The true story of how I passed my philosophy exam

      Чуя спускается вниз, а Дазай застревает на втором этаже, неожиданно обнаружив, что драгоценный салат пропал. Также, как и Анго с Одой, которых он должен был позвать. Он недовольно цыкает и тоже возвращается на кухню, где обнаруживает Фёдора за разбором ингредиентом на два разных салата с чересчур недовольным видом. — Что? — спрашивает Дазай и не получает ответа. — Ладно-ладно, я больше не буду трогать еду, окей? — говорит он и подходит к девочкам, чтобы докопаться до них, но взгляд падает на пачку чипсов на столешнице, поэтому планы меняются. — Какой Чуя молодец, что выбрал с крабом. У него отличный вкус.  — Да, это правда, — отвечает Акико. — Отнеси рыбу на улицу?  — Угу, — кивает он, уже открыв пачку и набив рот хрустящей картошечкой. С замаринованными стейками из лосося Дазай удаляется на улицу и видит там не только своих друзей, но и Чую, в перчатках нанизывающего креветки на шампур. — Детей эксплуатируете, значит… — Да, поэтому для тебя тоже работа есть, — отвечает Ода.  — Нет-нет, я не создан для работы!  — То есть ты не хочешь мне помочь? — спрашивает рыжий.   — Не задавай глупые вопросы, Чуя. Так что нужно сделать?  — Овощи на решётку разложи, — говорит Анго, отходя и усаживаясь на скамейку в беседку, чтобы понаблюдать, как другие готовят, пока он отдыхает. А Дазай тянется через рыжего за решёткой, вместо того, чтобы его обойти. В этом случае он бы не смог случайно и мягко его задеть.  — Осторожнее, не испачкайся в маринаде, — улыбается рыжий.  — Постараюсь, — отвечает Дазай. — Постараюсь испачкаться.  «Чтобы я потом помог тебе переодеться, да?» — думает про себя Чуя, делая полшага в сторону и давая ему немного пространства.  — Так ты не любишь виски, да? — спрашивает у него Ода.  — Не люблю пить, в принципе. А так да, мне больше нравится вино, — говорит рыжий. «О? Ну и окей, буду покупать вино» — думает про себя Дазай, которого мало беспокоит, что не все их вкусы совпадают. Крабовые чипсы зато привёз, хотя никто не уточнял, что нужны именно они.  — Что ещё тебе нравится? — спрашивает он.  — Спать и тратить деньги, — отвечает Чуя, заканчивая с шашлычками.  — А дышать?  — Конечно. Жить бы не смог без кислорода, — смеётся он и тянет ручки к овощам, чтобы помочь Дазаю. — Перчики должны быть в центре решётки. Так будет красивее.  — Как мило ты заботишься о том, чтобы Одасаку насладился готовкой в процессе, — говорит он, уступая своё место, чтобы рыжий разложил овощи так, как ему нравится. — Тебя на ОКР не проверяли случайно?  — Дазай, не нужно ставить людям диагнозы из-за одного действия, — фыркает Ода. — Стремление к порядку и эстетике абсолютно нормально для всех людей, это высшие потребности. Давай тебе СДВГ поставим?  — О, тебе тогда вручаю тревожное расстройство, а Анго будет психопатом!  — Фёдор больше похож на психопата, — фыркает он сзади. — Ода не тревожный, он гиперответственный. Ты скорее похож на что-то шизотипическое или диссоциальное.  — Я бы предпочёл быть нарциссом, — говорит Чуя. — Ну или биполярочным, не знаю.  — Можно выбрать маниакальное расстройство, и тогда не нужно будет переживать депрессии, м? — предлагает Дазай.  — Дазай, это не аукцион, — смеётся Ода.  — Нет, ну а что? Представьте, если бы вы могли выбрать любые отклонения личности по своему вкусу. Например, не хватает тебе уверенности в чём-то, и ты такой раз! И стало без разницы на мнение окружающих. Или нужно кому-то посочувствовать неожиданно, а у тебя эмпатия в запасе из-за тяжёлого детства!  — И депрессия сама собой включается, когда погода плохая, чтобы быть в одном настроении с миром, — говорит Анго. — Или становишься очень успешным и знаменитым, чтобы доказать всем, что ты не пустое место, — задумывается Чуя. — Да, было бы прикольно выбирать себе заскоки самим под определённые цели.  — А то! Приходишь на работу ненавистную, достаёшь из кармана мазохизм и кайфуешь! — смеётся Дазай.  — Почему именно такой пример, — смеётся Ода.  — Или на сессии включаешь гиперфокус, чтобы за несколько дней всю годовую программу освоить без сна и отдыха, — говорит Чуя. — Приступ бреда во время написания книг, — добавляет Дазай. — Клептомания, когда приходишь в гости к богатым друзьям, — смеётся Анго.  — Вы начинаете меня пугать, — говорит Ода. — Зайдите все после отпуска в клинику на тесты.  — Даже не думай. Я в жизни не позволю никому залезть в мою голову и попытаться меня вылечить от врождённой гениальности! — отвечает Дазай, наблюдая, как Чуя закрывает решётку с картиной из овощей внутри. — Ну вот, вся работа сделана, не благодарите.  — Ага, иди разделывай своего краба на кухню, пока мы остальное жарим, — говорит Анго. — Специально его не трогали, чтобы ты мог насладиться.  — У меня самые идеальные друзья, — улыбается он, обходя Чую и снова легонько касаясь его. — Не скучайте тут.         Дазай возвращается в дом, достаёт из холодильника несчастное ракообразное и собирается свалить обратно, но Фёдор его останавливает: — Надо поговорить.  — Ой, давай потом, ладно? До нового года осталось совсем ничего, а мы ещё стол не накрыли и не напились, — скулит он.  — Сейчас, — отвечает он, вставая из-за стола и скрещивая руки на груди.  — Тц, — Дазай оставляет краба, тяжело вздыхая, и идёт за ним в гостиную, чтобы не нервировать дам очередным спором лишний раз. — И чем я разгневал господа в этот раз?  — Какого хрена ты делаешь? — спрашивает Фёдор, усаживаясь на диван.  — Не понимаю, о чём речь. Ну пошутил я пару раз про твой дурацкий салат, но дальше-то мешать не стал. Вообще полезными для общества делами пошёл заниматься, а не ерундой, как обычно, — отвечает он. — Ты бы улыбнулся хоть, праздник же!  — Я могу понять, когда ты изображаешь идиота, но не нужно делать идиотом меня, окей? Чтоб я тебя рядом с Чуей больше не видел.  — А-а… — растягивает Дазай прежде, чем рассмеяться. — Федя-я, какой ты ревнивый оказывается! Только не плачь, хорошо? Я ничего не делал, мы просто болтали.  — Есть большая разница между тем, как ты «просто болтаешь» и клеишь кого-то, — отвечает он. — Совсем скучно стало, что ты решил мне настроение испортить?  — Давай я Одасаку позову, чтобы ты ему тоже предъяву кинул, м? Видел, как они близко стоят? Явно не просто так!  — Дазай. — Фёдор?  — Боже, — вздыхает брюнет, закрывая лицо рукой. — Ответь на вопрос, какого хрена происходит? Мы же всё обсудили, и ты сказал, что тебе нет никакого дела до Чуи. Дословно: я могу идти нахер вместе с ним. Было такое? — Возможно, я считаю его красивым, — отвечает Дазай. — И всё, больше никакого интереса нет. Тебе ведь тоже нравится находиться рядом с чем-то красивым, да? Или кем-то, не важно.  — М-м… Находиться рядом и заигрывать с кем-то, улыбаясь и заправляя свои чёртовы волосы за ухо — это разные вещи, — отвечает он, уже порядком устав от игры, в которой ему нужно доказать, что Дазай клеит Чую, параллельно делая вид, что ничего такого не происходит.  — Может быть, — пожимает плечами он. — А в чём вопрос? В том, что тебе можно, а мне нельзя? Не вижу у него на лбу бумажки с надписью «Собственность Достоевского».  — Вот только не надо доводить ситуацию до абсурда. — Ну ты тоже сказал, что он тебе не нравится, и ты собирался просто издеваться надо мной и моей фантазией, — говорит Дазай, разводя руки в стороны. — И как же нам поступить, если окажется, что мы оба — пиздаболы?  — Дазай, — снова повторяет Фёдор. — Что? Он сам ко мне проявляет гораздо больше внимания, чем к тебе, — отмахивается он, падая в кресло поперёк. — Я не виноват, что твой дорогой бог создал меня таким привлекательным.  — Он тебе внимание уделяет? Нет, это ты ходишь за ним по всему дому, как рыба-прилипала.  — Фактически… большую часть времени мы находились на улице.  — Как же ты надоел с этими увиливаниями, — шипит Фёдор, вставая с дивана и собираясь уйти.  — Окей-окей! — кричит Дазай. — Стой, давай нормально поговорим и всё решим без шуточек.  — Слушаю тебя.  — Допустим, я передумал и решил, что тоже был бы не против с ним замутить. Доволен? — Нет! С хера ли я должен быть доволен?! — ахает Фёдор. — Мы уже договорились пойти на свидание после праздников.  — Отменишь? — посмеивается Дазай. — Не нужно так драматизировать, вы знакомы совсем ничего, а ты ведёшь себя так, будто уже несколько лет состоишь с ним в отношениях. Расслабься.  — Я не буду ничего отменять. Мы общались все эти дни, и Чуя здесь из-за меня, ясно? Он приехал, чтобы увидеться со мной и подарить мне подарок, — отвечает он, уже сотню раз пожалев о том, что не принял приглашение сбежать. Разобрались бы как-нибудь потом, и с сестрой его он бы договорился, и перед друзьями бы извинился, и не было бы всей этой раздражающей ситуации с Дазаем в главной роли. — Ты совсем ничего не понимаешь?  — Нет, как раз наоборот. Я понимаю гораздо больше, чем ты, — говорит Дазай. — Изначально у Чуи было гораздо больше интереса в мою сторону. Он стремился меня задеть, чтобы привлечь моё внимание. Почему он сюда приехал — это совсем не важно. Важно то, что он подарил тебе безделушку, а мне — то, что я хотел. Ты можешь бесконечно фантазировать о том, какое у вас будет прекрасное будущее, но хуже такого подарка может быть… разве что букет цветов.  — Чего?!  — Федя, не заставляй меня объяснять примитивные вещи. Если тебя кто-то привлекает, то ты узнаёшь у человека, что ему нравится, чтобы сделать приятно. Или внимательно его слушаешь, незаметно, — отвечает Дазай. — Украшения и цветочки дарят тем, с кем хотят перепихнуться разочек и разбежаться. Туда же можно отнести поездки на машине куда-нибудь или совместный поход в клуб за твой счёт. Знаешь, чтоб человеку было не так обидно, что им вроде как воспользовались.  — Ты сам себя слышишь сейчас? — спрашивает Фёдор. — Что это за бред?  — Это логические рассуждения, из которых следует, что Чуя во мне заинтересован, — говорит он. — И мне для этого даже делать ничего было не нужно, поэтому давай лучше ты сбавишь обороты и не будешь лезть к человеку со своей симпатией, окей?  — Прошу тебя последний раз, — отвечает он. — Пожалуйста, прекрати вести себя, как последний кусок дерьма.  — Невежливо оскорблять людей, когда ты их о чём-то просишь, — посмеивается Дазай, поднимаясь с кресла. — Но раз ты так жаждешь разочароваться в своих сладких иллюзиях, то я подыграю, чтобы ты смог сам убедиться в моей правоте. Я не буду подходить к Чуе и проявлять инициативу в его сторону, но и ты тоже этого делать не будешь. Понаблюдаем со стороны и узнаем, кто ему нравится.  — И что потом?  — А потом он проснётся в моей комнате, пока ты будешь кусать локти где-нибудь… на этом диване? — посмеивается Дазай, возвращаясь на кухню.  «Блять» — думает про себя Фёдор, совершенно недовольный исходом диалога. Как обстоятельства могли сложиться именно таким образом из всех возможных?!        Немного ненавидя друг друга мысленно, они возвращаются к делам, игнорируя присутствие рыжего, который тоже быстро нашёл себе занятие с девочками. Коё и Акико он подарил парные колье с сердцами из белого золота. Он лично не считал ювелирку «каким-то не таким подарком», а очень даже наоборот. Если не понравится — человек может потом продать украшение и купить себе что-то другое. Или оставить в красивой коробочке и хранить, как воспоминание. Анго и Оде, к слову, Чуя тоже купил подарки. Не потому что он — та ещё транжира (хоть и это тоже), а потому что его так воспитывали. Он никогда не приходит в гости с пустыми руками. Тем более, на чужую вечеринку. Тем более, на праздник. Парням достались в подарок пафосные ручки с именными гравировками и ежедневники, потому что оба много работают. И такой мелочи они обрадовались гораздо больше, чем Дазай с Фёдором вместе взятые.  — Только пообещай, что сразу наденешь! — говорит Акико, протягивая ему фиолетовую коробочку с золотой лентой сверху.  «Интересно, они мне сразу не отдали это чудо, потому что я уехал слишком быстро или потому что знали, что вернусь обратно?» — думает про себя Чуя, распаковывая подарок и наблюдая перед собой много чёрной ткани. Это уже прекрасно.        Подарком оказывается вечерний костюм, состоящий из чёрных шорт и футболки. А «вечерним» его делает третья деталь — полупрозрачная тюль, расшитая стразами, надевающаяся сверху.  — Вау, это… — говорит Чуя, пытаясь вспомнить хоть какое-то название, кроме «кофта».  — Прозрачный лонгслив с сияющими кристаллами.  — Да! Ахренеть, святая ты женщина! — радостно вопит он, бросаясь ей на шею. — Спасибо! Выглядит просто идеально!  — Будет ещё лучше выглядеть, если ты наденешь, — отвечает Коё. — У нас чёрные платья с такими же вставками.  — Семейный лук?!  — Да, конфетка, — смеётся Йосано, выбираясь из его объятий и доставая ещё одну небольшую коробочку. — Последний штрих.  — А это от меня подарок, — говорит Коё. — С Новым годом.  — Я сейчас ослепну, — смеётся Чуя, видя в своих руках шёлковый чокер с бриллиантами. — Как ты угадала?!  — Ну не на все же праздники тебе оружие дарить, лисёнок. Иногда можно и что-то более мягкое.  — Ва-а-а, иногда у меня самая лучшая в мире сестра!  — Всё, иди к себе и переодевайся. — Ну уж нет! — отвечает он и намеренно душит в объятиях Коё под звонкий смех Акико. Не любит эта грозная кошка обниматься, но Чуя каждый раз это делает.  — Отцепись, мелкий! — в шутку ругается она, пытаясь его отодвинуть от себя, но в итоге сдаётся и обнимает его в ответ. Только тогда с чувством выполненного долга рыжий ускакивает из их комнаты к себе. 

***

      За пару часов до нового года стол в гостиной уже накрыт, играет музыка, и напитки разливаются по стаканам. Анго и Одасаку в тёмных костюмах, девочки в тотал-блэк, а Дазай с Фёдором, как две белые вороны. И явно понятно, кто за кем повторил, чтобы поиздеваться, потому что изначально философ расхаживал в толстовке, игнорируя, что все остальные пытаются создать праздничное настроение красивой одеждой с самого утра.        Закончив с укладкой своих непослушных волос в высокий хвост с оставленной спереди чёлкой и переодевшись в подарочки, Чуя надевает мягкие тапочки и спускается на первый этаж, где безумно вкусно пахнет едой.  «Ебать» — одновременно думают Дазай с Фёдором, оборачиваясь на звук шагов. Чуя красивый. Нет, не просто красивый, а ахренительно красивый.         Должно быть незаконным прятать такие ножки — идеально стройные, с очерченными мышцами при движении. И маленькую полосочку животика между шортами и футболкой — тоже. Дазай бы не отказался, чтобы на Чуе больше ничего не было, кроме прозрачной ткани, заканчивающейся на бёдрах. И, белья, возможно.        А Фёдор… он просто смотрит, как Чуя садится рядом с девочками и улыбается, поправляя чёлку. Благодаря этому маленькому ангелочку они с другом оказались по разные стороны дивана напротив, больше не желая пересекаться. Между ними сел Ода, а Анго осталось кресло.       Ужин проходит мирно и спокойно с перерывами на тосты-поздравления и комплименты еде. Именно такой Новый год Чуя и хотел: уютный, по-своему семейный и домашний. С лапшой, морепродуктами на гриле и странным русским салатом, который на вкус гораздо лучше, чем он предполагал. Когда на часах ровно двенадцать, все чокаются и радостно кричат, загадывая желания. И теперь начинается настоящая вечеринка, потому что…  — Я знаю одну великолепную игру! — ухмыляется Дазай. — Ну нет, пожалуйста, — фыркает Анго. — Давайте хоть сегодня без игр просто выпьем и поболтаем.  — Что за игра? — спрашивает Ода.  — «Правда или действие»! Вы по-любому играли в неё хоть раз в жизни, так что правила должны знать, — отвечает Дазай. — Кто будет? Все кроме Анго?  — Я буду следить за тем, чтобы никто не жульничал.  — Пошли лучше погуляем, у нас фейерверки куплены специально, — говорит Коё.  — Или тогда уж в «мафию»? — предлагает Акико.  — Можем в «дурака» поиграть, — отвечает Ода. — Мне без разницы, так что вы решайте, а я пока пойду покурю, — говорит Чуя, поднимаясь из-за стола с бокалом вина в руке. Ему следовало взять сигареты с собой, но он об этом не подумал, поэтому приходится сначала подняться на самый верх, а потом спуститься вниз под аккомпанемент из музыки и разгорячённых споров на тему того, чем заняться.        Он выходит на крыльцо и закуривает, вглядываясь в тёмную даль и наслаждаясь тишиной, когда за забором вдруг останавливается автомобиль. «Хм?» — приподнимается он на носочки, будто это поможет рассмотреть происходящее. Больше он переживает за то, что там стоит его машина, потому что место во дворе занято двумя другими.        Чтобы не влететь на деньги за ремонт какой-нибудь царапины, оставленной на его капоте, он тушит сигерету и идёт вперёд, чтобы приоткрыть дверь.  — О, приветики! Я тебя не знаю, но думаю, что ты достаточно ответственный, чтобы его подержать, — отвечает высокий парень с белоснежной косой и вручает в руки рыжего такого же белоснежного щенка с фиолетовыми ушами и хвостом. — Так, где моя сумка…        Чуя хлопает глазами, держа в одной руке бокал вина, а во второй — пушистого шпица, уже вовсю облизывающего его лицо, пока неожиданный гость расплачивается с таксистом и забирает свой рюкзак с заднего сидения.  — Ну вот и всё! — радостно улыбается он, поворачиваясь к нему. — Фёдор же здесь?  — Да?  — Супер. Охраняй щенка и не давай ему ничего есть, — говорит он, проходя сквозь ворота и направляясь к дому.        Слегка отставая, Чуя идёт следом, уворачиваясь от шершавого языка и ёжась от холода на улице. Он входит внутрь, и его тут же встречает довольнейший взгляд Дазая: — Скажи, ты когда-нибудь слышал отборные русские маты?