Perzys se ānogar rūni/Мы помним пламя и кровь

Ведьмин остров давным-давно является вотчиной Апклиффов. Нелюдимые и замкнутые, они не имеют дел почти ни с кем в Долине, предпочитая жить на своём небольшом кусочке земли, омываемом со всех сторон Узким морем. Над островом раньше часто висели туманы, потому что наставница предпочитала скрывать Мирию и ту магию, которую она передавала маленькой ученице. У старухи была какая-то договорённость с хозяевами острова: она не создавала проблем им, а они не трогали её. Когда Мирия сидит в лодчонке, мотаясь аккурат между материком и островом, картина вокруг напоминает герб этих самих Апклиффов: почерневшее небо и высокие зеленовато-бирюзовые волны вокруг. Мирия держит весла крепко, до последнего не прибегая к магии. Чувствуется, что такая перемена погоды неспроста. Чем ближе она к желанному берегу, тем сильнее ощущает присутствие наставницы. Бабули. Таких эмоций и трепета у неё не вызвали могилы обоих матерей, которые она не так давно ежедневно наведывала в окрестностях Рунного камня. Ступая на землю, ведьма чувствует себя обессилевшей. Болят мышцы рук, одежда противно пропитана солёной водой, кожу начинает саднить. Несколько лодок колышутся на привязи. Трубы усадьбы виднеются вдали, но её путь лежит в другую сторону. Скалистые уступы, покрытые мхом, немного напоминают рельеф Дрифтмарка, и от этого становится спокойнее. Деревня, в которой она прожила однажды три года, опустела. Тишина внушает недоверие. Ни гомона детей, ни переклички домашней живности, ни других звуков загородной жизни. Прошлое кажется теперь фантазией, приятным сновидением. Дома сильно обветшали, облитые сотни раз дождями. Затишье нарушают только порывы ветра, выдувающие из-под крыш мрачный свист. Сердце болезненно сжимается. На маленьком кладбище не так уж много надгробий, всё больше только холмики, на которых уже пробилась упрямая весенняя трава. – Ты здесь, бабушка. Я чувствую. Дух, едва видимый, сотканный из остатков морского тумана, парит над могилой. «Ты вернулась». – Я скучала. «Ты многого достигла за это время. Но всё ещё не воспарила, маленький дракон». – Опять ты за своё? Я не хочу неба, мне хватает земли. Глаза опускаются в землю, пока руки мнут влажный тяжёлый подол. «Ты ему нужна, малышка Мирия. Небу. Место Таргариена – в вышине. Тебе надо отпустить себя, пора! Или ты ожидала услышать от меня иное?» Конечно, другое. Что ты скучала и переживала, например. Когда-то не только желание найти отца, но и навязчивые мысли умирающей ведьмы вынудили Мирию скорее бежать на материк. Бабушка ежедневно говорила о каком-то высшем предназначении, связанном с драконами, и это девчонке совсем не нравилось. Но сейчас Мирия скрывает свои чувства, не желая тратить драгоценные минуты на гнев. – Я даже надеяться не могла, что ты поднимешься на мой зов. «Ты не единственная скучала. Жаль, что нам было отмерено так мало». – И мне. Ты могла бы научить меня… «Ты сейчас умеешь куда больше, чем я в конце жизни. Твой потенциал огромен, я говорила тогда. И сегодня от своих слов не отказываюсь. Перестанешь сдерживаться – равных тебе не станет во всех Семи Королевствах». Мирия молчит. Огромная сила – то, чего она боится. «Невозможно бояться вечно. Скоро ты поймёшь. Будь свободна, моя дорогая девочка!» Нижняя губа начинает по-детски подрагивать. Эта поездка для неё и так была связана с принятием большой ответственности за Рунный камень и его жителей. Но брать ответственность за силу и раскрытие полного своего потенциала выше, простите за каламбур, её сил. Мирия обречённо падает на могильный холм и плачет взахлёб. Призрак её наставницы исчезает, развеянный тёплым порывом ветра. Молодая ведьма не считает время, давая себе ровно столько, чтобы сердце перестало болеть, а слёзы высохли. Сквозь пол их старого дома, видно, не в первый раз прорастают цветы и зелень разных видов. Мирия собирает на память несколько сортов, вспоминая, как постигала здесь мастерство травницы. Тогда ей хватало флоры этого острова, а к сегодняшнему дню она пожила в столице, Пентосе, на нескольких островах, значительно расширив свои познания о растительном мире. Вскоре ей предстоит расчертить на своей мысленной карте ещё и Долину Арренов. Бабушка права: пора признать, что её сила велика и требует, чтобы ей пользовались. Спина распрямляется. Лодка уверенно рвётся через кусочек моря на огромной скорости, верно подчиняющаяся руке ведьмы. Вёсла стучат по полу, ненужные и как будто обиженные.

***

Кэт недурно выучилась держаться в седле, поэтому, к радости Мирии, нет никакой нужды в громоздком экипаже. Четвёрка всадников двигается быстрее, чем могла бы пехота. Дядюшка Гунтор Ройс провожает племянницу до границы её владений, обещая писать как можно чаще и держать хозяйку замка в курсе происходящих там дел. Мирия, подумав, обещает ему приехать к концу года ещё раз. Теперь путы, которыми она привязана к столице, слабеют с каждым днём. Деймон прав в одном: король умирает, даже её магии не удержать его долго. Впервые за долгое время ведьма чувствует, что у неё в самом деле есть место, куда она может вернуться, оторвавшись от венценосной части своей семьи. Письма родственников находят её в дороге с поразительной точностью. По вечерам Мирия пишет короткие, но ёмкие ответы, сообщая ровно столько, скольким хочет поделиться. Письмо Рейнис тревожит её. Она единственная сообщает, что переживает за состояние короля. После этого Мирия отправляет ворона королеве, чтобы справиться о здоровье короля, но ответа не получает. И вряд ли дело в том, что ворон заплутал по пути или потерял свиток. Мирия только хмурится. Эймонду писать нет смысла, принц не станет интересоваться здоровьем отца по её просьбе. Пока она укладывается в запланированное время, останавливаясь только на ночлег и обеденный отдых. Горные гряды поражают своей монументальностью и красотой. Несколько раз она видит издали диких драконов, которые пугают ещё сильнее, чем те, что летают под седлом родичей. Рёв небесных созданий ужасает и её богобоязненных спутников. Те молятся Семерым при любой удобной возможности. Если не брать во внимание их постоянные молитвы, стражники и Кэт составляют весьма приятную компанию. Они относятся к ней уважительно, но без пресмыкательства и страха, умеют поддержать разговор и пошутить, когда это требуется. Дорога до Орлиного Гнезда пролегает через Лунные Врата, и слуги уже осведомлены о прибытии ведьмы. Выдержка и вежливость стражей просто безупречны, но за этим чувствуется морозная отстранённость. Узкая тропа и крутые ступени кружат Мирии голову, в очередной раз утверждая в мысли о том, что поднебесье – не её вотчина. Замок Арренов великолепен. Издали он похож на видение, неожиданно появившееся среди облаков. Белоснежная неприступная твердыня, вросшая корнями в Копьё Гиганта – высочайшую гору Вестероса. Столь же неприступна и леди Джейн Аррен. Тридцатишестилетняя женщина, облачённая в лазурный бархат, вторящий холодному цвету её глаз. Спокойная, невозмутимая как скала, но тонкокостная и лёгкая как птица. Дева Долины принимает Мирию в Великом чертоге, оказывая тем самым соответствующее её статусу внимание. – Добро пожаловать в сердце Долины, леди Мирия. Хозяйка восседает на вырезанном из чардрева троне, отчего у Мирии по коже разливается неприятная липкость. Стража столь же недвижима, как и тонкие мраморные колонны с голубоватыми прожилками, которые окаймляют стены зала. – Благодарю за тёплый приём, леди Аррен. Никакой теплоты нет и в помине, но Мирия уважительно кивает величественной Джейн. Ведьма не приседает в реверансе, решая, что всё же её статус выше. Они обмениваются ритуальными вежливыми фразами, а потом приступают к обеду, во время которого напряжение спадает лишь самую малость. Мирия знает, что на территории этого владения нет ни одного чардрева, у которого можно было бы помолиться, поэтому сразу после трапезы спешит занять свои покои, чтобы прислушаться к себе и богам. До вечера она пишет письма, сообщая о своём удачном подъёме к леди Орлиного Гнезда.

***

Эймонд ещё никогда не замечал, что время может тянуться так долго. После отбытия Мирии он занимался привычными, обыденными вещами. Приходил иногда на заседания Малого Совета, чтобы подменить Эйгона. Проводил время с Хелейной и близнецами. Стал общаться с осунувшимся отцом. Принц приходил к нему осведомиться о самочувствии, и поначалу говорить было не о чем. Потом они начали робко вспоминать детство – каждый своё, рассуждали о Роке Валирии и драконах. Визериса поразило то, насколько его второй сын много знает о своём наследии. Признаться, не все эти мельчайшие подробности помнил и сам Визерис. Приятным открытием для него стал тот факт, что его сын – взрослый эрудированный мужчина. Почему он был так слеп в последние годы? Эти минуты, проведённые рядом с отцом, оставляли на душе Эймонда неизгладимое впечатление. Возможно, Мирия была права насчёт того, чтобы идти дальше. Он ловил себя на том, что стал чаще наблюдать за линией горизонта и бывать в порту. Уговаривал себя, что это никак не связано с приближающимся возвращением ведьмы. Та скорее всего вообще приедет по суше. Он уже несколько раз порывался написать ей письмо, но выходили нескладные глупости, лишенные какого-либо смысла. Какое ей дело до того, что штормы успокоились и море снова стало прозрачнее голубого стекла? Что он постоянно рисует её портреты и потом сжигает, поскольку не может передать красоту и боится, что кто-то из слуг наткнётся на листки во время уборки и тут же донесёт королеве? Что приходит в богорощу в надежде застать там её и сидит до тех пор, пока под прикрытым веком не возникнет желанный образ? Что слуги шепчутся, будто ведьма переманила одноглазого принца в свою веру, а королева-мать бросает на него беспокойные взгляды, боясь спросить об этом напрямую? Поэтому принцу остаётся лишь делать вид, словно его жизнь столь же размеренна, как и год назад. Фехтует, сопровождает матушку и сестру на службы в септе, прогуливается по саду с отцом и вытаскивает брата из злачных мест. Но перемены в Эймонде видны Кристону Колю, который посвятил его воспитанию больше времени, чем оба родителя. – Вам стоит помнить, мой принц, что увлечения приходят и уходят, а честь и достоинство можно потерять безвозвратно. Эта фраза, произнесённая как бы между делом, злит Эймонда. Что бесчестного в том, чтобы быть с женщиной или хотя бы мечтать о ней? Молчание с его стороны побуждает Коля продолжить проповедь, но принц против назиданий. Не Колю, трахающему его мать, учить его добродетели. – Если я и стану выслушивать нотации об отношениях с женщинами, то точно не от тебя, сир Кристон. Он пронзительно смотрит на дорнийца, и у того пробегают мурашки по позвоночнику. Он что, знает? Про него и Алисенту? Колю хочется задать воспитаннику сотню вопросов, но он только сдавленно выдаёт: – Я понял, Ваше Высочество. Ещё один повод ненавидеть проклятую ведьму сильнее прежнего.

***

– Джессамина Редфорт, миледи. Они сталкиваются в одной из галерей через несколько дней после прибытия Мирии. До этого ведьма не видела эту приветливую женщину в свите леди Аррен. Рыжие кудри уложены в красивую причёску и прошиты золотыми нитями, а платье небесного шёлка красиво облегает мягкую сдобную фигуру. Туалет из топазов подчёркивает прозрачную голубизну наивных глаз. Слишком дорогой наряд для представительницы дома Редфортов. Мирии хватает ещё пары дней, чтобы удостовериться в том, что эта милая девушка – не просто дражайшая компаньонка леди Аррен. Надо сказать, эти двое неплохо дополняют друг друга и кажутся довольно счастливыми вместе. Женщины не проявляют своих чувств прилюдно, но их взгляды и жесты говорят сами за себя. Заметно, что они чувствуют себя в полной безопасности. Вот этого и хотелось бы самой Мирии. Тихого счастья вдали от столицы, под защитой верных людей и каменных стен. Деймон прав насчёт леди Джейн, на чём продолжает настаивать в своих письмах. Мирия игнорирует его хорошо прописанные выпады в сторону этой острой женщины. Не привыкла она разбрасываться чужими секретами. Её время здесь подходит к концу, и ведьма понимает, что для первого раза – в самый раз. Когда-нибудь она навестит эти горы снова, а сейчас пора отправляться в путь. Прощальный ужин поражает изысканностью и обилием блюд. Леди Джейн тоже не привыкла к тому, чтобы гости задерживались надолго, но напрямую об этом никогда не скажет. Особенно Таргариену. Это в юности она была безрассудна и скорбела о подруге, которую угробил Порочный принц, поэтому была так резка. Знала, что может полагаться на защиту короля, которого Аррены поддержали. А теперь король на ладан дышит. После ужина они переходят в её кабинет, неожиданно светлый и пустоватый. – Твоя мать была мне как старшая сестра. Рея призналась мне, что у неё есть дочь, когда мне исполнилось десять. Я даже тебя видела, твоя приёмная мать ведь была в её свите. – Я бы вас запомнила, будь чуть постарше – смущается Мирия, занимая предложенное ей место. – Ты была ещё совсем малышкой, – кивает леди, погружаясь в воспоминания. – Йорберт Ройс был моим опекуном, а Рея воспитывала ещё несколько лет после его смерти, когда сама была уже леди Рунного Камня. Многое в моём характере не от Арренов, а от Ройсов, кажется. И именно по этим причинам я тогда дала Деймону от ворот поворот. Знала, что есть настоящая наследница. Не знаю, хватило ли бы у меня смелости обойтись с ним так сейчас. – Он и сам не тот, что был раньше. Джейн вздыхает, поджимая тонкие губы. В лунном свете она кажется похожей на призрака. – Это не имеет значения. Нам, женщинам, всегда приходится сложнее, чем мужчинам. А уж если речь идёт о власти… Все Семь Королевств прекрасно осведомлены о том, как Джейн подавила два восстания своего кузена, претендовавшего на её трон. Неожиданно орлица напоминает Мирии Эймонда. Тонкая, но умеющая дать отпор. – Мы должны держаться друг друга. Мы, женщины. – Вы предлагаете мне дружбу, леди Джейн? Под прямым взглядом серо-зелёных глаз хозяйка только хмыкает. – Я предлагаю вам совместно со мной поддержать Рейниру, когда начнётся делёжка Железного трона. Нам обоим есть что предложить принцессе, а она умеет быть благодарной. – Рейнира – законная наследница, – пожимает плечами Мирия, выводя орлицу из равновесия. – Как и я, – хищно отзывается та. – Но это не помешало Арнольду поднять на меня меч. Так будет и с ней. – Я поддержу законного монарха. – Тогда поспеши к Визерису и проследи, чтобы королева с Десницей не настрочили подложное завещание. Если к власти придут зелёные, мы захлебнёмся в крови. Они пожимают руки, и на следующее утро Мирия начинает спуск, погруженная в мрачные мысли. Жив ли ещё будет король к её приезду?

***

В мае Эймонду становится совсем тошно. Он настаивает на том, что не хочет отмечать своё двадцатилетие, запрещая матушке устраивать что-то роскошнее семейного ужина. Принц сухо благодарит за дорогие подарки и полностью игнорирует остроты брата. Посещает Сильви, но уходит от неё, едва успев отпить вина. Чувствуя себя ещё злее, чем был до этого. На месте не усидеть. Поэтому на следующий день он утаскивает Эйгона и ещё нескольких молодых дворян на охоту в самую гущу Королевского леса. Возвращаются молодые люди через пару недель, уставшие, грязные, но выплеснувшие свой тестостерон. За ужином Эймонд сокрушается, что отец не смог поехать с ними. Визерис пускается в россказни о том, как однажды Рейнира вернулась с охоты вся в крови, и именно тогда он понял, что дочь станет отличной королевой. Алисента морщит нос. Эймонд настолько вымотан, что даже не может разозлиться на старика как следует. Между делом Визерис упоминает, что племянница выехала из Орлиного Гнезда чуть позже, чем планировала, и должна вернуться примерно через пару недель. Король выглядит недовольным и ворчит на всех без разбора. Умом он понимает, что племянница задерживается в силу объективных причин, но обижен, что та рискует не уложиться в срок. Эймонд сначала тоже злится на эту незапланированную задержку, но всё же радость от хоть какой-то конкретики перекрывает все остальные эмоции. Он позволяет себе не спать всю ночь напролёт, планируя, как они встретятся. Визерис всё же отдаёт распоряжение о бале в честь двадцатилетия сына и возвращения племянницы. Тут принц уже ничего не может возразить. Для него самого приезд ведьмы сродни празднику. Состояние здоровья короля хоть и ухудшилось, но разум чист.