The true story of how I passed my philosophy exam

      Чуя заезжает домой, пробирается через свою оранжерею и понимает, что немного жаль оставлять цветы без должного ухода. Придётся вызвонить домработницу и попросить зайти хотя бы разок за несколько дней, пока его не будет.        Он переодевается, сам не понимая зачем, а потом быстро скидывает вещи в сумку ровно на три дня. И всё это второпях, потому что нужно успеть заехать в Cartier до его закрытия. И за вином. И ещё за целым списком того, что заказала Коё в магазине. И ещё кое-куда. Теперь началась настоящая новогодняя суета первый раз в его жизни.        Спустя два часа, вдоволь насладившись пробками и очередями в городе, Чуя наконец-то оказывается неподалёку от заветного домика и пишет сообщение, параллельно выкручивая руль на повороте второй рукой. 

Чуя:

«Встретишь?»

Фёдор: «Да»

Чуя:

«3 минуты»

      И эти минуты кажутся самыми долгими на свете, но он подъезжает, а Фёдор выходит за ворота в ожидании встречи. Ужасно красивый и довольный, как мартовский кот, греющийся на тёплом солнышке. И бесстрашный, судя по белой одежде и такому же кардигану, накинутому на плечи. Как на свадьбу.  — Садись? — улыбается рыжий, опустив стекло со стороны пассажирского сидения, и Фёдор кивает, открывая дверь.  — Всё равно не приедешь, да? — посмеивается он, оказавшись внутри, а Чуе резко становится всё равно не то, что он думал, делал, говорил и писал, потому что взгляд падает на его губы и мозг в ту же секунду отключается.        Он тянется к Фёдору через подлокотник, приоткрывая свои губы и успевая сделать вдох прежде, чем тот уложит свою ладонь на его лицо и проскользнёт на затылок, зарываясь в рыжие волосы и портя низкий хвостик. Поцелуй такой нежный, но в то же время нетерпеливый. Со вкусом сливочных карамелек Werther's Original, которые Чуя впервые попробовал в Европе и теперь покупает каждый раз, когда видит их в магазине, съедая целую пачку за час. Поэтому его губы сладкие, а язык — ещё слаще. Фёдор немного сходит с ума, углубляя поцелуй. Его губы обвили его губы, и дыхание участилось. Он осторожно проводит языком по нижней губе Чуи, вызывая мурашки у обоих. Он приоткрывается сильнее в ответ, и их языки встречаются в нежной игре, переплетаясь между собой. Вся суета растворяется в воздухе.  — Хочешь сбежать? — спрашивает Чуя, улыбаясь и нехотя отстраняясь.  — Хм, вроде это я позвал тебя на свидание, — отвечает Фёдор, проходясь пальчиками по его щеке. — И что мы скажем?  — Что неизвестный привёз продукты, оставил их под дверью и похитил русского шпиона для допроса?  — Дай конфету, похититель, — смеётся он.  — Обычно сначала конфету предлагают, а потом в машину нужно садиться, Фёдор-сан, — отвечает Чуя и тянется назад за бордовым пакетиком с золотыми буквами, чтобы вручить. — Спасибо за цветы, это было очень мило.  — О? — приятно удивляется он, купивший цветы не для того, чтобы получить подарок взамен, но… нет, это рыжий — точно что-то с чем-то. Фёдор достаёт коробочку и аккуратно раскрывает её, видя внутри браслет в виде чёрной полушёлковой ленты с драконом из драгоценного металла, украшенного камнями. Белое золото идеально сочетается с бриллиантами и ониксом, создающими чешую. Глаза — изумруды, грозно смотрят на него. — Дракон, которого ты победил? Так и думал, что тебе жалко будет конфету.  — Только свою, — смеётся Чуя и достаёт из кармана пачку, тоже протягивая ему. — Нравится?  «Неравноценно» — думает про себя Фёдор, прикидывая стоимость украшения и сравнивая с количеством денег, потраченных на цветы. Теперь придётся постараться ещё раза в два больше.  — Наверное, мне нужно честно признаться тебе, Чуя. Это я выпустил дракона, чтобы он напал на город, — улыбается он, закидывая в рот карамельку. — Но я и подумать не мог, что из него получится такой красивый браслет. Очень нравится, спасибо.  — Да? А ещё у тебя, наверное, есть волшебная накидка, которая держится на плечах и никогда не падает с них, что бы с тобой ни происходило?  — Как ты узнал?  — Интуиция хорошая, — подмигивает он, заглушая двигатель. Чуя смотрит назад на сумку со своими вещами и снова на Фёдора. — Точно не хочешь сбежать отсюда со мной?  — Если бы ты позвонил мне и предложил такой вариант, то я мог бы что-то придумать, но сейчас тебя все ждут, и будет странно выглядеть, если я внезапно пропаду даже без своей машины, — задумчиво отвечает он. — Хотя можно рассказать об этом Дазаю, чтобы он сочинил какую-то небылицу и забрал всё внимание на себя…  — А, — приподнимает брови Чуя прежде, чем рассмеяться, глядя за него. — У вас действительно потрясающая ментальная связь, — говорит он, снова опуская стекло со стороны Фёдора. — Стекло не заляпай?  — Я хотел постучать, — фыркает Дазай. — Ну и тонировка. Ты в курсе, что это незаконно?  — А ты в курсе, что сталкинг тоже является статьёй? — спрашивает Фёдор, совсем немного удивлённый, что его друг припёрся следом на улицу. Только видимо выждал пару минут для приличия.  — Дазай, ходят слухи, что с тобой проще договориться, чем с… — Это кто такую херню сказал? Со мной невозможно договориться, — перебивает он, скрещивая руки на груди и кидая взгляд на коленочки Фёдора, где лежит подарочная коробочка. — Поня-я-ятно. Нет, я не буду прикрывать хитрую крыску, которая решила устроить личную жизнь и ничего мне не рассказала.  — А меня — тем более, да? — с надеждой спрашивает Чуя, вспоминая, как они в прошлый раз расстались. И по лицу Дазая всё слишком хорошо читается, — Ну очевидно. Я привёз тебе книгу.  — А? — ахают они оба одновременно.  — Не знаю, какую именно ты хотел, поэтому взял в книжном магазине всё лучшее, что относится к современной философии, — продолжает Чуя. — В багажнике.        Он нажимает кнопку на ключах, чтобы открыть его, и выходит из машины, приподнимая крышку до конца. Дазай подходит следом, потому что ему слишком интересно, а потом и Фёдор тоже выходит на улицу. Они втроём молча стоят и смотрят на содержимое багажника — два пакета с продуктами, ящик вина и примерно пятьдесят книг, перевязанных верёвочками в аккуратные пачки. — Если бы я не знал ситуацию, то решил бы, что… — задумчиво начинает Дазай. — Прости, а что лежит сзади у стенки? — спрашивает Фёдор. — Это катана?  — Ага. На удачу, — кивает Чуя. — Надо это всё отсюда выгрузить и отнести в дом, получается.  — Надо заказать ещё один книжный шкаф домой, — говорит Дазай, находясь на другой волне.  — Катана на удачу? — снова спрашивает Фёдор, находясь на третьей. Чуя ничего не отвечает и возвращается к своему сидению, чтобы вытащить сзади свою сумку с вещами и закрыть дверь.  — А если я все уже прочитал… — продолжает Дазай.  — Ты когда-нибудь видел человека, который возит в багажнике режущее оружие на удачу? — выдёргивает его Фёдор из раздумий, пихая в бок. — Да. Только что, — отвечает он. — Ну ты совсем глупый что ли?  — Мне её подарили, чтобы я дома на стену повесил, ладно? А я забываю постоянно о том, что это нужно сделать, поэтому лежит в багажнике, — отвечает Чуя, снова подходя к ним. — Так и будем медитировать тут или пойдём в дом?  — Да. Дазай, бери свои книги, — командует Фёдор, доставая вино.  — Подожди, я всё ещё не придумал, как описать этот багажник. Наверное, я бы решил, что человек собирается устроить последнюю трапезу, а потом совершить харакири в лучших японских традициях, начитавшись бреда современных умов.  — Как дуально вы относитесь к делу всей своей жизни, Дазай-сан, — посмеивается Чуя, забирая пакеты.  — Философы могут оскорблять философию, также как верующие могут оскорблять религию, а инвалиды — шутить, что у них нет ног. Но когда это делает кто-то другой, то это уже оскорбление, — поясняет он и всё же берёт две аккуратные стопочки с книгами. — Условно, ты можешь себе позволить плохо отзываться о мазерати, а если я скажу что-то на эту тему, то, вероятно, моё лицо будет под угрозой. — Очень хороший вывод, — соглашается Чуя, захлопывая багажник и направляясь к воротам.  — А какого чёрта ты тогда шутишь про бога в моём присутствии постоянно?!  — Федя, нечесть нам тут не призывай, — посмеивается он. — Религия тесно связана с философией, поэтому я её не отрицаю. Значит, тоже нахожусь относительно внутри.  — Вообще не аргумент, — отвечает Фёдор. — Ты синим пламенем загоришься, если в церкви окажешься.  — Самым горячим?  — Теперь ты опошляешь физику.  — Я могу опошлить всё, только скажи, — довольно ухмыляется Дазай, открывая дверь и пропуская Чую во внутренний двор.        И едва они оказываются дома, как на рыжего налетает чересчур радостная Акико с гирляндой на шее поверх белой рубашки:  — Приве-е-ет! Ты ведь взял вещи на этот раз?  — Да, — отвечает Чуя, пытаясь вдохнуть в объятиях и ничего не выронить из рук. — На несколько дней до конца вашего отдыха хватит.  — Дазай с Фёдором так и не заняли твою комнату, поэтому располагайся! — отвечает он, забирая у него пакеты и также быстро улетая на кухню. Чуя оборачивается, чтобы взглянуть в глаза вышеупомянутым, но их как след простыл.  «Вот же…» — думает про себя он, оставляя сумку в коридоре и возвращаясь до машины, чтобы забрать остальные книги и закрыть её. Просчитался, но где?  Его решение было на все сто процентов спонтанным, но почему тогда его ждали? Или предвидели, что может вернуться? Оба или кто-то один из них? Или… 

А если они и правда мутят?! 

      Иначе зачем им оставаться вместе, когда есть ещё одна комната?  — Чем занимался в городе? — раздаётся за спиной голос Дазая, которому совесть не позволит заставить кого-то другого тащить его подарок оставить Чую без внимания, когда Фёдор так откровенно начал захватывать его территорию.        Как давно рыжий стал его? Примерно в тот момент, когда он осознал, что и без того бурная фантазия в этот раз разыгралась слишком сильно — на это должны быть причины. И как бы он ни отрицал, дерзкий нрав Чуи был ему очень по душе. Вызывал некоторые интересные эмоции. А ещё он был первым, кто с ним познакомился, так что все права на перспективу заполучить его сердце должны быть у него в руках. И похуй, какие там у Фёдора планы. Пусть утешается свой безделушкой, пока Дазай выиграет главный приз.  — К экзамену по философии готовился, конечно, — отвечает Чуя.  — О, и что выучил?  — Новые позы, — смеётся он.  — Ты слишком самоуверен. — Это вы меня недооцениваете, Дазай-сан. — отвечает Чуя, так забавно приподнимаясь на цыпочки, чтобы продолжить чуть тише. — Не я ведь отказался от пьяной групповушки.  — Так ты за этим вернулся? — спрашивает Дазай, останавливаясь и глядя, как он тут же уходит вперёд.  — Кто знает, — улыбается он из-за плеча, открывая ворота. — Я буду за двоих, — отвечает он, следуя за ним. — Как свет.  — Меня не восхищают интеллектуальные мемы, извини, — говорит Чуя, на секунду задумываясь. — Разве что я пройду по касательной к твоей окружности. — Будет романтичнее, если ты станешь асимптотой, постоянно приближающейся к прямой, но никогда её не касающейся, — мечтательно отвечает Дазай, подходя к багажнику.  — Как мы с секса на романтику перескочили? — смеётся он, снова открывая крышку и доставая вместе с ним оставшиеся книги. Автомобиль закрывается, и они возвращаются обратно к дому. Слишком медленным шагом.  — Все философы — романтики, ты не знал?  — Догадывался, пожалуй, — отвечает Чуя. — Жаль, что я — экономист, да?  — Можешь рационализировать все мои рассуждения и превращать их в осязаемые цифры. Так что по поводу моего предложения? — спрашивает Дазай. — Точнее твоего.  — А вдруг ты плохо целуешься? Я не могу заключить такую сделку, не взвесив все риски.  — Проверь.  — М? — «…вы мне подмигните, если надумаете, и если ответ будет ”да”», — отвечает Дазай, входя в дом и мгновенно переключаясь на компанейского весельчака.  «Ахренеть. Если он дословно запомнил мою фразу и процитировал её, то точно помнит, что я сказал по поводу его… блять» — смеётся про себя Чуя, получив ответ на все свои вопросы. Даже если он изначально и не смог заинтересовать его собой, то точно это сделал своим поведением позже. Итого: Фёдор предлагает руку и сердце, а он пошёл кратчайшим путём и сразу предлагает член, завёрнутый в красивую упаковку из метафор. Удивительно.        Он ставит книги на пол и поднимается наверх вместе с сумкой, чтобы занять самую красивую комнату, оставленную специально для него. И покурить на террасе, потому что нужен новый план.        Тем временем на кухне Фёдор пытается спасти оливье, который японцы называют картофельным салатом. Они не только не кладут туда ни колбаску, ни какое-либо другое мясо, но ещё и заправляют майонезом с уксусом. Все овощи нарезаны крупными кусками, а горошек, боже его упаси, замороженный!  — Так, а ну давай к себе на родину! Там будешь выпендриваться! — вопит Дазай, отбирая у него миску и начиная убегать по кухне.  — Дай сюда, извращенец! — вопит Фёдор в ответ, поднимая нож. — Или я отправлю тебя к твоим высокоуважаемым философам!  — УБИВА-А-АЮТ!  — Дазай, не ори. И так мешаешься под ногами, — фыркает Коё, разбирая пакеты. — Иди лучше мальчиков позови, чтобы гриль разожгли.  — Да. И оставь в покое несчастный салат, — поддакивает Акико, как обычно. — Мы так совсем ничего не успеем приготовить, если будешь цирк устраивать.  — Окей! Пока-а-а! — хохочет Дазай, сваливая с кухни вместе с салатом, чтобы Фёдор к нему не прикоснулся. Бегом через гостиную и бегом по лестнице вверх.        Правда на втором этаже он забывает, зачем сюда пришёл, потому что видит рыжего на террасе с вкусной сигаретой в руках. Миска плюхается на ближайшую тумбочку, а он переключается на занятие поинтереснее, открывая дверь на улицу: — Холодно здесь.  — Биткоин сильно подрос в цене, — отвечает Чуя.  — Что? — спрашивает Дазай, подходя к нему.  — Я думал, что суть игры в том, чтобы обменяться очевидными фактами. Не угадал?  — Ха, — улыбается он, разворачиваясь и руками опираясь на ограду, чтобы посмотреть на рыжего. — Как думаешь, какой оливье лучше: по русскому или по японскому рецепту? — По французскому, — отвечает Чуя и переводит взгляд на него в ответ. — Так что ты хочешь, Дазай?  — Сказать спасибо за книги. Это был очень неожиданный и приятный подарок. Хочешь, чтобы я подарил тебе успешно сданный экзамен, да?  — Нет. Было бы здорово, если бы ты подарил мне немного тишины, чтобы я мог спокойно подумать.  — Ты буквально разговариваешь с одним из умнейших людей настоящего времени. Возможно, я смогу развеять твои сомнения, Чуя? — спрашивает он. — Что именно тебя беспокоит?  — Не могу понять, как ко мне относится один человек, — улыбается он. — Его поведение немного… противоречиво.  — О, попробуй спросить у него напрямую?  — Ты ведь понимаешь, что это будет не так увлекательно?  — Если ты ищешь развлечений, то знать наверняка не обязательно. Достаточно понимать, чего хочешь ты сам, — отвечает Дазай, всё ещё глядя на него. — Знаешь, у нас есть кое-что общее: мы оба ненавидим отказы, поэтому предпочитаем выбирать проверенные стратегии игры с полной информацией обо всех противниках. Только это не всегда тот вариант, который нам действительно может подойти.  — М-м, — растягивает Чуя, делая затяжку и выдыхая кофейный дым в воздух. Он делает шаг к Дазаю и отвечает, — Всё же в тройничке не может быть третьего лишнего, разве нет?  — А с чего ты взял, что нужны трое?  — Это была ваша идея, а не моя, — говорит он, потушив сигарету на половине и уходя обратно в дом. — Лишь пытаюсь понять, что за двойное дно за ней скрывается. Так ведь философы поступают? Думают и рассуждают.        Чуя тоже умеет запоминать чужие слова и вовремя их использовать, чтобы поставить собеседника в тупик или во что-то вроде…  «Какой же ахуенный» — улыбается про себя Дазай, следуя за ним.