Out of sight, out of mind

      После ухода Ники Сону проспал ещё часа три. Нишимура был прав, убеждая его остаться сегодня отдыхать, ведь ни о какой учёбе и речи идти не могло — он свалился бы в обморок быстрее, чем началась первая пара. У Кима были силы лишь на то, чтобы ловить взглядом кружащие на потолке лампочки.       Время близилось к вечеру, поэтому парень заставил себя встать. Он прошёл на кухню, по обыкновению рассматривая интерьер студии. Ему нравилось находиться у Ники; и пусть пространство вокруг в основном имело мрачную серую цветовую палитру, Сону чувствовал себя здесь комфортно.       На столе лежал давно остывший завтрак. Ким с отвращением заметил, как рот заполнился слюной, стоило только глянуть на тарелку. Превозмогая тягу к еде, он прошёл мимо и выпил целых два стакана воды в надежде унять голод. Однако глаза непременно возвращались к запретной пище, и Сону практически детально мог прочувствовать её вкус на языке.       В голове вновь начали словесную бойню два голоса, но парень понятия не имел, к какому из них действительно стоило прислушаться. Первый — более добрый, — уговаривал пожалеть себя, не мучиться хотя бы сегодня, и Ким почти было отмахнулся от него, но прозвучало тихое: «это приготовил Ники, он так старается для тебя».       Тарелка опустела так же стремительно, как и отключился разум. В какой-то момент стало абсолютно всё равно на то, что яичница пропитана кучей масла, а само блюдо было холодным. Голос рациональности смог достучаться до Сону, лишь когда он поднялся из-за стола.       Отвращение к собственной персоне, словно ушат ледяной воды, окатило с головы до ног. По правде говоря, он ни капли не наелся. Физический голод вкупе с эмоциональным охватил его тело и мозг, и если бы он сейчас был у себя дома, остановить неконтролируемую тягу к еде было бы невозможно.       Парень скривился от бурлящей внутри ненависти к самому себе.

***

      Слёзы в последний раз брызнули из глаз, когда пальцы нажали на кнопку смыва унитаза. Он всё ещё не мог привыкнуть к противному ритуалу «очищения», из-за которого в горле и на языке долгое время оставался кислый привкус. Однако Сону начал переносить эти механические действия спокойнее, принимая их за наказание собственной безвольности. Склонился над унитазом, надавил двумя пальцами на основание языка, а после слил воду — и уже будто меньше презрения к своему толстому телу.       Он одолжил у Ники новую зубную щётку, ощущая, наконец, приятную мятную свежесть во рту. Теперь можно было забыть о собственной оплошности — по крайней мере до следующего приступа неутолимого голода.       В спальне зазвонил телефон. Почти моментально Ким почуял холодок, мурашками расползающийся по коже. Как ни странно, неожиданно возникшее волнение было не безосновательным — на дисплее высветилось до боли знакомое: «Сонхуни-хён».       Долгое время перебирая в голове все «за» и «против», Сону решился ответить на звонок — игнорирование было сопоставимо с побегом от проблем, да и он не хотел выглядеть трусом в глазах Сонхуна.       — Алло?       — Привет, Сону-я, — по голосу можно было сказать, что звонивший находился в приподнятом расположении духа. — Я хотел бы с тобой поговорить.       — Ну… говори?       — Я хочу лично извиниться перед тобой, — с нажимом произнёс Сонхун. — Это не телефонный разговор.       — А я пока что не хочу тебя видеть! Что бы ты мне ни сказал, я уже принял решение…       — Зачем рубить сгоряча, Сону? — нетерпеливо перебил парень. — Давай всё обсудим при встрече, хорошо? Да даже если ты не поменяешь своего решения, то в любом случае расставание по телефону — это как-то не по-взрослому. Я уже подъехал к твоему дому. Просто выйди ненадолго.       Ким сжимал телефон до побеления кончиков пальцев. Ему было почти до слёз обидно за вчерашнее. Почему Сонхун поднял на него руку? И почему так безосновательно обрушил шквал обвинений в измене?       В голове не укладывалось, насколько больной была фантазия Пака, раз он смог выдумать такое, да и с учётом того, что никакого повода для ревности Сону не давал. Он и так уже почти полностью ограничил себя в общении с разными людьми, лишь бы Сонхун не одаривал его собственническим взглядом, словно метящим своё. И даже если закрыть глаза на все эти ревностные замашки, то с появлением Ники где-то поблизости Сонхун будто вовсе терял над собой контроль. Для Сону было странным такое повышенное внимание именно по отношению к Нишимуре, ведь к Чонвону Пак относился нормально.       Вчерашние неприятные события стали последней каплей в чашу терпения Кима. Он был не столько зол, сколько обижен и морально истоптан. Влюблённость влюблённостью, вот только Сону был полностью истощён постоянными шагами на цыпочках в попытках угодить Сонхуну.       — Хорошо, — вложив в голос всю решимость, произнёс Ким. — Только я не дома… Приезжай на станцию Мён-дон. Я буду у западного выхода.       Подрагивающие от волнения пальцы пару раз промахнулись мимо красного кружочка, прежде чем сбросить вызов.       Он наспех оделся, вспомнив слова Ники о том, что в тумбочке должны лежать запасные ключи. На самом деле Сону не думал уходить куда-либо до прихода хозяина квартиры, но звонок Сонхуна разрушил все его планы. Однако в нём присутствовало стойкое убеждение, что он сумеет вернуться раньше, чем Ники. Ведь длинный диалог с Паком — последнее, чего хотел сейчас парень. В любом случае решение о расставании укоренилось в его голове, а значит, не к чему им долго мусолить эту тему.

***

      Снимать квартиру почти в самом центре Сеула — несказанная удача, ведь арендная плата даже за крохотную комнату в общежитии заставляла глаза полезть на лоб. Говорить о цене за просторную квартиру даже и не стоило. Во многом, конечно, дело было вовсе не в везении, а в любящих родителях — отец Ники позаботился о том, чтобы с началом студенческой жизни сын оторвался от семейного крыла и начал заботиться о себе самостоятельно. И квартира в центре Мён-дона — а по совместительству огромного торгового района города, — была идеальным для этого местом.       Сону был рад за Ники и завидовал ему белой завистью, потому что тому нужно было проехать лишь три остановки на метро — и вот уже перед тобой стоял Сеульский национальный университет. Однако даже так Нишимура умудрялся опаздывать на первые пары. Впрочем, в школе было то же самое.       Затратив на путь к станции метро около десяти минут, Ким принялся выискивать в муравейнике машин белый мерседес Сонхуна. Знакомый автомобиль был припаркован на обочине, и парень сразу двинулся к нему.       — Быстро ты, — Пак оглядел его с головы до ног. — Садись в машину.       Сону без слов приземлился на пассажирское сидение и быстро захлопнул дверь — гомон проходящих мимо людей был таким громким, что у него заныло в висках.       — Так и будешь молчать? — Сонхун повернул ключ зажигания и выехал на перекрёсток.       — Мне показалось, что это ты хотел мне что-то сказать, — занервничал Ким. — Куда мы едем?       — В ресторан. Я очень хочу есть, а травиться в забегаловках Мён-дона у меня нет абсолютно никакого желания.       — А я не хочу в ресторан! Разверни машину.       — Боже, Сону, зачем ты всё усложняешь? Я хочу угодить тебе, а ты истеришь на пустом месте. Если тебе не терпится услышать извинения, то вот — прости меня. Я повёл себя как мудак. Этого ты хотел? — Сонхун крепче сжал руль и раздражённо покосился на парня.       — Не надо мне угождать, хён. Кажется, при разговоре по телефону, ты понял, что я хочу расстаться. Так к чему ты сейчас пытаешься строить из себя джентльмена? — он зарылся носом в воротник куртки.       — Ты прав. Зачем так распинаться, если в итоге всё будет по-моему? — он резко вырулил в переулок, отчего Сону врезался в ремень безопасности.       — О чём ты? — теперь Ким действительно запаниковал.       — Сону-я, — Сонхун остановил машину на пустой улице, в отдалении от центральной дороги. — Давай вести себя по-взрослому. Скажи, кто расстаётся лишь из-за одной оплошности своего партнёра? Признаю, я повёл себя некрасиво, но ты тоже должен меня понять.       От возмущения Ким на пару секунд потерял дар речи.       — В каком смысле?       — Этот японец крутится вокруг тебя как верный пёс! Не хватает лишь виляющего хвоста. Подумай сам, Сону. Сможет ли Ники возить тебя по ресторанам и дарить такие подарки? — Пак коснулся платиновых колец в ушах Сону, про которые тот совсем позабыл.       — Да почему ты всегда приплетаешь Ники? — Ким потянулся к серёжкам, чтобы их снять, но его запястья были нагло перехвачены пальцами Сонхуна.       — Да потому что ты ему нравишься!       — Что? — он резко развернулся лицом к Паку, рискуя сломать себе шею. Шокировано округлённые глаза почти сразу же обрели неверящий прищур. — С чего ты взял?       — Я удивлён, что ты этого не замечаешь. Зависимость Ники от тебя видно невооружённым глазом, и эта зависимость имеет далеко не дружеский характер. Советую присмотреться к его действиям и взглядам в твою сторону. В любом случае, мне это не помешает — ты только мой.       — Ты сошёл с…       Договорить не дала стальная хватка на затылке и чужие нетерпеливые губы. Сону промычал в поцелуй и упёрся руками в грудь Пака, но тому было абсолютно наплевать на сопротивление и недовольство — язык настойчиво приоткрыл рот Кима, проникая глубже. Растерянность и тревога на некоторое время подчинили себе разум, заставляя Сону просто испуганно замереть, чем Сонхун нагло пользовался. Однако вскоре он пришёл в себя и прокусил нижнюю губу парня до крови, из-за чего на собственном языке осел металлический привкус.       — Отвали от меня! — Сону вложил всю свою немногочисленную мощь в руки и оттолкнул Пака от себя. Быстро расстегнув ремень безопасности, он прильнул к заблокированной дверце машины и принялся дёргать её ручку. — Открой дверь!       — В твоём положении я бы не рыпался и спокойно всё выслушал, — ладонь легла на бедро Кима, впиваясь кончиками пальцев в скрытую под джинсами кожу.       — Что выслушать? — он проморгался, отгоняя чёрных мошек перед глазами, которые уже привычно преследовали его вкупе с головокружением и слабостью. Вернувшееся зрение явило ему искривлённые в усмешке губы собеседника.       — Я не желаю тебе зла, Сону. Ты мне нравишься, действительно нравишься. И твои слова о том, что нам нужно расстаться, злят и причиняют боль. Я мирно предлагаю тебе отказаться от своего решения и выбросить эти глупые мысли из твоей красивой головки. Иначе же я сильно расстроюсь, а из-за этого сможет пострадать твой близкий человек, — тонкие бледные пальцы отстукивали на кожаном руле неизвестный ритм, а их обладатель спокойно смотрел вперёд, будто вид за лобовым стеклом волновал его больше, чем сидящий справа парень.       Сону же испуганно молчал, с каждой секундой ощущая разрастающееся внутри презрение. Сонхуну тишина была только на руку, поэтому он продолжал.       — Возможно, ты не знаешь, но Рики находится сейчас под угрозой отчисления. Мне ничего не стоит пойти с жалобой к декану. Этот старик будет плясать под мою дудку, если я этого захочу.       — Ты блефуешь. Нет причин отчислять Ники.       Сонхун снисходительно рассмеялся, будто услышал бред маленького ребёнка, не знающего реалии взрослой жизни.       — Интересно. Я думал, что у лучших друзей нет секретов друг от друга. Выходит, он не говорил тебе, сколько у него заваленных с первого курса предметов? В отличие от тебя, Ники сегодня быстро сдулся от одного упоминания этого, — Сонхун нахально улыбнулся и посмотрел на Кима, явно ощущая, как насыщается его эго от этого беспомощного вида. — Если не веришь мне, то спроси у него самого.       — Я… я не думал, что ты опустишься до угроз. Ты не тот Сонхун-хён, который предложил мне встречаться. Ты просто… просто псих, — у Сону дрожали руки, а язык, кажется, совсем растерял способность внятно выдавать слова, превращая их в кашу.       — Это не совсем угроза, Сону-я. Всё зависит от того, какое решение ты примешь. Тебе просто стоит прекратить действовать импульсивно и немного подумать. Всё легко и просто, — Пак расслабленно откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза.       Он знал, что победа уже находилась у него в кармане.

***

      — Чёрт тебя дери, Сону! Почему он не отвечает? — Чонвон разговаривал сам с собой, разгневанно пялясь в экран телефона.       Таксист за рулём заинтересованно на него поглядывал через зеркало заднего вида, но расспрашивать пассажира о причине его дёрганности не спешил — не стоит совать нос в чужое дело. Да и хорошо, что мужчина ехал молча — не известно, куда послал бы его Ян, который сейчас был немного не в себе.       Парень, сдавшись, набрал уже другой номер.       — Ники! Где Сону? — нетерпеливо выкрикнул Чонвон, когда на том конце провода затихли звуки гудков.       — У меня? Наверное. Я почти дошёл до квартиры, — тон голоса Ники был напряжённым, и даже немного усталым.       — Он не берёт трубку. Мне нужно кое-что ему рассказать. Скажи Сону, чтобы никуда не уходил — я уже еду к вам.       — Окей, — в трубке послышался звон ключей и хлопок закрывшейся двери. — У тебя что-то случилось? — он пытался звучать участливо, но выходило не очень хорошо.       — Не у меня, — Чонвон выдохнул и прикрикнул на ни в чём неповинного водителя. — Можно ехать быстрее?!       — Извините, но на улице час пик, — до этого гревший уши мужчина оживился и махнул на выстраивающийся на дороге поток машин. — Сами понимаете.       Парень на заднем сидении недовольно цыкнул, но слухом сразу переключился к звукам возни в динамике — Нишимура встревоженно окликал Сону по имени.       — Хён… его нет, — прошелестел Ники, и Ян услышал, как тот шумно сглотнул. — Он ушёл.

***

      Пестрящий разными цветами Мён-дон с его обилием весёлых людей заставлял Сону чувствовать себя на его фоне белой вороной. Если раньше громко смеющаяся толпа прохожих вызывала в нём лёгкую заинтересованность, то сейчас не было ничего, кроме раздражения. Он замечал изменения в себе, понимал, что стал более апатичным — постоянное изнурение себя диетами не оставляло сил на положительные эмоции, потому что вся энергия организма уходила на то, чтобы парень не свалился где-нибудь в голодный обморок.       Сейчас он тоже еле перебирал ногами, медленно двигаясь в сторону дома Ники. Всё тело ужасно болело, а губы пощипывало от поцелуев — нет, скорее от одностороннего измывательства. На лице уже давно засохли следы от солёных дорожек, и Сону был уверен, что у него больше не осталось слёз. Не хотелось даже представлять, как он выглядел со стороны — зрелище было явно не из приятных. Впрочем, мнение окружающих о его внешнем виде Кима не волновало, хотя никому и так не было до него никакого дела.       Всё, что ему было жизненно необходимо — это сон. Желание свалиться на любую горизонтальную поверхность и больше никогда не открывать глаза явственно засело в мозгу, но парень заставлял себя шаг за шагом идти к Ники.       Сону и сам не знал, как ему хватило сил дойти до пункта назначения, ведь он каждые минуты две прислонялся к стенам зданий или садился на скамейки, потому что ноги не держали, в глазах рябило, а в ушах стоял звон, перекрывающий гул прохожих. Но вот он вошёл в знакомую многоэтажку, и от этого на душе стало чуть-чуть лучше.       Ким поднялся на нужный этаж и постучал в дверь, ощущая, как немеют руки. Он попытался сжать их в кулаки, но тело совершенно не поддавалось уговорам мозга. Из-за заторможенного состояния парень не знал, сколько прошло времени, прежде чем перед ним показались взволнованные лица его лучших друзей.       Слова по типу «со мной всё нормально» крутились на языке, но Сону успел только открыть рот, как всё окончательно погрузилось во мрак. Даже звуки потерялись в этой тьме, будто все органы чувств единогласно решили перестать работать.       — Хён! — последнее, что услышал Ким, перед тем, как полностью отключиться.

***

      Сознание приходило урывками, точно ритмичные морские волны омывали берег, сантиметр за сантиметром укрывая собой всё больше и больше суши. Так и слух становился всё чётче, а тело постепенно возвращало контроль над собой. Однако сил на то, чтобы поднять тяжеленные веки, всё ещё не было.       — Сону! Сону, очнись! — высокий от паники голос Чонвона звучал над ухом, а чужие тёплые ладони слегка били по щекам.       — Я убью его, — распознал Сону стальной тон Ники.       — Не сходи с ума! Забыл про угрозы?       — Хён, блять, о каких угрозах может идти речь? Посмотри, до чего он довёл Сону-хёна! На сколько килограммов он похудел? А что с его шеей, ты видишь? — прорычал младший. — Утром этих засосов не было.       — Хватит беситься и возьми себя в руки, — грубо проговорил Ян. — Твои истерики сейчас ни к чему. Принеси мне бутылку воды — пользы больше будет.       Сону ощущал, как его вновь начало клонить в сон. Ругань двоих парней стала приглушённой, будто Ким нырнул под толщу воды. Мысли обрели абсолютно хаотичную траекторию, и он слегка безразлично задумался о том, что сегодняшний день сможет стать для него последним. Однако как-то глупо умирать от голода, ведь на дворе двадцать первый век, а ты можешь позволить себе любую еду, какую только пожелаешь. Но вот незадача — вся еда мира была ему противна.       Из горла вырвался стон, когда Ким почувствовал, как лицо заливает холодная вода. Он попытался отвернуться, зажмурившись, но чьи-то руки крепко закрепили его голову в одном положении.       — Хён! Ты меня слышишь? Открой глаза, пожалуйста, — кажется, что длинные пальцы Ники зарылись в его волосы, а после начали мягко массажировать виски. — Чонвони-хён, давай ещё воды.       — Мгх… Не надо воды, — Сону разлепил глаза, хмурясь яркому свету ламп и пытаясь сфокусировать взгляд на склонившемся лице Нишимуры. Тот был слишком близко, и он запоздало отметил, что его голова покоилась на бёдрах Ники. — Теперь со мной всё в порядке.