Perzys se ānogar rūni/Мы помним пламя и кровь

Весна в Долине воспринимается как что-то само собой разумеющееся, но чем ближе к столице, тем больше Мирия дивится тому, как всё вокруг расцвело и зазеленело с приближением лета. В самом городе такого буйства травы и листвы не будет, поэтому ведьма старается насытиться по дороге, валяясь на траве на каждом привале. Её стражники и Кэт следят за этим с какой-то родительской снисходительностью и умилением. Странно наблюдать за взрослой высокородной женщиной, раскинувшейся на земле как звёздочка. В столице зелень другая. Хайтауэрская. Мирия не может выкинуть из головы последний разговор с леди Джейн. Стоит ли всерьёз остерегаться кого-то в Красном замке? На несколько ужасно долгих дней их группу запирает на постоялом дворе непроходящий ливень. Мирия отправляет королю недовольного нахохлившегося ворона сразу же, как представляется возможность. Но опоздания уже не избежать. Ведьма утешается тем, что лечит нескольких путников, оказавшихся с ними под одной крышей. Она почти не может спать в полнолуния, и в этот раз такая ночь как раз наступает с приходом лета. Окно в её комнатке на втором этаже постоялого двора распахнуто настежь, но этого мало. Тихонько собравшись, она выскальзывает в звёздную ночь. Далеко не уходит, только спускается через рощу к реке. Никого здесь нет, поэтому ведьма коротко приветствует местных духов и, скинув одежду, ныряет в подстывшую из-за ливней воду. Это приносит небольшое облегчение. Чем ближе к столице, тем беспокойнее она становится. Шестое чувство намекает, что скоро произойдёт нечто, способное переменить её жизнь. Так было перед смертью Лейны. Так было перед незапланированной казнью Веймонда. Король?.. Верить в это не хочется, потому как в этом случае придётся узнать, справедливы ли опасения леди Джейн. К вечеру следующего дня дороги просыхают достаточно для того, чтобы продолжить путь. Спустя несколько дней их маленькая процессия врывается в Божьи ворота. Июньское солнце добралось уже до своего зенита и начало припекать так сильно, что по спинам всадников струится солёными ручейками пот. Они несутся по направлению к королевскому замку на всех парах, распугивая нерасторопных горожан. Мирию что-то гонит вперёд, заставляя пришпоривать коня. Энергичный цокот копыт поднимает притихший двор Красного замка на уши. Мирия шарит по стенам крепости и лицам придворных пристальным взглядом, будто сверяется со своими воспоминаниями. Два с лишком месяца в сознании кажутся гораздо более долгим периодом. Только насмотревшись вдоволь, она соскальзывает с коня и передаёт поводья раскрасневшемуся мальчишке из конюшни. Эймонд видит пыль на улице ещё издалека, поэтому уже ошивается на самой близкой к нужному двору галерее, невозмутимо делая вид, что читает книжку. Мирия скачет впереди, и даже пыль, осевшая на волосах и коже, не может спрятать её внутреннее сияние. Ведьма походит на одну из древних воительниц – уверенную, величественную, крепкую. Что-то в ней переменилось, и это заставляет принца нахмуриться. Задержавшись в седле на пару минут, она слетает на землю птицей, и в этот момент принц жгуче завидует мальчишке, что на мгновение дотрагивается до её пальцев. Принц не хочет, чтобы Мирия заметила его, нетерпеливо ждущего хотя бы капли внимания. Но на миг теряет бдительность и выглядывает из арки. Стоит их взглядам встретиться, как Эймонда тянет к ней невидимым канатом. Принц может поклясться, что не контролирует свои ноги и руки, и от этого на спине проступает испарина страха. Её приветливое открытое лицо – абсолютная необходимость, без которой приходилось обходиться слишком долго. – Леди Мирия, – хрипло выдаёт он и притягивает её ладонь, затянутую в перчатку, к губам. – Принц Эймонд, – радостно улыбается она, едва заметно сжимая его пальцы в ответ. Серо-зелёные глаза искрятся, похожие на гладь пруда в солнечный день. Румянец и веснушки, которых не было зимой, расцвечивают щёки, к которым так и хочется прильнуть. – Весь замок ждал вашего возвращения. – Лестно это слышать. Они идут коридорами замка, и Мирия попутно ловит приветственные кивки и книксены. В её манере держать себя что-то изменилось, появилось больше стати и уверенности. По дороге она засыпает принца вопросами о том, что происходило во время её отсутствия, однако он отвечает сдержанно и сухо. От его энтузиазма первых минут встречи не осталось и следа, и Мирии это не по вкусу. Поэтому у порога в королевские покои она сдержанно намекает ему, что дальше справится сама. Король, которому уже доложено о прибытии, встречает племянницу с нетерпеливостью ребёнка и искренней радостью, чего нельзя сказать о королеве. Алисента замирает у книжных полок, чтобы пронаблюдать за сценой воссоединения этих двоих. Мирия опускается на колени (до чего показное проявление!), попутно стягивая перчатки и принося очередные извинения за опоздание. Через мгновение она уже у тазика, где слуга поливает ей руки, и вот ведьма приступает к осмотру. Тело подводит короля, хотя присутствие духа в нём сильнее, чем когда-либо за период болезни. Могло быть и хуже. Мирия, однако, цокает языком и массирует сухие кисти дяди одну за другой, направляя в него потоки энергии. Ведьма не очень-то теперь придерживает свою магию, и королева, затаив дыхание, смотрит, как её супруга охватывает голубоватое свечение. Раньше таких видимых проявлений не бывало. – Назавтра устроим бал в честь твоего возвращения, – нетерпеливо признается Визерис, чувствуя, как с кончиков пальцев Мирии в него перетекает жизненная сила. – Рейнира и Деймон должны были вылететь уже. – Ни к чему такие торжества, – отмахивается Мирия. – Однако я буду рада увидеть семью. – Как же, а отметить вступление в наследство? Нет уж, и так слишком долго мы тебя никак не чествовали. Мирия пытается представить, сколь неприятно было королеве организовывать целый бал в её честь. Но король всё болтает и болтает, и вскоре девушка отвлекается от неприятных мыслей. Лёгкий обед она делит с Хелейной, недавно уложившей детей. Мирия рассказывает ей о красотах Долины Аррен и великолепных замках, а принцесса упоённо слушает, живо воссоздавая картины в своём воображении. Обещая продолжить беседу за ужином, Мирия оставляет кузину и возвращается в свои покои. Там всё пребывает в таком же виде, в котором было оставлено перед отъездом – в противном случае сработало бы охранное заклинание. Кот, которого она искала глазами всё это время, чинно проходит в дверь следом за ней. Ведьма счастливо улыбается и подхватывает зверя на руки, тут же зарываясь пальцами в мягкую шерсть. Выделяя на милование только пару минут, кот вскоре выпускает когти и заставляет опустить его на кровать. Кэт вскоре зовёт Мирию: готова ванна. К вечеру от следов её утомительного путешествия не остаётся и следа. Рыжие локоны, спускающиеся по спине, перехвачены голубыми полупрозрачными лентами, лёгкое платье цвета корицы красиво подчёркивает приобретённый совсем недавно загар. Она с наслаждением надевает те кольца, которые перед поездкой пришлось оставить в шкатулке. Оценивая своё отражение, ведьма отмечает, что ей далеко до утонченно-хищной Рейниры или собранно-холодной Джейн, но и в её облике таится что-то привлекательное. Это осознание заставляет улыбнуться. До ужина ещё есть парочка часов, поэтому Мирия решает прогуляться по саду и зайти в богорощу. Желание это пропадает вскоре после того, как буквально за следующие двадцать минут ей приходится завязать светскую беседу аж с двумя группками придворных леди. Кого-то она видела ранее, кто-то прибыл специально по приглашению короля и королевы на бал. Между делом одна из них делится своими предположениями, основанными на болтовне слуг: Эймонда, кажется, собрались оженить наконец-то. Для того и бал – посмотреть на кандидаток. Мирия понимающе кивает и спешит распрощаться, ссылаясь на занятость, которой нет и в помине. Ни одна из этих девушек не кажется ей подходящей кандидатурой. Слишком хорошо она знает Эймонда, чтобы поверить в то, что хотя бы одна из этих разноцветных пташек получит от него больше, чем куртуазную беседу ни о чём. Богороща становится спасением от зноя и нежелательной компании. Ало-багряная листва отбрасывает прохладную тень, ковёр зелёной травы так и манит разуться, однако ведьма сдерживается. Лучше ночью. Мирия чувствует чьё-то присутствие, оглядывается, но не видит никого поблизости. К коже липнет неприятное ощущение.

***

Эймонд не покидает своих покоев, расчерчивая пространство шагами. Она здесь. И что теперь? Сколько раз он продумывал, как развернётся эта встреча, о которой думал каждую ночь. Только вот что-то сковало принца, не давая произнести давно были продуманных слов. Может, не стоит и начинать ничего? Отец нагнал в замок толпу благородных девчонок, торопится поскорее подсунуть ему кого-то в постель и отправить под венец. Может, стоит пойти по этому пути, более лёгкому?.. Внутри неприятно шевельнулось сопротивление, распоров грудную клетку лезвиями. Он положил пальцы на солнечное сплетение, успокаивая сердце и мысли. Да к чёрту!

***

– Я всё думала, какой подарок вам преподнести в честь дня рождения, – размышляет вслух Мирия, ловя на ладони лучи догорающего солнца, – однако сложно определиться, что нужно человеку, у которого всё есть. – Ну, не всё, – спешит не согласиться принц. – У меня есть идея, если быть честным. Мирия ждёт, когда он оформит своё желание в слова, но получает только приглашение встретиться завтра на рассвете за Драконьими воротами. Мирия прикусывает губу, но возможности для отказа уже нет. Ведьма пожимает плечами и кивает. Надо было бы наколдовать ему что-то интересное, как и задумывала ранее. Лишь бы этот подарок не потребовал от неё взаимодействия с драконами… День клонится к закату, и Эймонд замечает, как идут её внешности золотисто-розовые оттенки. Таких она ещё никогда не носила, это прерогатива девушек домов Простора. На горизонте виднеются маленькие точки, принц замечает их первым. – Летят. – Где? – в её голосе слышится десятилетняя девчонка, предвкушающая встречу с чем-то особенным. Он вытягивает руку, а ведьме остаётся только сфокусироваться на кончике его указательного пальца. Для удобства приходится придвинуться поближе, и Эймонду требуются все душевные силы, чтобы не опустить вторую руку на её талию, которая сегодня обхвачена широким кожаным поясом вместо жёсткого корсажа. Видит замершую на полпути руку сына и король, который наблюдает за ними со своего балкона. Значит, не померещилось ему особое отношение Эймонда к кузине. Визерис довольно хмыкает, отмечая, что эти двое хорошо смотрятся вместе. – У вас невероятно острое зрение, принц. Мирия восхищается искренне, потому что у самой получается разглядеть драконов в небе только через минуту-две. – Компенсация, я предполагаю. Одному глазу приходится работать за два. – Наверное. Я встречала подобное у своих пациентов. Я успею добраться до Драконьего Логова, чтобы их встретить? Эймонд отмечает, как умело она избегает слова «калека», но это его даже не бесит. Он смотрит на улицы и мысленно просчитывает время. – Маловероятно. Лучше дождаться их у ворот. – Пойдёте со мной? В её глазах отчего-то плещется надежда, но одноглазый спешит разочаровать: – Это будет выглядеть странно. Я никогда не питал тёплых чувств к Рейнире и её отпрыскам. С лица Мирии тут же сходит улыбка. Как легко было об этом забыть! С ней Эймонд ведёт себя иначе, это правда. – Что ж, тогда увидимся на ужине. Они расходятся по противоположным сторонам крепостной стены. Визерис наблюдает, как сын несколько раз оглядывается на фигуру ведьмы. Её легкая юбка колышется и обвивает крепкие ноги, пока Мирия торопливо пробирается к лестнице. Можно понять, чем его она привлекла. Дикая поросль из Долины, дающая свежесть. Ведьма нетерпеливо измеряет шагами двор, то и дело выглядывая в ворота. Сир Гвейн Хайтауэр тоже тут как тут со своими солдатами: Десница и королева просили проследить за тем, как чёрные заявятся в замок. Недурно было бы им самим встретить родню, но в препирательства относительно этого рыцарь больше не вступает со своими родичами. Ведьмино мельтешение смешит солдат. Они любят потешаться над женщинами без всякого на то повода, потому что самим нет доступа к женскому телу. Простой наряд кажется им невразумительным и неправильным для леди её положения. Тут Гвейн согласен: сестрица могла бы уделить племяннице мужа немного внимания и собрать для неё достойный гардероб. Мирия всплескивает руками, когда видит конную процессию. Чувства впервые столь сильно захлёстывают её. Впервые она чувствует себя частью семьи, равной остальным. – Отец! Она крепко обнимает Деймона, явно смутившегося такому проявлению старшей дочери. Вслед за ним в объятиях ведьмы оказываются близняшки, формы которых стали ещё более округлыми, Джейс и Люк, вытянувшиеся и чуть раздавшиеся в плечах. Принцесса Рейнира появляется последней, тяжело выходя из кареты при помощи слуги. Она походит на фрукт, близкий к перезреванию, хотя находится ещё только на шестом месяце. Мирия подхватывает её, успевая присесть в глубоком реверансе. Однако гости на этом не заканчиваются. В воротах появляется ещё один всадник на белой кобыле. Сир Гвейн лукаво улыбается и торжественно встречает племянника. Чёрные выглядят удивлёнными, как и все остальные. – Юный Дейрон, – рыцарь довольно похлопывает юношу по плечу. Племянник, кажется, выбирает ту же стезю, что и он. – Дядя. Рад видеть. Дядюшка Ормунд шлёт привет. Под шлемом скрывается та же белоснежная копна, что и у других Таргариенов, лишь черты лица куда нежнее, чем у родных братьев. – Сестрица Рейнира, дядя Деймон. Молочный братец, – Дейрон приветствует всех по очереди, особенно отмечая Джейса, с которым в младенчестве кормился от одной груди. Мирия отмечает, что его манеры безупречны. Юноша выглядит приветливым и почтительным, но этим обманываться нельзя. – Кузина Мирия, полагаю. – Рада встрече, принц Дейрон. Хотя, признаться, она вышла неожиданной. – До последнего не знал, получится ли ответить на приглашение отца. Юноша едва касается губами её руки, и даже по этому жесту становится ясно, что Дейрон очень не похож на Эймонда. Нужно будет понаблюдать за пареньком. Мирия берёт под руку Рейниру, и они начинают восхождение по дворцовым ступеням. Перед ужином всем новоприбывшим полагается теплая ванная, и ведьма привычно помогает своим сёстрам и Рейнире, несмотря на возмущение служанок. Добавляет нужные масла, щедрой рукой сыплет лепестки. Отмечает, как выделяются мышцы на животе и руках Рейны. А вот Бейла, наоборот, вся мягкая, хотя её и не назовёшь полной. А Рейнира… закончив с сёстрами и передав их служанкам для переодевания, Мирия аккуратно заводит разговор о самочувствии принцессы. – В этот раз всё иначе, – признаётся та, а потом начинает рассказывать полушёпотом, прекрасно помня о том, что здесь у стен есть уши. – Я могла бы посмотреть… – неуверенно поводит пальцами ведьма. – Нет уж, – устало отказывается Рейнира. – Как Семеро положили, так и будет. Ведьма не уговаривает, отступая перед волей принцессы. Желание пациента всегда важнее, хотя внутри что-то грызёт. – Возвращайся на Драконий Камень к концу июля. На всякий случай. – Я надеюсь, что король отпустит, – улыбается Мирия, растирая шею Рейниры. – Ты его разбаловала, милая. В каждом письме он жаловался, что зря отпустил тебя в Долину. В каждом!