Wings of Light

Квак Джисок всегда знал, что его жизнь далека от нормальной, хотя он никогда не знал, что такое нормальность, поэтому его лучшим и единственным примером для сравнения были другие дети и их семьи в школе. Другие дети родились в больницах у родителей, которые их растили, кормили и одевали. Джисок не знал, где и у кого он родился. В младенчестве он был оставлен на пороге кафе, где его и приютили владелец и его партнёр, которые любили и воспитывали его так, как заслуживает любой ребенок, а может быть, даже больше. Другие дети называли своих родителей «мамой» и «папой», в то время как Джисок всегда знал двух мужчин, которые его вырастили, как «Гониль-хён» и «Чонсу-хён», даже если он в конце концов и понял, что они были слишком взрослыми, чтобы быть его хёнами (хотя никто не смог бы сказать, глядя на них, что они были старше двадцати с небольшим). Другие дети выросли и поняли, что такие вещи, как вампиры, девятихвостые лисы и фениксы, были не чем иным, как сказками и мифами, в то время как Джисок точно знал, что все эти вещи и многое другое так же реально, как его собственная плоть и кровь. Все потому, что он вырос за стойкой кафе «Фейлайт», чье покровительство состояло из магического и сверхъестественного персонала и клиентов всех форм, размеров и склонностей; он вырос в семье с бессмертным фениксом, чья человеческая форма никогда не стареет, и друидом-оборотнем, достигшим бесконечной жизни. Конечно, Джисок никогда не знал нормальности. Но как бы сильно он ни любил Гониля, Чонсу, кафе «Фейлайт» и его завсегдатаев, как бы сильно он ни любил этот преступный мир, который прятался в венах общества и поддерживал его работу способами, которые обычное воображение едва ли могло постичь, он знал, что ему здесь не место. В конце концов, он был человеком. Он был смертным, из обычного мира. Он думал, что, может быть, после того, как ему исполнится девятнадцать и он поступит в университет, он найдет место, которому действительно принадлежит, сможет наконец завести друзей так, как ему никогда не удавалось в школе, и, наконец, узнает, что значит быть человеком в мире людей. Вместо этого он встретил Ли Джуена.

⊰ ≎ ⊱

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой? Для эмоциональной поддержки? Никто меня не заметит, я обещаю! — сказал Чонсу, поправляя волосы Джисока и отряхивая невидимую грязь с его плеч, после этого расправляя чужие рукава. — Да, хён, я уверен, — сказал Джисок, борясь с желанием отмахнуться от рук Чонсу — лучше позволить ему самому разобраться с этой суетой, — мне девятнадцать, а не девять. — В конце концов, ты уже должен позволить ему делать все самостоятельно, — указал Сынмин, облокотившись на стойку позади Чонсу. — Теперь он взрослый, даже если и не выглядит таковым. Чонсу надулся. — Но он все еще наш малыш… Джисок почувствовал, как его щеки запылали. Всё это действие происходило уже после утренней суеты в виде наплыва людей (если их можно было называть людьми), так что в кафе было всего несколько посетителей, но все равно было неловко, что кто-то стал свидетелем этой сцены. — Хён… — Я знаю, я знаю, — вздохнул Чонсу, положив руку на плечо Джисока, — но я, по крайней мере, провожу тебя до железнодорожной станции, хорошо? Это твой первый день в университете, это ведь такое большое событие! Хёнджун появился по другую сторону стойки с двумя чашками в руках, поставив одну перед Сынмином, прежде чем подвинуть другую к Джисоку. — Вот, — сказал он, — это поможет тебе сосредоточиться на занятиях. — Спасибо. Джисок взял небольшую чашку в руки и принюхался. Это был кофе, но в нем также чувствовались нотки чего-то фруктового и острого. — Что это? — Латте с целозийским нектаром. — С каких это пор у нас в наличии есть целозийский нектар? — спросил Сынмин. — Только вчера поступил в продажу, — сказал Гониль, появляясь наверху винтовой лестницы за прилавком с ослепительной улыбкой, адресованной Джисоку. — Мне показалось это подходящим для данного случая. — Наконец-то ты появился, — вздохнул Чонсу. — Если Джисок-и опоздает на свое первое занятие, это будет твоя вина, ты знаешь. — Мне просто нужно было кое-что доделать, — беспечно сказал Гониль, торопливо спускаясь по лестнице и проходя через дверь прилавка. — Вот, — он потянулся к руке Джисока, закатывая рукав, чтобы застегнуть на запястье браслет-оберег: серебряный, с несколькими миниатюрными синими брелками в виде медиаторов, — круто, правда? Джисок ухмыльнулся, рассматривая новый аксессуар. Он хорошо облегал его запястье — не настолько туго, чтобы было неудобно, но и не настолько свободно, чтобы была опасность спасть с руки и потерять его. — Спасибо, хён, — сказал он. — Я предполагаю, что это не просто браслет, не так ли? — Ты прав, — сказал Гониль. Он похлопал Джисока по тыльной стороне ладони. — Я надеюсь, что тебе это никогда не понадобится, но если ты когда-нибудь окажешься в опасности, сорви один из этих медиаторов, и я буду там в мгновение ока. Хорошо? Джисок чуть не закатил глаза, ведь это был далеко не первый раз, когда ему дарили магический предмет на случай «если ты когда-нибудь будешь в опасности» и он никогда ни в одном из них не нуждался. Но важна была сама мысль и чужой помысел, что Квак всё-таки ценил. — Понял, — сказал он, — теперь я могу идти? Гониль рассмеялся и крепко обнял его. — Теперь можешь идти, — сказал он и после этого, нехотя, отпустил Джисока. Как и было обещано, Чонсу перевоплотился в свою любимую форму серого кота и потрусил рядом с Джисоком на короткую прогулку до железнодорожной станции. На него несколько раз странно смотрели, но в основном люди были слишком заняты своей собственной дорогой, чтобы обращать на такие мелочи внимание. Когда прибыл поезд Джисока, Чонсу потерся о лодыжки Квака и запрыгнул на скамейку с несчастным видом. Джисок слегка помахал ему рукой и улыбнулся перед тем как сойти с платформы.

⊰ ≎ ⊱

У Джисока сегодня было две лекции — введение в астрономию и введение в физику. Когда он с тревогой топтался возле лекционного зала по астрономии, к нему кто-то подошел. Слишком тихо и незаметно. — Хей, эм, извините за беспокойство, но… Это введение в астрономию, верно? Карта кампуса такая запутанная, я уже дважды заблудился, — бормотал незнакомец с лёгким диалектом, крутя в руках ремешок своей сумки. На мгновение Джисок мог только моргать, глядя на него. Незнакомец был выше Джисока, с темными, длинноватыми волосами, обрамлявшими его угловатое лицо, и в огромных круглых очках. Он был определенно привлекательным, почти несправедливо привлекательным, но ошеломило Джисока не это. В нем было что-то еще — определенная аура, которую Джисок не мог определить. Он не мог сказать, казалось ли это опасным или заманчивым, потому что каким-то образом это было и то, и другое одновременно. — Эм, — заикаясь, пробормотал Джисок, — да, введение в астрономию — это этот класс. Ну, по крайней мере, я так думаю. Я на это надеюсь, ведь именно там я тоже должен быть сейчас. — О, круто! — сказал незнакомец, и его лицо расплылось в улыбке, от которой его глаза почти полностью закрылись и обнажились розовые десны. — Мне нравится твой браслет. Рука Джисока в защитном жесте метнулась к запястью. — О, спасибо! — сказал он, задыхаясь. — Это подарок. — Круто, — снова сказал Джуен. — Кстати, меня Джуен зовут. Ли Джуен, — после чего он протянул свою худощавую руку к Кваку. — Квак Джисок, — ответил юноша, принимая рукопожатие от нового знакомого. Рука Ли была холодной, но не слишком, а его хватка была твердой, но не чересчур. В этот момент Джисок почувствовал, что его легким стало слишком трудно расширяться до полной емкости. — Квак… — повторил Джуен. — Не часто услышишь такую фамилию. Джисок пожал плечами. Честно говоря, это была выдуманная фамилия — Гониль и Чонсу так долго спорили о том, чью фамилию должен взять Джисок, что в конце концов просто решили просто посмотреть утреннюю передачу «Underworld Times» и взять первую попавшуюся фамилию. Так и получилось: Квак. — А вот Ли я слышу довольно часто, — ответил Джисок с усмешкой. — Это верно, — вздохнул Джуен, — трудно чувствовать себя уникальной личностью, когда у тебя нет уникальной фамилии. Хотя мне нравится твоя фамилия. Она… запоминающаяся. — Запоминающаяся? — Послушай, — Джуен потер затылок, — я не хорош в подобных светских беседах. Джисок на это заявление рассмеялся и кивнул головой. — Все в порядке, я все равно ненавижу светские беседы. Я ненавижу все, в чем я не силен. — Оно и видно — мы оба как-то не очень хороши в подобном. Лучше тогда сразу перейти к главному разговору, — мудро сказал Джуен с кривой усмешкой, от которой сердце Джисока екнуло. — Итак, какая твоя любимая планета? — Любимая планета? — Джисок повторил, — Ты спрашиваешь это, потому что планеты большие, да? — И потому, что это урок астрономии. — О, точно! — Ну так что? — Джуён склонил голову набок, всё также внимательно глядя на своего собеседника. — Ну, возможно это слишком примитивно, но Плутон. Все лицо Джуен засветилось, щеки приподнялись, а глаза заблестели словно тысяча звёзд, что воссияли каждую ночь в небе. — Моя тоже! Хоть кто-то же должен любить неудачников, верно? Ладно, дело было не только в привлекательности Джуена: Джисока к нему тянуло все больше и больше с каждым смешным словом, слетавшим с его губ, и пока Квак не мог дать объяснения этому явлению. Профессор, наконец, прибыл, чтобы открыть аудиторию и впустить всех внутрь, и Джуен, как щенок, что теперь следовал за ногами своего хозяина, скользнул на сиденье рядом с ним. К слову, от него очень приятно пахло. Джисок был обречен в эту же минуту. Возможно, нектар целозии был известен своими способностями, что улучшали концентрацию внимания, но это не могло объяснить его повышенное внимание к шелковистоволосому парню, который сам проявлял куда больше внимания к Джисоку, нежели чем к профессору около доски. К концу двухчасового занятия Джисок узнал, что у Джуен ужасная осанка, неаккуратный почерк и ему нравится рисовать черепа на полях. Когда профессор отпустил их, Джуен повернулся к Джисоку с лучезарной улыбкой. — Может пообедаем вместе? Если ты свободен. — К-конечно! — Неожиданно даже для самого себя, Джисок заикался. — Да, пойдём. Так все и началось.

⊰ ≎ ⊱

У Джисока были друзья и раньше (в широком смысле этого слова). Преодолев одинокое детство, когда никто из других детей не хотел с ним разговаривать, он сумел сохранить дружеские отношения со своими сверстниками в средней и большей части старшей школы. Он оказался на границе социальных групп: достаточно, чтобы всегда было с кем посидеть за ланчем и с кем составить пару для групповых проектов, но недостаточно, чтобы его приглашали тусоваться вне школы, на вечеринки, в дома к другим детям или что-то в этом роде. В последнем семестре учебы в средней школе все изменилось, но он пытался двигаться дальше. Просто в один момент Квак понял, что не было смысла зацикливаться на этом так сильно. Но именно этот факт заставил его немного насторожиться из-за того, как быстро он сдружился с Джуеном, и еще больше опасаться влюбленности, возникшей из-за его влечения к этому парню. Он понимал, что ему не стоило заострять своё внимание на радужном значке, что красовался на пенале Джуена, который как будто бы говорил ему о том, что есть реальный шанс того, что между ними что-то может и получиться. И, возможно, это будет по-настоящему. И, возможно, это сработает. Введение в астрономию была единственной лекцией, на которой они были вместе. Лекции в десять утра по понедельникам и лабораторные работы в два часа дня по средам. Джисок планировал специализироваться в астрономии и астрофизике, в то время как Джуен, с другой стороны, понятия не имел, чем он вообще хочет заниматься в своей жизни, поэтому он посещал разнообразные курсы, чтобы посмотреть, не вызовет ли что-нибудь его интереса. Астрономия, теория музыки, классическая история, французский — всё это было в его списке. — Ну так что, нашёл что-нибудь интересное для себя? — спросил его Джисок на второй неделе занятий, когда они занимали свои места в лекционном зале. — Определенно астрономия, — твердо сказал Джуен, — но я думаю, что это больше связано с тем, с кем я тут нахожусь, чем с тем, что мне тут рассказывают. — Затем он улыбнулся той самой улыбкой, которая соперничала с самим солнцем по небесному блеску, пока в животе Джисока вновь запорхали бабочки. Он откашлялся: — Ты не завел друзей в других классах? Не верится мне. — Ну, тебе лучше всё-таки поверить в это, — подтвердил Джуен, лениво теребя прядь шелковистых волос. — А что насчет тебя? Мне с трудом верится, что никого больше не привлекло твое хорошенькое личико. Джисок пожал плечами, чувствуя, как тепло медленно разливается по его щекам. — Что ж… Тебе лучше поверить в это, — ответил Квак, буквально цитируя слова Ли. По большей части люди в университете были почти такими же, как и в старшей школе — в конце концов, они прошло всего пару месяцев, как они все выпустились. Казалось, они так же не любят компанию Джисока, как и всегда. Не в том смысле, что они открыто избегали его, скорее, его присутствие оставалось незамеченным, если только он не вмешивался первым. К настоящему времени он решил, что это, вероятно, побочный эффект взросления среди существ не из этого мира, которые самим своим существованием отводили внимание, оставаясь незамеченными у всех на виду. То, что Джуен заметил Джисока в тот первый день, сделало все это еще более странным и интригующим. Он заметил его, подошёл к нему, поговорил с ним, пригласил на ланч, спросил его KakaoTalk, писал ему сообщения и искал его в кампусе в течение недели, независимо от того, были ли у них совместные занятия или нет. Возможно он интересовался Джисоком. Но был ли этот интерес таким же, как Джисок интересовался им сам? Менее чем через две недели знакомства с Джуеном Джисок уже тешил себя праздными фантазиями, как только закрывал глаза, чтобы уснуть ночью. Фантазии о том, как Джуен приглашает его на свидание, о том, как они идут в хороший ресторан или, может быть, в кино, держатся за руки в темноте, и о том, как Джуен провожает его на вокзал и целует на прощание, или, может быть, приглашает его обратно в свою крошечную квартирку-студию, и… Да, он забегал далеко вперед. Но, возможно, эти вещи не были невозможными.

⊰ ≎ ⊱

— Думаю, я возьму… — сказал кентавр, прищурившись на доску. — Эм, извините, что написано внизу? Я без очков. Джисок повернулся, чтобы проверить, кого он имел в виду, затем снова повернулся к кентавру, вытягивая шею в обреченной попытке встретиться с ними взглядом. — Это чай из четырехлистного клевера, весенний фаворит наших постоянных клиентов — удача гарантирована на срок до двенадцати часов. Кентавр медленно кивнул, обдумывая, а после недолгого раздумия ответил: — Да, звучит заманчиво, можно мне один. О, и кусочек морковного пирога, пожалуйста. — Конечно, — сказал Джисок, записывая чужой заказ. — Чай маленький, средний или большой? — Средний, пожалуйста. — Вам здесь или с собой? — Эм… Кентавр повернулся, чтобы осмотреть кафе. Было утро субботы, фейлайты мерцали на потолке, имитируя искрящийся весенний солнечный свет. Там было еще несколько посетителей, которые сидели по разным углам, болтая друг с другом, читая Underworld Times или просто наслаждаясь едой или напитками. Там были стулья и столы разных размеров, учитывая разнообразие их форм — например, циклоп, что сидел в самом углу кафе или же пара гоблинов, что расположились прямо около входа, но, если быть честным, ни один из стульев уж точно не подходил для четвероногих созданий. — Думаю, лучше мне взять с собой. — Я понял вас, — сказал Джисок. — С вас двенадцать переливов. Оплата наличными или картой? — Я оплачу картой, спасибо, — сказал кентавр. Джисок протянул терминал, и кентавр провёл по нему переливающейся зеленой карточкой. — Вам нужен чек? — Нет, спасибо. — Хорошо. Ваш заказ будет готов через пару минут, подождите, пожалуйста. Кентавр склонил голову и отошёл от прилавка, чтобы в ожидании своего заказа осмотреть обстановку в кафе, которая в основном состояла из настенных горшков для растений, до краев наполненных водопадными лианами и экзотическими волшебными цветами, собранными со всего мира. Тем временем Джисок приступил к приготовлению чая из четырехлистного клевера, поместив один зачарованный клевер в ситечко вместе с запатентованной чайной смесью Feylight Café. — Я принесу тебе торт, — сказал Сынмин, появляясь из соседней комнаты и направляясь прямо к отделу с едой. — Мило с твоей стороны всё-таки помнить, что это ты должен работать, а не я, — высокомерно ответил Джисок, тихо фыркнув себе под нос. Сынмин только усмехнулся. — Сегодня слишком скучная смена… Да и тем более, ты очень даже неплохо справляешься. К тому же, ты нравишься клиентам, а они не настолько доверчивы, чтобы отдавать свои деньги девятихвостому лису. — Звучит как оправдание, — пробормотал Джисок. Но, на самом деле, Сынмин был абсолютно прав — клиентам Джисок действительно нравился до такой степени, что их постоянные клиенты иногда спрашивали, где он был, когда не работал. Он никогда особо не задумывался об этом, но в последнее время много думал о том, что в школе, а теперь и в университете люди, как правило, забывали обращать на него внимание (за исключением Джуена). — Интересно, почему так? — спросил он Сынмина, передав чай и морковный пирог кентавру и наблюдая, как тот неуклюже маневрирует в дверях, направляясь к выходу. Квак медленно повернулся и прислонился к стойке. — Почему я нравлюсь покупателям? Сынмин на секунду прервался от невероятно интересного занятия в виде открытия новой пачки стаканчиков «на вынос», и удивленно выгнул бровь, глядя на Джисока. — Не могу понять, ты напрашиваешься на комплименты? Джисок ухмыльнулся, а после ответил: — Ну если ты хочешь клюнуть на эту наживку и отвесить мне пару комплиментов, то я точно не буду против. Но, нет, я искренне интересуюсь. Потому что…— не закончив, Квак резко замолчал. Сынмин был тем, кого Джисок знал много лет. Они познакомились еще в то время, когда его голова даже не доставала верхней части прилавка. И, хоть девятихвостые лисы не считались существами заслуживающими доверия, но Джисок безоговорочно доверял Сынмину. Ему было комфортно говорить с ним о большинстве вещей, но говорить с кем-либо — даже с Чонсу и Гонилем — о повседневном мире было слишком неловко. Это просто был не их мир. Они ничего о нём не знали, не говоря уже о том, чтобы просто понять. Но Сынмин, вероятно, разбирался в этом лучше, чем большинство обитателей подземного мира. — Потому что что? — лениво подсказал Сынмин, даже не глядя на Джисока. — Потому что у людей странная склонность игнорировать меня, — закончил Джисок. Сынмин выдержал небольшую паузу со стопкой чашек в руках. Его взгляд скользнул по Джисоку краем глаза, прежде чем он отложил стопку и повернулся к нему, слегка нахмурившись. — Эти люди, — медленно сказал он, — они думают только о себе. А что такое? Проблемы с поиском друзей в универе? — Нет, — быстро сказал Джисок. — Я имею в виду… У меня появился друг. — Друг? — Да, друг… Его зовут Джуен. Джисок осознал свою ошибку, как только совершил ее — даже от простого произнесения имени его щеки запылали огнём, будто бы их протыкали мелкие иголки. Ухмылка, расплывшаяся по лицу Сынмина, была больше похожа на хищную волчью, чем на лисью, что соответствовала бы чужой натуре. — О, он просто друг, не так ли? — Да! — Джисок настаивал. — Просто друг! — Но ты интересуешься им гораздо больше, чем просто другом, — он постучал себя по носу. — Ты не можешь скрыть это от меня, Джисок-а. К счастью для самого Квака, колокольчик над дверью звонко зазвенел, сообщая о прибытии нового посетителя, что в конечном итоге дал Джисоку идеальный повод для того, чтобы избежать данного разговора и побыстрее удалиться. После закрытия, когда Джисок уже поднялся наверх в свою комнату, вскоре в дверях с тихим стуком и лёгкой улыбкой появился Гониль. — Могу я войти? — спросил он. — Конечно, — сказал Джисок, подключая свой телефон на зарядку и откладывая в сторону. У него было несколько сообщений от Джуена, которые ему не терпелось проверить, но они могли подождать. Гониль медленно подошёл ближе и сел рядом с младшим на кровать. — Как идут дела в универе? — спросил он. — Нравится там? Что насчёт лекций? Джисоку захотелось закатить глаза. Он не был уверен, разболтал ли Сынмин ему что-то из их предыдущего разговора с Джисоком или это просто Гониль включил из себя гиперопекающего Гониля. Вероятно, последнее: Гониль и Чонсу всегда приставали друг к другу со своим чрезмерным беспокойством, а когда дело касалось Джисока, то они становились ещё хуже. — Да, это хорошо, — сказал он. — Занятия интересные, кампус приятный. В самом деле, грех мне жаловаться. — А как же люди? — Гониль тихо усмехнулся, а в глазах его загорелось любопытство и даже некая озабоченность чужими делами. — Профессора хорошие? Ты уже завел друзей? — Профессора хорошие. И у меня появился друг, — сказал Джисок, а после тихо вздохнул. — Хён, прошло всего две недели. Уголки губ Гониля чуть приподнялись вверх в некой горькой усмешке. — Я знаю-знаю… — он протянул руку и нежно взъерошил пушистые волосы Джисока, — Нет ведь ничего плохого в том, что я хочу убедиться, что у тебя всё хорошо, верно? А как насчет… — он облизал губы, как будто не был уверен, как сформулировать то, что он хотел сказать дальше. — Ты хорошо спишь в эти дни? — Эм, да, конечно, — ответил Джисок, после этого выгибая свою бровь и с непониманием глядя на старшего рядом. — А что такое? Я выгляжу усталым? Может я так выгляжу из-за того, что только что закончил смену. — Я просто спрашиваю, — беспечно сказал Гониль. — Тебе не снятся какие-нибудь странные сны или что-нибудь в этом роде? Этот вопрос Джисок часто слышал за свою жизнь — Гониль время от времени задавал его, но всякий раз, когда Джисок спрашивал почему, Гу всегда каким-то образом удавалось избежать ответа, сразу же переводя тему. — Ну, — начал Джисок, — мне действительно приснился сон, в котором Чонсу-хён превратился в огромного слона в гостиной, и ты был расстроен из-за того, что он разрушил твою картину из пазлов, в которой кусочков около миллиона. Это было довольно странно. — На самом деле… Я бы правда расстроился из-за этого, — совершенно серьезно сказал Гониль. — Я собирал этот пазл годами. — Я знаю. И Чонсу-хён в реальности точно бы не посмел ничего сделать с этим пазлом. Вряд ли он хотел бы слышать, как ты жалуешься и бубнишь. Кстати, где он сегодня? — Он где-то в Монголии. Приедет где-то через несколько дней. — О, — протянул Джисок, безуспешно пытаясь не чувствовать этого разочарования, что вырывало яму у него в животе. Чонсу часто приходилось уезжать далеко из-за своей работы с Советом друидов, поддерживая их связь по всему миру, даже когда деятельность людей и изменения климата с каждым днем все больше ослабляли их. Это была важная работа, и Джисок гордился им, но, как бы это не было эгоистично, Джисок всё равно скучал по нему, когда Кима не было. — Он вернется быстрее, чем ты успеешь глазом моргнуть, — заверил его Гониль, обнимая Джисока за плечи и уютно прижимая к себе. — Почему бы нам не заказать курочку сегодня вечером? То место, где готовят приправу из пыльцы эльфов, которая тебе нравится, теперь находится на DimensionDash. Это совсем рядом с нами. — Что ж, — вздохнул Джисок, — я не могу отказать курочке с эльфийской пыльцой.

⊰ ≎ ⊱

— Итак, — начал Джуен, накручивая рамен на палочки для еды, — прежде чем я выставлю себя полным идиотом, я просто хочу кое в чем убедиться. Джисок оторвал взгляд от своей тарелки с ттокпокки. День чуть перевалил за полудень понедельника, и они сидели возле круглосуточного магазина кампуса, выбрав сегодня на обед блюда быстрого приготовления. Не то чтобы не было других вариантов, просто это был самый дешевый и простой, и он идеально подходил им обоим. День сам по себе был приятный: солнечный, с редкими облаками, а поскольку круглосуточный магазин находился прямо напротив кампуса, было приятно наблюдать за другими студентами, проводящими свой день в разных темпах, варьирующихся от неторопливых до грубо говоря, панических. — Что такое? — Итак, — снова сказал Джуен, ерзая на своем стуле и, отчего-то, даже не глядя на Джисока, — ты, э-э… тебе нравятся парни, верно? Джисок почувствовал, что все его лицо резко вспыхнуло огнём, и это имело лишь крошечное отношение к острому ттокпокки рядом с ним. Это был не первый раз, когда ему задавали такой вопрос, но то, как Джуен задал его, было похоже… — Ну… — он запнулся, — да? Джуен бросил на него проницательный взгляд. — Правда? Джисок издал нервный смешок, что вышел непроизвольно слишком громким. — Ну, да. — Хорошо, — сказал Джуен, а после опустил свой взгляд вниз на рамен, к которому так до сих пор и не притронулся. Потупив так взгляд пару секунд, Ли снова поднял глаза на Джисока. — Тогда, эм. Если это так… мой второй вопрос… не заинтересует ли тебя, например, свидание? — Да, — как-то автоматически и слишком быстро ответил рот Джисока, в то время как его разум в этот момент улетел в стратосферу, чтобы немного передохнуть. Джуен моргнул. — О… — и его лицо расплылось в застенчивой улыбке, от которой внутри всё свело лёгкими спазмами, — Отлично! Черт. Это было даже легче, чем я ожидал. Еще один взрыв смеха вырвался у Джисока — на самом деле это было больше похоже на хихиканье, поскольку головокружительное неверие душило его изнутри. — На самом деле, я рад, что ты оказался таким смелым, чтобы спросить меня об этом, потому что сам бы я точно не осмелился. Честно говоря, я хотел задать тебе этот же вопрос ещё с прошлой недели, потому что увидел твой значок на пенале, что как будто бы выдавал тебя, но потом я задумался над этим и… То, что у тебя этот значок ведь не обязательно означает, что ты на самом деле гей, понимаешь, что я имею в виду? Может быть ты просто искал друга, а не парня… Я имею в виду, не то чтобы это делало нас парнями друг друга, по крайней мере пока, но вдруг ты не хочешь, или вообще ты не хочешь отношений, но… — Он сглотнул. — Кажется, мне стоит замолчать прямо сейчас, пока я ещё что-нибудь не наболтал тебе. — Честно говоря, — сказал Джуен с мягким выражением лица и всё с тем же блеском в глазах, в которых Джисок с радостью утонул бы, будь его воля, — я могу слушать тебя часами.

⊰ ≎ ⊱

— Хёнджун, — начал Джисок, расставляя чистые чашки более тщательно, чем это было вообще необходимо, но сейчас таким образом он всеми силами старался скрыть свою нервозность. Это было после закрытия во вторник, и в кафе были только Джисок и Хёнджун. Ну, предположительно. Гониль был где-то наверху в квартире, но это не в счет. — Могу я попросить тебя об одолжении? — Тебе нужно, чтобы я закрыл за тебя смену? — Догадался Хенджун, вытирая стойку. Джисока охватило облегчение. Это избавило его от необходимости искать правильный способ выразить свою просьбу. — Да, пожалуйста. Это было бы здорово. Выйдешь за меня в пятницу? — Ты знаешь, что я собираюсь попросить взамен. И ты знаешь, что твои хёны не будут особо счастливы, когда узнают, — задумчиво протянул Хёнджун. — Они и твои хёны тоже, — указал Джисок. — И они не узнают, если ты им не скажешь. — Конечно, они подумают, что я согласился выйти в твою смену по доброте душевной, которой у меня, к слову, нет. К сожалению, у него была очень хорошая точка зрения. Хёнджун никогда ничего не делал «за просто так», но при этом он не принимал оплату ни переливами, ни вонами, ни какой-либо другой валютой. Он работал в кафе «Фейлайт» в обмен на свою защиту со стороны Гониля — хотя от чего именно, Джисок так и не знал. В Хёнджуне было много такого, в чем Джисок либо не был уверен, либо вообще не знал, но… что уж говорить, он был достаточно милым, а потому ему всё прощалось. — Хорошо, — вздохнул Джисок, поворачиваясь к нему и разводя руки в стороны. — Что будет на этот раз? Прядь волос? Ноготь? Ресничка? — Капля крови, — ответил Хёнджун, не поднимая глаз. — И это все? — язвительно спросил Джисок, а после тяжело вздохнул. — Ну, ладно, давай покончим с этим побыстрее. Он быстро нырнул на кухню, чтобы схватить с подставки острый нож, и чуть не выронил его, когда обернулся и обнаружил Хёнджуна прямо за своей спиной. Даже зная его пять лет, Квак никак не мог привыкнуть к тому, каким абсолютно бесшумным мог быть Хёнджун. От этого у Джисока мурашки побежали по коже, но он старался не показывать этого — не вина Хёнджуна, что он был таким, какой есть. — Давай мне, — сказал Хёнджун, протягивая руку за ножом, — я сделаю это. Джисок аккуратно отдал парню нож, а затем протянул свою худощавую руку ладонью вверх. — Кровь — это что-то новенькое. Ты превращаешься в вампира или что-то в этом роде? — К твоему сведению, вампиру потребуется гораздо больше крови, чем просто капля, — лениво ответил Хёнджун. — Молись, чтобы ты никогда его не встретил в своей жизни. Рука, в которой не было ножа, нерешительно поднялась, как будто тот боялся прикасаться к Джисоку — хотя боялся он за себя или за Джисока, сказать было невозможно. Его прикосновение было сухим и граничило с некой равнодушностью, но, словно желая поскорее покончить с этим, он порезал подушечку пальца Джисока кончиком острия, сжимая его палец ровно настолько, чтобы кровь собралась в небольшую бусинку. Когда она была размером с сою, он расплющил ее большим пальцем. — Интересно, — пробормотал он. — Что такое? — спросил Джисок. Хёнджун медленно поднял взгляд на него, и его глаза были полны такой глубокой боли, что у Джисока перехватило дыхание. Что обозначал этот взгляд? Квак с уверенностью мог сказать, что видел его впервые. Но прежде чем кто-либо из них успел сказать что-либо еще, над входной дверью кафе зазвенел колокольчик. — Я прикрою тебя в пятницу, — пробормотал Хёнджун, отпуская мизинец Джисока, не оставив после себя ничего, кроме небольшой красной точки на кончике пальца. Джисок почувствовал легкое головокружение, как будто он потерял куда больше, чем просто каплю крови. Тем не менее, он поспешил обратно в само кафе, зная, что дверь была заперта, зная, что ключи были только у двух других людей и не было никакого шанса, что это был Сынмин в такой час в свой же выходной. — Хён! — поприветствовал он, чувствуя, как широкая улыбка сама по себе появляется на его лице. Квак в это же мгновение вышел из-за прилавка, смотря на Чонсу около двери. — Ты дома! Чонсу выглядел измученным, когда сбрасывал свое длинное темно-зеленое пальто. Его волосы были в нехарактерном для него беспорядке, а под глазами залегли темные круги, но его лицо просветлело при виде Джисока. — Джисок-и! — сказал он, словно вздохнув с облегчением, бросая пальто на ближайший стол и сокращая расстояние двумя большими шагами. Он крепко обнял Джисока, оторвав его ноги от пола, как будто он все еще был ребенком. — Прости, что меня так долго не было. Я так сильно скучал по тебе. Джисок крепко обнял его в ответ, вдыхая знакомые ароматы сосновых иголок и дикой ежевики. — Кажется, в Монголии тебе пришлось несладко, да? — Ты даже не представляешь насколько, — простонал Чонсу, опуская его обратно и отстраняясь, чтобы пригладить его волосы и нежно погладить по щекам. — А как твои дела? Занятия проходят хорошо? Ты… завел друзей? Второй вопрос он задал с легкой нерешительностью, что-то вроде словесной гримасы, как будто его беспокоил ответ. — Да! Всё идет отлично, — ответил Джисок с улыбкой. — Я завел друга. Вроде того. На самом деле, эм…— Он отвел глаза, нервно заправляя волосы за ухо и чуть понижая тон голоса. Он даже Гонилю об этом еще не сказал, но хотел, чтобы Чонсу узнал об этом первым. — У меня вроде как… свидание? В пятницу. Глаза Чонсу расширились до такой степени, что стали похожи на пару блестящих монет, а от шока он прижал руку ко рту. — Свидание! — Вся конспирация данного события вышла из-под контроля в этот же момент, но Чонсу было как-то всё равно на это, ведь в эту же секунду он вновь заключил Джисока в еще одно объятие. — Это такие отличные новости! — Мне послышалось или кто-то сказал про свидание? Они отпрянули друг от друга, резко обернувшись, чтобы увидеть Гониля, прислонившегося к стойке, со скрещенными руками и приподнятой бровью, хотя на губах у него была довольная ухмылка. Хёнджун в этот момент стоял за прилавком, наблюдая за происходящим с нейтральным выражением лица. — Ты ему еще не сказал, не так ли? — спросил Чонсу, наклонившись чуть ближе к Джисоку. — Эм, ну… — протянул Джисок. — У меня… не было возможности? Гониль бросил многозначительный взгляд на Квака. — Ты же в курсе, что у тебя смена в пятницу? — Хёнджун согласился выйти за меня, — выпалил Джисок. — Ого, неужели? — Гониль повернулся, чтобы пристально посмотреть на Хёнджуна, который долго смотрел в ответ, пока не опустил взгляд. — Мы потом с тобой поговорим, — сказал Гониль. Он повернулся обратно к своим домашним, а выражение его лица смягчилось, когда он встретился взглядом с Чонсу. — Я уже начинаю задаваться вопросами. — Нечего задаваться ими, — мягко ответил Чонсу и подошел, чтобы обнять Гониля. Конечно, их объятия сильно отличались от того, как Ким обнимал Джисока, который сразу же отвел глаза в сторону, когда Чонсу на немного отстранился, чтобы, наконец, поцеловать своего возлюбленного. Закончив обниматься, они вместе буквально набросились на Джисока, пока рука Чонсу обнимала Гониля за плечи, а рука Гониля мирно покоилась на талии Кима. — Теперь, — сказал Гониль, — вернёмся к этому твоему свиданию. Мне нужно имя и дата рождения этого человека. Джисок же на эти слова издал многострадальный стон. — Вот почему я не хотел тебе говорить, — пробормотал он. — Прости, что? — мило переспросил Гониль. — Ничего, — вздохнул Джисок. — Его зовут Ли Джуен.

⊰ ≎ ⊱

— Я действительно не очень умею планировать что-либо, а свидания уж тем более, поэтому, пожалуйста, прими во внимания по крайней мере мои усилия, что я приложил для этого, — смешно, но это было одним из первых, что сказал Джуен, когда они с Джисоком встретились на их свидании в пять вечера пятницы. У них обоих занятия закончились в одно и то же время, поэтому они встретились на лестнице перед атриумом кампуса. — Вот. — Джуен протянул свой телефон Джисоку, на котором было открыто приложение с заметками, где тот написал список того, что они могли бы сделать. — Просто… Я не знаю, что бы тебе больше понравилось. — Ну, ты однозначно прав насчет того, что планировщик из тебя херовый, потому что на самом деле это даже не план, — сказал Джисок с улыбкой, не вкладывая в эти слова какого-либо злого подтекста. — Но ты приложил куда больше усилий, чем я, так что это заслуживает похвалы. Он пробежал глазами по списку, задерживая взгляд на одном из пунктов. — Караоке звучит весело. — О, Джисок-а… Я правда надеялся и верил, что ты выберешь это, — сказала Джуен, лучезарно улыбаясь. — Послушай, я знаю, что это только первое свидание, но я думаю, нам уже следует пожениться. Джисок рассмеялся. — Эй, притормози-ка. Мои хё— мои родители найдут нас сразу же и зажарят тебя заживо, если мы попытаемся сбежать. Как бы заманчиво это ни было. Выражение лица Джуена резко стало более заинтересованным. — Кажется, это первый раз, когда ты упомянул своих родителей. Они настолько опекают тебя? — Можно и так сказать, — сказал Джисок. «Опекают» было довольно грубым преуменьшением. — А как насчет тебя? Я не думаю, что ты тоже когда-либо упоминал своих родителей. Джуен пожал плечами и отвел взгляд. — На самом деле мы не общаемся. — О, — неловко протянул Квак, — прости. Улыбка вернулась на лицо Джуена, хотя теперь она была не настолько широкой, что и раньше. — Не стоит извиняться. Пойдем, споем от всего сердца, хорошо? И это было именно то, что они сделали. Джисоку, вероятно, следовало ожидать чего-то подобного, поскольку Джуен достаточно часто говорил о своем интересе к музыке, но у него не было возможности должным образом морально подготовиться к тому, что Ли окажется насколько талантливым певцом. У Джисока даже не было шанса получить более высокий балл, чем у него, по крайней мере отчасти потому, что он был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться должным образом на песне. — Это так несправедливо, — пожаловался он после своего второго поражения в этой борьбе. — Это все равно что пытаться выиграть математическое соревнование у калькулятора. Джуен рассмеялся над этим, а его щеки отчетливо покраснели — хотя, возможно, это было просто причудливое освещение в караоке-кабинке. — Не говори так! У тебя действительно приятный голос, — настаивал он. — Эй, давай просто отключим этот чёртов счёт и повеселимся! И, действительно, без соревновательной составляющей это было намного веселее. Они по очереди выбирали песни: Джуен предпочитал старые рок-баллады 90-х, в то время как Джисок выискивал каждый эмо-гимн в системе. Только что они задыхались от какой-то песни Ким Хеншика, а в следующую минуту они уже орали на весь зал «Welcome to the Black Parade». К тому моменту, когда их время подходило к концу, у них обоих сели голоса, что больше походило на то, что они практически гудели, а не разговаривали, при этом легко смеялись каждой шутке друг друга, а их плечи были прижаты друг к другу так плотно, как будто так и должно было быть. — Не знаю, как ты, но я умираю с голоду, — протянул Джуен, когда они вышли на улицу, где свет заливал всё в том неопределенном состоянии, что дневной свет был серым, но при этом недостаточно ярким, чтобы освещать всё нормально, а уличные фонари казались такими же тусклыми, просто перекрывая этот серый цвет желтовато-оранжевым. — Мне хочется чего-нибудь жареного, жирного и вкусного. — Имеешь в виду жаренную курочку? — Джисок тихо хихикнул. — Ты действительно хочешь съесть жареную курицу на ужин на нашем первом свидании? — А ты против? — Наоборот, я абсолютно согласен! — Ну что ж, — сказал Джуен, беря Джисока под руку и наклоняясь близко к его уху. — Это свидание, ты сам сказал об этом. — Я думал, мы это уже выяснили? — Я просто хотел удостовериться. Неожиданно, но они решили пойти в обход и всё только потому, что Джисок заметил фотобудку вдалеке, а потому их путь резко изменил направление. Неудивительно, что Джуен совершенно не стеснялся себя, принимая самые странные позы и выражения лица — Квак заметил это уже давно. На одном фото он даже наклонился и обхватил руками бедра Джисока, чтобы поднять его в воздух, почти пробив его головой потолок из-за чего Квак в итоге оказался вне кадра, а затем чуть не уронил его, потому что они оба так много смеялись. Что касается последней фотографии, которую они сделали, Джисок решил, что настала его очередь проявить смелость, и в последнюю секунду повернулся к Джуену, чтобы быстро чмокнуть его в щеку. Он едва ли даже увидел, какой получилась фотография, ведь был слишком занят накрывшим его смехом над тем, как залился краской Джуен, хотя по жару собственного лица он прекрасно понимал, что сам был не лучше. В конце концов, они, наконец, получили свою долгожданную курицу, и Джисок подумал, что это, вполне возможно, самая лучшая жареная курица, которую он когда-либо пробовал. Конечно, по вкусу и текстуре это блюдо не могло сравниться с цыпленком с соусом из эльфийской пыли, но это едва ли имело значение, когда он сидел напротив этого мальчишки с шелковистыми волосами и невероятно красивой улыбкой, который был потрясающе уверен в себе в некоторых отношениях и очаровательно застенчив в других. Даже если не считать того, что от одного его вида у Джисока учащенно билось сердце, Джуен был самым интересным человеком, которого он когда-либо встречал. Во многом это было связано с тем фактом, что именно он подошел к Джисоку первым, протянул ему свою руку и, в конечном итоге, пригласил его на это свидание. Никто никогда не интересовался Джисоком. По крайней мере не в обычном мире. Никто, кроме Джуена. Благодаря их походу в фотобудку и тому факту, что они задержались в ресторане, болтая настолько долго, что владелец пригрозил выгнать их, если они, по крайней мере, не купят еще выпивки (что они и сделали), было уже поздно, когда они неохотно решили на этом закончить их свидание. Они не так уж далеко ушли от кампуса, что означало, что они были недалеко от квартиры Джуена, но для Джисока это было достаточно долгое путешествие до дома. — Ты можешь остаться у меня на ночь, — предложил Джуен, провожая Джисока на вокзал. — На первом свидании? — Джисок ахнул, хотя ему эта перспектива очень даже нравилась. Не то чтобы он думал, что что-то случится, просто… ему было интересно увидеть то, как жил Джуен. — Я знаю-знаю, — вздохнул Джуен, — это так не по-джентльменски с моей стороны, но это трудное решение, ведь с моей стороны также не по-джентльменски будет позволять такому прекрасному парню бродить ночью одному по улицам. Вдруг тебя ещё украдут или случится что похуже? Джисоку пришлось отвернуть голову чуть в сторону и крепко сжать губы, чтобы не захихикать, как школьница. Когда он взял себя в руки, то повернулся к Джуену обратно и сказал: — Я же не живу в опасном районе. И в любом случае, если я не вернусь домой к полуночи, то мои родители превратят меня в тыкву. Джуен рассмеялся. — Тогда, похоже, у меня нет выбора, кроме как отпустить тебя. Из тебя, конечно, получилась бы симпатичная тыква, но парнем ты мне нравишься намного больше. К этому времени они уже были у ворот станции, где у них не было другого выбора, кроме как разойтись. Джуен огляделся, прежде чем взять Джисока за локоть и оттащить его за ближайшую колонну. Внутри всё резко сжалось спазмами, будто бы желудок Джисока перевернулся на все сто восемьдесят градусов или его вовсе скрутили, словно старую тряпку, когда он оказался очень близко к Джуену, чьи темные глаза были прикованы к его лицу. — Я хочу поцеловать тебя, — сказал Джуен так, как будто все это было одним словом «яхочупоцеловатьтебя». — Ты… — сердце Джисока, казалось, остановилось в это же мгновение. Его взгляд непроизвольно скользнул вниз к губам Джуена — этой пухлой нижней губе, этому великолепно очерченному луку купидона. — Ты хочешь… — Поцеловать тебя, — подтвердил Джуен, затаив дыхание. — Ты… Ты не против? Джисоку ничего не оставалось, как рвано кивнуть. Казалось, все происходило не с ним, будто бы он просто рассматривал какие-то постановочные снимки или это вовсе была сцена из фильма жанра «романтика». Они прятались за колонной на пустом вокзале, глаза Джуена были прикованы к Джисоку, его рука на его руке медленно скользила вниз, переплетая их пальцы. От его прикосновения по коже Квака побежали мурашки. Другая рука Джуена оказалась на лице Джисока, нежно обхватив его подбородок. Его взгляд был таким теплым, а губы такими совершенными. Ли поцеловал Джисока, легко и осторожно, словно это было прикосновение перышка, прежде чем прижаться чуть крепче, чувствуя, что эти губы красивой формы просто идеально подходили его собственным. Глаза Джисока закрылись непроизвольно, а его свободная рука поднялась выше, чтобы схватить Джуена за локоть, когда его колени начали подкашиваться. Что-то покалывающее, теплое и совершенно приятное разливалось в голове Джисока, заполняя его череп, кипя под кожей и на губах, когда он целовал Джуен в ответ так хорошо, как только мог, учитывая тот небольшой опыт, который у него был. Нервы, которые всколыхнулись у него внутри в ту секунду, когда слово «поцелуй» достигло его ушей, растаяли в одно мгновение. Нервничать теперь было не из-за чего. Это было так же естественно, как дышать, но только в миллион раз волшебнее и приятнее. Все закончилось слишком быстро. Лицо Джуен порозовело, когда он отстранился, а застенчивая улыбка изогнула его замечательные губы. — Увидимся в понедельник, — тихо сказал он, — Квак Джисок. Всю дорогу домой Джисоку казалось, что его голова находится практически на уровне луны. Его губы все еще приятно покалывало, когда он садился в поезд, по крайней мере отчасти потому, что ему очень нужен был бальзам для губ, но он даже не хотел облизывать губы, опасаясь рассеять то очарование, которое наложил на них поцелуй Джуена. Поцелуй Джуена. Джуен поцеловал меня. Он поговорил со мной, пригласил на свидание и поцеловал меня. Ему пришлось с трудом сглотнуть, когда головокружительный, шипучий коктейль из неверия, благоговения и чистой радости поднялся к горлу — пришлось прикусить язык, чтобы не разразиться истерическим хихиканьем прямо там, в поезде, среди других пассажиров поздней ночью. Как только он сошел с поезда, ему пришлось бороться с желанием сбежать со станции и вернуться обратно, ведь он оказался на гораздо более темных и пустынных улицах, чем те, что были рядом с кампусом в городе. Рядом с Джуёном всё казалось куда ярче и прекраснее. Возможно, если бы он не был занят прокручиванием свидания в голове, он бы обратил внимание на тот факт, что уличные фонари не горели. Хоть он и не мог видеть в темноте, это его никогда особо не беспокоило — он прекрасно ориентировался в этих знакомых улицах. Возможно, если бы он не был занят воспроизведением поцелуя в своей голове, Джисок обратил бы внимание на шорох шагов позади него. Возможно, он смог бы вырваться из рук, которые схватили его сзади и затащили в узкий переулок. Он был слишком потрясен, чтобы даже закричать, а затем упустил этот шанс, так как его сильно впечатало в стену и воздух полностью вышибло из его легких. Его затылок ударился о кирпичи с громким глухим звуком, от которого по его черепу прокатились ударные волны, а перед глазами заплясали вспышки света. Чья-то рука запуталась в его волосах, больно дергая голову набок. Он почувствовал холодный порыв дыхания на своей шее, услышал низкое рычание над ухом. Все, что Джисок мог разглядеть, были неясные очертания нападавшего, его предплечье, крепко и неестественно холодно прижатое к его груди. Он открыл рот, чтобы позвать, умолять, сказать хоть что-то, но затем… Агония. Боль резко и неумолимо вспыхнула в шее Джисока, поползла вверх по горлу, захватила челюсть, проскользнула в ухо и заползла в складки серого вещества. Оно скользнуло вниз по его грудине, плотно обвилось вокруг груди, пробив ребра и ткнувшись в бешено бьющееся сердце, которое извивалось в панике; словно крыса, запертая в слишком маленькой клетке. Его глаза широко раскрылись, рот застыл в беззвучном крике, потому что беззвучный крик был единственным, что он мог сейчас вообще сделать, когда голос покинул его и оставил его на произвол судьбы. Где-то на задворках сознания Джисока, за пределами боли, он осознавал, что происходит. Что нападавший только что вонзил зубы ему в шею, что зубы были слишком острыми для человеческих — это были не просто зубы, это были клыки. Где-то в глубине души Джисок понимал, что это значит. Он вспомнил о браслете на своем запястье, о зачарованных медиаторах, которые призывали Гониля. Ему просто нужно было оторвать один. Но его тело не слушалось его, конечности одеревенели и покалывали от холодного онемения. Все вокруг тошнотворно пульсировало, боль пронизывала каждую часть его тела, голова кружилась, сознание сузилось до точки, острой, как игла. — Остановись, — услышал он. Просто вздох. Болезненный, едва слышный вздох. Его собственный голос, но он не чувствовал, что даже может говорить. — Хватит! Мир озарился белым, и оглушительный треск разнес воздух на окаменевшие осколки. Джисок обнаружил, что был прижат лицом к тротуару, дрожь сотрясала всё его тело, агония и жар пульсировали от шеи и прокатывались по нему ужасными волнами. Одна из его рук была зажата под ним, а пальцы противоположной руки заледенели и онемели, но ему удалось нащупать браслет на запястье и, после пары попыток, сорвать один из крошечных синих медиаторов. Порыв горячего воздуха пронесся по переулку с криком, похожим на крик орла. Но появился не орел с блестящими красно-золотыми перьями, сияющими, как солнечный свет, и оперением, горячим и сверкающим, как пламя. Это был феникс. Это был Гониль. Через секунду он принял свой человеческий облик и опустился на колени рядом с Джисоком. — Джисок. Джисок! Ты меня слышишь? Джисок мог слышать его, но у него не было никаких сил ответить. Он не мог видеть ничего, кроме расплывчатых черно-серых очертаний, почти ничего не чувствовал, кроме боли, которая ужасно вспыхнула, когда Гу притянул его в свои объятия, прижимая руку к ране на его шее. Он хотел закричать, но у него вырвался только всхлип, а легкие работали настолько плохо, что каждый вдох скреб по трахее, как долото по бетону. — Тихо, тихо… Все в порядке, ты в порядке, — прошептал Гониль, прижимая его ближе и сам прижимаясь губами к макушке Джисока. — С тобой все будет хорошо, Джисок-и. Я здесь. Все будет хорошо. Если бы у него была возможность, Джисок бы точно указал на то, что ничто в испуганном тоне Гониля не делало его слова убедительными. Но у него не было сил на это. Ему хотелось свернуться калачиком рядом со старшим, теснее прижаться к нему, как ребенку, и плакать. Плакать, потому что это больно, так сильно больно. Он не был уверен, что только что произошло, но это было так чертовски страшно, и в тот момент он всерьез думал, что может умереть… Но максимум, что он смог сделать, это уткнуться лицом в грудь Гониля и издать еще один болезненный стон. — Я рядом, малыш, — прошептал Гониль ему в волосы. — Просто отдохни сейчас, я рядом с тобой. Это, по крайней мере, было единственное из того, что мог сейчас вообще сделать Джисок. Поэтому он закрыл глаза.