Safety zone

Хосок любил Сокджина. Просто обожал, если честно. Да, у него были Намджун и Юнги, но Сокджин — это совсем другое. На первом курсе у них общение не складывалось. Поначалу Сокджин казался холодной сукой до тех пор, пока у Хосока не начался завал по учёбе, и Сокджин сделал ему кофе просто так и пострелял сигарет. После Хосок не особо часто посещал курилку. Он ходил к Сокджину. Он, наверное, понимал его больше всех. Их истории были похожи. Такое чувство, что парень знал ответы на все вопросы. Иногда Хосок сильно скучал по нему. По его шутками идиотским. По его кофе. Они не прекратили общение после ссоры. Но взяли перерыв и ушли на дистанцию. Иногда Хосок хотел снова записать Сокджину голосовое на 20 минут и услышать его "жизнь говно, но мы с лопатой". Наверное, он был первым, кто заставил Хосока осознать, насколько больно он может делать людям. Но он все ещё любил его и ценил. Всегда старался жаловаться, только когда он был в ресурсе. Не всегда получалось, но он старался. Сокджин часто с ним катался поесть после работы и учёбы. Он был рядом, когда он ссорился со всеми подряд, и терпел его. Наверное, таких Сокджинов больше в жизни Хосока и не бывало. Что придавало ему особую ценность. Хосок любил, когда судьба сводила их вместе, и он подвозил его до общежития. В этих всех поездках с Сокджином было что-то нереальное. Всё казалось таким маленьким на огромном шоссе. Парень много рассказывал про семью. Про отца и про ожидания, которых он не оправдывал. Хосок старался не лезть не в свое дело, но язык только и чесался сказать "ты можешь положиться на меня". Но права у него на это не было. Больше не было. Тот проклятый вечер, когда они все своей компанией, которая только начала зарождаться, собрались выпить в честь конца года. Тот момент, когда Хосок поделился страхом перед самим собой. Тот момент, когда Сокджин сказал не то, что Хосок готов был услышать. Хосок, наверное, тогда вообще не был готов кого-то слышать. — Ты ничего не знаешь, Сокджин. Тебя не было рядом. Резко из ниоткуда. Хосоку казалось даже, что это не из его рта вылетело. Сокджин встал и ушел. Хосок не расстроился. Он был уверен в своей правоте. Правдой было то, что рядом не было вообще никого. Не потому что никто не хотел быть рядом, а потому что он никого к себе не подпускал. Скалился, обзывался, кричал, игнорировал, делал больно. Со временем стало понятно, что это просто Хосок. Он так устроен. Он не умеет просить помощи. Он умеет помогать себе через путь саморазрушения. А по-другому он может быть и хотел, но не умел. А брать пример было не с кого. И вот сейчас. Хосок дрожащими руками держал телефон. +1 Сообщение: Сокджин Я тебя понял. Выходи на Лавку. Я буду через полчаса Хосок психовал. Он ненавидел свой день рождение далеко не по стандартным причинам в роде старения или внимания. Как раз наоборот. Он из года в год каждого своего друга, буквального каждого, просил сделать этот день о нем. И дело не в подарках, а даже в простом внимании. Он хотел, чтобы один день все всё делали для него и ради него. Чтобы хотелось улыбаться. Но ожидания и реальность редко совпадали. И вот снова он наехал на того, кто попал под руку. Снова на Сокджина. Хосок натянул куртку и ботинки, не переодеваясь в нормальную одежду. Он был безумно зол на всех и вся. Он хотел праздник, а получил целое нихуя. Хосок ненавидел свой день рожденье, потому что мог сделать для каждого один день в году особенным, но никто не хотел делать его день особенным. Только через слезы злость и психи он получал свои подарки и поздравления. Но его никто никогда не просил. Он сам помнил, а если не помнил, ставил напоминания в телефоне. Он никогда этого не понимал. На улице было премерзко. Зима выдалась теплее чем обычно, так что было серо, некрасиво и слякотно. Хосок шел, не стараясь обходить лужи. Было наплевать на свое здоровье, последствия или просто одежду. Люди вокруг веселились. Пили теплые кофейные напитки. Отовсюду слышалась музыка и запах корицы в глинтвейне. У всех был праздник, а у Хосока очередной дерьмодень. Красный Hyundai мигнул фарами. Хосок даже не заметил, как дошел до конца улицы, чуть не пропустив машину друга. Парень стоял, ожидая когда Сокджин вылезет. Но тот, кажется, не собирался. Раздался сигнал машины. Хосок злобно выдохнул и двинулся к водительскому сидению. Как только Хосок собрался открыть дверь, Сокджин сам распахнул ее, держа в руках кусочек чизкейка. С одной свечкой. — Свечка была только одна, прости уж. Зато торт свежий, я специально заехал, — держа пластиковую тарелку с тортом одной рукой, а второй пытаясь подпалить свечку, Сокджин не заметил слез Хосока. — Наконец-то! Задувай! — парень протянул чизкейк Хосоку под нос. Парня уже подколачивало, то ли из-за мокрых ног, то ли из-за подступающей истерики. Но смотреть на счастье Сокджина было настолько радостно, что больно. Было и стыдно, и обидно, и просто никак. Хосок настолько запутался, что просто попросил немного счастья в этом году и задул свечку. — Вот тебе блокнот, я помню, что ты говорил про дневник эмоций. Надеюсь, тебе это поможет, — он вручил торт в руки Хосока. Под тарелкой был яркий блокнот. Хосок только кивнул. — А теперь пошли я куплю тебе кофе! Хосок отошел в сторону, давая Сокджину вылезти из машины. Тот уверенным шагом двинулся к любимой "Лавке", кофейне где они прогуливали физру на первом курсе. Кофейню, где делали самый вкусный абрикосово-перцовый чай, которым Сокджин лечил свой сезонный насморк. Сокджин бодро шагал вперед, а Хосок стоял как вкопанный. Руки дрожали. Горло сдавили подступающие слезы. И было безумно холодно. Хосок забыл, что за окном зима и что он вышел в шортах. — Хосок, шевелись! Холодно же! — крикнул Сокджин, открывая дверь. Хосок сдвинулся с места, делая шаг вперед.