Нетронутая дьяволица 2

Когда ты теряешь кого-то, это чувство всегда остаётся с тобой, постоянно напоминая тебе, как легко можно пораниться.

      Мими с неподдельным восхищением в глазах рассматривает браслет на моём запястье, который я показываю ей на следующий день после нашего похода в боулинг. Она мягко оглаживает позолоченную цепочку и внимательно всматривается в первую букву моего имени.       — Какая красота, — протягивает она с радостной улыбкой. — Тоже такой хочу, думаю, с буквой «М» должны быть похожие.       Я снимаю браслет с руки и протягиваю его подруге, давая ей возможность сфотографировать и отправить в поисковик Гугл. Пока я не без усилий надеваю аксессуар обратно, Мими начинает проверять сайты, и в моменте её глаза увеличиваются, кажется, раз в десять.       — Сколько? — восклицает она то ли возмущённо, то ли изумлённо. — Это половина моей месячной стипендии!       — Настолько дорого? — не то чтобы я хотела узнавать цену подарка, — мне, в любом случае, приятно внимание Люцифера — но после такой реакции на моём месте любой бы потянулся к телефону Мими.       Меня, скорее, удивляет не цена браслета, а описание товара. Надпись «браслет из розового золота и бриллиантов» жирным шрифтом заставляет меня взглянуть на аксессуар новым взглядом. Новым шокированным взглядом. Только сейчас понимаю, что камни, обрамляющие букву, которые я окрестила стеклом, на самом деле, бриллианты.       Настоящие бриллианты, с ума сойти можно.       Честно признаться, я думала, что это — простая бижутерия, но материал не имел для меня значения. Мне и так нравилось думать, что Люцифер уделил мне внимание. Но теперь, узнав, что на моём запястье такой дорогой аксессуар, я не могу перестать переводить взгляд с Мими на браслет и обратно.       — Балует тебя, — усмехается подруга, отложив телефон в сторону. Похоже, не готова тратить столько денег на украшение.       — Думаешь, мне тоже нужно купить ему что-то в ответ? — сконфуженно спрашиваю я. Всё же я не привыкла получать такие дорогие подарки.       — Определённо. Предлагаю сходить в торговый центр, у меня как раз тушь закончилась, — она пару раз вставляет кисточку в тюбик и вынимает обратно практически неизменной, словно подтверждая свои слова.       Я соглашаюсь с подругой, сразу же начиная собираться.       Мы с Мими и Ади, которого позвали с собой перед уходом, проходим просторный парк, когда идём в сторону торгового центра. Мими ведёт в правильном направлении — мне, к сожалению, нечасто удаётся туда выбраться, так что в дороге я не сильно ориентируюсь.       — Я тут подумала, Люцифер, наверное, вчера был без настроения, потому что понял, сколько денег потратил, — беззлобно шутит Мими.       Странно, но Ади не отвечает ничего в своей манере, а я продолжаю молча идти с руками, сложенными в карманы пальто, проглотив язык. Ага, конечно, именно из-за этого.       — Ладно, если серьёзно, что с ним вчера было? — спрашивает она, когда понимает, что никто не оценил шутку.       И я останавливаюсь посреди тропинки, опустив взгляд. Этим вопросом Мими словно сделала выстрел из пушки прямо мне в грудь. Это не так, однако я почти физически ощущаю кровь, насквозь пропитывающую мою одежду. Идти дальше, скрывая такую важную информацию, у меня нет ни сил, ни желания.       — Вики?       Мими и Ади тоже останавливаются, а я не могу найти смелости поднять на них взгляд.       — У него не было настроения, потому что… — ком становится в горле, стоит мне произнести эту фразу в мыслях. — Потому что я, скорее всего, должна буду уехать в Лос-Анджелес на стажировку.       По коже пробегают мурашки. Я сказала это… сказала.       Ади выдыхает сквозь раздутые ноздри и неверяще взъерошивает волосы, пока Мими смотрит на меня так, словно я только что отрастила крылья на спине.       — Шутишь? — спрашивает она, и я замечаю, как её глаза начинают наполняться слезами.       — Похоже, что она шутит? — огрызается Ади, но я лишь поджимаю губы.       В любом случае, этот момент был неизбежен. Рано или поздно они бы всё равно узнали, но почему в глазах неприятно пощипывает, когда Мими надеется услышать, что я сказала это не серьёзно?       — И когда? — отстранённо и как будто даже обиженно спрашивает друг.       — Это пока не точно, у меня есть ещё несколько дней, чтобы всё обдумать, — я стараюсь их успокоить, но голос предательски дрожит, когда Мими, подняв взгляд к небу, отрицательно качает головой.       — Оставишь нас тут одних? — она всхлипывает и прикладывает ладони к глазам, безуспешно пытаясь остановить слёзы.       Ну нет же, нет… Теперь и я не могу сдержаться, виновато смотря на друзей так, словно предала их. Мы с Мими без возможности остановиться начинаем плакать навзрыд, стоя друг напротив друга и не делая никаких шагов, а Ади смотрит на меня со сжатыми челюстями. Злится, расстроен?       — Это хорошая возможность для меня, но я не знаю, как буду там без вас, — сквозь слёзы, растирая их по холодному лицу, проговариваю я. — Я надеюсь, вы сможете меня понять, если я сделаю выбор в пользу переезда…       После этих слов рыдания накрывают нас с Мими с новой силой. Ади, стоявший до этого почти безэмоциональным столбом, тоже позволяет себе расчувствоваться. И, хоть он пытается скрыть это, я всё же вижу, как слеза скатывается по его щеке.       — Когда ты собиралась нам рассказать? — всё не успокаивается подруга.       Я лишь пожимаю плечами, оказываясь втянута в крепкие объятия Ади. Он кладёт подбородок мне на макушку, и я чувствую, как мокрые капли падают на неё. Притягиваю к нам и Мими, вдыхая яркий аромат малины. Интересно, если я возьму её духи с собой в Калифорнию, они помогут мне создать эффект присутствия подруги?       — Тебе повезло, что моя тушь закончилась, иначе я бы тебя точно убила.       Ади сжимает меня крепко-крепко, а Мими, переплетя свои пальцы с моими, не отпускает мою руку. Будто боится, что я исчезну прямо сейчас, оставив за собой лишь пустоту.       Я невероятно привязалась к ним. Как мне теперь нужно будет заново учиться жить одной?       Немного успокоившись и придя в себя, мы медленно отстраняемся друг от друга. Лучше не стало, даже наоборот. Теперь, после осознания того, насколько же важны для меня стали и Ади с Мими, делать выбор ещё труднее. Вот бы они могли уехать в Калифорнию со мной… Жаль, это лишь мечты.       Мы продолжаем движение так, словно ничего не произошло, и только опущенный взгляд Мими с потухшим огоньком Ади напоминают о происходящем. Похоже, для всех нас это очень серьёзно, раз уж даже друг не пытается развеселить нас и сгладить острые углы.       Но, стоит переступить порог торгового центра, бесчисленное количество бутиков словно избавляет нас от напряжения. Несмотря на испорченное настроение, Мими, взяв меня за руку, тащит в отдел косметики, пока Ади нехотя плетётся сзади.       Эти двое всегда умело делают вид, что ничего не происходит. Получится ли у них так делать, если я всё же уеду?       Не то чтобы я хотела искать ответ на этот вопрос прямо сейчас. Стенды с помадами, подводками, тенями и прочей косметикой привлекают меня сейчас куда больше, чем бесконечные мысли. Шоппинг — лучшая психотерапия, и вы не можете со мной поспорить.       — Ну началось, мы тут надолго, — Ади закатывает глаза и расстёгивает молнию на своей куртке, а вязаную шапку снимает с головы, понимая, что совсем скоро ему станет жарко. — Берите эту и идёмте, — он протягивает Мими первую попавшуюся тушь, но подруга лишь скептично осматривает тюбик.       — Хочешь, чтобы у меня ресницы осыпались? — она игнорирует неловкие взгляды консультантов рядом с нами, проходя через ряды с товарами дальше. — Если что-то не нравится, можешь идти в отдел с техникой, тебя никто не держит.       — Ну уж нет, я не собираюсь избавлять себя от удовольствия помучить тебя, когда ты будешь на моём месте, — ехидно усмехнувшись, Ади проходит вперёд нас с деловитым видом так, словно разбирается в косметике как никто другой.       Улыбка неконтролируемо растягивается на моих губах, а в груди разливается тепло, согревающее даже в конце осени.       Если это наши последние недели вместе, мы обязаны провести их на полную катушку. Нагуляться так, чтобы начало тошнить от присутствия друг друга. Так, чтобы хотя бы в первое время мы скучали не так сильно.       — Как вам идея сходить сегодня в караоке? — спрашиваю я, скрывая предвкушение от внезапной идеи, настигшей меня во время выбора помады.       — Завтра на занятия, — задумчиво произносит Мими. — Я в деле, — она довольно улыбается, показывая, что ничего не остановит её от хорошего времяпровождения.       — Я уже было подумал, что ты собралась отказываться от такой затеи из-за лекций, — смеётся Ади и отбивает кулак подруги. — Кого зовём, как обычно?       Я аккуратно наношу пробник помады на оголённое запястье, засучив рукава одежды. Решив, что это — идеальный оттенок, бросаю косметику в нашу с Мими корзинку.       — Смотря что ты имеешь в виду под «как обычно». В последнее время наше окружение меняется со скоростью света.       — Люцифер, Кристофер, Асмодей, — он пожимает плечами, удерживая корзину с косметикой. Это выглядит так мило и забавно одновременно, что я не могу не захотеть сфотографировать его.       — А Ада? — непринуждённо спрашивает Мими, бросив к остальным нашим покупкам ещё один консилер. Пришли за одной тушью, конечно. Стоит внести это в рейтинг самых лживых фраз.       — Не думаю, что её присутствие будет очень-то уместно.       Они снова вместе всего два дня, но я, по правде говоря, не особо вижу этого. Возможно, Ади специально ведёт себя сжато в нашем с Мими присутствии, но если нет… Для меня всё ещё остаётся загадкой, для чего они сошлись. Если Ади имеет скрытые мотивы, он, наверное, рассказал бы нам об этом.       По крайней мере, я надеюсь на это.       И я не могу не отметить едва заметный вдох облегчения, соскользнувший с губ Мими, — она определённо рада, что в этот раз ей удастся провести время без общества бывшей лучшей подруги. Хотя не то чтобы её это сильно волновало. Когда в поле её зрения оказывается Кристофер, все остальные вмиг перестают исчезать.       Даже я, ага.       Но у меня нет обиды на неё за это — я знаю, что мы, как и прежде, лучшие подруги. То, что сейчас Мими хочется больше времени проводить с Крисом, не расстраивает меня и не задевает. Напротив, я рада, что она наконец счастлива. И я знаю, что, если мне понадобится помощь или поддержка, она непременно оставит все свои заботы и придёт, не откладывая это ни на секунду.       Мы расплачиваемся с кассиром и покидаем отдел, смотря в чеки с изумлением в глазах.       Да уж, по ощущениям, мы скупили всё, что только можно было.       Потирая ладони, Ади играет бровями и указывает хитрым взглядом на жёлтую вывеску «Best Buy» в форме бирки над одним из магазинов.       Но мой взгляд цепляется за кое-что поинтереснее. Одно из панорамных окон бутика в конце этажа прикрыто рекламным щитом, судя по которому, внутри можно получить печать на одежде. Звучит интересно, и мысль почти сразу пронзает моё сознание. Я знаю, что подарю Люциферу.       Ади недовольно закатывает глаза, понимая, что всё же лишился возможности отомстить и мне, когда я говорю, что должна отойти. Но предвкушение подарка, который я собираюсь вручить Люци, оказывается сильнее недовольства друга.       Захожу внутрь и показываю работнику изображение на телефоне, сразу же узнавая стоимость. Оказывается, чтобы получить результат в максимально сжатые сроки, нужна доплата. Что ж, это меньшее, что я могу сделать.       Всего полчаса работы — и у меня в руках оказывается чёрная футболка с картой звёздного неба в тот день, когда мы познакомились. Несмотря на неприятные обстоятельства нашей первой встречи, я несказанно рада, что она произошла.       Маленькие белые точки — по крайней мере, мы видим их такими — соединены тонкими линиями, образовывая созвездия. Пусть я не сильна в астрологии, мне кажется, такой подарок очень символичен и позволяет оригинально запечатлеть важную дату.       Я аккуратно упаковываю футболку в заранее купленную подарочную коробку с лентой на крышке и довольная собой возвращаюсь к друзьям. Они решили перекусить на фуд-корте, так что мне не составляет труда найти их за одним из столиков. При виде того, как старательно Ади пытается не испачкаться стекающим по его губам соусом с бургера, я не могу не засмеяться, пока Мими с усмешкой протягивает ему салфетки.       — Смотри, — Ади достаёт из потрёпанного рюкзака массивные беспроводные наушники чёрного цвета и протягивает мне. — Классные, скажи?       — Да-а, — протягиваю я, покрутив гарнитуру в руках, и возвращаю покупку другу.       — А ты что купила? — забрасывая в рот картошку фри, спрашивает Мими. От вида сочной еды в животе начинает урчать, и подруга заботливо предлагает поделиться.       — А вот, — загадочно ухмыляюсь я, опуская кончик жареной картошки в кетчуп.       — Давай колись, что там? — Ади забирает коробку грязными руками, заставляя меня чуть прикрикнуть и выхватить её обратно.       — Эй! Это Люциферу, испачкаешь — будешь покупать такой же подарок, — прижимаю коробку к своей груди и бросаю на друга грозный взгляд. Я готова рассказать им всё из своей жизни, но хочу, чтобы хотя бы это осталось чем-то интимным.       — Ой-ой, больно надо! — он закатывает глаза и со смешком цокает языком.       Мими печатает в телефоне, кажется, со скоростью света, после чего с довольной улыбкой возвращает к нам внимание.       — Хорошие новости: Крис, Асмодей и Люци придут. Они будут ждать нас у караоке, так что, Ади, ешь быстрее, и выдвигаемся.       Так и делаем: выбросив упаковки из-под еды, покидаем торговый центр. Нам везёт быстро поймать такси, и мы отправляемся по назначенному адресу.       Не знаю почему, но в груди появляется неприятное ощущение, предчувствие того, что что-то пойдёт не так. Я молчу всю дорогу, стараясь унять тревожность, возникшую из ниоткуда. Может быть, это переживания о реакции Люцифера на мой подарок? Не скажу, что он отличается лиричностью и любителем ванильности, но я не допускала мысли о том, что ему может что-то не понравиться. Или дело в том, что он, должно быть, всё ещё злится из-за того, что, возможно, мне придётся переехать?       Если так, то я дала ему время и не засыпала вопросами. Не злилась и не давила, как делала это раньше, а просто по сотне раз спрашивала, всё ли хорошо. Но так не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно я приму решение, и мы должны будем это обсудить, хотим этого или нет.       С Люци эта ситуация гораздо сложнее, чем с Ади и Мими. Насчёт друзей я не переживаю, хотя при мысли о нашем вероятном расставании на неопределённый срок слёзы сами собой наворачиваются на глаза, а в сердце разрастается пустота. Но я уверена, что наша дружба пройдёт через многое, что мы со всем справимся и станем ещё сильнее.       Но Люцифер? Он как-то обмолвился о том, что терпеть не может отношения на расстоянии. Не знаю, изменилось ли его мнение по этому поводу после меня, но, судя по его поведению, он, как и я, находится в смятении.       С другой стороны, не оставит же он меня так просто после всего, через что мы прошли вместе?..       «Мы обязательно что-то придумаем», — наивно повторяю себе я, нервно дёргая ногой в салоне автомобиля. Честно признать, я сама не уверена в этом и полагаюсь на самовнушение. Может быть, чем больше говорить это самой себе, тем больше вероятность, что так и произойдёт.       Такси останавливается у незнакомого мне здания с кричащей вывеской, и Ади расплачивается за проезд. Выйдя из машины, мы не наблюдаем у входа ни Кристофера, ни Люци, ни Асмодея, и от этого ухмылка растягивается на моих губах, когда друг достаёт из кармана телефон.       — Теперь и мы сможем предъявить им за опоздание, — говорю я, и Мими так же довольно улыбается.       — Они уже внутри, — Ади заставляет нас обиженно поджать губы — похоже, шанс ответить им тем же выпадет нам не скоро.       Мы спускаемся вниз — караоке оказывается в модно обустроенном подвале с приглушённым тёплым освещением, и уже за дверью слышится неумелое пение одного из посетителей. Парни, как и сказал Ади, уже ждут нас за одним из столиков, и мы радостно здороваемся с ними. Только вот ни Крис, ни Асмодей меня не интересуют.       Мой взгляд следит только за Люцифером, кажущимся сегодня ещё больше отстранённым, чем за последние два дня. У него появились ещё какие-то проблемы или всё дело в моём выборе? Я была бы дурой, если бы не заметила его пустой взгляд и отсутствие привычной ухмылки на губах при виде меня. Вместо очередного подкола Люци лишь кивает мне в знак приветствия, прикрыв глаза, и такая реакция меня абсолютно не устраивает.       Однако я не собираюсь отвечать холодом на холод — обещала, что буду стараться держать себя в руках и быть спокойной, хотя это и тяжело. Тем более я догадываюсь, в чём дело. Оставив короткий поцелуй на щеке Люцифера, я кладу коробку с его подарком себе на колени. Я почти уверена, что он даже не обратил на это внимание, потому как больше заинтересован в бокале виски.       — Что с тобой? — спрашиваю я, игнорируя подошедшую официантку и вопрос Асмодея о наших пожеланиях в заказе.       — Что со мной? — он старательно делает вид, что всё нормально, но я не идиотка.       — Мне кажется, что-то не так. Ты слишком отстранён сегодня.       — Не бери в голову.       Он даже не поворачивается лицом ко мне, говоря это. Я чувствую себя такой чужой и потерянной, словно не было никаких признаний в любви, душевных разговоров и всего остального… Словно всё, что было между нами, — глупый сон, в который я слишком сильно поверила. Я не слышу голосов рядом, не слушаю, как криво поют люди на заднем фоне, отмахиваюсь от предложения Мими выпить. Люцифер ни разу не обращается ко мне, и теперь коробка, мирно покоящаяся на моих коленях и выбранная с бесконечной любовью, кажется такой бесполезной и идиотской, что мне хочется выбросить её куда подальше.       Но я не делаю этого. Сминаю подол кардигана, пустым взглядом смотрю на стол и на то, как веселятся друзья, и чувствую, как в горле встаёт ком.       Неизвестность и беспомощность — худшее комбо. Я не знаю, точнее, не могу быть уверена, в чём точно дело, и у меня нет даже надежды на возможность узнать ответ. Всё потому, что, блять, Люциферу куда проще сказать «не бери в голову», чем избавить меня от бесконечных стенаний и дать чёткий ответ.       Вместо того, чтобы отвлекаться или думать о чём-то хорошем, я убиваю весь вечер на то, чтобы справиться с навязчивыми мыслями, каждая хуже другой. И, самое ужасное, что я даже не понимаю, во мне ли дело.       Люцифер может говорить что угодно, но я прекрасно вижу его сегодняшнее настроение. Не знаю, может, ему нужно просто больше времени, но у меня его не так много. На принятие решения осталось всего пять дней, а я не могу уделять ему и секунды — все мысли заняты одним.       Такое ощущение, что я медленно схожу с ума.       И, чем больше я пытаюсь понять Люцифера, тем больше начинаю злиться на него. Так сильно, что, кажется, готова продавить удерживаемую мной коробку длинными ногтями. Он чёртов эгоист, если думает, что я сейчас чувствую себя хорошо. Нет, я готова волосы на себе рвать, лишь бы принять правильное решение. Но я напрочь забила на то, от чего будет зависеть моя дальнейшая жизнь. Я думаю только о том, как растопить лёд в его взгляде.       — Эй, вы оба, — Мими щёлкает пальцами перед нашими лицами. — Вы где находитесь весь вечер?       Она уже начинает пьянеть, на щеках проступает румянец, а голова удобно устроена на плече Кристофера, переговаривающегося с Ади. Хоть что-то в этом мире остаётся стабильным.       — Я хочу что-то спеть, — Асмодей хлопает в ладоши и, опрокинув в себя остатки пива в бокале, поднимается из-за стола.       — Сначала я, — внезапно подключается Люцифер и, обойдя меня стороной, обгоняет своего друга.       Он просит ди-джея дать ему микрофон, пока Асмодей со скрещенными на груди руками и приподнятой бровью смотрит ему вслед. Люцифер подмигивает ему, но в глазах не видно веселья.

Soundtrack: Us — Movement

      Не знакомая мне мелодия заполняет зал, Люцифер смотрит на экран и подносит микрофон ко рту, начиная петь, и его бархатный голос раздаётся в громких динамиках.       — Did you believe in us? Did you believe in trust? — он никогда не пел при мне, но то, что я слышу сейчас… позволяет мне расслабиться впервые за несколько часов, пробирает до дрожи и вызывает на коже россыпь мурашек. — Cause I’ve been thinking it over. And you’re aware that I want you, when we’re alone in the dark, and I could take you right now.       Кристофер и выпивший Ади начинают задорно аплодировать Люци и ободряюще кричать, пока Мими безуспешно пытается их остановить, однако её громкий смех не позволяет ей сказать и слова. Асмодей же качает головой из стороны в сторону, переводя взгляд с Люцифера на меня.       И это становится хоть какой-то надеждой для меня. Он — единственный, кто не вызывает во мне желание закричать и спросить, неужели никто не видит, что что-то не так?       — Ты тоже это заметил? — спрашиваю я, ближе подсаживаясь к нему и стараясь одновременно слушать Люцифера. — Он сам не свой, Асмодей, никому нет до этого дела, а я сейчас сойду с ума, если не узнаю причину.       В его глазах виднеется борьба с самим собой, на миг проскальзывает сожаление о чём-то, и он взъерошивает свои светлые волосы.       — Все проблемы временны, Вики, — отвечает он. — Всё будет хорошо.       Я непонимающе сдвигаю брови к переносице. Теперь он запутал меня ещё больше. Это что, была попытка поддержать меня? Но зачем? Асмодей, похоже, знает больше меня, но делиться не собирается.       Взяв в руки бокал с мохито Мими, я, подмигнув ей, потягиваю его через трубочку. На языке появляется лёгкий привкус спиртного, и с разрешения подруги я допиваю напиток до дна. Однако отвлечься так и не получается.       Люцифер возвращается и вновь садится рядом со мной под громкие возгласы друзей, но не реагирует на них и отправляет на небольшую сцену после себя Асмодея, только вот его пение мне не особо интересно.       — Поговори со мной, — я пытаюсь достучаться до него, когда Асмодей отдаётся исполняемой песне, Ади отходит в туалет, а Мими с Кристофером слишком заняты друг другом.       — Разве я переставал это делать? — непонимающе спрашивает он.       — Нет, но я не понимаю, что с тобой происходит. И не пускай мне в глаза пыль, я всё вижу.       Он приоткрывает рот, словно готовый что-то сказать, но Асмодей, закончивший свою песню, резко оказывается рядом и не даёт нам возможности продолжить разговор.       — Я с вами всеми не разговариваю, — нарочито обиженно произносит он и показательно вздирает подбородок, вызывая у меня едва заметную улыбку впервые за весь вечер. — Нет, я для кого там распинался? Чтоб одни лобзались, вторые разговаривали, а этот так вообще ушёл? — он указывает рукой в сторону подходящего к нам Ади.       — Не плачь, котик, в следующий раз мы будем внимательно слушать тебя.       Слова Люцифера значительно лишают Асмодея прежнего настроя. Он как-то слишком эмоционально вздыхает и, поджав губы, переключает своё внимание на подошедшего Ади.       И я больше не могу терпеть эту недосказанность. С меня довольно.       — Люцифер, на улицу. Сейчас, — грубо приказываю я, выплёвывая каждое слово так, что кулак свободной руки сжимается сам по себе, когда я удерживаю запечатанную коробку и встаю из-за стола, настойчиво указывая ему в сторону выхода.       Друзья не задают лишних вопросов, позволяя нам разобраться со своими проблемами, а Люци, пусть и пытается отнекиваться, оставляет свои попытки и идёт за мной.       Щёки начинает покалывать от холода, благо, мы не сглупили и надели верхнюю одежду. Но руки всё равно мёрзнут — мне некуда деть коробку, чтобы сложить их в карманы.       — Хватит убегать от меня, хватит говорить, что всё в порядке, когда я вижу, что это ни хрена не так, — вываливаю я на него всё накопившееся. Я правда сдерживалась и старалась быть спокойной, но отношения на то и отношения, что мы должны работать оба. Я устала вытягивать из него каждое слово. — Я выбрала тебе подарок и за весь вечер не смогла найти ни единого подходящего момента, чтобы отдать его тебе. Потому что ты так холоден, словно мы не в отношениях, словно я для тебя ничего не значу.       Вопреки моим желаниям, в глазах начинает пощипывать. И, хотя я стараюсь убедить себя, что дело в морозном ветре, прекрасно знаю, что это не так. Я грубо отдаю Люциферу коробку и нахожу в этом хотя бы один плюс: зато теперь мои руки оказываются в тепле с возможностью согреться.       Люци просто непонимающе хлопает глазами, переминаясь с ноги на ногу. Не знаю, ожидал ли он такую смену настроения и врученный ему подарок, но я больше не могу притворяться, что меня это не расстраивает и не злит.       — Я второй день бегаю за тобой, пытаясь понять, что сделала не так, а ты отталкиваешь меня и врёшь. Мне неприятно, Люцифер, неприятно и больно.       И, когда я думаю, что хуже быть не может, он говорит те слова, после которых мне хочется вернуть время назад, чтобы переслушать их. Просто потому, что я не верю.       — Мне своих забот хватает, чтобы думать ещё и о чужих чувствах.       — Хочешь сказать, мои чувства для тебя теперь чужие? — дрожащим голосом проговариваю я, и мои попытки не показывать эмоции проваливаются с крахом.       У меня появляется ощущение, что напротив меня не Люцифер — это определённо кто-то другой. После всего того, что было между нами, он не может просто так разбрасываться подобными словами.       Боже, это всё напоминает какой-то кошмарный сон, после которого я должна проснуться в объятиях настоящего Люцифера. Он успокоит меня и скажет, что рядом. Но этого не происходит, холод между нами и на улице слишком ощутим, чтобы не быть правдой.       Он с обречённым вздохом взъерошивает волосы и продолжает молчать, пиная ногой снег и смотря в землю, пока меня ломает изнутри. Я не могу ничего сделать, и это невыносимо.       — И что это значит? Я должна сама ответ придумать?       — Это значит, что с этого дня твои чувства для меня действительно чужие.       Я издаю истеричный смешок. Как человек, в объятиях которого я нежилась всего пару дней назад, может говорить такое? Неужели можно так быстро измениться?       — Что за бред ты несёшь? — от его слов я отшатываюсь в сторону, словно от болезненной пощёчины. Вру. То, что он говорит, в разы хуже какой-то пощёчины.       — После твоих слов о возможном переезде я долго думал, пытался найти решение, которое устроило бы нас обоих, — равнодушие в его глазах подобно ледяному лезвию, нещадно проходящемуся по моему сердцу. — Но, похоже, его нет. Ты можешь поспорить с чем угодно, но явно не с тем, что нам слишком тяжело друг с другом. И мы оба знали это ещё до Лос-Анджелеса, он просто стал последней каплей.       Я понимаю, что всё кончено. Неужели он мог так изменить своё отношение ко мне из-за возможностей, открывшихся передо мной? Сколько ещё он врал бы, что всё в порядке, если бы прямо сейчас я не взяла ситуацию в свои руки?       Слёзы застилают глаза, мешаясь с гневом. Я не знаю, отчего плачу больше: от боли потери или от злости на Люцифера, но одно знаю точно. Он растоптал мою гордость. То, что я так долго не позволяла задеть, вмиг рушится, стоит первой слезе скатиться по щеке. И отсутствие эмоций на его лице явно говорит о том, что его действительно не волнуют мои чувства.       Его больше не волнуем мы.       — Так вот, в чём всё дело? Если тебе кажется, что выхода нет, значит, ты не искал его, — я стараюсь сохранять остатки самообладания, всё ещё находящиеся со мной, но, будем откровенны, у меня это совсем не получается.       — Ты так уверена в этом? Поверь, я хорошо обдумал перед тем, как принять решение. И я его принял, поэтому всё кончено.       Мысли о том, насколько искренними были наши отношения, врезаются в сознание болезненными иглами. Может быть, ему просто было удобно со мной? Тогда не удивительно, что одно испытание настолько подкосило нас. Хотя…       Ха, похоже, больше никаких нас.       — И всё, да? Так легко отказываешься от меня, даже не пытаясь что-то сделать? И где же твои слова о любви, где все обещания?       — Да, отказываюсь. Так легко.       Люцифер смотрит прямо мне в глаза, говоря это. Мне приходится с силой стиснуть челюсти, чтобы не сорваться на громкие рыдания.       — Трусливый идиот, — проговариваю я сквозь зубы и сильно замахиваюсь, чтобы с громким шлепком оставить на его щеке удар. Это ничто по сравнению с тем, что я ощущаю сейчас. — Бедный мальчик, испугался испытаний, — я всё продолжаю наивно пытаться делать невозмутимый вид, но это невозможно. — Гораздо проще убежать, чем решать что-то. Не ври хотя бы себе. Ты не можешь просто оставить меня после всего, что было.       — Могу, — отрицает Люцифер, с силой сжимая кулаки. Но я не понимаю, на что он злится. Это я должна злиться, а не он! — Я сделал выбор. И мне плевать, принимаешь ты его или нет.       — В таком случае, Люцифер, больше никогда, слышишь, никогда не приближайся ко мне, — я не вижу его лица, из-за непрекращающихся слёз всё расплывается, но тычу ему в грудь острым ногтем, ясно давая осознать свои слова.       Пусть больше не ошивается рядом, не пытается сказать мне и слова, не напоминает о себе присутствием. Иначе мне будет очень тяжело забыть всё, что было. Иначе я буду продолжать вспоминать, как была счастлива.       Я позволила себе быть слабой рядом с Люцифером. Позволила себе отдаться ему без раздумий. И он воспользовался этим, смешав меня с грязью и задев моё самолюбие.       — Ненавижу тебя.       Люцифер на это лишь хмыкает и отчего-то кивает, а уже через секунду возвращается в здание. Так просто. Уходит и оставляет меня одну во всех смыслах, и только после этого я позволяю себе не пытаться сдерживать рыдания. В висках начинает пульсировать, головная боль постепенно нарастает, но я всё никак не могу остановиться. Не могу поверить в то, что это конец.       Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Мими и Ади выбегают из караоке и находят меня, сидящую на скамье и держащуюся за волосы, с силой оттягивая их. Мне приходится поднять взгляд, чтобы видеть друзей, а не носки их ботинок.       — Боже мой, этот придурок нам всё рассказал, ты как? — она заботливо садится на корточки передо мной, не думая о том, что испачкается, пока Ади возвышается над нами с сочувствием в глазах. — У него ещё хватило наглости вернуться и как ни в чём не бывало продолжить вечер!       Мими крепко обнимает меня, позволяя плакать в своё плечо, и шепчет слова поддержки убаюкивающим голосом. От неё пахнет алкоголем, но я не обращаю на это внимания.       — Всё будет хорошо, Вики, слышишь? Ты со всем справишься, мы рядом. Значит, это был опыт, который тебе нужно было пройти, чтобы стать сильнее.       Только вот что делать, если я не хочу, чтобы это было простым опытом? Сердцу, разбившемуся на миллионы осколков, этого не объяснишь. Как и не объяснишь это рухнувшим мечтам о счастливом будущем. С ним.       — А ты что в стороне стоишь? — обращается она к Ади.       Он, сжато прокашлявшись, подходит к нам и так же, как и Мими, крепко обнимает меня, только вот не произносит ни слова. И я не злюсь на это. Мне достаточно того, что они рядом.       — Я хочу домой, — всхлипываю я и на ощупь пытаюсь найти телефон в своей сумке.       — Мы с Крисом договаривались, что сегодня я переночую у него, но я могу перенести это, если хочешь, — предлагает Мими, но я лишь отрицательно качаю головой.       — Мне нужно побыть одной, — отведя взгляд, прошу я.       — Тогда я пару часиков погуляю, — с доброй улыбкой подмигивает Ади, хотя все мы знаем, что значит его «погуляю». И у кого он будет в это время.       Такси приезжает совсем скоро, и друзья, убедившись, что я буду в порядке, отпускают меня в общежитие после длинных объятий. Я называю водителю адрес, и машина трогается с места.       Мимо пролетают небоскрёбы, парки, снующие куда-то люди и голые деревья, и постепенно всё это вновь становится размытым. Мне приходится закрыть рот рукой, чтобы не показывать рыданий хотя бы перед водителем, и в этот момент я замечаю, как с неба медленно начинают падать белые снежинки. Приземляясь на окно машины, они превращаются в мокрые капли, и я заворожённо смотрю на них не в силах отвести взгляд.       Я представляла, как после выпадения первого снега мы все соберёмся вместе и будем по-детски дурачиться. И что теперь?       Молча расплатившись с таксистом, я выхожу на улицу и несколько минут без движения стою перед входом в общежитие, смотря на то, как снежинки падают на землю, покрывая её небольшим белым слоем. Это отвлекает меня, но лишь на время.       По возвращении в комнату я вновь вспоминаю то, из-за чего оказалась здесь одна. Прохожу в ванную и смотрю на себя в зеркало, и злость, ненависть и боль вновь мешаются внутри меня. Я не похожа сама на себя. На место веселья и любви в глазах приходит разочарование, а размазанный по щекам макияж делает лишь хуже.       Так вот она какая, первая любовь? Вот, оказывается, что чувствуют люди во время расставания, когда им не всё равно.       Я не знаю, как справиться с переполняющими меня эмоциями. Их так много, что хочется исчезнуть, провалиться под землю и ничего, ничего не чувствовать. Мне тесно в моём же теле, и я понятия не имею, как сделать лучше самой себе. Я настолько привыкла к его присутствию, что напрочь забыла, что такое — справляться в одиночку.       Занеся кулак в воздухе, я, не задумываясь о последствиях, с громким криком бью в зеркало, по которому в ту же секунду протягивается паутина из трещин, а с разбитых костяшек на белоснежную раковину капает кровь. Теперь на меня в отражении смотрит моя разбитая во всех смыслах копия, которую хочется забыть и стереть из памяти. Я падаю на пол, облокачиваюсь спиной о холодную плитку на стене и приставляю руку к губам, стараясь подавить всхлипывания.       Браслет на моём левом запястье напоминает о нём, и за это я начинаю ненавидеть даже невинное украшение. Сдираю его с руки, разорвав к чёртовой матери, и выкидываю подальше от себя, даже не смотря, куда он летит. И плевать, сколько он стоит.       Точно не дороже моего разбитого сердца.       Всю жизнь я считала себя сильным человеком. Но и это убеждение вмиг рушится, когда мне становится тяжело дышать. Я жадно хватаюсь за воздух, чувствуя, что внутри меня разрушается всё, во что я верила. Тело дрожит как в лихорадке, сердце норовит выпрыгнуть из груди, и я отчаянно прижимаю ноги к себе.       Я не могу поверить, что он так нагло врал мне. Я не могу поверить, что одним разговором он разбил меня. Я не могу поверить, что позволила этому случиться.       Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я нахожу в себе силы успокоиться и подняться с пола, принимаясь за уборку острых осколков, несмотря на невыносимую головную боль.       Я ненавижу его так сильно, что, кажется, готова убить. Хотя в глубине души знаю: ни хрена я не сделала бы этого, даже если бы мне дали заряженный пистолет. Только вот есть в этой ситуации то, что мне по силам.       Лучшая месть — показать, что мне хорошо и без него, что я справилась и не позволила ему разбить меня. И я непременно сделаю это, как только приду в себя.