Поменяться местами

Земля поддерживал Марса по дороге до третьей орбиты. Он чувствовал себя крайне неправильно. Он на протяжении миллионов лет не замечал проблем Марса. Четвёртый казался вполне нормальным и разве что очень вредным. Жизненосец сперва испугался, когда прикоснулся к Марсу, но затем его загрызло чувство вины. Марс был таким... лёгеньким. Пёрышко среди планет. Его было крайне легко передвигать. Когда-то давно красный весил куда больше. Что случилось? Было ощущение, что Марс вот-вот откинется. А ведь нужно было просто почаще обращать на него внимание, и тогда он был бы в порядке. Земля мог это сделать. Но не стал. Третий ощущал, как Марс хватается за него, едва цепляясь своей гравитацией. Слышал, как он тяжело дышит. Земля остановился, чтобы дать ему отдышаться. Пока четвёртый отдыхал, жизненосец думал, что делать дальше. — Хей, Мимас, — позвал он. — Что, Земля? — Можешь, пожалуйста, слетать до Луны с Европой и Деймосом? Попроси их прилететь к нам. — Нет проблем, — вздохнул одноглазый. Он медленно начал движение к третьей орбите. Все его мысли сейчас были заполнены фактом наличия внутри него каких-то рачков, а где-то там, на последнем месте стояла задача. Будет чудом, если спутник о ней не забудет. — Тебе больно? — Спросил Земля Марса, когда серая луна скрылась из виду. В ответ Марс что-то пробубнил и кивнул. — Сильно болит? Красный снова кивнул, а затем сплюнул магму. — Я боюсь нести тебя, я могу случайно тебя поранить. Лу... Вот чёрт, забыл, что Луны здесь нет. Я бы попросил его принести нам обезболивающее. Ну ничего, Мимас скоро приведёт его... Надеюсь. Кхем! Марс, ты потерпишь ещё немного? Я слетаю туда и обратно. В ответ на это четвёртый неясно прохрипел. Земля расценил это как "да" и отправился на свою орбиту искать препараты.

***

— Марс, обезболивающее у меня. Ты только не бойся, но его нужно будет вколоть. Нутро красной планеты сжалось и похолодело. Сейчас будет укол. А без него никак нельзя? Внезапно боль, которую испытывал Марс, показалась ему пустяковой. Вообще не настолько сильной, чтобы она была поводом для укола. — А-а мажет не надо? — Ты не хочешь укол? Он быстро подействует. — Не хочу. Есть что-нибудь другое? — Есть таблетка, но она горькая и дольше- — Таблетку. — Ладно. Тебе дать целую или раскрошить её? — А как лучше? — Марс уже не смотрел на Землю и не очень-то хорошо понимал, что происходит, его голос был тихим и усталым. Вскоре четвёртый прикрыл глаза, а его губы вытянулись в тонкую линию. Если не знать Марса, то можно подумать, что он испытывает лёгкий дискомфорт. Но Земля знал железобетонную натуру своего друга и был больше чем уверен, что Марс бы сейчас завыл от боли, если бы не третья планета. На чужих глазах ему не хотелось проявлять слабость. Одному можно немного повыть и поплакать, но сейчас — нет. Марс — железная планета. Стальная. С несгибаемым характером. Он сильный, а сильные не плачут. Хорошо, что на него не смотрят его спутники, с ними было бы гораздо сложнее. Четвёртый оскалился и зажмурил глаза от пульсирующей боли, когда Земля передвинул его, предотвратив столкновение с астероидом. Марс сдавленно зашипел сквозь сжатые зубы, на одной стороне нижние не попадали на верхние. Снова открылась рана и начала сочиться магма. Струйка за струйкой, красная светящаяся жидкость утекала. Скатывалась ручейками по лицу и застывала уродливой чёрной коркой. Перед глазами всё плыло — четвёртый не понял, было ли это от накативших слёз или от потери магмы. Всё кружилось... Хотелось плакать. Марс невольно всхлипывал и ощущал, как Земля, чужая планета, пытается его успокоить какими-то словами, явно ласковыми и нежными касаниями. Марс ненавидел себя за это. Какой же он жалкий. Чуть что — сразу в слёзы. Слабак. Его сейчас жалеют из-за того, что он ревёт как маленькая плакса. Четвёртый терпеть не мог, когда его жалели, но где-то на подсознательном уровне понимал, что ему сейчас можно быть слабым. Что Земля его не обидит. Перед ним можно показываться мягким и ранимым и получать телячьи нежности и погладушки. Хотелось больше погладушек, но гордость помешала красной планете насладиться моментом. Марс отпрянул от третьего, и с противным ощущением борьбы идеалов терпел и наслаждался тем, как Земля аккуратно вытирает ему лицо и спрашивает, больно ли ему или уже нет. А что подумают спутники, если увидят, что их планета даёт слабину и ведёт себя как какой-то сопляк? Что, если они узнают, что Марс, оказывается, не самый сильный в мире? Что, если он перестанет уделять лунам внимание? Сейчас четвёртый всё больше концентрировался на себе, на своих травмах, на своей боли и это беспокоило его. Он больше не тот, кто держит на себе весь мир. Марс больше не был неуязвимым супергероем для своих детей. Он стал слабым и беззащитным. Пора бы уже раз и навсегда смириться с тем, что он побитый и истощённый слабак и чтобы выбраться из этого состояния, ему придётся принимать помощь. И ласки. Особенно от Земли. Хотелось чувствовать его касания дольше, слышать его голос чаще. Задумчивый взгляд четвёртого был устремлён куда-то далеко-далеко. Земля понял, что объяснять ему что-либо будет бесполезно: Марс сейчас мало что поймёт — слишком устал. — Сейчас, один момент, — третья планета думала, что же предпринять. Укол Марс не хочет, а зная о его вредности и непримиримости, то об уколе речи быть не может. Красный будет уворачиваться и убегать до последнего. Значит, остаётся таблетка. Земля посмотрел на белого цвета таблетку с риской посередине. Свою таблетку, которую он когда-то сделал для себя. Она рассчитана на его массу, а не на массу Марса. Если дать четвёртому целую таблетку, то он погибнет от передозировки. По-хорошему нужно взвесить Марса и затем с помощью пропорции выяснить, сколько действующего вещества можно ему давать. Лекарства — не игрушки. С ними нужно быть предельно аккуратным, недаром говорят: "всё есть яд и всё есть лекарство, то и другое определяет доза". Кажется, это сказал Парацельс. Умный человек был. Ходит легенда, что этот алхимик почти добился бессмертия. Третий решил использовать один из своих искусственных спутников. С его помощью Земля вычислил точный объём Марса и его плотность, а затем просто перемножил их, получив массу. И... результат его совсем не обрадовал. Сука. Марс весит меньше Меркурия. И что делать? Жизненосец вздохнул. Ему пришлось разломать таблетку надвое по риске, затем Земля взял одну из половинок и разделил ещё надвое, получив две четвертинки. Мысленно он разделил четверть таблетки на пять частей, а затем с ювелирной точностью отколол одну. Сейчас Марс весит в двадцать раз меньше Земли, значит, ему нужно в двадцать раз меньше лекарства. Но, делая поправку на состояние четвёртого, жизненосец слегка уменьшил эту крохотную двадцатую часть таблетки, отломав пару углов. А вдруг организм Марса не справится с этим и он отравится? Нет, этого быть не должно. Доза маленькая, даже меньше, чем нужно. Но вдруг всё же его вырвет? Таблетка ведь горькая, четвёртый может её выплюнуть или, что еще хуже, его от неё действительно может стошнить. Что там люди делают в таких случаях? Болюсы? Пилюли? Драже? Кажется, драже. Они берут лекарство и покрывают его сладкой глазурью, чтобы убрать горечь. Может, сделать так же? Только рядом не было чана с патокой. Размалывать кусочек таблетки в порошок тоже будет не очень хорошей идеей как раз таки из-за неприятного вкуса. Даже если этот порошок смешать с чем-нибудь сладким, то на вкус это будет ужасно. Землю осенило. Он придумал хитрый план. Настолько неожиданный и многообещающий, что жизненосец открыл рот от восторга. План был гениальным и одновременно очень простым. Третий вновь отлучился на свою орбиту, нашёл там конфету с начинкой внутри, это было какое-то подобие ириски. Затем проковырял в ней отверстие, выдавил часть начинки и в освободившееся пространство поместил таблеточную крошку. Затем законопатил всё обратно, как и было. Идеально. А, нет. Не идеально. Для Земли конфета была маленькой, но для Марса — довольно приличной. Третьему пришлось поиграть в кондитера, когда он убирал ненужные края и делал импровизированное драже маленьким и круглым, чтобы оно не застряло в горле у красной планеты. Пока жизненосец был у себя, он набрал стакан воды и на всякий случай взял ложку и немного сахара. Так, на случай, если придётся делать воду сладкой. А вдруг Марс не захочет сладкое? Третий вздохнул и взял с собой кубик куриного бульона. А вдруг этого будет слишком много? От целого стакана воды Земля оставил только треть, а потом немного подумал и убавил ещё часть. Кубики сахара и бульона он также урезал до крошечных их долей, что вышли на удивление ровными и кубическими.

***

— Марс, я придумал нечто невообразимое! — Земля подлетел к красной планете с круглой штучкой и прозрачной тарой с прозрачной жидкостью... с водой внутри. Четвёртый заметил ещё какой-то странный жёлтый кубик и еще один непонятный куб белого цвета, будто состоящий из песка. Что это? Это всё ему? Марс не узнавал ни один из этих предметов, кроме воды. Их нужно есть? Или их не едят? Что из этого — таблетка? Вроде бы... То, что круглое? А зачем кубическое? Странно. — Что ты придумал? — С опаской спросил красный. — Я поместил таблетку в конфету, чтобы она не была горькой! На. — Жизненосец протянул Марсу ириску с таблеткой внутри. Тот взял странный предмет, повертел, посмотрел, понюхал и лизнул языком. — Только не жуй её, сразу глотай и запей водичкой. Красный притянул к себе стаканчик с водой, после длительных расспросов кинул в него куриный бульон и запил "супчиком" конфету. Марс сначала пожалел о том, что запил солёной жидкостью сладкое, но потом ему было приятно пить бульон. Солёненький и мясной. Наваристый. С пряными травками и овощами, очень мелкими. Жирненький. Прелесть, а не еда. Легко просачивается в горло и глотать почти не больно. Есть не хотелось, но Марс понимал, что это было нужно. С каждым глотком он всё больше ощущал заполненность. Место внутри быстро кончалось, ощущалось давление на кору изнутри, но до рвоты не дошло: Земля был не дурак, он хоть и дал четвёртому свой стакан, огромный по меркам Марса, но воды, а как следствие и бульона там было совсем немного, чтобы не перенапрягать его и научить его нутро снова нормально относиться к еде, вместо того, чтобы выбрасывать её. Бедняга и так долго не ел, сейчас ему нужно снова привыкать к еде и воде и давать их нужно маленькими порциями. Четвёртый вспомнил, как Меркурий напоил его какао сверх всякой меры... Выпоил ему полторы Венериных кружки. От бульона ощущалась небольшая тяжесть и какое-то растяжение коры — в местах трещин Марс ощущал небольшое расхождение литосферы в стороны. Красный не понимал, каким это образом он тогда умудрился уместить в себя столько какао. Не уж то оно было настолько вкусным? Кажется, даже слишком вкусным. Но... на выходе оно было уже не таким уж приятным. Брр. Покончив с питьём, четвёртый ждал, когда таблетка растворится в магме и начнёт действовать.

***

Земля снова тащил на себе Марса. Четвёртый был просто на седьмом небе от счастья: ничего не болит, вкусно поел и теперь он лежит, отдыхает и касается пушистых облаков Земли. Его Земли. Марс знал, что жизненосец любит Юпитера, но его почему-то не было рядом. Может, они поссорились? В голове был рой нескладных мыслей и задавать Земле вопросы, ответы на которые всё равно не запомнятся, было бессмысленно. Четвёртый решил, что они не сошлись характерами или что-то такое. Не станет же Земля оказывать знаки внимания другой планете при живом-то партнёре? Тем более, таком здоровом. Это было бы как минимум неприлично. Может, они действительно расстались? Земля такой тёплый... Мягкий. Приятный. На его атмосфере можно лежать и дремать как на подушке. От этого обезболивающего клонило в сон. Неудивительно: Марс столько всего натерпелся и его маленький резерв энергии нуждался в "подзарядке". Никаких сил уже не было, о том, чтобы лететь самому, не было даже мыслей. Красной планеты хватало только на то, чтобы лежать и периодически вздыхать. Даже на то, чтобы думать, сил уже не осталось. В голове пусто. Тихо. Глаза сами закрываются. — Ну, вот мы и у меня, — нарушил тишину третий. — Милости прошу, так сказать, к нашему шалашу. Красный негромко зевнул, и Земля смог увидеть его разъехавшуюся челюсть. Вот же... Нужно ставить шину. Интересно, а одной таблетки обезболивающего хватит, чтобы Марс не ощущал боли? Нужно ли делать наркоз или для него это будет перебор? Марс не понял, что сказал ему жизненосец. Он уже одним глазом спал, вторым засыпал. Только пробормотал что-то в роде "да" или "угу". Ощущения постепенно угасали, тело обмякало. Исчезал контроль над гравитацией... Четвёртый вздрогнул от того, что падает. Он упал? Он не понимал, что произошло. Это было... ложное падение? Когда ядро думает, что тело умирает и проверяет, так ли это. Ладно, сегодня полетали, поели, попадали, можно наконец и поспать. Земля закусил губу, его взгляд заметался между четвёртой планетой и таблеткой. Неужели его так разморило от одной крошки? О, Вселенная, а что если и эта доза слишком большая? Может, нужно было давать по чуть-чуть и ждать эффекта? Вдруг Марс сейчас умирает? Жизненосец накручивал себя, как оказалось, попусту. Марс начал громко, даже очень громко храпеть. И как это выносят его спутники? Особенно то, что после храпа четвёртый выдыхает с почти свистящим звуком, тоже громким и долгим и похожим на звук, с которым сыпется песок или сахар. Потом снова храпит, потом снова свистит. Храп четвёртой планеты больше всего походил на шум заведённого трактора, к которому привязали рупор. У Марса явно есть какие-то проблемы с дыханием. Третий вздохнул. Пусть поспит. Зубы подождут, они никуда не денутся, а вот Марсу нужно хорошенько выспаться. Завтра будет новый день... для него. Для Земли это будет всё то же сегодня. Ему придётся не смыкая глаз следить за спящей планетой, чтобы она никуда не улетела и ни во что не врезалась. Так и не получится выспаться... Это раздражало. Спать хочется. Но нельзя. А может чуть-чуть, одним глазком вздремнуть? Угх... Не хотелось бы во сне столкнуться с Марсом или случайно выбросить его своей гравитацией куда-нибудь далеко-далеко. Нужно быть бдительным и смотреть, не слетает ли четвёртый с орбиты и правильно ли он движется... Земля взглянул на Марса оценивающим взглядом. Вроде всё нормально. И скорость и направление были правильными. Значит, сам по себе он никуда не улетит. Да и храпит он громче выстрела из пушки, так его издалека будут замечать и уходить с дороги всякие Луны и Европы. И Мимасы.

***

Рудники зачесались. Кажется, у людей снова началась золотая лихорадка. Земля ещё от прошлой не отошёл, тогда он из-за двуногих жадин-говядин потерял кучу золота. А ещё платины и серебра. Сейчас люди снова начали добывать нефть. Хотелось золота. А где его взять-то? Оно на дороге не валяется. Хотелось углерода. Да, Земля знал о его проблемке с углекислым газом, но его-то как раз страшно хотелось. Или не его? Может, просто органики? Хотелось чего-то углеродного. Хах, чтобы задушить жизнь и стать вторым Венерой? Когда там будет Луна? Видимо, пока Мимас размышляет о своей жизни, он будет спотыкаться о каждый камешек. Что ж, это будет долго. Можно будет почитать книгу. Кстати, Меркурий до сих пор не вернул поваренную книгу. Может, как-нибудь поговорить с ним? Захотелось пирога с кроликом. Пиццы. Чего-нибудь с золотом. Мороженое с ананасом. Ананасы можно сделать из самородного золота. Оно мягкое и с кислинкой. Вот чёрт. Земля только что понял, что из-за всей этой кутерьмы со сменой мест он забыл поесть. Обычно Луна ему напоминает, когда время завтрака, обеда или ужина. Земля пропустил как минимум вчерашний ужин и сегодняшний завтрак. И, кажется, он вчера не обедал. А завтракал ли он вчера? Ладно... Можно же оставить Марса на своей орбите одного и полететь в пояс астероидов, найти себе чего-нибудь пожевать? Или лучше сперва дождаться спутников и полететь потом? Земля испугался. А что, если с ним случится то же самое, что и с Юпитером? Что, если он накинется на кого-нибудь? Не хотелось бы накинуться на другую каменистую планету или спутника, а потом собирать зубы по осколкам. А ещё не хотелось лишать людей, а заодно и себя, всяких вкусностей. Люди ведь последнее высосут, дай им волю. А третий не хотел, чтобы его ресурсы кончались. Как бы ему ни был дорог Марс, но Земля у себя один. Третий решил, что своё здоровье ему важнее, чем чужое. Да, это цинично, но... таков уж Земля. Если приходится делать важный выбор между собой и кем-то другим, он всегда выбирает себя. Вздохнув, жизненосец направился в пояс в надежде найти там немного золотца.