой, мама.»