Все псы попадают в рай

       — Феликс! — раздался отчаянный крик, сразу перешедший в шумное сбитое дыхание.       Минхо, несмотря на то что брат в это время висел на другом конце звонка телефона, стал кликать младшего, как только выбежал из академии. Позади раздалась трель, ознаменовывающая начало второй пары, но ему было абсолютно плевать. Всё, что его интересовало, было прямо перед его глазами цветными пятнами под большим деревом, вдали.        Минхо даже не знал, зачем кричал. Он сам не понял, что хотел этим сделать или показать, однако, в принципе, его чувства было легко прочитать из того, с какой скоростью он помчался в сторону троих первокурсников. Он волновался.        Он сам не осознавал, за кого больше: за Феликса или же за Джисона.        Феликс дёрнулся от громкости голоса, вырвавшегося из динамика, и, мгновенно отняв телефон от уха, спешно сбросил звонок.        Минхо оказался у дерева за каких-то, казалось, пару секунд, хотя расстояние до него вполне приличное было, а сам Ли в бегуны или хотя бы активный контингент людей никогда не входил. Запыхавшись, он сразу свалился на колени у безвольного тела Джисона, устраиваясь рядом с его грудью сбоку от Феликса, на бёдрах которого лежала голова Хана.        Старший стал тревожно оглядываться по сторонам, выискивая словно что-то. Паникующий младший брат от этого будто только сильнее распереживался, сразу наклоняясь к нему и сжимая в крепких объятиях в поисках поддержки. Чию в этот момент, прикусив губу, сидела по другую от них сторону и просто внимательно наблюдала за реакциями Джисона на хоть что-то вокруг. К слову, он не реагировал даже на случайно легонько касающиеся его макушки кончики пальцев Ли-младшего. Да и, в целом-то, даже на то, что лежит на чьих-то коленях. Он был далеко не здесь, здесь было лишь беспомощное тело.        — Так, только не паникуем, — теперь Минхо задумался уже о том, кому это говорит: себе или Феликсу с Чию? — Он просто без сознания, ничего не случилось. Проснётся скоро.        Минхо очень глубоко вздохнул, точно на что-то решаясь. Он совсем невесомо и аккуратно коснулся пальцами Джисоновой шеи, прощупывая бьющуюся неровно венку. Его явно напряг ритм, бешено словно лишь разгоняющийся с каждой секундой.        Возможно, на это всё же влияло касание Минхо…        — Пульс ускорен, — это он говорил несомненно только себе. — Но не прямо-таки серьёзно. Ничего.        Будто рефлекторно, он крайне нежно огладил то же место, почти сразу себя одёргивая и отнимая руку. Фантомное ощущение такой мягкой кожи тепло покалывало кончики пальцев, пока Минхо перебирал у себя в голове все уроки первой помощи, которые вынес за жизнь. Это было настолько странное чувство, что Ли-старший моментально отбросил его куда подальше, принимаясь за следующий шаг, какой тут же — ой как удобно — всплыл в памяти.        Он старался действовать как никогда осторожно: за самые края поправил толстую мешковатую кофту, чтобы её ворот не сдавливал шею и не мешал дышать глубже. Минхо, ещё когда только подошёл (подлетел точнее), заметил, с каким трудом Джисон пытается сделать хоть хриплый вдох. Феликс не сильно заботился о правильности позы, в которую уложил Хана, так что подобный казус с неудобным воротом был не очень уж удивительным.        — Феликс, — Минхо перевёл взгляд на с усилием вязко сглотнувшего брата, — зря положил его голову на колени, — широко раскрытые глаза под изломанными в страхе и сочувствии бровями младшего остро сверкнули виной, так что Минхо прояснил, — не из-за касаний. Это просто плохо, потом объясню, — Ли-старший прикусил губу, задумываясь.        На траву ведь голову тоже не положишь… А больше делать-то нечего. Хотя…        Минхо без задней мысли стянул через голову свой свитер широкой вязки, один из любимых, трудом связанных самостоятельно для успокоения нервов. Правда сейчас нервы это мало успокаивало. Он остался в одной лёгкой, просвечивающей и ничего не скрывающей от чужих глаз футболке, но его это вообще не волновало. Пусть хоть вообще без верха, а чужой комфорт поважней будет.        Чию тихонько хихикнула, хотя и видно по ней прекрасно было, что её это забавляло мало. Она ведь тоже волновалась не меньше Феликса, просто заметно было слабей, в то время как весь спектр эмоций Ли-младшего был в самых ярких красках изображён на его лице. На то они и в художественной академии.        Жестом попросив того отодвинуться, Минхо максимально бережно поддержал голову Джисона под пушистый затылок ближе к темечку, укладывая под ним свой свитер в форму наподобие гнезда, чтобы было удобней.        Кстати, когда Ли-старший так осторожно касался его, в этот короткий момент… он на буквально какую-то крохотную секунду словно переставал настолько сильно жмуриться… Даже, кажется, обретал какую-никакую способность сделать неглубокий хрипловатый вдох, что уже было… странно? Очень странно? Вроде того.        Минхо, если честно, думал, что Джисона нельзя касаться абсолютно нигде и абсолютно никогда… а тут…        Он был так уверен в этом, мог руку на отсечение давать, однако внезапное открытие осталось где-то глубоко внутри, обещало обратиться вскоре внезапной и очень навязчивой мыслью.        И если сейчас Минхо ещё простит себе такую явную дерзость и аморальность, то после его будет явно маниакально преследовать собственная совесть.        — Феликс, — он вновь обратился к брату; тот сразу поднял заинтересованно голову, — аккуратно возьми Джисона за ноги и помоги мне пододвинуть его к дереву, — Минхо вновь подложил одну ладонь под основание шеи Хана, а вторую — уже под поясницу. Младший, качнув головой, пришёл в себя и шустро юркнул под ветки, со всей только возможной своей осторожностью обхватывая Джисоновы коленки и лодыжки. — Теперь обопри их о ствол, — и Феликс незамедлительно сделал это.        Вообще, как только братья чуть приподняли Джисона над землёй, он стал вновь болезненно хмурить брови и морщиться, даже чуть слышно постанывал от страха или всё той же боли. Минхо не понимал откуда, но в голове вспыхнула идея самолично отвести Хана в больницу или хотя бы поликлинику: показаться ему бы следовало, пожалуй, не только психотерапевту, но и кому-нибудь из врачей другого профиля. Хотя бы тому же дежурному терапевту его показать, не просто же так ему больно от касаний? Или у него настолько всё с головой запущенно?..        Бред. Какой-то бред, что Минхо о таком думает. Джисон — взрослый человек, он сам разберётся со своими болячками, а Минхо в это лезть не обязательно. Он знает его лично всего каких-то дня два, их отношения ограничиваются статусом "преподаватель-студент", и единственное, что должно волновать Минхо в нынешней ситуации, — это сдаст ли Джисон хоть первую сессию в таком подбитом состоянии и на какие отметки. А остальное — точно не его кошачье дело.        Едва ноги Хана вообще оказались в более-менее приемлемом положении (на Феликсов, конечно, взгляд), младший Ли мгновенно отдёрнул свои руки от него, как ошпаренный. Словно без сознания Джисон бы ему что-то сделал. Его глаза в страхе забегали по всему Джисону с головы до пят, а затем он с облегчённым выдохом уселся на траву. Что принесло ему облегчение неясно, ведь Хан продолжал подрагивать, однако больше Феликс не тянулся к хёну.        Честно говоря, странным было для Минхо то, что тот мог шевелиться в подобной ситуации. Нет, он, конечно, не врач — утверждать не будет, — но… люди без сознания разве шевелятся?..        Потом на досуге у Чанбина спросит. А пока:        — Феликс, — в который раз уже довольно твёрдым тоном обратился к брату Минхо, в отличие от названного плавно укладывая Джисона, сразу начавшего успокаиваться без касаний, на траву (голову — на пододвинутое "гнездо" из свитера), — вы с Чию возвращаетесь на пары. За ним, — он с тяжёлым выдохом указал на Хана, поправляя заодно снова его ворот и после чуть отодвигаясь, — я присмотрю, не беспокойся.        Кан подскочила со своего места, шустро отряхивая маленькими ладошками брюки и, засуетившись, метнулась к Ли-младшему, протягивая ему одну из рук. Феликс же открыл было рот, явно желая что-то сказать, но не решался, будто и не замечая рядом девушку.        — Что? — изгибая в непонимании бровь, поднял взгляд Минхо, пытаясь прочитать по смущённо-испуганным лицам ситуацию. Однако безуспешно. Единственное предположение Минхо и озвучил. — Феликс, я прекрасно понимаю, что профессор Ким — не самый приятный человек. Я сам её, истеричку, едва ли выношу на планёрках, но пара есть пара. Идите в мастерскую, скажите, что это я задержал вас: попросил, не знаю, коробки с новыми макетами человеческих мышц принести… Что-нибудь в этом роде наплетёте — я потом улажу всё.        Однако Феликс не сдвинулся ни на йоту. Он продолжал прожигать глазами тело Джисона, продолжал с трудом сглатывать, продолжал ждать чуда.        Какого чуда, он не понимал наверняка и сам.       — Феликс, я тебя прошу, — впервые это обращение прозвучало не грубо, не с приказом — слегка словно моляще, Минхо и вправду ждал, пока брат уйдёт. Старший Ли совершенно не мог объяснить самому себе такое отчаянное желание остаться с Джисоном наедине, закрыться от мира. Защитить его от метеоритов чужих косых взглядов, лишь бы он перестал хмурить брови, почти не прикрытые взмокшей чёлкой. Как же хорошо, что за массивным древним деревом — их скромным и ненадёжным убежищем — не видно эту картину. — Вам нужно уйти. Ему будет проще проснуться с одним человеком рядом, а нас трое.        "Меньше народу — больше кислороду", — противно прокатилось в голове громким эхом, на душе кошки заскребли. Он прогоняет прочь собственного брата за то, что он помог человеку, которому стало плохо?       Ты такая сволочь, Ли Минхо.        — Прости, Феликс… — прошептал, виновато опуская взгляд к завядшему цветочку возле чуть посиневшей будто, бледной бессильной ладони Джисона, Минхо, почувствовавший, как горлу подходит мерзкий ком обиды на самого же себя. — Ты можешь оста…-        — Это ты меня прости, хён!.. — надрывно, высоким голоском проговорил, наконец, Феликс, не скрыв шумного всхлипа. Чию в тот же момент вновь опустилась на землю к нему, обхватывая руками плечи и слегка похлопывая по спине. — Мы… Я… Я предложил им… Прости… — сбивчиво шептал он, пытаясь найтись со словами, но мог только прерываться на полные отчаяния и сожаления вздохи. — Это всё из-за меня. Если б не я, Джисон-хёну бы не стало плохо, он бы… он бы не…        — Феликс… — уже сочувственно протянул Минхо. Он вмиг смягчился в лице, его брови сердечно изогнулись, а сам он почувствовал новый, ещё более болезненный укол вины. Именно он довёл бедного Феликса до этих горьких слёз… — Я не хотел, цыплёнок мой… — Ли-старший подорвался с земли, аккуратно, но со спешкой обошёл Джисона и прижался к брату с другой стороны, поглаживая его бок. Теперь он был заключён в тёплые, двойные объятия.        — Ликс, с Джисоном всё будет хорошо, не волнуйся, — мягко-мягко, полушёпотом на ухо младшему сказала взволнованная Чию, тихонько целуя его в мокрую от пары капель промчавшихся слезинок щёчку. — Преподаватель Ли, Ликс хотел сказать, что эта ситуация произошла от того, что профессор Ким буквально выкинула нас за дверь аудитории. Джисон упал на него, а Ликс, чтоб смягчить удар, поймал его и обнял. Ну… так Джисон и отключился… — она глубоко вдохнула, наконец закончив маленький пересказ; похоже, ей это далось не сильно легче, чем Феликсу. — Преподаватель Ли… я не уверена, что нас впустят в аудиторию в ближайший месяц… — она вновь неловко отвела взгляд в сторону, не то ли боясь реакции Минхо, не то ли просто её ожидая.        А сам Минхо слегка отстранился от начинавшего уже дышать глубже и реже всхлипывать Феликса, чтобы заглянуть в глаза Кан, однако та вновь спрятала ровный нос во взлохмаченных хаотично густых тёмных локонах младшего.        — Ладно, — он чуть поник, осознавая, что потом придётся идти клятвенно извиняться перед профессором Ким, предварительно выяснив повод у Феликса и купив её любимую упаковку ядерно-мятных леденцов для курящих, как будто она пытается бросить или создать такую тонкую, ломкую иллюзию, в которую никто в жизни не поверит, — хорошо, понял… У вас сегодня ещё какие пары остались?        — Сейчас кончится живопись, потом будет рисунок, потом — английский.        — Так, с английским проблем у вас не имеется? Ну, у Феликса точно нет, но у тебя? Профессор Ли хоть и нудная, но иногда крайне требовательная, разве нет? Проблем с ней не имеется в запасе?       — Нет-нет, я готовлюсь к её лекциям и вопросам заранее всегда, так что она ко мне неплохо относится, — Чию всё же отлипла от уже почти расслабившегося Феликса и отклонилась в сторону, поглядывая на крепко задумавшегося Минхо, сжавшего губы в одну тонкую полоску. Меж бровей залегла небольшая складочка, однако это не делало его вид хмурым, ближе — обеспокоенным. — А преподаватель Пак за одну пропущенную пару нас не линчует. Он же это… спокойный как удав. И равнодушный. Он даже не заметит нашего отсутствия в мастерской, только если отмечать будет отсутствующих.        — Ты хочешь нас отпустить, хён? — всё ещё тихим голоском спросил Феликс, не в силах вернуть себе своей привычной страсти к жизни.        — Да, — просто ответил Минхо, запуская руку в волосы Феликса. Он ласково потрепал его по макушке. — Сходите в кафешку недалеко отсюда. У тебя ещё остались карманные?        Когда Феликс неуверенно кивнул, Минхо снова ободряюще ему улыбнулся, кивнул, отстраняясь окончательно и поднимаясь с травы. Младшие поднялись сразу за ним.        — Тогда отдыхайте, Джисона я тоже отправлю домой, как только проснётся и будет готов.        Чию уважительно Минхо поклонилась в знак благодарности, снова являя миру обаятельную свою улыбку, и, подхватив под локоть Феликса, поскакала поживей за территорию кампуса, лишь бы не заметили и не словили, как прогульщиков. Хотя слово "как" тут не совсем уместно: официально и в журнале профессора Ким они такими числятся сегодня. Это можно сказать точно.        А вот что точно не сказать, так это то, через какое время проснётся Джисон. Минхо вернулся к насиженному своему месту, вновь падая на пригнувшуюся траву. Он, честно говоря, не слишком понимал, что ему делать с телом, которое даже, вроде как, не совсем в обмороке. Не то чтобы Ли хотел проверить этот факт, но и действовать необдуманно по отношению к такому хрупкому человеку, как Джисон, не хотелось.        Знаний Минхо в медицине, в самом деле очень даже скудных, как бы ни могло казаться, не хватало совершенно — он не мог сориентироваться. Джисон ведь… он не в обмороке, он просто без сознания, но… Что вообще происходит?..       Он как будто в дерьмовом дешёвом ужастике про зомби, а Хан просто в процессе восстания из воображаемой могилы.        Такая глупая мысль помогла немного вдохнуть ясности и свежести в мысли, Минхо ухмыльнулся ей и устроился поудобней. Вряд ли Джисону потребуется пара минут на то, чтобы очнуться.       Нехотя он достал телефон. Самый ужасный выход из ситуации оказался единственным, Минхо уже "предвкушал" эти ехидные смешки, но всё равно питал надежду получить неплохой ответ.        "Да? — Чанбин принял звонок слишком быстро, и десяти секунд не прошло. Заняться ему на работе нечем… — Ох, влюблённый дурак позвонил, чтобы пожаловаться, что его абсолютно натуральный организм умудрился втюрить его в парня? Нужна терапия? Могу для тебя сделать исключение, сразу советую медитации…" — сладостно довольный, Со мурчал в трубку, но у Минхо лопнуло терпение. Его противный бред сейчас ни к месту.        — Мать твою за ногу, это серьёзно, Чанбин, — грозного голоса не вышло, однако интонация сделала свою работу на все сто, как кажется Ли.        "Понял, слушаю", — а вот тон Чанбина переключился мгновенно — теперь он был серьёзен, как никогда. Да, Со может показаться с первого взгляда наивным и беспечным простофилей, но в реальности же только почувствует важность ситуации — перестанет глупо шутить и издеваться.        — Э-э… — хотел начать Минхо, но… он забыл, какое фальшивое имя дал Джисону Феликс…        "Информативно, Минхо, — невесело усмехнулся Чанбин, — предположу: Питер?"        — Да, — мысленное спасибо Чанбину, — Питер вроде потерял сознание, но способен шевелиться. Пульс более-менее в норме, но на голос не откликается… Что с ним делать?        "Оке-е-ей… — медленно протянул Со, словно стараясь оттянуть момент ответа. — Тормошить его пробовал?"        — Я стараюсь максимально его не трогать: он боится прикосновений, как огня. Ему будто очень больно, когда его трогают, хотя я не слишком во всём этом понимаю. Так что нет — не пробовал.        "Так… — теперь Чанбин был явно озадачен, — предположим. Что ж ещё сделать можно… — шептал для самого себя явно тот, однако Минхо всё прекрасно было слышно. — Сколько он в таком состоянии?"        — Около минут… восьми? — Минхо точно занервничал, его голос дрогнул, что не могло укрыться от внимательного до каждой детали сейчас Чанбина, которого Ли ввёл в это состояние "боевой готовности". Пусть и не боевой вовсе. Хотя, их схватки в настольные игры походили иногда на ту ещё битву.        "Если в себя не придёт через минуты три-четыре — вызывай скорую. Плохи дела: это либо что-то серьёзное и ни шиша не психологическое, либо у него что-то вроде защитного механизма такого, но тогда я тут бессилен: у меня на практике пока никто так не падал, — он максимально старался выражаться полегче, не перегружать и не беспокоить Минхо ещё больше неосторожными сложными словами. — Есть, не знаю, что-то, что его успокаивает?"        — В прошлый раз… в прошлый раз я спел ему колыбельную… — крайне неловко, будто котёнок, опустивший голову к земле, прошелестел тихо Ли, словно это могло бы спасти его от стыда.        Со лишь негромко прыснул, неумело стараясь замаскировать это кашлем.        "Ещё что-нибудь?"        — Ну… Я не очень уверен, что это его успокаивает… верней я не уверен совсем, но минут пять назад я гладил его по макушке, и у него от этого выравнивалось дыхание. Вроде от этого… Как думаешь, это оно?        "Похоже на то. Давай, пробуй. Пока я ещё свободен, мы должны разбудить твою спящую красавицу", — он ещё разок ухмыльнулся, но на этот раз не пытался это скрыть.        — А ты бываешь на работе занят что ли? Не верю! — стал дразниться для поддержания хоть какого-либо на душе тёплого настроения Минхо, осторожно-осторожно запуская в шелковистые светлые волосы Джисона ладонь.        "Представляешь, ко мне каждый божий день приходит с десяток детей с чёртовой гиперактивностью, тут трудно не устать, — Ли не думает, можно ли в одно предложение, в один ряд вставлять слова "божий" и "чёртов", но Чанбина не осуждает. Чанбин — это Чанбин. — Я заслуживаю отдыха!"        — А врач, за которым ты закреплён, где? Он разве не должен за тобой следить и консультировать в вопросах?        "Он так часто сваливает со своего рабочего места, что я часто даже забываю, что он вообще главный тут! — не то возмутился, не то обрадовался Со, ведь это значило, что он самостоятельно работает с некоторыми (а может, исходя из его речей до этого, и многими) пациентами. Видно, кто-то давался ему уж больно тяжело, раз он так сердился на плановые осмотры, которые ему доверяли. — Я здесь ординатуру прохожу, а не подменяю психотерапевта!" — а всё-таки он определённо возмущался.        Минхо же смотрел всё на Хана с тоской на сердце. Сегодня он переборщил с эмоциями, не смог совладать с собой. Он обидел Феликса, он расстроил его, он его задел. А теперь он сидел и без спроса касался Джисона, который точно придёт в ужас от этой информации, когда очнётся. А Минхо ведь не сможет от него этого утаить: ему совесть не позволит.        Их обоих будет наверняка преследовать пугающая мысль об этом моменте. Но по абсолютно разным причинам.        "Слушай, а ты проверил: ему ничего не мешает? Ворот типо, или ещё что?"        Минхо вновь бросил взгляд к невинному лицу Джисона, к которому его глаза сразу становились прикованы уже в какой раз. Хан вызывал жалость одним своим внешним видом, это было его маленькой особенностью.        Дело было не в грошовой по цене одежде, не в неуложенных идеально волосах, не в, прости господи, запахе, который витал вокруг Хана, а пах он порошком для стирки белья и шампуня с ароматом ванили. Тут дело было в его взгляде.        Эти большие испуганные всегда чем-то глазки, в панике бегающие по всему вокруг. Их едва ли могла прикрыть чёлка, которую, наконец, аккуратно, только бы не задеть кожу на лбу, смахнул с лица Минхо, а потому к ним постоянно был прицеплен взгляд Ли-старшего. Их было очень видно, они были такими красивыми, однако одновременно с этим молящими о помощи даже без ведома своего владельца. Джисон не хотел помощи, Джисон не хотел внимания. Джисон хотел сбежать от людей подальше, это было очевидно, но так колко для сердца Минхо.        Ему искренне желалось, чтобы в этих глазах плескалось счастье, чтоб во взгляде сквозила нежность.        "Эй, ты слышишь меня? Минхо?"        — Что? — Ли и впрямь забыл, что ему нужно было.        "Я спросил: ему ничего не мешает дышать?"        Минхо сразу проверил шею, на который уже поправлял воротник, желая удостовериться, что всё нормально и ничего не сдвинулось. Он уже хотел ответить, что ничего Джисону не мешает, как поднял вновь напоследок глаза к лицу Хана.        Вот что ему мешает. Маска.        Она жутко плотная для такого душного осеннего дня, Минхо бы даже ближе к зиме не стал такую надевать.        Недолго поколебавшись, Ли потянулся свободной рукой к Джисону и одним коротким движением стянул ненужную ткань. И…        Феликс кое в чём был как нельзя прав… Джисон без маски именно что… "такой очаровашка"…        Мягкие, бесконечно плавные черты лица; большие округлые щёчки, которых было не видно за плотной чёрной тканью и которые мучительно хотелось нежно-нежно погладить костяшкой; чуть оттопыренные, расслабленные губы, одна из которых была по объёму сильно меньше другой; нос, напоминающий Минхо чем-то чуть подтаявшее мороженое. А ещё аккуратная милая родинка на щеке, похожая на подплавленный на коже под жарким летним солнцем кусочек шоколада из какого-нибудь овсяного печения с крошкой.        — Теперь ничего не мешает… — будто завороженно произнёс Минхо, и это единственное, что он смог произнести, пока взглядом метался по человеку перед собой, будто пытаясь себе доказать, что он этого не выдумал.        "Эй, потом налюбуешься! — воскликнул Чанбин, читая Ли, как открытую книгу, хотя никогда такого понимания между ними не было. — Сейчас есть дела поважнее. Проверь его пульс сейчас: полегчало ли ему после того, как ты всё это стал делать, в том числе и касаться его. Тебе нужно это знать", — он утверждал это. И был прав. Минхо в этом нуждался.        И, что ж… удивлению не было конца, когда под указательным и средним пальцами, зажав телефон у плеча щекой, Ли почувствовал относительно спокойный, ровный ритм.        Минхо было нужно это знать.