Out of sight, out of mind

      — Очень жестоко с твоей стороны заставлять меня читать триста с лишним страниц какой-то книги, хотя я мог бы найти краткий пересказ в интернете, — Ники устало откинулся на подушки, дочитав последнюю строчку.       — Зато ты теперь отлично разбираешься в теме, — Сону вовремя успел убрать листы и тетради из-под чужой спины.       Выходные шли полным ходом, и, вопреки ожиданиям Ники, они были полностью выделены для учёбы, потому что Ким поставил себе цель, чтобы Нишимура получил лучшую оценку в группе.       Неделя пролетела для Сону незаметно, но это была исключительная заслуга Ники, который ненавязчиво пытался отвлекать его. Что, как казалось Ники, выходило вполне успешно. Улыбка на пухлых губах была частым гостем, а звонкий смех и вовсе являлся самым ценным достижением для Нишимуры. Однако ему всё ещё было боязно поднимать темы, связанные с питанием — крайне щепетильная и опасная тропа, ступать на которую пока что не стоило.       Ники ценил даже самые крохотные улучшения, поэтому наслаждался и этим внезапно проснувшимся желанием Сону подтянуть его учёбу, пусть и внешне он строил из себя недовольного.       — Просто не понимаю, зачем для истории читать художественную литературу. У профессора свои причуды.       — Для твоей презентации нужно найти конкретные примеры тоталитаризма в мировой истории, которые прямо перекликаются с событиями из «1984». Тебе всё равно нужно было бы полностью прочитать книгу.       — Её написал Джордж Оруэлл, а отдуваться почему-то приходится мне, — наигранно-тяжко выдохнул Нишимура.       — Ты неисправимый двоечник.       — А ты самый настоящий зануда, — Ники ткнул тупой частью карандаша под рёбра парня, заставив того пискнуть от неожиданности.       Достоинство Сону было подорвано, поэтому он не собирался просто так это проигнорировать. Карандаш вырвали из пальцев и откинули куда-то в сторону, а часть листов с пометками для презентации всё же смялась, потому что Ким подполз ближе к Нишимуре. Он был в более выигрышном положении, ведь возвышался над лежащим парнем, который выставил руки вперёд в защитном жесте, понимая, что сейчас будет.       — Тебя так легко обидеть, — дразняще ухмыльнулся Ники. — Отдай мой карандаш.       — Зачем он тебе? Всё равно только делаешь вид, что учишься.       — Мне надо чем-то тебя доставать. Только так я смогу нормально заниматься, — немного погодя, он добавил. — Хотя, я просто сделаю так.       Ники надавил пальцами на скрытые под белой футболкой рёбра, прекрасно зная, как же его хён боится щекотки. В тёмных глазах запрыгали чертята, потому что и в глазах напротив появились озорные искры. Они любили шуточно издеваться друг над другом, особенно с Чонвоном, который чаще всего был инициатором этих игр. Однако это не значит, что отсутствие Яна делало обстановку менее весёлой.       Сону в ответ двинулся атаковать, срывая с чужих губ низкий смех. Они боролись друг с другом, словно коты, но смеялись так громко, что рисковали получить наутро жалобы от соседей. Половина листов смялась, а другая половина безжалостно полетела на пол, и удивительно, что ноутбук был всё ещё на кровати.       — Ну всё, хватит. Хватит! — Ким уже не мог внятно говорить, задыхаясь от веселья.       — Ты сдаёшься? — Ники так и не остановил свои «пытки».       — Да!       Довольный собой Нишимура остановился и пытался выровнять дыхание, как и лежавший под ним Сону. Последний совсем уж выбился из сил, являя милый румянец и растрепавшиеся тёмные пряди волос. Они с улыбкой молча смотрели друг на друга, и Ники ощущал, как всё его нутро тает от одного этого взгляда.       Некоторое время спустя Нишимура заметил, в какой неоднозначной позе они находились: он сидел на бёдрах Кима, а руками упирался по обе стороны от его головы, тем самым нависая сверху. Сону, кажется, тоже понял это, но в его глазах не было ни грамма тревоги или отвращения — лишь едва дрогнула тёплая улыбка.       — Прости, — красный как рак Ники отпрянул и уселся рядом.       — Всё хорошо, — Сону тоже непринуждённо принял сидячее положение, оглядывая возникший на постели хаос. — Может, доделаем презентацию завтра? Уже довольно поздно.       — Я только «за».       Ники обрадованно плюхнулся на постель и прикрыл глаза, когда поблизости послышался тихий смешок.

***

      Несмотря на воцарившуюся на короткое время идиллию, проблемы никуда не ушли, и как бы сильно парни ни старались от них абстрагироваться, те давали о себе знать.       Мать Сону периодически названивала, но Ким либо не отвечал, либо почти сразу же клал трубку, оправдываясь делами. Так больше не могло продолжаться, тем более, что обещанная неделя стремительно близилась к концу. Ники понимал все его страхи и не осуждал за них, но мягко уговаривал спокойно поговорить с матерью, которая действительно волновалась.       — Ответь, хён, — сказал он, когда на тумбе в очередной раз завибрировал телефон. — Твои родители наверняка уже оттаяли.       Нишимура ни в коем случае не прогонял Сону. Более того, он не хотел, чтобы тот уходил, но оттягивать неизбежное было нельзя — это лишь пустая трата нервных клеток.       Ким немного помялся, но всё же выдохнул тихое «ты прав» и взял трубку.       — Алло?       — Сону, наконец-то ты ответил! — прозвучал взволнованный женский голос. — Как ты?       — Всё хорошо. Мы с Рики уже собирались ложиться спать, — парень покосился на Ники, который совсем затих, вслушиваясь в разговор. — Как вы с отцом?       — У нас… — неловко начала женщина. — У нас тоже всё хорошо. Сону, послушай… Ты не докучаешь Рики?       Услышавший это Нишимура, остервенело качал головой, а Сону сглотнул, понимая, в какое русло хотела увести разговор мать.       — Нет.       — Не мог бы ты ещё некоторое время пожить у него? Отец пока что не хочет твоего возвращения. Я пришлю тебе деньги, — она взволнованно тараторила.       Не сказать, что Киму было сильно больно от этих слов, но на языке всё же появился привкус горечи. Отец серьёзно разозлился на него, раз не хотел пускать на порог квартиры, хотя раньше парень даже на день не сбегал из дома.       — Хорошо, — видимо, какой-то спектр чувств отразился на лице, потому что Ники успокаивающе огладил его запястье.       — Заберёшь вещи завтра? Днём отец будет на работе.       — Заберу.       — Ты начал есть, надеюсь? Выкинь все свои глупости из головы, не расстраивай меня и не зли папу, — тон голоса переключился на требовательный, а Сону только прикрыл глаза.       — Я нормально питаюсь, мам, — наглая ложь. — Всё, кладу трубку. Спокойной ночи.       Дождавшись ответного прощания, он отложил телефон. Это было не неожиданно. Более того — такой исход событий был вероятнее всего, потому что его отец из тех людей, кто обижается и злится «по-крупному». А учитывая, как именно Сону перечил главе семейства, и вовсе не следовало удивляться, почему спустя неделю проживания у Ники его не приняли в отчий дом с распростёртыми объятиями.       По крайней мере, после разговора по телефону исчезла гнетущая неопределённость, и теперь можно было продумывать, что делать дальше. Однако «дальше» за Сону уже решила мать, не рассматривая никаких вариантов, кроме как продолжения соседства с Ники. И вроде как Нишимура только рад этому факту, но стоило повторно всё обговорить, чтобы полностью успокоить тревожную совесть и хотя бы немного заглушить постоянно крутящееся в голове «Ким Сону, от тебя одни неприятности».       — Хён, всё нормально? — Ники беспокойно заглянул ему в глаза, выискивая там что-то.       — Эм, да. Ты… всё слышал? — Сону спрятал пальцы в рукавах толстовки, вместе с тем будто бы стараясь спрятать и волнение.       — Да. Вещи заберём после пар? У тебя, конечно, занятия кончаются раньше, но я могу уйти с последнего семинара.       — Ты так спокойно реагируешь на мой переезд к тебе, будто бы ждал такого исхода.       — А если так и есть? — после этих слов Ники вдруг покраснел. — Ну, то есть, я думал об этом все эти дни, так что… Точнее, не все эти дни, а иногда проскальзывали мысли о том, что ты можешь ко мне переехать! Чёрт, забей. Короче, я совсем не против.       — Тогда я буду оплачивать половину коммунальных расходов.       — Зачем? Их каждый месяц оплачивает мой отец. Ему только в радость будет узнать, что мы живём вместе.       — Почему это? — удивлённо вскинул брови Сону.       — Он ещё со школы отзывается о тебе только в положительном ключе. Может быть, хотя бы так он перестанет звонить мне раз в неделю, интересуясь, не спалил ли я квартиру или не затопил ли соседей снизу.       Ники тягостно вздохнул, а Ким на это только рассмеялся.       — Тогда… продукты? Я могу оплачивать их покупку.       — Ты за неделю ешь столько же, сколько я за один день, — он покачал головой. — Так что нет.       — Какой же ты упрямый. Вот от чего ты не сможешь отказаться, так это от свободной кровати. Я буду спать на диване.       — Дурачок, — Ники перекинул через тело Сону ногу и руку, как бы показывая, что никуда его не отпустит. Ким непроизвольно задержал воздух в лёгких, чувствуя шеей тёплое дыхание. — Ты же сам знаешь, что он не пригоден для постоянного сна. Измучаешь спину, а в придачу получишь бессонницу. И ты тоже жутко упрямый. Почему бы не оставить всё как есть?       — Окей, — спустя секунд тридцать нехотя согласился Ким. — Но если тебе что-то понадобится, то сразу скажи. Идёт?       — Идёт.       Нишимура прикрыл глаза, умостив голову на остром плече Сону. Вместе с этим он ощутил на своей макушке тёплую прижимающуюся щеку.       В последнее время количество их телесных контактов увеличилось в разы. По предположениям Ники это было связано с тем, что их дружба стала крепче, чем когда бы то ни было: они почти всё своё время проводили вместе и видели друг друга в самых неприглядных ситуациях. Поначалу Сону чаще всего избегал тактильности, уворачиваясь от чужих рук и неловко отстраняясь от объятий. Это ранило, ведь Ники воспринимал всё на свой счёт и думал, что таким образом навязывается и причиняет дискомфорт.       Однако некоторые детали убедили его в обратном.       Ким всегда натягивал на себя одежду на несколько размеров больше. Не то чтобы это можно было счесть за нечто криминальное, однако помимо всего Ники невзначай заметил, как каждый раз при объятиях Сону незаметно втягивал живот и выпрямлялся, будто бы желая сжаться между грудью и ладонями Ники до толщины бумажного листа. Хотя, казалось бы, тоньше уже невозможно, а втягивать уже нечего.       Зацикленность хёна на иллюзорных лишних килограммах сводила Нишимуру с ума, но он никак это не комментировал, боясь случайно спугнуть. Он лишь сжимал в руках ткань огромного худи, молча проглатывая все горькие вопросы, касающиеся похудения. И, кажется, это стало крохотным шагом к успеху, потому что Сону сам начал липнуть к Ники и позволял себе завтракать с ним. Конечно, пару диетических хлебцев в сочетании с зелёным яблоком навряд ли можно назвать полноценным завтраком, но хотя бы так.       Всё это не могло не радовать.

***

      Долго мяться у порога квартиры не пришлось, потому что Сону хлопнул себя по щекам и быстро нажал на дверной звонок, чтобы ненароком не передумать. У него, конечно, был ключ, но застигать мать врасплох не хотелось, тем более, что он пришёл не один.       Ким пожурил Ники за его побег с последней пары, но тот ни в какую не хотел отпускать своего хёна одного. Объяснения имели примерно такой вид: «тебе будет тяжело в одиночку нести все свои шмотки, которых у тебя, на минуточку, навалом» или «я так давно не видел твою маму, поэтому мне нужно будет по-джентльменски уверить даму, что с её сыном всё будет в порядке». Это не могло не вызывать ухмылку и иронично приподнятую бровь.       Возможно, что кого-нибудь такая опека и отношение как к ребёнку могли бы задеть, тем более, что Сону был на целый год старше Ники. Однако гордость Кима, остатки которой всё ещё оседали в душе как капли вина на дне бокала, не была оскорблена. Ники, чаще всего, преподносил свою заботу ненавязчиво, оставляя возможность отказаться, если Сону действительно того захотел бы. Но он не хотел. Нужно уметь трезво оценивать своё положение, и Ким понимал, что он не справится один.       Безмерная благодарность за поддержку трансформировалась в нечто, похожее на оптимизм. Пора было отплатить Ники за заботу улучшением своего состояния, пусть тот и не просил ничего взамен. Теперь Нишимура не ел в полном одиночестве, а вполне мог увидеть сидящего напротив Сону, который тоже ковырялся в скудном содержимом своей тарелки. И ел. Немного, но ел. Вину за съеденные калории он пытался засунуть куда подальше и старался даже не смотреть в сторону уборной, призывающей опустошить желудок, ведь он получал награду в виде одобрительной, но очень робкой улыбки. Для стараний было достаточно и этого.       — Наконец-то вы пришли, — мать раскрыла дверь и поспешно вытерла руки о подол фартука. — Рики, Боже мой, как я тебя давно не видела, — она встала на цыпочки, чтобы обнять парня, который в ответ неловко и совсем невесомо положил руку на чужие лопатки.       — Здравствуйте.       — Сону, покажи Рики, куда повесить джинсовку. И пойдёмте, попьём чаю, поговорим, — женщина махнула в сторону кухни, откуда тянулся сладкий запах выпечки.       Сону нахмурился, еле сдерживая себя от озвучивания колючих комментариев. Опять она всё сводила к еде, хотя они едва переступили порог квартиры. Такую дешёвую уловку, мать, кажется, и не пыталась скрыть, после своих слов строго вперившись взглядом в сына.       — Не стоит, аджумма, — Ники мягко улыбнулся. — Мы ненадолго. Соберём вещи, отвезём их домой и нам нужно будет вновь вернуться на учёбу. Верно ведь, хён?       Из-за того, что он стоял спереди, ему пришлось обернуться и кинуть взгляд на Сону, который, в свою очередь, был немного растерян, прокручивая в голове сказанное Нишимурой. «Домой» — самое обычное слово, отнюдь не то, из-за которого должно ускориться сердцебиение. Но почему-то представлять домом место, где они жили бы с Ники вдвоём, было до одури приятно.       — Да, у нас есть ещё вечерние пары, так что времени мало, — облегчённо протараторил Сону, мысленно радостно подпрыгнув из-за придуманной Нишимурой отмазки.       — Ох, очень жаль… Ну, идите тогда. Не буду отвлекать.       И пока мать не передумала, утягивая их в новый разговор, Ким подтолкнул Ники в спину, скрывая обоих за дверью спальни. Последний прямо в джинсовке плюхнулся на застеленную кровать и раскинул конечности «звёздочкой». Он прикрыл глаза и полной грудью вдохнул комнатный воздух, который даже в отсутствии хозяина пах его духами и уходовой косметикой. Приятно.       Судя по шороху, Сону начал рыться в шкафу и доставать что-то оттуда. На живот Нишимуры упало нечто лёгкое, и он нехотя разлепил веки.       — Ты решил тут поспать? Не забывай, Ники, нам надо на пару, — хмыкнул Ким и нарисовал в воздухе невидимые кавычки.       Ники всё-таки принял сидячее положение и схватил дорожную сумку — то, что кинул ему хён. Он посмотрел на почти идентичную вещь в руках Сону и понял, что им этого не хватит.       — Ты хочешь засунуть весь свой гардероб в эти две несчастные сумки?       — Не весь, а только то, что ношу.       — Да ну? Мне кажется, что ты периодически выгуливаешь каждую вещь из этого шкафа.       — Да ну? — повторил Сону. — Даже это? — он вытащил из вороха одежды тёмно-серый костюм с лиловой бутоньеркой. Нишимура, завидев его, вновь рухнул на кровать и тщетно старался заглушить истерический смех.       — Боже мой, я всё ещё помню, как ты врезался на выпускном в Вонён и пролил на себя весь её напиток. Угораздило же. Потом полчаса пытался отмыть пятно, — предложения звучали неуклюже, потому что он почти через каждые три слова прерывался на хихиканье.       — Смешно тебе? — Ким кинул в него грозный взгляд и вторую сумку. — А я потом на всех фотках был с розовым пятном на груди.       — Не сердись. Просто это реально смешно. Представь меня на своём месте, ну?       Сону призадумался, воспроизведя воспоминания выпускного вечера, но уже с Ники в главной роли. Тогда Нишимура был довольно милым — щёки ещё не растеряли детской припухлости, а ростом он едва ли перегонял своих хёнов (а, может, и вовсе не перегонял). Сейчас же Ники давно минул метку в сто восемьдесят сантиметров на ростомере, делая Сону и Чонвона коротышками на своём фоне, а его черты лица стали более мужественными и… привлекательными? Ким тряхнул головой, понимая, что ход мыслей приобрёл смущающее направление.       — Ты прав, это смешно. Я бы сказал, что даже мило, — Ники выгнул бровь, как бы показывая, что не согласен с последним предложением, но Сону не дал ему возмутиться. — Всё, подъём! Пора приниматься за дело.       Как ни странно, но они управились довольно быстро, потому что один вытаскивал нужную одежду, а другой компактно складывал её в сумки. Нишимура заметил, что вещами, которые ему подавал хён, были в основном оверсайз худи, свитера, безразмерные футболки и такие же штаны. Всё обтягивающее игнорировалось и с определённой долей ненависти запихивалось на дно шкафа.       Кое как удалось собрать уходовую косметику и учебные принадлежности, а после не без дополнительных усилий застегнуть замок. Во время этой оперативной командной работы они почти не прерывались на разговоры, желая как можно быстрее покончить со сборами, потому что старшая Ким часто заглядывала в комнату, проявляя навязчивый интерес. Некомфортно.       — Приятно было увидеться с вами, аджумма, — Ники тактично поклонился, приподняв уголки губ, и быстро обулся.       Они с Сону уже стояли у дверей, находясь на низком старте и желая ускорить момент пустых разговоров на прощание.       — Я тоже была рада тебя увидеть, Рики. Приходи почаще, — она повернулась к сыну. — А ты не доставляй ему проблем.       — Сону-хён не приносит мне ни капли проблем, — голос Ники потерял напускную вежливость и стал строже.       Как раз после этих слов за спинами парней пискнула дверь, оповещая о чьём-то приходе. Они расступились по обе стороны от неё, встречая старшего Кима.       — Ещё не ушли? Славно, — мужчина прошёл мимо них и встал рядом с женой. — Здравствуй, Рики. Как дела? — он улыбался по-доброму, словно не по его вине оба парня стояли с тяжёлыми сумками наперевес.       Вся обстановка была пропитана фальшью, на которое, возможно, кто-то бы и повёлся, но явно не Нишимура. Он всё ещё отчётливо помнил красные следы от пощёчины на щеке своего хёна.       — Здравствуйте, — ответную улыбку выдавить не удалось, хотя Ники и не пытался — он не испытывал никакой симпатии к человеку напротив. — У нас всё хорошо.       Сону тоже тихо поздоровался с отцом, который твёрдо посмотрел на него. Абсолютно бесчувственный взгляд человека, что не способен даже на малейшее сострадание.       — Ты подумал над своим поведением? Весь этот фарс из-за тебя. Полная нелепость, — сказал старший Ким. — Вот Рики себе голову таким наверняка не забивает.       — Не имеет значения, что в моей голове. Если хёна что-то волнует, значит, это серьёзно, — вступился Нишимура, коротко стреляя глазами в сторону Сону, который выслушивал всё с каменным выражением лица.       — Глупости! В моё время дети не были такими избалованными. Мы ели всё, что нам предложат родители, и даже мысли не допускали о том, чтобы намеренно голодать.       Как же некомфортно. Сону с радостью оказался бы сейчас у Ники дома и забыл о происходящем, как о страшном сне.       — Вы не понимаете, что это серьёзная проблема, а не баловство. Нужна поддержка, а не осуждение, — Ники упрямо гнул своё, от негодования рефлекторно выпрямившись.       — Да что вы оба заладили: «не понимаете, не понимаете»! — теперь отец начал злиться и на Нишимуру. — Считаете, что взрослые глупее вас?       В этом аспекте точное «да». И пусть Ники не желал сегодня с кем-либо вступать в открытые конфликты, так просто промолчать он не мог. Не тогда, когда хёна смешивали с грязью и обесценивали его проблемы. Короткое слово из двух букв крутилось на языке, рискуя полностью разрушить хорошие отношения со старшими семьи Ким.       — Нам уже пора, папа, — Сону сильно сжал плечо Ники, кажется, понимая, что вертится у того в голове. — До встречи.       Нишимура проглотил колкие ругательства, так и рвущиеся наружу. Всё-таки это того не стоило. Не к чему накалять ситуацию, которая и так представляла из себя огромный пожар. Старшему консервативному поколению никогда до конца не понять молодых, как бы последние ни старались разжевать то, что их волнует. Разумнее всего будет промолчать. Да, неприятно, но это единственный нормальный выход из плачевного положения.