Perzys se ānogar rūni/Мы помним пламя и кровь

У сестры лишь однажды появился шанс на счастливый брак. Недавно разродившаяся Рейнира на очередном заседании Малого Совета предложила выдать принцессу за своего старшего сына, Джейсериса. Кто-то из лордов решил, что это было довольно очевидной попыткой подольститься и укрепить своё шаткое положение, ведь двор полнился слухами о третьем – какая наглость! – бастарде от Стронга. Слухи эти снимали с языка у Алисенты, которая заткнулась исключительно из-за того, что король запретил. Другие же со всей горячностью готовы были поддержать эту помолвку, которая могла бы положить конец ещё скрытой вражде между Чёрными и Зелёными. Королева тогда отринула это предложение с такой яростью, что немало удивила всех приближённых и самого короля. Такую ярость Алисента всегда давила, отыгрываясь на своих руках во время ежедневной молитвы. Она знала прекрасно, что подданые не должны видеть такого её поведения. Алисента считала свой резкий отказ Рейнире правильным, но его форму – грубой и неизящной. Это всё было давно, ещё до потери глаза. И до того, как отец объявил, что по вековой семейной традиции Хелейна выйдет за старшего брата. В тот момент мать лишилась дара речи и, кажется, всерьёз задумалась о том, не был ли отринутый ей брак с Джейсом куда более благоприятным вариантом для единственной дочери. Пусть странной, но любимой. С Эймондом мать не делилась такими мыслями, конечно. Сир Коль обмолвился случайно во время очередного мозгового штурма над картами. Эймонд, надо сказать, и свою кандидатуру выдвигал несколько раз, когда заходила речь о предполагаемых кандидатах. Ответственный принц видел брак исключительно как исполнение долга перед отечеством. Он, конечно, читал все эти слезливые истории прошлого, слышал, как слуги говорили про любовь отца к первой жене, Эймме Аррен. Иногда отец называл мать её именем… Алисента лишь сжимала челюсти и прятала глаза. Будучи молоденькой девушкой, она не чаяла выйти за короля, только исполняла волю отца. В их супружеской жизни любви не было. Эймонд для себя решил, что тоже не будет искать этого. А женитьба на сестре могла сыграть обоим на руку: он исполнил бы свой долг перед державой, Хел могла бы спокойно жить в своё удовольствие. Без сомнения, он искренне сочувствовал сестре, такой нежной и ранимой. Кто в здравом уме мог бы обречь её на вечную жизнь подле Эйгона? В конце концов, есть ли разница, за какого именно брата выйти? Но мать всё рассудила сама, молчаливо согласившись с королём и преподнеся тихую невинную Хел на блюдечке с голубой каёмочкой своему любимейшему сыну. Эймонда тошнило от этого. Алисента же прекрасно знала, что им не стать счастливой парой. Прекрасно знала, какой он развратник, сколько раз он брал девушек силой. От каких, между прочим, болячек лечился после особо удачный загулов. И всё равно мать сочла, что будет неплохо подложить Хелейну под Эйгона, чтобы укрепить его призрачные права на наследование. Слава Семерым, что этой грязи не увидит впечатлительный Дейрон, отправленный в Старомест ещё ребёнком. У того слишком обострённое чувство справедливости. Мать и дед отчаянно хотят сделать эту свадьбу закрытым, частным мероприятием без гостей, но Визерису всё равно. Он стремится показать, как любит всю свою семью, и поэтому приглашает брата и Рейниру с их домочадцами ко двору. Но капризной выходкой добивается лишь того, что всем снова предельно ясно: Визерис любит лишь себя и свою ненаглядную Рейниру. Отраду Королевства. Когда вороны покидают Королевскую Гавань, Алисента бесится и шипит на своего мужа. Десница-дед более осторожен; он негодует про себя, никак не комментируя поступок короля. Последствия – триумфальное возвращение старшей дочери и наглое самодовольство брата – необратимы, так стоит ли лишний раз гневить Визериса непрошенным мнением?

***

Мирии идёт двадцать первая весна, когда она впервые попадает в столицу. Город издалека кажется нереально огромным. Да такой он и есть, что тут говорить. Ведьма не перестаёт восхищаться тому, как обширен и разнообразен Вестерос. На корабле время течёт иначе. Здесь у неё не так много обязанностей, а остающееся время Деймон дозволяет использовать по своему усмотрению. Например, Мирия помогает морякам, когда наступает штиль. Её руки двигаются резко и широко, когда девушка наполняет паруса попутным ветром. Она проговаривает слова заклинания про себя, и при должном уровне сосредоточенности этого достаточно; корабль набирает необходимую скорость. Внезапно налетевшие порывы врезаются в плотную холстину парусов слишком резко, и корабль дергает вперёд. Мирия чувствует свою поспешность, чуть не сваливаясь на палубу, поэтому следующим движением делает уже не рваный удар ладони, а плавный пасс. Корабль вновь прытко несётся на юго-запад. Одного такого эпизода хватает, чтобы суеверная до крайности команда начала шептать молитвы Кузнецу и обходить её стороной. Мирия слышит это, видит их косые боязливые взгляды. Она привыкла к такому отношению со стороны обычного люда. Ведьме достаточно того, как заинтересованно следят за ней юные принцы, как хлопает в ладоши Рейна и присвистывает Бейла, как довольно кивает госпожа Рейнира, держась рукой за перила. Свободное время Мирия проводит в основном на левом борту: высматривает что-то в толще воды и то и дело выбрасывает недоумевающих рыб на ту высоту, где их могут подхватить молоденькие драконы. Лунная Плясунья летит налегке, сопровождаемая неотрывным взглядом вздыхающей Бейлы. Драконица ещё слишком мала для седла, но вот самостоятельные полёты на далёкие расстояния даются ей неплохо. Бледно-зелёная чешуя кокетки бросает множество солнечных зайчиков прямо в лицо тем, кто плывёт кораблём. Ровесник Вермакс кружит поодаль, изредка задевая рыжеватыми крылами и хвостом. Зелень его тела не такая красивая и элегантная, больше напоминает грязноватую ряску на болоте. Принц Джейс не грустит, что не может лететь: он любит море сильно, как Лейнор в своё время. Кроме того, мать тоже находится на корабле, а проводить время с ней всегда приятно. Сиракс летит пока без всадницы, которая решила провести время с детьми. Деймон и Рейнира взяли в эту поездку с собой минимум прислуги и стражи и только четверых старших детей. С младшими расставаться трудно, и Рейнира буквально отрывает Джоффри, Эйгона и Визериса от сердца на эти несколько недель. Как мать она вызывает у Мирии искреннее восхищение. То, как малыши цеплялись за её юбку при прощании, растрогало всех. Подруга ведьмы, заведующая гардеробом Милли, даже не пыталась скрывать свои рыдания, потому что тоже оставляла маленькую дочку на Драконьем Камне со своей матерью. Милли успевала всё: и обшивать венценосную семью, и отчитывать швей с вышивальщицами, и торговаться с купцами, и рожать, и воспитывать, и крутить романы с наиболее приглянувшимися мужчинами. Она не бедствовала далеко не в последнюю очередь именно из-за подарков своих любовников. Мирии такой подход был не близок, но слушать истории о похождениях подруги и разных курьёзах было всегда занятно. Сама она увлеклась лишь однажды, пару лет назад. Это был молоденький корабел из Дрифтмарка, попавший сюда на торговом корабле по имени «Мышка». Они случайно разговорились на танцах в честь солнцестояния, куда её затащила шебутная подруга. Темнокожий и рослый, юноша был хорош собой, умело танцевал и скромно, но искромётно шутил. Когда они пошли гулять по побережью, встречая зарю, Мирия почувствовала поднявшееся внутри желание и сама поцеловала его. Это было ново и дурманяще настолько, что Мирия понимала: готова продолжить. Парень, подзадоренный её решительностью, воодушевился и дал волю рукам. Как же это было приятно!.. Кожа горела и пульсировала, приятная шершавость его ладоней пробуждала глубоко внутри живота приятный зуд. Но стоило только ему задрать её юбки, как острая вспышка то ли боли, то ли оцепенения пронзила всё её тело: перед внутренним взором разлилась ослепляющая синева. И она кричала: нельзя. В висках больно застучало. Мирия задержала дыхание, медленно отвернулась, освобождая свои губы от его последних поцелуев. И осторожно отстранилась. Парень понял это как определённый уровень скромности и недоступности, что очень уважал в девушках. Мирия не знала, что сказать ему, как объяснить резкую перемену в себе. Она только смущённо извинилась и предложила вернуться обратно. У догоревшего огромного костра они и распрощались. Потом Мирия видела красавчика в порту ещё несколько раз: они приветливо здоровались кивками, но больше никогда не разговаривали. Даже его имени она не спросила. Чем была эта синяя вспышка? Это осталось для Мирии загадкой. Для себя ведьма решила, что так остерегли боги от поступка, о котором она могла пожалеть. Волны, прибивающие их к берегам Королевской Гавани, случайно всколыхнули те самые воспоминания о парне с морским коньком на рубахе и жадными пухлыми губами. Однако солёные брызги и возбуждённые восклицания близняшек тут же привели в чувство. Мирия, безусловно, волновалась. Не только встрече с королевской семьёй и столицей. Но и тому, что у неё на поясе висит меч Ройсов, а на тело надета лёгкая кольчуга, скрытая под лёгким шерстяным плащом. Меч она немного замаскировала, обмотав узнаваемое навершие тонким ремешком из кожи. Если боги будут благосклонны, доставать его из ножен не придётся, и никто не обнаружит, что ведьма каким-то образом заполучила себе древнюю реликвию Ройсов. И всё равно Мирия чувствовала себя не в своей тарелке, выступая стражницей, охраняющей девочек. Это была чья-то чужая роль, которую поспешно на неё навесил Деймон перед отплытием. Эта роль подразумевала, что от Бейлы и Рейны нельзя будет отступить ни на шаг. Значит, что-то беспокоит отца. Что-то в Красном Замке. Или кто-то. Поэтому ей ещё кажется странным, что мальчикам Веларионам не дозволили пока носить их кинжалы. До настоящих мечей те ещё не доросли, это правда; но какие-то знаки их постепенного возмужания можно было бы разрешить? Наверное, принцам достаточно драконов. Это путешествие обещало быть недолгим и не было расписано заранее. Скорая свадьба сестры и брата Рейниры – прекрасный, торжественный повод, только никто особо не радуется. Мирия чувствует напряжённость и сдержанность. Молчание Рейниры и Деймона в окружении их слуг и придворных говорит о многом. Признаться, приглашение Визериса для двора Драконьего Камня оказалось неожиданным. Всё указывает на то, что король простил двух своих самых близких людей. Это будет первый раз за прошедшие четыре года, когда вся семья вновь соберётся под одной крышей. Когда их корабль подходит к порту, над парусами свистит воздух. Это рассекает небо взявшаяся из ниоткуда Мелеис. Девочки ликуют – совсем скоро увидятся с любимой бабушкой! Рейнис прибывает одна, ей не привыкать. Неуёмный Корлис Веларион снова отправился в очередное путешествие и знать не знает о том, что в столице готовятся к свадьбе. Они въезжают в Красный Замок в самый разгар подготовки. Слуги снуют словно трудолюбивые муравьи. Развешивают украшения, расставляют вазы, готовят покои для гостей, пополняют запасы кладовой. Везде витает запах розовой воды. В одной из башен королева Алисента в компании лорда Лимана Бисбери ломает голову над тем, сколько денег из казны пустить на благотворительность в честь торжества. Король возится со своей каменной моделью и просит не отвлекать его по пустякам. Гостей приходится встречать Деснице, поэтому приветствие получается прохладным. Мирия привычно провожает девочек в покои, где их уже ожидает царственная Рейнис. Принцесса признательно кивает служанке, без слов благодаря за письма. Пока родственницы обнимаются и целуются, Мирия придирчиво обходит комнату, раскладывая и развешивая вещи девочек. Попутно стягивает с себя и плащ, и кольчугу. Только меч возвращается на место. Его-то пропажу Деймон заметит обязательно, а снова выслушивать его замечания девушке не хочется. Мирия едва слышно цокает, заметив себя в зеркале: её официальный статус личной горничной ну никак сочетается с серьёзным оружием на боку. С другой стороны, новый наряд теперь отличает её от других служанок. Он больше похож на костюм Рейниры для полётов, только более простой, состоящий из тёмных брюк и туники, пошитый из того же алого материала, что и одежда прочих слуг. Впрочем, туника выгодно подчёркивает достоинства фигуры, а кожаный пояс красиво акцентирует перепад между талией и бёдрами. Она сжимает зубы и заставляет себя не зацикливаться на комичности ситуации и непривычности своего внешнего вида. Энергии нового замка её смущают даже больше, даже нос морщится сам по себе. Поэтому ведьма достаёт из своего багажа пучок полыни, поджигает его и окуривает помещение. Дым, терпкий и ароматный, заполняет комнату и зависает в недвижимом воздухе молочными клубами. Рейнис спешит удалиться, чтобы дать внучкам возможность подготовиться к встрече с королём. Мирия по очереди помогает им с платьями, уже начинающими походить на взрослые. Эти проказницы щебечут, путаются в рукавах, ставят друг другу подножки и в который раз просят девушку показать меч. Она шлёпает по шаловливым пальчикам и строго утихомиривает их, оплетает дредлоки красивыми лентами и тесёмками. Покончив со сменой туалета, Мирия выпроваживает Бейлу и Рейну за дверь и ведёт длинными коридорами на обед. Помощь пажа ни к чему: ведьма ориентируется на зов крови и вереницу слуг с подносами. В замке невероятно солнечно и душно для позднего апреля. На семейном обеде все предельно вежливы и следуют правилам этикета неукоснительно. Кроме семьи присутствуют также и члены Малого совета. Один только король не замечает этого напускного благочестия и радуется совершенно искренне. Да ещё красавица Хелейна, пусть и не проявляет эмоции так ярко, как отец. У неё завязывается тихая беседа с Бейлой и Джейсом. Мирия привычно стоит у стены, готовая подойти к своим госпожам в любую минуту, меч на боку словно жжётся. Надо было привыкать ходить с ним раньше. Пожилой лорд подслеповато вглядывается в её фигуру, Мирия не пытается отгадать природу его интереса, потому что направляет всё своё внимание на близняшек. В конце концов королева Алисента не выдерживает и озвучивает волнующий её вопрос: неужели принц Деймон настолько не доверяет стражам Королевской Гавани, что готов дать меч служанке? Мирия замирает, потому что одновременно взгляды всех присутствующих мгновений обращаются прямо на неё. От этого становится трудно дышать. Тут же начинает казаться, что королева тысячу раз права. Мастер над кораблями и лорд-командующий Королевской гвардией не скрывают своего презрения и насмешки. Они бы могли показать этой служаночке, что ей впору обращаться совсем с другими мечами… Деймон отвечает незамедлительно и довольно честно: он доверяет своих дочерей Мирии как никому другому. И та, в случае чего, сможет поразить не только оружием. Мирия несогласно дёргает головой, но едва ли кто-то замечает это беззвучное несогласие. Деймон, конечно, прав в этом, но использовать магию во вред – не в правилах ведьмы. Бейла добавляет, что их Мирию тренирует сам отец. И вот этот факт уже оседает в нескольких головах, отмеченный вопросительным знаком. Деймон недовольно опускает уголки губ: Бейла не в меру порывиста. Подслеповатый лорд задумчиво отрывает одну виноградину за другой. Как только обед заканчивается, Мирия провожает девочек на послеобеденный отдых под присмотром ещё одной нянюшки. С ними остаётся бабушка, поэтому Мирия тут же отправляется в местную богорощу. В сердце замка это священное место кажется островком спокойствия и тишины, поскольку практически все исповедуют Веру в Семерых. Однако у корней чардрева ведьма обнаруживает Рейниру, которая рада, кажется, такой компании, поскольку делится немного тем, как пряталась здесь раньше от септ. Ведьма слушает и кивает. Когда принцесса отходит, Мирия по-тихому режет ладонь, чтобы окропить белую кору своей кровью. Жертву получше она придумать не успела. У Мирии, безусловно, есть свои планы на время в столице. Есть главная большая цель. Для этого ей приходится по ночам выскальзывать из замка и пробираться, укутавшись в плащ, в самые злачные места столицы. Она каждый раз натыкается на шумную компанию принца Эйгона. Тот совсем не скрывается, напротив, пьёт и шутит даже с простолюдинами. Вываливается из таверн и заворачивает в бордели. В общем, совсем не походит на достойного жениха, влюблённого в свою невесту... Мирии заранее становится обидно за принцессу. Её вылазки, к сожалению, не приносят желаемого результата. У Мирии не получается ни найти необходимого человека, ни добиться встречи через доверенных лиц. Что ж, значит, ещё не время. Хотя бы выпила вкусного кислого сидра из Долины, который отчего-то не возят на Драконий Камень.

***

Первому сыну короля, повесе Эйгону, уже семнадцать. Мечтательной Хелейне осенью исполнится всего лишь пятнадцать. Они молоды и красивы, но оба совершенно несчастны. И это поодиночке! Они существуют в разных мирах, которым суждено будет пересечься волей их отца-короля. Хелейне неинтересны скабрезные анекдоты Эйгона в той же степени, в какой ему – её познания о мире насекомых. Брат и сестра не умеют разговаривать и находиться рядом друг с другом, хотя родители в последнее время взялись это исправлять. Не слишком ли поздно? Для сохранения чистоты крови и продолжения династии не так уж важно, будут ли ладить будущие супруги. Набожная и ещё сохранившая остатки здравого смысла Алисента добивается того, что король откладывает консумацию брака на год после свадьбы. Молодожёны этому только рады. Эймонд злорадствует: надо было раньше думать об том, чтобы наладить отношения между детьми. Все, кроме ослеплённых своими амбициями родителей, прекрасно это понимают. Вообще, у Визериса устраивать браки как будто не очень хорошо получается. Он даже родному брату не дал сразу жениться на Рейнире, и что из этого вышло? Три бастарда и несколько смертей. Счастье Рейниры и Деймона, обретённое ими в браке, ослепляет всех и только подтверждает догадки Эймонда о несостоятельности Визериса как свахи. Призвав их ко двору, Визерис показывает себя стареющим и сентиментальным не в меру. Или этим двоим отец готов прощать что угодно в любых обстоятельствах? Ведьма, которая помогла ему со шрамом четыре года назад, всё ещё в свите близняшек. Она выбивается из рядов остальной прислуги хотя бы тем, что регулярно посещает богорощу и носит оружие. Дядя Деймон поддерживает своё звание эксцентрика, плюющего на нормы приличия. Только такой человек может себе позволить держать в свите ведьму, владеющую клинком. Эймонду начинает надоедать каждый завтрак и обед притаскивать брата за стол, отыскивая его чёрт знает где. К счастью, тот хотя бы не сопротивляется, а однажды даже благодарит. Чудеса… В день свадьбы кроме прочей суматохи замок сталкивается с реальной опасностью: королева слишком перебдела и напоила свою невесту-дочь гораздо большим количеством успокоительного напитка, чем требовалось. Оба молодожёна страдают в полузабытьи: Эйгон только похмелился и снова хочет спать, а Хелейна то проваливается в сон, то бодрствует с совершенно стеклянным взглядом. Кристон Коль и Эймонд пытаются подсобить растерянной, ломающей руки матери, но холодные компрессы и пощёчины не помогают привести молодожёнов в чувство. Великого мейстера Меллоса звать не стоит: тот обязательно доложит королю, а помогать возьмётся своими любимыми пиявками, которые в этом случае бессильны. Алисента утирает подступившие слёзы шелковым платком и принимает решение обратиться к ведьме. Та приходит, сопровождаемая личной горничной королевы, с деревянным сундучком в несколько ярусов. Оценивая обстановку взглядом, Мирия автоматически приседает в глубоком реверансе и позволяет королеве намёками озвучить её просьбу, хотя всё понятно и так. Ведьма засучивает рукава рубашки и перекидывает косу на спину. Сегодня она в платье: видимо, в честь торжества. Начинают с Эйгона. Мирия просит Коля усадить жениха на кушетку и крепко держать за плечи, принцу Эймонду велит придерживать волосы брата, а сама ставит на скамеечку для ног тазик и принимается нашёптывать, промакивая лоб принца мокрым мешочком, пряно пахнущим травами. Находящиеся в этой комнате впервые видят, чтобы кого-то так полоскало. Когда выходят остатки еды вперемешку с алкоголем, изо рта Эйгона хлещет жёлтая желчь. Алисента с омерзением отворачивается. Кажется, принц плачет. Убедившись, что организм принца очищен, Мирия передаёт скверно пахнущий таз одной из горничных и с какой-то неожиданной заботой вытирает лицо и рот Эйгона. Потом смешивает для него настой в кубке. Пальцы ловко достают из сундучка нужные склянки, – Мирия даже не смотрит на этикетки, насколько хорошо знает свой арсенал. – Напоите вашего брата этим. А потом сразу введите в ближайшее отхожее место. «Её пальцы на кубке невероятно горячи», – с удивлением отмечает для себя Эймонд. Несмотря на протесты Эйгона одноглазый всё-таки вливает в него всю жидкость до капли. Немало помогает то, что Кристон Коль сжимает плечи так, что вывернуться старшему принцу не удаётся. Как только кубок отрывается от губ, рыцарь сгребает подопечного в охапку и вытаскивает из комнаты. Мирия провожает их взглядом и тут же переходит к Хелейне, неподвижно лежащей на кровати и смотрящей в потолок, затянутый балдахином. Ведьма берёт безвольную руку и крепко сжимает в своих ладонях, сильно разогревшихся от использования магии. Королева и сын с волнением наблюдают, как меняются различные выражения на лице девушки. – Больше так не делайте, Ваше Величество. Такое количество макового молочка может совершить непоправимое для столь молодого организма. Алисента терпеть не может, когда ей указывают на ошибки, но в этот раз решает проглотить укор. На кону свадьба, с которой она так долго носилась. И здоровье дочери, очевидно. Мирия склоняет голову, прикрывает глаза и начинает нашёптывать, одной рукой будто наматывая что-то невидимое, опутывающее Хелейну, на кулак. Принцесса потихоньку розовеет, медленно моргает, шевелит руками и ногами. К моменту возвращения Эйгона невеста окончательно приходит в себя. Эйгон и Хелейна выглядят не лучшим образом, но хотя бы в сознании настолько, чтобы нормально двигаться и воспринимать реальность. Мирия помогает молодожёнам умыться особой водой, содержащей несколько капель зелья; капает на язык что-то бодрящее. Через десять минут они выглядят вполне свежими и отдохнувшими. – Можете обряжать их. И не давайте ничего, кроме воды. Эйгон и Хелейна впервые за несколько месяцев понимающе переглядываются: он был бы не прочь опрокинуть бокал вина, а она не отказалась бы от сладкой булочки. Королева, казалось, хочет что-то спросить, но только сухо поблагодарит Мирию, протягивая ей мешочек с монетами. Ведьма удивляется этому жесту и отказывается от платы. «Это не только за лечение, но и за молчание», – чуть слышно добавляет королева, многозначительно заглядывая в серо-зелёные глаза. Мирия пожимает плечами и принимает золото. Смущается, потому что за молчание ей пока не платили. Даже принцесса Рейнис, которая годами в каждом письме напоминает, что Таргариенам совсем не обязательно знать, что она интересуется судьбой девочек у их служанки. – Эта молчала бы и так, – замечает Эймонд, как только за ведьмой закрывается дверь. Алисента виновато улыбается. Кажется, её сын начинает понимать в людях больше неё самой.

***

В Королевской септе яблоку упасть негде. Хелейна и Эйгон произносят клятвы заученно, неискренне. Здесь спёртый пыльный воздух. Мирия стоит в рядах особо приближенной прислуги, которой сегодня дозволено лицезреть бракосочетание. Многие молятся вслед за старым хилым Верховным Септоном. Мирия думает, что её боги честнее: им не нужны проводники. Через несколько часов гости уже вовсю веселятся в Великом Чертоге. Накачиваясь винами и объедаясь яствами до тошноты, многие позабыли своё набожное поведение на церемонии венчания. Мирия скучает у стены, наблюдая за происходящим. Более несчастной пары она ещё не видела. Скорбные лица молодых все замечают, только молчат. Эймонд и Люк весь вечер переглядываются, но вспыхнуть пожару между ними мешают постоянные одергивания Алисенты, заставляющей своего второго сына приглашать на танцы одну молоденькую леди за другой. Лицо одноглазого принца не выражает ни малейшей эмоции, и это выглядит пугающе. Для подростка у него великолепный самоконтроль. Точно так же он вёл себя и сегодня утром, когда они возвращали к жизни Эйгона. Чёткость, никаких лишних движений, точное следование её просьбам. Он держит себя в руках лучше королевы и короля. Даже слишком сильно, на её взгляд. Музыканты настолько хороши, что приходится держать себя в руках, чтобы не пуститься в пляс. Она позволяет себе притоптывать носком сапога. Незавидная участь: стоять и наблюдать, пока остальные веселятся. Хотя многие завидуют и этому. Она уже в красках представляет расспросы Милли, которая не даст ей уснуть, пока не вытянет всё, что Мирия позволит. После четвёртой смены блюд Мирия вдруг чувствует, как кое-кому неподалёку становится очень плохо. Настолько, что Мирия покачивается, пока подходит к Бейле. У девочки ещё не опустел кубок, но она не задаёт лишних вопросов, когда ведьма склоняется и что-то шепчет на ухо. Бейла хмурится, прочищает горло, обращая на себя внимание, и произносит ровным тоном: – Дедушка, Мирия говорит, что вам стало плохо, и предлагает свою помощь. Визерис то ли благодарно склоняет, то ли бессильно роняет голову и жестом подзывает девушку к себе. Он весь вечер терпел нарастающую мигрень и ломоту в теле, но теперь это практически невыносимо. Мирия осторожно проходит за спинами членов королевской семьи и склоняется к королю. От него смердит гнилью – не по-настоящему, а призрачно. Это из прошлого или будущего запах? Стараясь не скривиться, Мирия приседает и шепчет: – Мне нужно ваше вино, Ваше Величество. Он дрожащей рукой протягивает ей кубок. Мирия шепчет над ним, прикрыв глаза. Эта сцена не очень-то заметна для танцующих и гостей за столами поодаль, но вот сидящие рядом с Визерисом замолкают и следят за ведьмой. Только Эймонд, танцующий уже, кажется, с двадцатой девчонкой, замечает из отдаления ведьму, стоящую в подозрительной близости от отца. Надо будет потом расспросить сира Коля. Алисента мысленно прибавляет ещё одну помощь со стороны этой девушки. Конечно, наследнице дома Хайтауэров хотелось бы видеть мужа на свадьбе их детей бодрым и сильным. Если эта магия – единственный способ, то и ладно. А гневные взгляды отца можно и проигнорировать: вот так, достаточно просто встревоженно наблюдать за блонзововолосой служанкой. Та всё шепчет и шепчет почти прямо в вино, и король начинает терять терпение. Он тянет руку за кубком, но Мирия твёрдо перехватывает четырёхпалую ладонь. По столу прокатываются изумлённые вздохи. Гвардейцы делают шаг вперёд и зло дышат в её сторону. Их промедление, Деймон не даст соврать, держится только на том, что он отрицательно качает головой сиру Колю, готовому отдать команду подчинённым. К счастью, через минуту Мирия заканчивает и возвращает кубок с вином королю. – Выпейте до дна. Визерис пьёт жадно, что делает его походим на ребёнка; едва замечает, как сильно поменялся вкус напитка. С каждым глотком боль становится всё тише и тише, а к последней капле сходит на нет. Король изумлённо смотрит в кубок, а потом на ведьму. Та чувствует его облегчение и благодарность, что делает её радостной. Мирия приседает в реверансе и возвращается на своё место у стены, не забыв послать угрюмым гвардейцам насмешливый взгляд. Визерис возбуждённо обращается к скрывающему довольство Деймону: – Оставь её при дворе. – Не могу, брат, хоть с удовольствием уступил бы ведьму тебе. Однако она дала клятву леди Лейне, что не оставит девочек до их совершеннолетия. Да и разве понравится твоей августейшей супруге, что тебя лечит иноверка? Визерис сразу как-то никнет, но потом тут же приободряется: боль ушла, можно снова наслаждаться празднеством! Он привык радоваться таким редким моментам душевного и физического спокойствия. Алисента призадумывается: действительно, может ли она допустить, чтобы вместо мейстеров супруга лечила эта пугающе могущественная дикарка?