Поменяться местами

— Нептун, это просто обычный кошмар, — успокаивал только что проснувшуюся планету Уран. — Они бывают очень правдоподобными. — Нет, Уран... это... воспоминания. Всё было от первого лица и... он там был. — Какой ужас, — проговорил бирюзовый. — Но главное, что сейчас всё хорошо, да, Нептуша? Ох, ты только посмотри, как твоё одеялко сбилось. — И правда... — Нептун аккуратно поправил пушистое одеяло и в какой-то момент заметил недалеко от себя... — Это что, роллы? — С неподдельным удивлением спросил восьмой. — Они самые, — с лаской в голосе ответил Уран. — Я сделал всё, как ты просил и очень старался. Будешь пробовать? — Буду! — Радостно сказал восьмой и хихикнул. Бирюзовый подхватил своей гравитацией один из роллов и протянул его Нептуну. Тот не стал брать его, просто открыл рот пошире и подождал пока еда залетит туда сама. Уран подыграл ему и положил ролл прямо на язык. Восьмой ощутил вкус солёненького риса с нотками кислого рисового уксуса, сахара и маленькими солёными икринками. Он закрыл рот и самозабвенно начал жевать, ощущая, как на зубах пружинит нежная креветка, рассыпается кисло-сладкий рис, рвётся нори, хрустит сочный водянистый огурчик, лопается маленькая солёная икра, тает на языке творожный сыр, отдавая лёгким сливочным ароматом... Как же давно Нептун не ощущал этот поистине чудесный вкус! Икс раньше осуждал его за то, что он любит есть "морских гадов", а Уран... готовит для него еду с морепродуктами! — Ну, как? — Спросил бирюзовый. — Тебе понравилось? — Это очень вкусно! — С набитым ртом ответил восьмой. — Ты самый лучший! Спасибо тебе! — Хах, тебе спасибо, Нептун, — Со смущением в голосе произнёс Уран. — Только давай ты сначала поешь, а потом мы поговорим. Ты же знаешь, "когда я ем, я глух и нем". Я не хочу, чтобы ты подавился. Нептун кивнул в ответ и проглотил еду, что была в его рту. А затем взял ещё ролл и протянул его бирюзовому. Тот удивился такому действию. — Держи, Уран, — сказал восьмой. — Я не хочу, чтобы ты оставался голодным, пока я тут обедаю. — Не волнуйся, Нептун, пока ты спал, я сварганил себе лазанью, так что я совершенно не голодный. А роллы я сделал только для тебя. — А ты их хотя бы пробовал? — Не унимался синий. — Пробовал ингредиенты, когда готовил. — А всё целиком? — Ммм... нет? — Тогда у тебя есть уникальный шанс попробовать роллы с креветкой! — Хихикнул Нептун. — Ладно, но только одну штучку. — Хорошо, Уранушка. Закрой глаза и открой рот! Седьмой цокнул языком, закатывая глаза, но послушал Нептуна. Он всё же сомкнул веки и открыл рот, ожидая момента, когда восьмой положит туда ролл. Уран ощущал себя неимоверно глупо в таком виде и также немного волновался. Что там делает восьмая планета? Чего она так долго? Нептун тоже волновался. Он держал своей гравитацией ролл и со странным чувством внутри созерцал открытый рот бирюзового, блестящие от влаги зубы: резцы, милые клычки и коренные зубы; бархатистый влажный подрагивающий язык, горло... От языка до нёба тянулись тонкие ниточки слюны, которые, истончаясь, разорвались. Восьмой не знал, даже и не думал, что ему так понравится смотреть на зубки бирюзовой планеты. Особенно на клычки. Такие маленькие, такие остренькие. А язык вообще загляденье! Почему это было так интересно? Разглядывать рельеф зубов, текстуру языка... Нептун вряд ли мог бы рассмотреть свой собственный рот, а тут представилась такая возможность посмотреть, как он устроен. Почему зубы такие разные? Одни плоские, острые, другие объёмные и широкие, напоминающие кубы и состоящие будто из нескольких сросшихся между собой маленьких зубов. Почему на языке есть бархатистость? От чего она появляется? Зачем всё это нужно? Так мало ответов и тааак много вопросов. Уран ждал. Стойко ждал, когда ему дадут ролл. Он не понимал, чем там занят Нептун. Челюсть уже затекла от непривычного положения и кольцевой решил ненадолго приоткрыть один глаз. Седьмой увидел Нептуна, который с интересом смотрит прямо ему в... рот? Что там может быть такого, что может заставить планету так задуматься? Восьмой, заметив, что на него смотрят, шумно вдохнул, вспомнив про ролл и быстро, но аккуратно отправил еду в рот кольцевому, бубня под нос извинения за задержку во времени. Уран удивился такой реакции, но решил не трогать Нептуна. Бирюзовый наконец закрыл рот, что уже порядком одеревенел и зашёлся ощущением дискомфорта и потихоньку, медленно, стал жевать довольно необычный на вкус ролл. Кольцевой смотрел на восьмую планету, которая будто что-то высматривала на его лице. Там, что, остался рис? Синий смотрел на Урана, на то, как двигаются его челюсти, щёки, на положение его бровей и выражение лица в общем. Смотрел на мелкие детали во внешнем виде, чтобы понять, нравится ему или нет. Анализировал разницу в мимике в разные моменты времени и заметив, как с течением времени едва заметно брови кольцевого сдвинулись к переносице, а закрытый чуть сильнее обычного рот слегка растянулся в задумчивости, пришёл к выводу, что ролл с креветкой — не самая любимая еда Урана, но при этом и не самая противная. Нептун нехотя оторвался от такого интересного зрелища, когда заметил сконфуженный взгляд бирюзового и отстранился. Может, пока прогуляться? Синий случайно задел краем одеяла что-то. Он притянул к себе эту вещь. Картина, написанная и подписанная Ураном. Здесь оба ледяных гиганта нежно обнимаются на фоне Солнца, да ещё и надпись такая милая... "Люблю и обнимаю. Уран". А ведь действительно любит, действительно обнимает. Нептун вздохнул. Ну почему этот бирюзовый комочек счастья такой внимательный и заботливый? Но в рассуждения восьмой планеты прокрались мрачные мысли. "Может, здесь есть подвох? Ну не может же всё быть настолько хорошо. Обязательно должно будет случиться что-то плохое. Просто не может всё быть настолько прекрасно". Из пессимистичности Нептуна вывел прекрасный голос Урана. — Ролл действительно интересный, хоть и немного не в моём вкусе. И... — Бирюзовый заметил, что Нептун разглядывает его картину. Он чувствовал одновременно гордость и огромную неловкость, смущение, желание узнать, что же он думает о произведении искусства. Когда кольцевой начал говорить, его голос дрогнул. — Эм... оу, я... я написал эту картину, пока ты спал. Изначально я хотел нарисовать только тебя, но потом подумал, что это будет нечестно и нарисовал нас обоих. Т-тебе нравится? — Да, — ответил насторожившийся Нептун. Он подумал, что это очень странно — хотеть рисовать кого-то, пока он спит. Но, может, у Урана просто прорезалось вдохновение? Может, у него и не было грязных мыслей? — Ты так красиво нарисовал и нас, и Солнышко, и лучики разноцветные. — Я знаю, что ты любишь много ярких цветов. Я постарался, чтобы градиенты и рефлексы выглядели правдоподобно. — Гради... чего? Рефлексы? — В задумчивости спросил восьмой. — А разве рефлексы это не когда мы оборачиваемся на резкий звук или жмуримся, когда Солнце слишком ярко светит нам в глаза? — Ну, рефлексы бывают разные, — начал бирюзовый, с улыбкой смотря на то, как Нептун с картины переключился на роллы и положил один из них себе в рот, прожёвывая его с хрустом огурчика и с нескрываемым удовольствием. — В художественном плане рефлекс, это, как бы тебе попроще объяснить? Ммм... О! Отражение одного цвета на другом. А градиент — это плавный переход одного цвета в другой. — Отражение цвета? — Спросил синий с набитым ртом и проглотил еду, чтобы дальше было удобнее говорить. — Это как? — А ты посмотри на одеяло, — произнёс Уран. Восьмая планета засунула себе в рот ещё один ролл и жуя его, взглянула на мягкое одеялко, в которое её ранее укутал кольцевой. — Приглядись внимательно. На нём отражается цвет твоей атмосферы. — Седьмой улыбнулся, когда увидел, что непонимающее выражение лица Нептуна сменилось на радостное. — Ух ты! И правда! Я отражаюсь на одеялке! Ой, и одеялко тоже отражается на мне! А я раньше не замечал! — Ну, это чистая физика. Сперва свет, который исходит от источника, а конкретно от Солнца, достигает тебя. И... тебе объяснить посложнее или попроще? — Спасибо, Уран, но я и так уже знаю, что волны света разной длины неодинаково поглощаются моей поверхностью из-за её химического состава и физических особенностей, а часть из них отражается. — Восьмой говорил очень легко и непринуждённо, а бирюзовый увлечённо слушал мини-лекцию. Уран сладостно вздохнул. Ведь он слышал того Нептуна, который был ему интересен миллиарды лет назад, а видел перед собой ту планету, которая вскружила ему голову совсем недавно. Умный, интеллигентный, но в то же время весёлый и задорный. Идеал. — Так, моя атмосфера в большинстве своём поглощает волны всех цветов, кроме синего. Поэтому отражаясь от меня, они попадают на другие предметы и отражаясь от них, попадают нам в глаза и мы видим на вещах синие рефлексы. Ну, как-то так. Я просто раньше не придавал особого значения этому. И я не знал, что в рисовании картин это так важно. Расскажешь мне ещё про художественные приёмы, Уранушка? Бирюзовый почувствовал, как жарко стало в области щёк и как появился пикантный зуд внутри. Нептун, рассказывающий научные факты, объясняющий природные явления... был бесподобен. Божественен. Неотразим. А он ещё и попросил рассказать кольцевого побольше про его хобби! Счастью не было предела: Нептун интересуется им! Уран понял, что Нептун — это та самая планета, с которой ему хорошо. — Д-да... А-амм... Э-ээ-эм... А... про что тебе рассказать? — С неловким хохотком спросил бирюзовый. Он чувствовал, что его румянец стал очень заметным. Неловкая улыбка с лица бирюзового медленно сползла, когда восьмой с опаской посмотрел на него и отвернувшись, закутался в одеяло так, чтобы не было видно его поверхности, кроме лица. — Нептуша? Всё хорошо? Что-то случилось? Это из-за румянца? У-у меня часто бывает румянец, — соврал бирюзовый. — Уран, я не глупый. Я прекрасно понимаю, что я тебя возбуждаю. — Он услышал, как кольцевой вздохнул. — Я думал, что мы будем друзьями, но... я ведь шлюха, да? Я могу привлекать других только своим телом, и всем нужен от меня только секс и ничего больше... Я... я думал, что хоть ты не такой... — С глаз Нептуна скатились маленькие слезинки, которые превратились в кусочки льда. Он тихо захныкал и полностью закутался в одеяло, скрывая в нём свой негромкий, но горький плач. Как обидно, что другим интересно в нём только то, что с ним можно "хорошо провести время". И всё. Синий чувствовал себя не личностью, а предметом, который можно использовать, как хочется, а потом выбросить, когда надоест. Бить, срывая на нём злобу, обзывать, унижать. Слёзы текли ручейками от хлынувших волной воспоминаний о боли. О годах, проведённых в боли. О миллионах таких лет. Когда слёзы иссякли, а в горле начало першить, в мыслях Нептуна что-то щёлкнуло. Он только что понял, что перепутал Икса и Урана. Абсолютную тварь с милой и заботливой планетой. Уран, наверное, сейчас обижен! Может, нужно извиниться перед ним? Да, точно! Нужно обязательно попросить прощения.