Поменяться местами

Солнце бросил беглый взгляд на троицу гигантов. С такого расстояния он, должно быть, не заметил ни Марса, ни спутников. Планеты поприветствовали светило и оно пробормотало им что-то в ответ, даже не думая останавливаться. — Солнце, куда ты летишь? — Спросил Уран. Но ответа не последовало. — Вот грубиян, — тихо добавил он. — Эй, может, у него стряслось что-то важное? Давайте полетим за ним и посмотрим, что там! — Воодушевился Нептун. — Не думаю, что это будет хорошая идея. Вдруг там опасно? — Бирюзовый был не на шутку обеспокоен тем, что звезда покинула своё место. — Может, мы с расстояния глянем одним глазком? А если заметим, что что-то не так, сразу сбежим, — предложил Сатурн. В этих словах было рациональное зерно и Уран уступчиво вздохнул. Седьмая планета была одной из тех, кто никогда не подвергнет друзей опасности: он всегда оценивал возможные риски разных ситуаций и зачастую он это делал потому, что его дорогой Нептун не мог. Особенно во время обострений его... состояния. — Ладно, но мы будем очень-очень далеко. И если я скажу, что надо улетать, мы все улетим. — Бирюзовый беспокоился, как бы Нептун не забыл это и говорил медленно и размеренно, отчеканивая каждое слово. — Да ладно вам, ребят, — вмешался Марс. — С чего вы взяли, что там что-то катастрофически серьёзное? Сатурн, Уран и спутники посмотрели на него как на последнего дурака. — Если вы так боитесь, — сказала красная планета, — то я первым доберусь туда и разведаю обстановку. — Я гораздо быстрее тебя, — сказал Нептун. — Хах, хочешь посоревноваться, валенок? — Марс понял, что невольно употребил в речи землянизм. — Да с радостью! — Нет, соревнования не будет! — Воскликнул Уран. — Давайте лучше полетим тихонечко и все вместе. Сатурн кивнул. Он, в силу своей натуры, хотел посоревноваться, но... после приступа, что произошёл с его ядром, он не был уверен, что осилит "пробежку" даже на короткую дистанцию, а им, на секундочку, нужно было добраться аж до пояса Койпера. Газовый представил, сколько времени уйдёт, если они будут лететь так медленно и всё же решил немного ускориться, так сказать, задать небольшую фору. Сатурну хотелось доказать друзьям и в первую очередь себе, что он ещё в строю, что он всё ещё тот самый старый Сатурн, которому любые невзгоды нипочём. Стремление превзойти всех и вся, добиться недостижимого взяло верх. Едва Сатурн начал разгоняться, как понял, что переоценил свои силы и сразу пожалел о своём необдуманном решении. Он взялся за задачу, которая в его нынешнем состоянии оказалась для него непосильной. Стоило гиганту усилить темп, как он почувствовал внезапный сильный укол в ядре, что заставил его вздрогнуть, скорчиться и сжать зубы до скрипа. После этого боль стала пульсировать, вторя ритму ядра, и постепенно ослабевая, стала тупой. Сатурн не на шутку испугался от осознания, что сейчас его ядро не могло продолжать терпеть наплевательское отношение к нему, оно было в ОЧЕНЬ плачевном состоянии и настолько ослабло, что оно пропоёт лебединую песню, если гигант будет пытаться двигаться быстрее, чем они ползут сейчас. Из-за этого небольшого разгона у него появилась одышка, что не укрылась от всевидящего взора Урана. Он попросил планет остановиться. — Что не так? — Раздражённо спросил Марс. Седьмой кивнул на газового. Красная планета узрела, что Сатурн сильно отставал, и в какой-то момент просто остановился, и дышал так, будто он несколько часов подряд занимался спортом. Это выглядело нездорово. — Эй, — Уран подлетел поближе к шестому и сразу опешил: Сатурн был адски горячим. Такого раньше не было! Газовый выглядел паршиво. Его глаза были широко распахнуты, он усиленно дышал через приоткрытый рот, иногда вздрагивая. — Это снова повторяется? — Я не уверен, что эта штука вообще кончалась. Ядро то колет, то ноет. — Сатурн поднял взгляд и посмотрел собеседнику прямо в глаза. Уран был поражён тем, сколько страха было в его взгляде. — Уран, что мне делать? — Может, астероид? Сатурн не был уверен, но он всё больше подозревал, что эти камни вполне могли оказаться в числе факторов, низведших его до такого состояния. Сколько он их съел? Три? Четыре? Не много ли это было? Астероиды, что ещё не успели превратиться в газ и пыль, вызывали странное ощущение. Сатурн чувствовал, что он... Он не до конца понимал, что это было, но ощущалось так, будто атмосфера была перевёрнута вверх дном. Да, для одного раза этих астероидов явно было много: булыжники перемешали его слои атмосферы и теперь верхние были горячее, а нижние — прохладнее, от перепада температур произошёл резкий скачок давления, поднялся ветер, на поверхности гиганта всё заметнее становились набирающие силу ураганы. Сатурну казалось, что всё вокруг него медленно крутится, но потом он понял, что это у него самого немного закружилась голова. Планету во всех смыслах штормило. Накопившаяся усталость просто убивала... Чёрт, как же... хочется... спать... Но из-за ужаса перед болью и страха выглядеть рохлей заснуть вряд ли получится. Гигант устало промычал Урану в знак несогласия. — Нет, не надо, мне уже достаточно. — От крутящихся смерчей подступила тошнота. — Гм... Кажется, от них у меня поднялась ураганная активность. — Ох, Сатурн, это из-за ураганов на тебе появились такие красивые полосочки? — Спросил Нептун. — Какие ещё "полосочки"? — Газовый гигант осмотрел себя и увидел различающиеся по ширине и цвету горизонтальные полосы: какие-то темнее, какие-то светлее, какие-то более синие, какие-то более коричневые, а были и тоненькие белые полоски. Они не сильно выбивались из общей цветовой гаммы, но при внимательном рассмотрении бросались в глаза. — Вот же... Я теперь выгляжу, как Юпитер. Класс. Только большого пятна не хватает. — Газовый заметил, что за разговором ему стало легче. — Ой, и ядро уже не болит. — Сатурн почувствовал, как его всё больше одолевает желание наконец заснуть, но не хочется показаться ни перед кем слабаком. Он и так ударил в грязь лицом, когда его подвело ядро. Газовый стоически не давал глазам закрыться. Стоически мучил себя. — Это, конечно, хорошо, но всё может опять повториться и даже ухудшиться. Что мне с тобой делать? Я ведь не специалист по... постой-ка. — Уран чисто случайно вспомнил о том, что, возможно, главный умник Солнечной системы может помочь Сатурну. — Земля! Как я сразу не додумался? Он-то нам и нужен! — Чего? Этот выскочка-мозгоклюй с кожаными паразитами? Я надеюсь, ты это не серьёзно? — Заволновался шестой. — Ещё как серьёзно, Сатурн. Земля должен что-то знать о том, как тебя вылечить. — Но Уран! — Что ещё за "но"? Капризничать будешь, когда поправишься, ясно? Я его позову и мне всё равно, хочешь ты того или нет. — Я всё же слетаю и посмотрю, что там делает Солнце, — вставила красная планета. —А то вдруг нам всем сейчас настанет конец, а мы даже не в курсе. — К-к-конец?! В смысле конец? Я не хочу умирать! — Вскрикнул перепуганный Сатурн и вскоре скорчился от ещё одного укола, после чего наступила сильная одышка, гигант стал лихорадочно бороться за вакуум, иногда протяжно и свистяще кашляя. — Никакого конца не будет, мы все останемся живы. Я мигом, туда и обратно, — пролепетал Уран. — Сатурн, оставайся на месте, постарайся успокоиться и не делать ничего, от чего тебе становится плохо. Нептун, будь с Сатурном и смотри, чтобы ему не стало хуже. Если ко мне или Марсу появятся вопросы, а мы к тому времени будем в отлёте, попросите спутников прилететь к кому-нибудь из нас. — Хорошо, Уранушка, можешь на нас положиться, — сказал полный уверенности Нептун. Он приблизился к газовому гиганту, и почувствовав необычно сильное тепловое излучение, решил остаться немного поодаль от планеты. Уран кивнул и пустился в полёт, только его и видели. Нужно было поскорее найти Землю. Четвёртый хотел было улететь, но его остановил внезапный вопрос. — М-Марс? Можно мне... побыть с Сатурном? — Спросил Мимас. — Пожалуйста? — Конечно, малыш. Зачем ты спрашиваешь у меня разрешения? Достаточно было предупредить, что ты остаёшься.Чего ты такой зажатый? — Ну, почти все мы, его спутники такие. Понимаешь, он... — Мимас всё ещё был удивлён тем, что каменистая планета ждёт, пока спутник соберётся с мыслями и не давит на него. — Эмм... Не хочу говорить плохо о своей планете, ничего такого не подумай, Сатурн на самом деле замечательный, но в общем, когда я вращался на его орбите, он иногда... эм... Само-самоутверждался за наш счёт. Но не потому что он самовлюблённый эгоист, нет. Он только кажется таким. На самом деле он просто разбит. Знаешь, Сатурн пережил нечто ужасное, и это явно было похуже, чем увидеть "внутренний мир" Юпитера, — Мимас легонько усмехнулся. — Да уж, самооценка у него хромает, — подметил четвёртый. Красная планета добродушно улыбнулась своему временному спутнику. Они оба прекрасно понимали, что когда-нибудь им придётся расстаться, и, похоже этот момент настал. Марс вздохнул: — Возвращайся к своей планете, малыш. — Марс? Ты правда разрешаешь? — Да, Мимас. Знаешь, ты мог бы просто молча улететь. Я всё понимаю, мелкий. — Тогда... Прощай? — Голос Сатурнова спутника прозвучал печально. Ему не хотелось расставаться с планетой, что за это время стала ему другом. Сама красная планета ощущала себя ни много ни мало родительской фигурой для Мимаса и много раз прокручивала в голове различные сценарии их расставания, чтобы быть морально готовым. И он был готов. — Мы будем скучать, — расстроенно сказали Фобос и Деймос. — Мелкий, — Марс приблизился к готовому улететь спутнику и неожиданно для того приобнял его. — Не забывай, моя орбита всегда открыта для тебя. — Спасибо, па... — Мимас стушевался: случайно чуть не назвал четвёртого папой. — Ой, то-то есть Марс. — Тебе спасибо, малыш. Планета и спутник отпрянули друг от друга, стали постепенно отдаляться и в конце концов улетели в разные стороны: Мимас к Сатурну, а Марс — к Солнцу. Красная планета старалась лететь как можно быстрее: путь был неблизким. На полной скорости он чуть не сшиб Плутона. Что этот карлик вообще здесь забыл? Как долго он тут ошивается? Марс не стал останавливаться, извиняться и разбираться, он просто продолжил путь. Сатурн и Нептун остались в компании друг друга и вороха спутников. Газовый пытался совладать со сном, но уставшее ядро требовало немедленно отдохнуть. "Может, оно подождёт?" — пронеслось в мыслях, но ядро чуть не ответило ему отказом. Снова укол, снова резкая боль, что ушла только спустя несколько мучительных мгновений. "Но я не могу заснуть прямо здесь, прямо сейчас, на меня же смотрит Нептун. И спутники Юпитера. Их больше сотни! Что они обо мне подумают?" Ответом на это была ещё более сильная волна боли. Сатурну пришлось выбирать между репутацией и жизнью. — Тебе больно, — сказал Нептун. Это был не вопрос, а утверждение. По выражению лица ледяной понял, что его друг был, мягко говоря, вымотан. — У тебя круги под глазами. Ты устал. Почему бы тебе не вздремнуть? Сатурн промолчал. Он не хотел отвечать и сил уже не осталось. Ему нужно было поспать, но репутация... Ядро уже несколько раз дало понять, что если газовый выберет репутацию, то это, вероятно, будет последний выбор в его жизни. — Хочешь, я расскажу тебе, как я познакомился с Тритоном? — Спросил синий. Он очень любил рассказывать эту историю. В основном, самому себе и иногда Урану, но сейчас выпала возможность рассказать её Сатурну. — Ты не против обнимашек? — Ответа не последовало и Нептун расценил молчание как знак согласия. Очень уж ему понравилось обниматься. Восьмой прижался своей атмосферой к разгорячённой, но уже немного остывшей атмосфере газового гиганта, ещё больше охлаждая её. Этот приятный холодок заставил газового мурлыкать в неге. — Это было давно и тогда я был очень молод. Лечу я как-то по своей орбите... Во время рассказа Нептун слегка поглаживал атмосферу Сатурна — тёплую, мягкую, податливую, дрожащую и расходящуюся волнами от каждого касания. Почему-то восьмой был уверен, что раньше, до обмена местами, она была гораздо грубее. Сквозь многочисленные и плотные слои газа Нептун чувствовал слабую, почти что незаметную пульсацию изношенного ядра. Лёгкое и хаотичное колыхание экзосферы восьмой планеты, травящей байку, словно качало на себе Сатурна, расслабляя, лаская, умиротворяя, а эти поглаживания так убаюкивали... Температура его атмосферы выравнивалась, мир вокруг постепенно растворялся, звуки приглушались, веки становились тяжелее... Нептун прекратил рассказывать историю, когда понял, что шестой его не слушает. В тучах синего пробежали электрические разряды, когда он услышал тихое похрапывание Сатурна. Что за чудесный звук! Раньше он никогда не видел гиганта спящим, по правде, он даже думал, что Сатурн вообще не спит, хотя знал, что это неправда. Мимас, что всё это время находился в стороне и пытался понять, что происходит с его планетой, с нескрываемым облегчением смотрел на Сатурна, что, похоже, уже начал видеть какой-то сон: его глаза под закрытыми веками еле заметно двигались. — Набирайся сил, солнышко. Они тебе понадобятся, — тихо прошептал спутник, присоединившись к планетным обнимашкам. — Ты не представляешь, как я скучал по тебе. Восьмой ещё раз послушал ядро газового гиганта, и сейчас оно билось легко и непринуждённо. Оно наконец-то получило такой нужный, желанный и заслуженный отдых.