Поменяться местами

— ...следствием из пункта два является то, что при ручной регулировке Оператор получает дополнительную нагрузку и по этому при отказе автоматической системы навигации в рулевой рубке космического летательного аппарата необходимо присутствие минимум двух членов экипажа. — Луна, закончив читать длинное предложение, вздохнул. — Фух, ну и нудятина, — сказала Европа. — Я чуть не заснула. — Ничего не нудятина! — Деймос перелистнул страницу книжки, которую держал спутник Земли. — Если вам так не нравится, то я буду читать сам. — А ты любишь космические корабли, хах? — Спросил Луна, слегка почесав Деймоса по "макушке". — Да, папа много про них рассказывал. Они были очень похожи на те, что в книжке. Я мечтаю построить такой, чтобы Марсу не было так грустно. Европа представила, как четвёртый перед сном рассказывает своим спутникам про покорителей космоса — отважных и бесстрашных марсиан. А ведь когда-то Деймос и Фобос видели эти шаттлы вживую. Должно быть, это интересно — наблюдать за тем, как они летают. Луна Юпитера прерывисто вздохнула. Марс для Деймоса, оказывается, не просто планета, а папа. Ещё бы: тискает их, обнимает, целует, играет с ними, кормит их своей едой, которую даже не думает есть сам. Когда-то давно Европа лично давала Марсу еду, чтобы и он поел и ребят покормил, но эта планета зачем-то отдавала спутникам свой паёк. А недавно его откачивали из-за того, что он потерял сознание от голода... Лучше не думать о таких вещах. Они угнетают. Розовая луна вздрогнула от внезапного касания к своей щеке. Спутник Земли отпрянул, его взгляд заметался. — А... П-прости, я случайно. Просто подумал, что на твоей поверхности пыль... — Вялая отмазка, — Европа хихикнула и погладила щеку Луны. Она сделала вид, что не заметила накатившего румянца. — Мне стоило придумать что-нибудь получше? — Вроде того. — Луна Юпитера догадывалась, что спутник Земли испытывает к ней дружеские чувства, но сейчас это было похоже на симпатию. Европа не знала, готова ли она переходить на следующий этап их отношений: они с Луной знакомы очень мало времени и начинать что-либо серьёзное, пока они не поймут друг друга лучше, было не очень хорошей идеей. — Хей, а... угх. Не знаю, о чём говорить, — признался Луна. — Мне хочется с тобой общаться, но темы для разговора не лезут в голову. Подумаю об одном — и сразу мне кажется, что ты не поймёшь. Подумаю о другом и представлю, что если ты услышишь это, то посчитаешь меня дураком и перестанешь со мной разговаривать. — Ну... я так понимаю, ты редко общался с другими спутниками. — До того, как Сатурн и Юпитер поменялись местами, я только смотрел на вас. Мне было интересно, о чём вы разговариваете, но я постоянно трусил. Я боялся, что если я начну говорить о чем-нибудь, нормальном для меня и Земли, то на меня будут смотреть как на дурачка. — Оу, кажется, я понимаю. — Ну, не знаю, Европа. Я не думаю, что луны гигантов поймут, что такое автомобиль или кто такой Нил Армстронг... — Армстронг? Первый землянин, который высадился на твою поверхность? — Да! Да, это он! Он был лётчиком-испытателем, космическим инженером и очень крутым дядькой! Он высадился на меня двадцать первого июля тысяча девятьсот шестьдесят девятого года! Это было кучу лет назад, тогда между Соединёнными штатами и Советским союзом была гонка вооружений! Это были две сверхдержавы, и они... ой. — Ты чего замолчал, Луна? Интересно же. — Я боюсь, что из-за того, что я рассказываю только о себе, я тебе надоел, а ты из вежливости не хочешь мне об этом говорить... Я просто не хочу быть навязчивым, понимаешь? Не хочу быть эгоистом, который рассказывает только о себе. — Нет, нисколько не надоел. Просто знаешь, мне интересно тебя слушать. — Правда? — Удивился белый спутник. — Ага. Юпитер рассказывал много историй про землян, так что я примерно понимаю, как у них что устроено. — Это... хорошо. Наверное. — Что за упаднический дух? — Спросила Европа. — Я не знаю... не знаю. Когда я с тобой... Нет, не так. Европа, я не знаю, как тебе сказать... В общем, когда мы с тобой чем-то заняты, что-то делаем вместе, то темы для разговора появляются сами собой, а когда мы с тобой наедине, то мне особо-то и нечего сказать. Не знаешь, почему так? — Так бывает. Иногда хочется поговорить с кем-то, а говорить не о чем. А иногда говорить не хочется, но малышня два часа подряд рассказывает, почему они не поделили мячик... И приходится слушать их "дебаты", которые в основном состоят из "ты первый начал". — До сих пор в голове не укладывается, как ты не свихнулась рядом с девяносто... не помню, как склоняется слово "девяносто". Рядом с... множеством маленьких спутников. — Ой, да что там! Хах... Ничего сверхъестественного... Ладно, это трудно. Ну, в начале, когда они только-только появились, мы, большая четвёрка, не смыкали глаз несколько лет. За ними нужно было много ухаживать. Первые годы они большую часть дня спали и особо никому не мешали. Нам нужно было только их кормить и следить, чтобы не заболели. А потом... Они же взрослеют. Учатся летать, управлять гравитацией, ты их ловишь, а они разбегаются, от тебя, потом они плачут, сами не знают, из-за чего, но плачут. Им то слишком жарко, то слишком холодно, то гравитация Юпитера слишком сильно давит, то кто-то поцарапался, у кого-то соринка в глазу. — И ты следила за всеми? — Спросил Луна. — Нет, не за всеми. Я, Каллисто, Ганимед и Ио разделили эту ораву на группы, чтобы нам было проще. Ой, помню, что от Ио все малыши разлетались и потом нам приходилось их искать. А пока мы их искали, луны из наших групп тоже куда-то сбегали, нам приходилось искать ещё и их. — А как же Юпитер? Вы корячились с детьми, а он что? — Луна, он слишком большой для них. Он не мог нормально заботиться о малышах из-за разницы в размерах. Ему без очков было трудно их рассмотреть и он боялся, что случайно раздавит кого-нибудь. Всё, что он мог сделать — это держать их вокруг себя, чтобы они не потерялись в космосе. — Не ожидал такого. А зачем нужно было вообще заводить столько спутников? Нельзя было, ну, не знаю, ограничиться десятком? Зачем сразу девяносто? — Изначально нас и было меньше, а потом начали появляться влюблённые парочки, которые от безумной любви специально сталкивались друг с другом. Их осколки со временем превратились в новых лун. — То есть, они разбились? — Встрепенулся спутник Земли. — Как же так? Прям насмерть? — Ага... Только вот эти влюблённые даже не задумывались над тем, что их дети будут заботой для других спутников, которые вообще не планировали заводить малышей. — Да уж. Ну и дела у вас. Европа, а ты хочешь с кем-нибудь столкнуться? — Ты ошалел? Нет, конечно! Мне ещё рано умирать! Луна хотел было что-то ответить, но он заметил кое-что. Не было слышно шелеста страниц книжки. Он посмотрел на инструкцию по эксплуатации космических кораблей и испуганно шикнул: Деймоса не было на месте. — Европа! Деймос пропал! — Ку-куда он мог деться? — Розовая луна стала осматриваться вокруг. — Деймос! Деймос, ты где? — Крикнул Луна. — Деймос, милый, отзовись! Луна и Европа звали спутника Марса, искали его на орбите Земли, но Деймос словно провалился. — О, Вселенная... Марс нам этого не простит, — пробормотала луна Юпитера. — Мы потеряли его спутника... — Луна сглотнул. — Он нас сотрёт в порошок, потом соберёт обратно и уничтожит ещё раз.

***

— Не его ищете? — Европа и Луна обернулись на голос. Ганимед приблизился к ним, держа Деймоса на своей орбите. — Ох, мы так испугались, — Европа аккуратно забрала луну Марса у своего названного брата. — Мы волновались за тебя, котик. Где ты был? Мы искали тебя повсюду! Ты нигде не ушибся? Всё в порядке? — Да, Деймос, где ты был? Ты просто испарился! — Добавил Луна. — Я хотел уйти... — проговорил Деймос. — Уйти? Но зачем? — Продолжал расспрашивать спутник Земли. — Ты представляешь, что бы Марс с нами сделал, если бы тебя не нашёл Ганимед? — Подсказочка: ничего хорошего, — вступил в разговор оливковый. — Ну... когда вы говорили, откуда берутся маленькие спутники, мне стало стыдно. Из-за того, что я родился, кто-то разбился насмерть. Я... ик... я плохой. — Голос луны Марса был тихим и дрожащим, будто она сейчас заплачет. — Тыковка, ты не плохой, — Европа погладила Деймоса по лицу, убирая слёзки. — Ты обычный маленький спутник. — Но я всё порчу. Из-за меня плохо Марсу. Из-за меня Фобос улетел и не вернулся... — Деймос... — Луна тоже начал успокаивать маленькую луну. — Тише, тише. — Ты ничего не портишь, зайчик! Ты не виноват. Невозможно было предсказать, как всё обернётся, тем более, сейчас неспокойное время. — Европа понимала, что Деймос действительно виноват в некоторых вещах, хотя бы в том, что он ушёл, никому ни о чём не сказав и в том, что сейчас луны планет-гигантов ищут его брата. Что с него взять: он ребёнок и поступки у него детские. Но если сейчас начать читать ему лекции и нравоучения, то Деймос закроется и больше не захочет общаться с таким "лектором". Сейчас он расстроен и напуган. Он сам понимает, что поступал неправильно и считает себя плохим из-за этого и... из-за своего появления на свет. Ладно, ребёнок ещё не в полной мере понимает, что действия имеют последствия, но это не нормально, когда он ненавидит себя из-за того, что он родился. Нужно будет с ним поговорить, но уже потом, когда успокоится. — Ну-ну, не плачь! — Оливковому спутнику снова пришлось играть роль живого успокоительного. — Деймос, я вижу, ты в печали. Маленький, расскажи дядюшке Ганимеду, что тебя тревожит. Мы тебя не обидим и не станем ругать, мы тебя выслушаем и постараемся помочь. Мы вместе попробуем решить проблемы, из-за которых тебе так плохо. Деймос, мы тебя любим, малыш. — Ганимед... Я... я хотел, чтобы Марсу не было больно... Я боялся, что он умрёт, я не думал, что Фобос потеряется... Я УЖАСНЫЙ СЫН И БРАТ! — Спутник красной планеты заплакал в голос. Он уже кучу раз плакал за сегодня, глазки щипало от слёз, а осипший голос становился всё более хриплым. — Деймос, что ты такое говоришь? — Ганимед погладил плачущую луну по "спине" и приобнял её. — Ты самый храбрый спутник, которого я знаю! Представь себе, ты, крошечное небесное тело, попытался спасти планету, которая в тысячи раз больше тебя. У тебя был план, и ты не струсил! Тебе было важно спасти жизнь Марсу и ты проявил необычайную смелость. — Но... Фобос потерялся... — Малыш... Эх, понимаешь... невозможно пожарить яичницу, не разбив при этом яиц. Когда делаешь что-то, всегда есть риски, что что-то пойдёт не так. Тебе и твоему братику просто не повезло. Но я уверен, Фобоса найдут. Его уже ищут. Не расстраивайся. В жизни... в жизни всякое бывает. И плохое и хорошее. — Тогда я — плохое. Я не сделал ничего хорошего. Я родился и из-за этого две другие луны, мои настоящие родители, столкнулись и разбились. Я мешал Марсу, когда у него была жизнь. Я был совсем маленький и он уделял мне... нам с Фобосом больше внимания, чем себе и марсианам. Из-за нас он такой худой и больной. Из-за меня. Мы с Фобосом были глупые, мы убегали от Марса и прятались по всей системе, а он искал нас и волновался... Почему я такой урод? Я помню, что нас никто не хотел брать на воспитание, потому что мы были плохие. Мы и сейчас плохие... И... И я подумал, что без меня всем будет лучше. И вам и Марсу. Я ведь только всё порчу... Поэтому я ушёл. Я не хотел никого расстраивать, но всё равно расстроил. Мне кажется, что я — ошибка, и что меня не должно было быть. Если бы меня не было, всем было бы лучше... Ганимед ощутил, как от этого монолога маленького ребёнка у него будто душа заболела. Деймос живёт с огромным чувством вины из-за факта его существования. Он даже захотел улететь ото всех. Фисташковый осознавал, что его навыков успокоения не хватит в этой ситуации. Он умел говорить со взрослыми, но с детьми других планет он не мог так сразу найти общий язык. — Ты не плохой, — сказал Луна. — Знаешь, я... расскажу тебе одну историю. Я слышал её от Юпитера. В общем... Однажды вокруг звезды... Нет-нет, не так. Давным-давно жили-были две планеты. Одна большая, а вторая — маленькая. Они крутились вокруг своей звезды... на одной орбите. И это работало! Они кружились в балансе и были хорошими соседями. Их звали Гея и Тейя. И однажды они поняли, что их дружба — это нечто большее, чем просто дружба. Они полюбили друг друга и решили, что они вместе могут создать нечто новое. Прекрасное. То, чего до этого не было нигде в целой вселенной. Гея и Тейя решили столкнуться. — На этом моменте Деймос испуганно вздохнул. — Эти две планеты прекратили своё существование, но из их обломков появились планета и спутник. Земля и я, Луна. Так что... Деймос, если вы с Фобосом и вправду появились от столкновения двух других спутников, то они сделали это от большой любви. Они хотели, чтобы получились именно вы. — Они... хотели? — Плача, спросил спутник Марса. — Конечно хотели! Вы были для них желанными. Они мечтали, чтобы вы появились на свет и увидели красоту этого мира. Деймос заревел. Он впервые в жизни слышал, что он — желанный ребёнок. Желанный. Желанный! Может, они с братом родились не в то время и не в том месте, но об их появлении кто-то мечтал! В душе разлилось призрачное тепло от любви двух призрачных спутников, которые были до него и его брата. У него и Фобоса были родители. Они знали, что делали, когда решили создать новых небесных тел. Интересно, а они были большими и сферическими или маленькими, неправильной формы? Как их звали? Марс почему-то о них ни разу не рассказывал. Может, забыл? Или... или их никогда не было? Что за чушь! Конечно были! Были два спутника, любящие друг друга! Ведь нельзя же дать кому-то жизнь по ошибке, верно? — Спасибо, Луна. Ты помог, — со слабой улыбкой поблагодарил Деймос. — Тебе лучше, малыш? — Спросила Европа. — Да. Спасибо вам всем. Я поговорил с вами и мне стало легче. — Это называется психотерапия, — объяснил Ганимед. — Лечение души разговором. — Разговоры разве лечат? — Недоумевал спутник Марса. — Да. Если подобрать правильные слова, они смогут вылечить. Я, по правде сказать, не сильно хороший специалист в правильных словах, но я стараюсь. — А... а если слова будут неправильными? — Спросил Деймос. — Такие слова могут сделать очень больно, — ответил Луна. — Земля рассказывал мне, что из-за неправильных слов некоторые его земляне убивают себя. — З-зачем?! — Деймос не мог поверить в услышанное. Убить себя? Как это возможно? Как об этом вообще можно подумать? До этого ещё додуматься надо! — От плохих слов этим людям становится очень больно. — Белый спутник вспоминал, как Земля плакал из-за того, что его земляшки накладывают на себя руки от горя. — Они испытывают боль каждый день. Ночью, вместо того, чтобы спать, они страдают от боли. Если телесную боль можно убрать таблеткой, то душевную так легко убрать нельзя. Она мучает людей, делает их жизнь невыносимой и несчастной, превращает её в каждодневные пытки... и такие люди всем сердцем хотят, чтобы это прекратилось и видят только один выход. Это так... печально. Из-за плохих слов пострадало много невинных землян. Думаю, нам стоит чаще говорить о хорошем. — Да. Нам нужно говорить больше хорошего, — пробормотала Европа. — Полностью поддерживаю, сестрёнка, — Ганимед отпустил Деймоса и теперь он летал в невесомости сам по себе, смотря поочерёдно на более крупных лун. — А может, все вместе посмотрим какое-нибудь кино с искусственного спутника? — Европа приобняла Луну, намекая на смену темы разговора. — Я бы посмотрела комедию с романтикой. — Я тоже не откажусь от романтики, — хихикнул фисташковый. — Ну, эм... и о комедии тоже. Можно ещё посмотреть приключения. — Приключения? — Спросил Деймос. — Я помню, мы с Фобосом смотрели фильм про синих человечков с косичками, которые жили на Титане! И Сатурн там был такой красивый! С колечками! Луна усмехнулся. Он тоже смотрел этот фильм. На самом деле "синие человечки" были инопланетной расой с планеты Пандора, и действие происходило вообще не в Солнечной системе, но это было не так важно. Белый спутник помнил, как Фобос и Деймос заснули где-то на середине фильма. Неудивительно, что в памяти от киноленты осталось почти одно название.

***

— Этот с низким рейтингом, всего два из десяти, — Европа перелистнула каталог фильмов на другую страницу. — Этот на немецком... Кто-нибудь знает немецкий? — Я знаю, — вздохнул Луна. — Но я не буду работать переводчиком. Тебе придется ставить паузу на каждой фразе. — Ладно, идём дальше. Этот вроде ничего... стоп, он идёт четыре с половиной часа? — Листай дальше, — сказал спутник Земли. — Кстати, Европа, какой жанр ты выбрала? — Я выбрала комедию, приключения и драму. — Тебе могут попадаться фильмы, подходящие только по одному жанру, а не по всем трём. Ты можешь настроить поиск так, чтобы он искал фильмы со всеми жанрами, которые ты выбрала. — Покажешь, как это сделать? — Конечно. Смотри, открываешь меню в левом верхнем углу... Крупнейший спутник в системе заметил, что улыбается. Европа и Луна ведут себя как котики. Похоже, его сестрёнка нашла себе достойную партию. — Ганимед, — прошептал Деймос. — Что такое, малыш? — А они будут целоваться? — Спросил спутник Марса, намекая на парочку лун. — Кто будет целоваться? — Спросил Луна. — Мы с Европой? — Ага, — подтвердил Деймос. — Ах ты маленькая сваха, — Европа отвлеклась от выбора фильма и обняла Деймоса. — Мы с Луной дружим, и мы ещё не парочка. — А потом вы будете парочкой? — Луна красной планеты захлопала глазками. — Ну, не знаю, — вступил в разговор Луна. — До этого ещё дожить надо. — А вы нравитесь друг другу? — Деймос продолжал сыпать вопросами как следователь или репортёр. Луна и Европа стушевались. Они не знали, как ответить на этот вопрос. Им нравилось общество друг друга. Но... Они даже не думали о том, чтобы стать настоящей парочкой. — А вы будуте сталкиваться? — Спросил спутник Марса. — Нет! — В один голос ответили Европа и Луна. — А целоваться? — Продолжил малыш. — Вы красивая парочка. — Деймос, мне кажется, они сами ещё не разобрались, парочка они или нет, — сказал Ганимед. — А почему? Разве это так сложно — понять, нравится ли тебе кто-то? — Да, Деймос. Иногда это очень сложно понять. Бывает, не понимаешь, что именно ты чувствуешь. Иногда хочется провести с кем-то вечерок... А иногда — всю жизнь. И не понятно, с кем что выйдет. — С каких это пор ты такой романтик? — Спросила Европа. — С недавних. Я, кажется, что-то чувствую к одному небесному телу, но не знаю, взаимно ли. — Погоди, ты что, нашёл себе хорошенькую луну? — Усмехнулся белый спутник. — Ну... не луну. Планету. Короче... Угх. Мне, кажется, нравится Земля. — ЗЕМЛЯ?! — Взвизгнул Луна. — Ты с дуба рухнул? — Чего? Что не так, Луна? — А то, Ганимед, что у него ещё есть Юпитер. Ты что, собрался отбить у своей же планеты Землю? — А может и так, — голос Ганимеда был решительным. — Я думаю, что я должен хотя бы попытаться понравиться ему. — С чего ты взял, что сможешь ему понравиться? Я так думаю, что Земля должен сам решить, с кем ему быть. Ганимед закрыл "уши" Деймосу, чтобы он не наслушался лишнего. Это простой фокус с созданием глухой зоны с помощью отведения звуковых колебаний в сторону. — Ну, моя планета, как минимум, — убийца. Если вы не забыли, он растерзал Урана на пару с Сатурном, а ещё он грозился сожрать нас, и разжевать перед тем, как проглотить. А ещё Юпитер — изменщик, и изменял он тоже с Сатурном. Я не думаю, что Земле будет полезна такая компания, Луна. — Ганимед, я думаю, я согласна с Луной, — вмешалась Европа. — Земля должен сам решить. Если ты сейчас надумаешь строить ему глазки и он ответит взаимностью, то это будет считаться изменой. Я думаю, что Земля должен сперва поговорить с Юпитером и выяснить отношения с ним. Если они расстанутся — то пожалуйста. Но не сейчас. — Думаю... Думаю, ты права, сестрёнка. Фисташковый отпустил Деймоса, который благополучно пропустил разговоры о любовном треугольнике.

***

— О, давайте посмотрим вот этот! — Спутник Марса открыл предпросмотр какого-то новогоднего фильма. — Ёлки! Тут пишут, что в фильме есть куча сюжетных веток с очень разными людьми, которые потом соединятся, и героям в праздничную ночь нужно настоящее чудо! Давайте посмотрим! Давайте! — Ладно, Деймос, включай, — Луна почухал луну четвертой планеты по макушке. — Я этот фильм кучу раз смотрел, он вполне себе неплохой. Но вторая часть, как по мне, лучше. — Ути-пути, посмотрите, кинокритик нашёлся, — Европа тыкнула белого спутника в щёку. — Я ещё и полиглот! — Хвалился Луна. — Такой уж и полиглот? А сколько языков ты знаешь? — Достаточно, mon compagne. — Давайте уже смотреть фильм, — обиженно проговорил Деймос. Луны начали просмотр. К компании тихо присоединился и Мимас, который вообще забыл о том, что ему нужно было позвать эту ораву к Земле.

***

— Ой, а вы тут кино смотрите? Спутники не поверили тому, что услышали. Это был голос Фобоса. Спутник Марса выглядел радостным и... позади него была какая-то планета, кора которой выглядела как разгорячённая латунь.