Поменяться местами

Европа больше не могла охлаждать Марса, ей стало слишком жарко. Ледники на её поверхности постепенно таяли и луна боялась, что рано или поздно в её ледяном панцире появится брешь, через которую часть воды из подлёдного океана вытечет и испарится в черноте космоса. Сквозь трещины в коре красной планеты всё сильнее проступала ярко-оранжевая светящаяся магма, а сам он выглядел всё хуже и хуже. Марс боялся и не понимал, что с ним происходит. Почему после обычной пощёчины он чувствовал себя так, будто его избила толпа? Место, где в коре было больше всего трещин, приподнялось над остальной поверхностью из-за давления магмы. Щека опухла, глаз начал заплывать, а внутри рта всё ощущалось не менее гадко. Марс чувствовал странную форму боли, особенно когда смыкал челюсти. Вроде бы и больно, а вроде бы он не чувствует никаких воздействий. Эта боль так противно пульсировала и в ухе до сих пор звенело. Красному казалось, что он слышит им хуже, чем другим. Зубы с одной стороны смыкались друг с другом, а с другой — нет. Марс ощущал на языке липкую магму, что всё ещё текла из ран, местами она уже запеклась и собралась в комочки, прилипла к зубам, губам, щекам. Откуда она хоть льётся? Красный долго думал и наконец решился исследовать изменения. Его язык прошёлся сначала по верхним зубам. С ними всё было в порядке за исключением того, что они были испачканы. Сами зубы не болели, болела только кора над ними. А что с нижними зубами? Марс знал, что с ними что-то не так и решил начать со стороны, на которую не пришёлся удар. Там тоже всё было в порядке. Но стоило ему прикоснуться языком к стороне, что приняла на себя гнев Венеры, как он почувствовал, что ровный ряд зубов прерывается и язык проваливается в магмоточащую ямку. Класс. Просто прекрасно. У него выбит зуб. А разве он выплёвывал его? В роде бы нет. И не проглатывал. А куда он делся? Язык преодолел пустую зубную лунку и снова перешёл на ровный ряд зубов. Но погоди ка... Марс прошёлся по нему ещё раз убедился в своей догадке. Этот ряд был вдавлен вовнутрь. Красный попытался языком поставить его на место, но острая боль вперемешку с онемением и омерзительным хрустом заставили его прекратить попытки. Ну и что теперь делать? Как долго всё это будет заживать и заживёт ли вообще? Он теперь навсегда останется таким? Что он скажет Фобосу и Деймосу? Он же говорил им, что с ним всё в порядке. Или не рассказывать им? А вдруг они сами всё узнают? Вдруг перестанут доверять ему? Вдруг они расстроятся из-за того, какой он лжец и слабак? Вдруг они... бросят его? Марс не хотел этого, это был самый худший из его кошмаров, но также он не мог препятствовать их воле. Что ж, если они захотят уйти, то... Марс не будет ничего делать. Его луны заслуживают планету получше, чем он. Всегда заслуживали. Красный в самом начале задумывался о том, чтобы передать своих спутников другой планете, но в то же время не хотел грузить своих друзей такой ответственностью. Давным давно большинство их них говорили, что не возьмут к себе Фобоса с Деймосом, потому что они тогда были гиперактивными, разрушительными и безбашенными. Несколько гигантов сказали, что, возможно, смогут выделить им орбиты, некоторые из планет ставили жёсткие ультиматумы, в которых почти всё было против Марса. По условиям одного из таких четвёртый должен был нести полную ответственность за своих лун перед другой планетой и её спутниками и в конце был длинный список того, что им троим было запрещено. Естественно он отказался. Тем более Марс видел, что вся нагрузка по содержанию и воспитанию маленьких спутников лежит не на самих планетах, а на их самых крупных лунах, что не справлялись с непосильной нагрузкой. Поэтому малыши, коих было очень много, часто оставались на без надзора, терялись, сталкивались друг с другом, что приводило к смерти, а некоторые случайно становились обедом для своих планет, когда те, не замечая, проглатывали их, как это случилось с Мимасом и его братьями, которым повезло гораздо меньше. Гравитация гигантских планет иногда выбрасывала спутников с нестабильной орбитой невесть куда, а других она раздавливала, раскалывала на кусочки и потом из трупиков лун появлялись маленькие колечки. Марс даже подумать боялся, чтобы что-то из этого случилось с его спутниками. На этой почве он сильно разругался с планетами и потом особо ни с кем из них не разговаривал. Ну, кроме Юпитера. Он был одним из немногих, кто ничего не предлагал. Он понимал состояние красной планеты и понимал, что лучшим решением для неё будет растить Фобоса и Деймоса самостоятельно. И газовый всячески пытался поддерживать его в этом. Он мог попросить кого-то из своей большой четвёрки посидеть с лунами и тогда радости малышей не было предела, особенно когда им давали что-нибудь вкусное. Марс старался не допускать того, чтобы его спутники голодали вместе с ним. Он уже привык к такому образу жизни, но им время от времени нужно было что-то пожевать. Иногда он не мог их обеспечить всем, чем нужно, а очередной раз просить Юпитера о помощи было стыдно. Марс вспомнил один ужасный случай, когда его гордость взяла верх и Деймос с Фобосом остались голодными. Тогда они были ещё совсем маленькими, а четвёртая планета — ветреной. От безысходности спутники пытались грызть мелкие астероиды и подцепили какую-то дрянь, от которой их вылечила Альбиорикс — одна из лун Сатурна. И после этого Марсу приходилось наступать себе на горло и сквозь жгучий стыд просить помочь провиантом. Снова и снова. И Юпитер снова и снова помогал. Газовый помогал Марсу ещё и словами, разговорами. Порой разговоры длились дни напролёт и от них становилось легче. Четвёртый скучал по ним. Скучал по голосу Юпитера, по его мягкой атмосфере, куда можно тайком ото всех уткнуться и рыдать, не боясь, что кто-то его заметит. Он снова хотел часами подряд разговаривать ни о чём, чтобы всё, что накопилось внутри, постепенно выходило. Четвёртый представил, что было бы, если бы его ударил не Венера, а кто-то из гигантов... Его бы мгновенно размазало и он бы стал частью кольца. — Что такое? — Спросил спутник Сатурна, видя странный взгляд красного. — Болит? — Ничего страшного, Мимас. Просто не обращай внимания, — ответил четвёртый. Его голос звучал пусто, невыразительно. И в глазах тоже было пусто. — Ну хватит, Марс, — спутник терпеть не мог, когда планеты пренебрегают вниманием к своему здоровью. — Я же вижу. — Мимас вздохнул. — Ты похож на моего Сатурна. Вы оба пытаетесь убедить всех в том, что вам хорошо, когда это не так. — Перестань. Просто... Просто полетели уже. — На свою беду Марс слишком сильно открыл рот во время разговора и Мимас увидел, что внутри что-то не так. Может ему показалось? В любом случае нужно проверить. — Хорошо, мы скоро полетим, — начал спутник, — но сперва мне нужно убедиться, что с тобой всё в порядке. — Со мной всё хорошо, — сказал четвёртый. — Нечего тратить время на ерунду. Ерунду? Мимас не мог поверить в то, что его друг так небрежно относится к себе. Или не хочет нагружать его? Но он явно старается что-то скрыть. И нужно узнать, что это. Там наверняка что-то серьёзное. Но сперва... — Европа, — тихо обратился Сатурнов спутник к луне Юпитера. — Ты же ладишь с двойняшками? — Конечно! Они такие милые! — Ты можешь с ними посидеть? А то они выглядят как-то... тускло. — Мимас перевёл взгляд на Фобоса и Деймоса, что всё ещё обнимали родную планету. Судя по их виду, им было очень несладко. Кажется, они заработали себе психологическую травму. Это немудрено: когда кто-то, кого они знают всю жизнь, кто большую часть времени был добр с ними, кто заботился о них, защищал, обучал, помогал решить в проблемы... подвергся насилию со стороны того, против кого у него почти нет шансов. Мимас бы сам сломался, если бы подобное произошло с Сатурном. Он очень сильно волновался за свою планету и полностью понимал лун четвёртого. — Я бы с радостью, но это всё только с разрешения Марса. Ты же знаешь, он бережёт их как зеницу ока. — Марс, — обратился Мимас уже к красному. — Ты не против того, чтобы Фобос и Деймос немножко развеялись? Европа говорила, что они любят с ней зависать. Отвлечёт их, поиграются немножко. — Марс кивком дал добро и спутник Сатурна, аккуратно взяв двоих лун, передал их Европе, что отлетела в сторонку к другим лунам Юпитера. — А теперь открой рот. Четвёртый был крайне удивлён такой просьбой, но он понимал, что Мимас хочет сделать. Но какая будет его реакция? Красный не хотел, чтобы в это был вовлечён Венера или кто-либо другой. Скорее всего, спутник разозлится на второго. — З-зачем? — Марс, просто открой, — тихо сказал Мимас. — Я только посмотрю и всё. — Может не надо? — Открывай. Четвёртый решил, что лучше сделать всё быстро и не стал бунтовать, как он обычно делал. Он приоткрыл рот, насколько смог. Луна Сатурна была поражена его покладистостью. Марс ещё никогда таким не был. — Ага. — Спутник двигался то вверх, то вниз, то в стороны, чтобы осмотреть всё, и сперва увидел каёмку остывшей магмы на внутренней поверхности губы, что повторяла её контур. В норме такого не бывает. А дальше было ещё больше магмы. Всё было в магме. Он уже радовался тому, что предусмотрительно увёл отсюда Фобоса и Деймоса. Он не представлял, как бы они отреагировали, если его самого начало штормить. — Молодец. Можешь открыть чуть шире? Марс послушался, хотя это было больновато. Луна Сатурна подробнее осмотрела ротовую полость, и почти сразу её взгляд уцепился за отсутствующий зуб и смещённую вовнутрь часть зубного ряда. Там не было живого места, всё было запачкано остывшей магмой, а свежая всё ещё продолжала сочиться. — Венера, — преспокойно позвал Мимас. Марс шумно выдохнул. Неужели спутник собирается устроить разборки? Но думать об этом не хотелось. Ничего не хотелось.— Не мог бы ты на секундочку подлететь ко мне? — Что-то случилось? — С тревогой в голосе спросил Венера. Он медленно приблизился к и луне Сатурна, пока не оказался на нужном расстоянии — ему запретили близко приближаться к Марсу. Мимас жестом указал ему на открытый рот четвёртого. — Посмотри. — Спутник отодвинулся и любезно предоставил второму возможность изучить ротовую полость Марса. Лицо Венеры сначала выражало полнейший ужас, а затем глубокую печаль. От вида огромного количества магмы он побледнел. — Красиво, правда? Венера не знал, что говорить. Слова будто стёрлись из его памяти. Он просто тяжело дышал, а в его мыслях эхом отдавалось "что я наделал". От слов спутника на душе стало противнее некуда. Как будто травма была картиной или инсталляцией, а художник, или же скульптор — Венера. И сейчас автор смотрел на своё творение. Как же жутко стало от этой мысли. И на это "произведение искусства" собрались посмотреть некоторые луны Юпитера. Они были удивлены: не каждый день можно увидеть, что бывает, если планете хорошенько прилетит. — Среди моих братьев есть отличные специалисты по таким травмам, так что Марса мы быстро подлатаем, — Начал Мимас. Его спокойная интонация, с которой небесные тела обычно говорят о будничной рутине, пугала второго. — А с тобой, Венера, я не хочу цацкаться. Я не стану делать тебе предупреждение в духе "если ты сделаешь так ещё раз", я уже сыт тобой по горло. За то, что ты покалечил Марса, ты ответишь перед Солнцем. — Но... — Разговор окончен. Венера чувствовал, как от страха всё внутри скрутило. Его тошнило от жуткого вида запёкшейся магмы, от предстоящего серьёзного разговора с Меркурием и не менее серьёзного разговора с... Солнцем. Как он мог позволить себе применять силу? Ранее Венера думал, что просто слишком сильно лупанул Марса, а сейчас оказалось, что удар нанёс ему серьёзную травму. Но четвёртая планета же просто в два раза меньше его, почему это случилось? Да потому что Марс не только менее крупный, он менее плотный, менее крепкий, менее сильный, чем Венера, а хроническая усталость красной планеты всё это усугубляла. Да, на стороне четвёртого были преимущества в виде скорости, ловкости, манёвренности, но они все перекрывались тем, что он не был готов к удару. Марс закрыл рот, что уже начал ныть из-за долгого непривычного положения и сглотнул накопившуюся магму. Вкуса отвратительнее он не ощущал ни разу в жизни. Мимас легонько погладил его по здоровой щеке. Он спохватился, когда осознал, что делает это на виду у всех и отстранился — Марс терпеть не мог, когда посторонние видели его в такие моменты. Вдруг они подумают, что он не железный, что у него есть чувства, что он нуждается в банальном внимании? Но теперь четвертому было всё равно. Он немного приблизился к Мимасу, попросив ещё. И снова ощутил приятные поглаживания. Из глаз сами собой покатились крупные капли слёз, оставляющие за собой влажные дорожки. Он обычная планета. Как и все остальные. И зачем-то он строит из себя непробиваемого, всё время закрыт в "панцире", всё время отталкивает всех от себя своим ужасным поведением. А Мимас сумел преодолеть эту защиту и добрался до нежной и израненной души. — Тише, я с тобой. Я с тобой. Всё хорошо. Марсу понадобилось услышать только начало реплики спутника, чтобы слёзы заставили его тихонько захныкать. Как жалко он выглядит. Сейчас другие увидят, что Марс способен испытывать эмоции. Какой ужас. — Вот так. Не держи в себе. Четвёртый стал плакать, уже не сдерживая себя. Горячие слёзы катились по щекам, а накопленные эмоции требовали выйти наружу. Марс ощутил, как его поглаживаниями успокаивает кто-то ещё. Он посмотрел и увидел, что рядом со спутником находился Меркурий. Он виновато улыбнулся и отстранился. — Прости, если тебе неприятно, — начал он. — Мне уйти? — Не..гм.. не надо. Меркурий снова приблизился к красной планете и стал её успокаивать. И как бы невзначай начал разговор. — Марс, ты прости Венеру, он не со зла. Просто так случилось. Я обязательно поговорю с ним по поводу его поведения, чтобы это больше не повторялось. — Я уже простил его, — сдавленно сказал четвёртый. — Я не злюсь. Я заслужил. — А ты, Мимас, злишься на Венеру? — Конечно. Ты не видел то, что Марс показывал ему, поэтому ты так легко об этом говоришь. — Да, я не видел, но... Венера и Марс миллиарды лет были друзьями. Мне кажется, будет немного жестоко, если они перестанут общаться. — Выгораживаешь его, — фыркнул спутник Сатурна. — Зачем? — Потому что он мой друг. И Марса тоже. Тем более, они уже извинились и простили друг друга. — Чего ты хочешь? — Чтобы Венера и Марс снова могли быть рядом. — Ты вроде хорошая планета, — начал Мимас. — И вроде не дурак. Приглядывай за своим Венерой. — Это значит "да"? — Первый не верил своей удаче. — Да. Только ответственность за его действия будешь нести ты и если он опять что-то натворит, то ты тоже будешь получать за это вместе с ним. — Ох, спасибо, Мимас. А... разговор с Солнцем? — Всё в силе. Я его не отменю, — твёрдо сказала луна. — Он должен понести наказание за свои действия. Меркурий тяжко вздохнул. Он посмотрел на Венеру, что всё ещё был в сторонке. Первый жестом поманил его к себе. Второй не поверил, но Меркурий поманил ещё раз. Венера приближался к планетам и спутнику нерешительно, иногда делая остановки, чтобы убедиться, что решение не изменилось. Наконец, приблизившись почти вплотную к плачущей красной планете, он нерешительно дотронулся до его здоровой стороны лица, заставив поднять на себя взгляд. — Марс, прости меня ещё раз за мой необдуманный поступок. Я клянусь, я больше не трону тебя, — Венера был крайне удивлён тем, что Марс обнял его и уткнулся в его горячую кислотную атмосферу. — Никогда. Второй оценивающе посмотрел на разбитую щеку, и вспоминая, что там, под ней, вздрогнул. А что, если бы он случайно убил его? Лучше не думать об этом. Венера обнял Марса в ответ и поцеловал в "лоб". Долго, чувственно. А затем погладил его, чувствуя, как слёзы четвёртого перестают течь. И затем поцеловал ещё раз, но словив укоризненный взгляд Меркурия, обошёлся только поглаживаниями. Марс на миг подумал, что было бы хорошо получать объятия и поцелуи не только когда он травмирован, а просто так. Просто потому что. Просто из-за того, что кто-то захотел бескорыстно подарить ему немножко тепла. Просто так. Он устал быть один. Устал казаться перед всеми несгибаемым и воинственным. Хотелось показать себя настоящего и не получить после этого под дых. Хотелось, чтобы даже обычное молчание с кем-то приносило радость. Он так устал. Марс чувствовал, что наступает время перемен. Что можно будет попробовать... ...найти... Да нет, бред какой-то. Кто в здравом уме согласится быть с ним? Выстраивать отношения? Терпеть его? Друзья с трудом справляются с этим. Но... маленький шанс на то, что он не останется одиноким до конца своих дней всё же существовал. И Марс решил за него уцепиться. Никто не знал, сколько времени прошло, когда четвёртый успокоился. Теперь они с Венерой снова ладили, как в старые добрые, разговаривали, смеялись. Мимас подумал, что нужно проверить Марса ещё раз, потому что он часто переспрашивает что-то у второго. Раньше он так не делал. — Хей, Марс, можно тебя ненадолго отвлечь? — Спросил спутник. — Для тебя всё что угодно, — ответил красный. На его лице сияла улыбка. Кривая, слабая, неровная, но улыбка. — Если ты не против, я проверю твой слух? — Нет. А как? — Я буду говорить шёпотом слова, а ты должен будешь повторять за мной, договорились? Красный кивнул. Спутник Сатурна сдвинулся с места и остановился около здорового бока. — ...восемнадцать, — произнёс он тихо-тихо. — Семнадцать. — ...двадцать два. — Двадцать два. — ...пятьдесят четыре. — Пятьдесят четыре. — ...двадцать семь. — Тридцать семь. — ...белый карлик. — Белый карлик. — ...красный гигант. — Газовый гигант. — Отлично, теперь давай с другой стороны, — произнёс Мимас, после чего двинулся к противоположному боку. — ...семьдесят семь. — Спутник ждал, пока Марс ответит. Может, он думает? — ...семьдесят семь, — повторил Мимас, но уже громче. Ответа не было. — ...перигелий. — Снова ничего. — Одиннадцать, — уже не шёпотом, но тихо произнёс Мимас. — Тридцать? — Неуверенно сказал четвёртый. — Хорошо, Марс, — спутник снова был перед лицом планеты и говорил своим обычным голосом. — Когда я начал шептать со второй стороны, ты слышал что-нибудь? — Какие-то звуки, но я не понял, что это было. — Тебе мешает что-то или ты просто не слышишь? — В ухе стоит звон, — честно признался четвёртый. — А когда с тобой говорят другие, ты хорошо их слышишь? — Да. Иногда приходится догадываться по смыслу, но в основном я слышу нормально. — Спасибо, я узнал, что хотел. — И что со мной? — Спросил взволнованный Марс. — Я навсегда останусь таким? — Нет, конечно нет, — начал пояснять Мимас. — Ты поправишься. Тебя просто немного оглушило. Это пройдёт со временем. Не сразу, не быстро, но пройдёт, так что беспокоиться об этом не стоит. — Марс? — Начал говорить второй. — Извини, я не знал, что ты оглох. Тебе, наверное, трудно слушать нас. — Нормально, — уклончиво ответил четвёртый. — Может... Будем говорить с тобой погромче? — Спросил Венера, немного усилив громкость голоса. Марсу стало действительно проще разбирать поток звуков на слова. Ему стало стыдно от того, что он снова закрылся в свою ракушку, когда ему предложили помощь и стыдно её принимать. Как будто в этой помощи кто-то нуждался больше, чем он, как будто Марсу предлагали то, что ему не полагается. Но здравый смысл говорил, что пора менять свой образ мышления. Пора выбираться из баррикад, что он нагородил. — Да, спасибо. Так гораздо легче. — Ребята, я ни на что не намекаю, — вклинилась в разговор Европа, на которой повисли две маленькие радостные луны, — но нам нужно возвращаться к Сатурну. — Действительно, — с ноткой волнения сказал Мимас. — Марс, Меркурий, Венера, вы полетите с нами? — Все трое согласились, кивая и поддакивая. — Хорошо, тогда потихоньку выдвигаемся. Спутник Сатурна помнил, что обещал Марсу услуги дантиста. Теперь осталось договориться с Дионой, Паном, Дафнис или другими спутниками, которые всерьёз занимаются стоматологией. Как спутники самой спортивной планеты, они часто получали травмы и пришлось научиться их лечить. Мимас помнил тот день, когда шальной астероид выбил ему глаз и чуть не лишил жизни. Тогда другие спутники не знали, как лечить такого рода травму и кое-как выходили его. Этот случай сподвигнул лун изучать офтальмологию. Другие травмы заставили их разбираться во всё новых науках. Теперь луны знают, что делать, если у кого-то будет пробоина в ледовом покрове, как было у Энцелада, или если кто-то счешет себе половину коры, как это было у Япета. У него тоже был повреждён глаз, но его удалось сохранить и он даже может им что-то видеть. Самыми частыми травмами среди спутников были связаны с повреждением коры и повреждением зубов. Кто-то с кем-то сталкивался, в кого-то прилетал шальной снаряд, а иногда происходили банальные несчастные случаи. Планеты и спутники за дружеским разговором собирались преодолеть пояс астероидов и постепенно направлялись к орбите Юпитера, на которой находился Сатурн. Его уже было видно сквозь камни, как и то, что вместе с крупными лунами — видимо Ганимедом и Каллисто, вокруг него летают его собственные спутники. Сам газовый гигант, судя по всему, уже успокоился и нелепо пытался бороться со сном. "Как маленький", — подумал Мимас.