Поменяться местами

Земля громко зевнул и сонно заморгал. Он не сомневался, что у него под глазами сейчас не то, что круги, а уже мешки. Третий приблизился к своей луне, что уже настроила самодельное пневматическое ружьё и зарядило его дротиком с транквилизатором. — Угх... Я так хочу спааать, — протянул Земля. — Я тоже, — ответил белый спутник. — Я сейчас отрублюсь... Последишь за Меркурием? — Послежу, Земля. — Если... если будет буянить... — На этом моменте Земля зевнул ещё раз и увалился на бок. — Я знаю. Прицелиться и выстрелить дротиком. Я не маленький. — Умничка. Только смотри, у этой штуки мощная отдача, ты можешь улететь. — Знаю. Мы же с тобой вместе из него стреляли по камням и всякому мусору. Я умею держать ружьё. — Умница... Умниса... Мала...десс... — Голос Земли становился всё тише и тише, а слова он произносил всё дольше и менее чётко. Едва третий договорил фразу, как сразу же засопел, иногда от планеты доносились тихие похрапывания. Даже глаза не полностью закрылись. Луна чувствовал себя ничуть не лучше, но мог ещё какое-то время обойтись без сна. Как же хотелось прилечь рядом с Землёй и просто, мать его, поспать. Но нет, надо же следить за Меркурием! Он почему-то решил беситься именно сейчас. Белый спутник не сводил глаз с первой планеты. Меркурий находился напротив Ганимеда с Европой и о чём-то говорил с такой уверенностью... но спутники Юпитера выглядели так, будто слушали проповедь о макаронном монстре и пастафариантсве. Ну, или о том, что Земля — плоский диск, вокруг которого крутится вообще вся система. От нечего делать Луна стал всячески копаться в пневматическом ружье. То начнёт прицеливаться в случайные точки и представлять себя крутым, то крутить и вертеть его. Меркурий не проявляет признаков агрессии. Хотелось бы, чтобы первый выдал что-нибудь эдакое прямо сейчас, чтобы не мучить себя ожиданием и отсутствием сна. Просто выстрелить дротиком в бочину и с чистой совестью завалиться спать. Спутник Земли вздохнул. Как же спать хочется... Особенно, когда твоя планета во всю дрыхнет всего в паре тысяч километров от тебя. Так и манило бросить всё и заснуть, вращаясь вокруг Земли. Его земляне, должно быть, страшно скучают по старому порядку вещей, когда у них была нормальная погода и нормальный климат. Ну, наверное, скоро Меркурий что-нибудь учудит, Луна отправит его баиньки и тоже ляжет спать. Снова будет луной своей планеты, как бы странно это ни звучало. Пусть земляшки проживут спокойно хотя бы чуть-чуть. Вдалеке маячили силуэты двух галилеевых лун и первой, самой маленькой планеты системы. Забавно было наблюдать, что Ганимед был крупнее Меркурия. Луна больше, чем планета. Смех, да и только. Хотя... Этот оливковый прохвост больше, чем спутник Земли. Самый большой. Зачем ему быть таким большим? Он появился здоровым или работал над собой? А Европа отсюда смотрится довольно мило. На фоне Ганимеда она выглядит маленькой и аккуратной. Хотелось увидеть её снова, чтобы она была рядом. Поболтать о том, о сём. Вместе слетать куда-нибудь...

***

— Привет! Взрыв адреналина. Луна проснулся от внезапно раздавшегося голоса, взвизгнув. Фух, это всего лишь Европа. Луна секунду подумал. Потом ещё секунду. Потом ещё пару секунд. Он никак не мог сообразить, что случилось, но похоже, он всё-таки заснул и луна Юпитера его разбудила. Белый спутник огляделся по сторонам. Земля теперь спал в вертикальном положении. Наверное, пока крутился, вернулся в правильное положение. Третий был повёрнут к своему спутнику лицом с Америками, которые сменились Австралией — значит, крутится вокруг оси. И... Луна крутится вокруг Земли, раз окружающее пространство вертелось и менялось положение источников света — белый спутник чувствовал себя так, словно бы катался на невидимой карусели. Австралия быстро уехала в сторону, сменившись Евразией, Африкой и затем Америками. Наверное, люди радуются, что погода восстанавливается, вернулись приливы с отливами и самое главное, снова появились день с ночью и сезоны года. И потом Луна заметил, что они с Землёй оба крутятся вокруг Солнца, стоящего смирно и неподвижно. Вообще лепота. — О-а-эм... привет? Чё как? — Промямлил Луна. — Эмм... не знаю. Отвратительно? Хотя прямо сейчас более-менее. — Наступило неловкое молчание, которое спутники не хотели нарушать. Но Европа вздохнула и спросила. — А что это у тебя? Вот это, длинное. — Это... — Луна зевнул. Он только что заметил, что всё это время обнимал оружие, и, похоже, спал с ним.— Пневматическое ружьё. — А зачем оно? — Если Меркурий будет себя плохо вести, этой штукой с безопасного расстояния можно будет ввести ему транквилизатор, чтобы поспал. — А что такое транквилизатор? — Спросила розовая луна и удивлённо захлопала глазами. — Ну, как бы тебе объяснить? В общих чертах это такое вещество, которое убирает тревогу и успокаивает. Бывают разные транквилизаторы, но конкретно этот успокаивающий. Стой... я только что проснулся? — Ага. — И... сколько я спал? — Недели три. — Три недели?! — Почти что выкрикнул Луна, но вспомнив о спящем Земле быстро понизил громкость голоса. Три недели. Он ничего не делал три недели. Двадцать один день, плюс-минус. Пятьсот часов. Пятьсот грёбаных часов он ничего не делал. А что в это время мог сделать Меркурий? Он мог подговорить спутников на атаку. У этой планеты зуб на землян, а Луна проворонил пятьсот часов. Спустил впустую. А вдруг Меркурий уже где-то прячется? Где-то рядом? Вдруг вот-вот подаст команду и в третью планету сейчас полетит дождь из камней? — Какой же... Какой же я дебил... Земля убьёт меня. — Почему? — Спросила Европа. Она искренне не понимала и немного боялась слов Луны. — Мне надо было следить за Меркурием, чтобы он не набедокурил. Он не сделал вам ничего плохого? — Не, всё в порядке. Наверное. Мы с Ганимедом просто оставили его в покое. Он всё ещё с Венерой. Охраняет его. — Всем приве... — Не успел оливкового цвета спутник договорить, как его оборвали синхронным "тссс!" — Земля спит, — тихо и с угрозой сказал белый спутник. — Оу, простите, — извинился Ганимед. — Сразу не догадался. А я-то думал, чего он сначала на бок улёгся. — Удобно значит, — огрызнулся Луна и с нескрываемым раздражением уставился на гостя. Крупнейший спутник не понимал, в чём причина такого поведения Луны, пока Европа не объяснила. — Ганимед, он не выспался, — тихо проговорила розовая луна. — Оставь его. — Мне... мне надо следить за Меркурием, — устало сказал белый спутник и зевнул. Но как только почувствовал, как его одолевает сонливость, встрепенулся. Нельзя спать. — Мы последим, котик, — пробормотала Европа и легонько погладила Луну по щеке. — А ты поспи. Тебе нужно быть бодрым и свежим. А иначе ты себя загоняешь, прямо как г-... газовые гиганты... Брр! Короче. Спи сколько надо и ешь сколько хочешь. Ну, в смысле, ешь еду, а не... — Понял! Я не грёбаный дикарь! — Снова огрызнулся спутник Земли, отстраняясь от розовой луны. — Значит так. Летите куда вам там надо. Я спать дальше не собираюсь. Я буду следить за этим сумасшедшим и если Меркурий устроит цирк с конями, стрельну дротиком ему в бочину. — Луна, всё хорошо. Он уже успокоился, — тихо проговорил оливковый. — Я за ним понаблюдал. А теперь ложись. Спутник Земли был слишком разозлён из-за недосыпа. Он не верил ни единому его слову. Он... он заодно с Меркурием? Его посланник? Разведчик? Они хотят прощупать почву перед тем, как атаковать? Они ждут момента, когда можно будет дать сигнал? В плохо соображающем рассудке Луны зарождались идеи о всеобщем заговоре, одна хуже другой. — Ты что, командуешь мной? — Рявкнул рассерженный белый спутник. — Командовалка выросла? Да пошёл ты, Ганимед! Мне твои нравоучения и понукания не нужны! Иди командуй кем-нибудь другим! А лучше вообще никем не командуй! И спать я не буду! Признавайся, ты в сговоре с Меркурием? Ты хочешь убить землян? — Что? Нет! Ни в коем разе! — Удивлённо выпалил оливковый. — Зачем мне убивать землян? — У Меркурия на них зуб. Он мог пообещать тебе что-нибудь за соучастие! — Луна, я не хочу тебя обидеть, но ты много чего придумал. — Европа вздохнула и на всякий случай отодвинулась от спутника Земли. — Нет никакого сговора. И никто никого не хочет убить. Меркурий нас боится, он думает, что мы заодно с Юпитером и хотим его укокошить. Так что... эмм... — Он считает, что это мы организовали сговор против него. О, кругом сплошные заговоры, уга-буга! Луна, ничего этого на самом деле нет. Ты просто хочешь спать, — продолжил разговор Ганимед. — Выспишься и все заговоры исчезнут. У тебя уже глазки закрываются. А ещё у тебя круги под глазами. Вон, смотри, твоя планета тоже устала и спит. — Земля имеет право спать прямо сейчас, а я — нет. Я должен его защищать. И не обращайся со мной как с маленьким! — Хорошо. Я просто не хочу грубить тебе или показаться злым. Я всё-таки больше тебя, и... я не хочу, чтобы ты меня боялся. Так что... эмм... давай с тобой поговорим как взрослые спутники? — Давно пора. — Почему ты не хочешь спать? — Европа меня разбудила, а ты выбесил! Теперь я не засну обратно! Я должен был выполнить задачу, а я всё испортил! Ты понимаешь, что я теперь просто не могу заснуть? Меня будет совесть мучить! Я теперь думаю о том, что Меркурию могло прийти в голову что-нибудь ужасное. Атака на Землю. И что он может подговорить спутников и навредить моей планете, пока она спит или пока я сплю... Закидать нас камнями. О, Вселенная, мне же чётко сказали следить за Меркурием, а я... А я даже этого не могу сделать! Кто я после этого? — Луна... — Несмело обратилась Европа. — Не вини себя. Ты вымотан. Ты вырубился, потому что жуть как устал. Ты чисто физически не мог постоянно следить за Меркурием. — Луна, забей на Меркурия, — сонным голосом пробормотал Земля. — З-Земля? Ты не будешь ругаться? — А когда я ругался? Ну заснул и заснул... Вы, кстати, меня разбудили. Кричите тут про свои заговоры... — Прости, пожалуйста, — извинился Ганимед. — Всё. Всем спать. — С этими словами третий притянул к себе троих лун и заключил их в объятия. — Луна, если не можешь уснуть, я могу развести тебе таблеточку снотворного. — Н-нет... не надо. — Луна волновался. Он очень сильно волновался, даже в объятиях родной планеты. Вдруг Земля просто ничего не понял? Вдруг Меркурий всё же что-то задумал? Вдруг он решит убить всех землян? О, Вселенная, эти человечки ему ничего не сделали! Они просто живут! Им нельзя умирать! Ведь Земля же расстроится... А вдруг Меркурий всё же действительно, в самом деле подговорил спутников? Вдруг Ганимед с Европой врут? Лун гигантских планет больше двух сотен! Вдруг они решат закидать Землю астероидами? Тогда все земляшки просто сгорят... Вода испарится! А что тогда скажет Земля? Он будет в ярости! Зачем ему нужен спутник, который не может его защитить? А вдруг он выгонит ненужную луну? А вдруг... Нет, хватит этих "вдруг". Они совсем не помогают. Луна решил сделать то, что его точно успокоит. Но говорить о своих намерениях другим не стал — осудят. Он тихо достал из пневматического ружья один дротик с красным оперением. Огляделся, чтобы никто не смотрел. Кажется, Земля заметил. Надо действовать быстро! Белый спутник с шипением вдохнул вакуума и чиркнул дротиком об свою поверхность. — Твою ж Вселенную, ты чего делаешь? — Оживившись, спросил Земля и почти сразу отнял дротик. Транквилизатора внутри осталось столько, сколько и было. Фух. Луна не успел его ввести. На всякий случай жизненосец спрятал и дротик и ружьё там, где спутник его не найдёт. По крайней мере, не сразу. — О чём ты думаешь, Луна? Ты же мог отравиться от передозировки! Здесь доза для Меркурия, а он гораздо плотнее тебя! Ты мог умереть! Ты понимаешь? Луна... — Третий перешёл на ласковую и обеспокоенную интонацию. — Почему ты решил это сделать, котик? — Я... я... — Луна так и не договорил. Не смог объясниться. Он начал всхлипывать и с тихим воем захныкал. Третий не знал, что и думать. Он лишь покрепче обнял своего спутника и мягко поглаживал его по "макушке". — Ну-ну, мой маленький, всё хорошо. Всё хорошо. Я рядом. — Земля чмокнул свою луну в "лоб". — Почему ты плачешь, радость моя? Тебя кто-то обидел? — Третий угрожающим и усталым взглядом уставился на Ганимеда и Европу. Они сразу поняли, что в случае чего цацкаться он с ними не будет. Просто порвёт в клочья. Раздавит и всё. Земля будет защищать Луну и заступаться за него до последнего. Он... он слишком любит своего единственного спутника, чтобы позволить кому-то вредить Луне. — Н-нет... — Выдавила из себя белая луна. — Я... я... Я подвёл тебя-я-я! — Как это "подвёл"? — Спросил третий. — Он нам рассказывал, — тихонько начала Европа, — что ты сказал ему следить за Меркурием. А он уснул. И говорил, что Меркурий устроил заговор, чтобы убить жизнь на тебе. — Так и было? — Спросил Земля свою луну. — Д-да... — Луна, милый, в поясе астероидов есть лишь единицы достаточно крупных камней, которые могут стереть с моего лица всю жизнь. Остальные маленькие и максимум могут разрушить пару городов. Это всё равно плохо, но не критично. А ещё мои люди учатся сбивать астероиды ядерным оружием. Они смогут себя защитить. И плюс, если камень будет слишком маленьким, то он просто сгорит в моей атмосфере и не долетит до поверхности. Знаешь, в моём воздухе каждый день сгорают тысячи маленьких камушков. Люди даже называют это "метеоритным дождём" и любуются им по ночам. — Но... Земля, спутников целых двести! Как ты с ними справишься? — Луна, ты знаешь, сколько во всей системе насчитывается крупных сферических спутников? — Нет... — Девятнадцать. И один из них — ты. А все остальные, при всём уважении, слишком маленькие и имеют неправильную форму. Мне нечего их бояться. Опять же... если я кого-то обидел, простите, — обратилась третья планета к двум спутникам Юпитера. Этот газовый здоровяк всё ещё занимал не последнее место в жизни Земли и ссориться с его лунами не хотелось. — Так что я думаю, что если и есть возможность того, что луны решат на меня напасть, я с ними поговорю. Уверен, они меня поймут и мы решим всё за светской беседой. — Ты такой уверенный, — то ли с облегчением, то ли с обидой сказал Луна. Его голос всё ещё дрожал. — Да. Я уверен, что со мной всё будет в порядке. Ну, если люди не устроят на мне ядерную войну и если газовые не пропустят какой-нибудь астероид из внешней части системы. Вот такие камни, кхем, могут очень сильно навредить землянам. Но здоровых астероидов здесь нет, так что всё хорошо. Луна всё ещё выглядел нерешительным, грустным и насупившимся. Слёзки прозрачными капельками стекали по лицу. Земля решил поддержать свою луну весьма необычным способом. Он без предупреждения, как злодейский злодей, быстро чмокнул своего спутника в макушку. Это заставило Луну оживиться и немного возмутиться. — Эй! Так не честно! Фу! Я не люблю телячьи нежности! — А я люблю. Ты же не откажешь своей родной планете в паре поцелуйчиков, м? Пожаааааалуйста? — Грх... ладно, — недовольно ответил Луна и после этого его поцеловали в щёчку. Но не быстро, как до этого. А долго. Долго-долго. Спутник уже в который раз отметил, что губы его планеты были тонкими и упругими. И тёплыми. И сейчас, когда Земля прикоснулся ими к Луне... Долго и тепло.... Слышно, как плещется океан. Как шумит ветер. Как капает дождь. Издалека доносятся гул автомобилей и человеческие разговоры. Для спутника эти мгновения рядом со своей планетой были просто необходимы. На нём кипела жизнь. Луна обожал её слушать. Спутник нуждался в доказательстве того, что он всё ещё любим и вот оно — прямо на его щеке, его слышно. Когда тёплые губы жизненосца касались его поверхности, даже в мимолётном поцелуйчике, Луна знал, что всё плохое позади и что он находится там, где его любят. Внутри стало ощущаться как-то радостно, приятно и одновременно грустно. Глаза снова стали ныть, а в горле стал ком. Как же этого не хватало... Земля отстранился от спутника. Место, где тёплые губы касались его поверхности, постепенно стало влажным и холодным. — Тебе полегчало, Луна? — Не знаю. Наверное? — Всё ещё сипло сказал белый спутник. — Ну вот и хорошо. Мы с тобой в полной безопасности, с нами ничего не случится, котик. Отдохни. Тон Земли и его нежности дали понять Луне, что ему уже не нужно притворяться сильным и смелым, ему уже не нужно пытаться быть железным. Рядом с Землёй он может побыть маленьким плаксой, как в детстве — его поймут и пожалеют. Спутник, глядя на родную планету, на её добрые и заспанные глаза, на её искреннюю улыбку, наконец-то сбросил с себя остатки серьёзности и суровости, выставив наружу себя настоящего. Уставшего. Испуганного. Вымотанного. Обиженного. Расстроенного. Не желающего больше играть роль защитника. Он сам сейчас нуждался в защите. — Ну, что, никаких тайных заговоров? — С надеждой и нежностью в голосе спросил третий. — Никаких тайных заговоров, — дрожащим голосом пробормотал спутник. Его лицо сделалось грустным, печальным. Брови домиком, губы дрожат. Особенно нижняя. Луна тихо всхлипнул и заскулил, в уголках его глаз навернулись блестящие капельки слёз. — Воу-воу, Луна, ты чего? — Опешил третий. Он не знал, что он сделал не так. Его луна снова начала рыдать, а планета не имеет ни малейшего понятия, почему. Вроде же всё решилось! — Просто... я... обними меня? — Луна шмыгнул "носом" и продолжил всхлипывать, а потом начал тихонько выть. Земля вообще не понял, что происходит. Почему его луна плачет? Но третий всё же решил исполнить просьбу своей луны и обнял её, лёгкими движениями гладя по "спине". — Мне всё ещё жаль, что я подвёл тебя. Я подверг тебя опасности. Я не присматривал за тобой. Если бы... если бы с тобой что-то случилось, я бы себе не простил... И честно, я сначала вообще думал, что ты меня убьёшь. — Маленький, я никогда тебя не убью, что за глупости! Никогда и ни при каких обстоятельствах. Ну, могу пообижаться немножко, но чтобы сразу убивать? Да ни за что на свете! Где ты этого нахватался? — Жизненосец перевёл взгляд на Ганимеда и Европу и тут же всё понял. Их планета... сделала нечто непростительное. Может, Луна подумал, что все планеты такие? По морской глади прошёлся табун холодных мурашек. — Луна, ты никого не подвёл. Я уже говорил, что ты меня не подводил. Всё в порядке. Ты устал, это нормально, что ты заснул. Я вот вообще на месте отключился. Ничего страшного. Всё хорошо. Это естественно. А мы не стесняемся того, что естественно, помнишь? — П-помню... — Это абсолютно нормально, что ты заснул. Сон очень полезен. Ничего страшного во сне нет. Ты не какой-то не такой из-за этого, нет. Ты такой, какой ты есть и это прекрасно. Ты сам прекрасен. У меня нет другого спутника, только ты один. Ты незаменимый. Ты единственный. Ты регулируешь приливы и отливы, помогаешь растениям тянуться к свету и вдохновляешь людей на невероятные свершения одним только своим видом. Глядя на тебя, они изобрели самые разнообразные космические аппараты, написали кучу научной фантастики. Они любят тебя. И я тоже люблю тебя. Я не стану обижаться на тебя из-за такого пустяка! Ты — мой маленький Луна и я люблю тебя. — Ик... я... я тоже тебя люблю! — Обниму тебя покрепче, мой хороший! Луну обняли крепко-крепко. И снова чмокнули в щёчку. — Вообще... это я виноват. — Земля вздохнул. — Я слишком устал и я не подумал о том, что чувствуешь ты. Я дал тебе невыполнимое задание и теперь тебя грызёт совесть. Я должен был подумать перед тем, как просить тебя о чём-то подобном. Прости. — Прощаю, — Луна уже звучал менее плаксивым. — Ты лучший. — Я же твой брат. Точнее, лучший брат лучшего брата. — Пфф, Земля! Не надо! Никакой я не лучший. — Неа. Для меня ты на тысячу процентов крут. Без тебя бы не было сезонов года и погоды, так что просто прими, что ты очень важен и ценен. — И ты тоже. Без тебя во мне не было бы никакого смысла. — Что правда, то правда. Луна, ты так плакал, наверное в горле пересохло. Пить хочешь? — Хочу. — Минералочки? — Ага. Земля достал со своей орбиты кружку Луны и налил в неё немного минеральной воды. Жизненосец протянул кружку спутнику и тот медленно, вдумчиво попивал воду со смесью вкусов различных химических соединений. Всё-таки, нужно было восстановить баланс ресурсов. Луна и так много воды потерял, пока плакал. — Как придёшь в себя, попробуешь поспать ещё? — Ласково спросил Земля. — Да. Попробую. А... а кто о тебе позаботится, пока я буду спать? — Я сам смогу позаботиться о себе. Если что, я смогу почувствовать гравитацию чужого небесного тела и дать отпор всем неприятелям. Я же самый большой и массивный среди каменистых планет! Со мной шутки плохи. Бац — и я поставлю им фингал. Будут знать, как обижать моего братика. — Я боюсь за твоих земляшек... Им же могут сделать больно! — Так ты и из-за земляшек так плакал? — Спросил третий и в ответ Луна тихо угукнул, попивая воду. Наконец спутник закончил и отправил кружку плавать в невесомости. — Земля? — Что такое? — Поспишь со мной? Я не хочу один. — Конечно, Луна. Конечно посплю с тобой, мой хороший. Куда я денусь? — Спасибо. — Спутник Земли благодарно улыбнулся, смотря в глаза своей планете и получая улыбку в ответ. Третий погладил своего спутника по "макушке" и стал легонько покачивать его своей гравитацией как совсем маленького. Это коснулось и Ганимеда с Европой. Их тоже покачивало, чувствовали они себя довольно странно и непривычно. Где это видано, чтобы планета так заботилась о своей луне? Земля и так к Луне подступался, и эдак, и наконец всё же нашёл к нему подход и успокоил. Как же хорошо лунам, которые у своих планет одни и не испытывают конкуренции за внимание... Юпитер не такой, как Земля. Здоровяк, конечно, милый и добрый... был. Но чтобы вот так, по несколько часов лично разговаривать только с одним-единственным спутником, чтобы он перестал плакать... Такого не было. Обычно спутники успокаивали друг друга, а Юпитер вступал тогда, когда истерика не прекращалась. И то, он никого не целовал и не качал на себе как детей. Может, боялся проглотить или вышвырнуть. Оба галилеевых спутника не смогли подавить желание заплакать. Они были уверены: если бы Юпитер был меньше, он бы был именно таким: чутким и не боящимся проявлять любовь. Как же Луне повезло с планетой... Ганимед и Европа не заметили, как им тоже предложили по стаканчику минералочки. Луна вместе с Землёй отдали им питьё. Спутники Юпитера скомканно поблагодарили хозяев третьей орбиты. Европа и Ганимед сначала недоверчиво отнеслись к угощению, но затем распробовали. Им было неловко принимать такого рода помощь, но минеральная вода сотворила чудеса: она восстановила их электролитный и водный баланс. Обе луны чувствовали себя более, чем удовлетворёнными. Земля снова начал качать спутников. Жизненосец стал напевать какую-то простую мелодию, которую слышал у землян. Она оказала эффект, какой не оказало бы ни одно снотворное: Луна сладко зевнул и потихоньку начинал сонно моргать, ворочаться и вскоре с тихим сопением и умиротворённой улыбкой провалился в сон. Какой же он всё-таки маленький... Земля облегчённо вздохнул. Не хватало, чтобы у его спутника на нервной почве развилось какое-нибудь расстройство сна или психики. Третий бы себе такого не простил. Он посмотрел на двух галилеевых спутников и усмехнулся: Ганимед и Европа тоже уснули. Ну что ж... пока вся эта суматоха не уляжется, Земля готов взять на свою орбиту пару дополнительных лун. Третий сам тихонько зевнул и решил, что пора бы и ему вернуться ко сну. Он аккуратно отпустил своих спутников... да твою ж. Земля уже считает этих двоих своими. Ладно, не важно. Он оставил лун на таком расстоянии от себя и друг друга, чтобы они не смогли столкнуться, пока спят. Планеты и спутники часто не могут контролировать себя и своё притяжение во сне и имеют все шансы влететь друг в друга. Гигантским планетам, может, и ничего не будет, а вот каменистые могут повторить судьбу Шалтая-Болтая. Как там было в стишке? «Ни вся королевская конница, ни вся королевская рать, не могут Шалтая, не могут Болтая, Шалтая-Болтая собрать.» Жалко этого добряка, хоть он и сказочный. И спутники тоже могут разбиться насмерть, когда планета не контролирует свой предел Роша. Земля отчаянно не хотел остаток жизни ходить с кольцами из своей собственной луны. Почему Сатурн и Уран считают это красивым? Хах. Лучше не думать о таком. Это заморочки гигантов, у которых на орбите кружится больше сотни спутников. По теории вероятности хотя бы один из них, как Шалтай-Болтай, однажды свалится во сне и разобьётся. Не думать. Не думать... Тревога и волнение охватили Землю. О, Вселенная. Теперь у него есть два дополнительных спутника. Почему он так быстро решил, что они — его? Может, потому, что у них больше нет планеты? В смысле, Юпитер был жив, в отличии от Урана... Но возвращаться к нему никто не хотел. Они боятся. Чего греха таить, Земля тоже начинал потихоньку бояться. Раз Юпитер и Сатурн смогли убить Урана, который, между прочим, не маленький, то что для них — убить каменистых? Казалось, что это был лишь вопрос времени. Нахлынула волна апатии. Третий невольно подумал, что скоро всех маленьких планет и бесчисленных лун постигнет участь Урана. Умирать не хотелось. Но и бороться — тоже. Земля устал. От всего устал. Его всё это уже достало... Почему этот хаос не прекращается? Почему он становится всё сильнее? Система разваливается. Солнце не в себе. Безумие правит бал. Скоро все умрут. Голова кружилась от усталости. В неё лезли дурные мысли. Спать хотелось, но не получалось. Тревога не давала. Третий невольно всё накручивал и накручивал себя до тошноты. И что толку? Рвоты всё равно не будет. Не хотелось тратить время на то, чтобы переубеждать себя и бороться с тревожностью. Хотелось уже просто перестать ощущать себя. Ощущать эту окружающую погань. Скоро всему придёт конец. Земля потянулся за успокоительным, и, немного подумав, взял из пачки две таблетки вместо одной. Чтобы наверняка. А потом, подумав ещё, решил, что мучиться от передозировки он потом не собирается. У третьего почему-то нет рвотного рефлекса. Это очень мешает жить, особенно с бесконечными аллергиями и отравлениями. Приходится терпеть и гадать, умрёт он или нет. Одну таблетку жизненосец проглотил, а вторую отправил обратно в пачку. Никаких передозировок. Всё только по инструкции. Тревога и апатия притупились, веки налились свинцом. Ну что это за жизнь... Это вообще не жизнь. Это жалкое существование. Земля не хотел так продолжать. Хотел, как раньше. Чтобы был порядок. Чтобы никто никого не убивал. Но это всего лишь мечты. Глупые, несбыточные мечты. Из глаза по рельефному лицу потекла одинокая, но горькая слеза. В ней была собрана вся его боль. Земля быстро смахнул её, чтобы никто не увидел. Это было единственное, что он смог сделать перед тем, как погрузиться в такой нужный ему сон.