Инсулин

Чонгук дышит глубоко, взглядом буравит октагон. Их пару должны вот-вот объявить. Там, во втором ряду, Тэхён… Его Тэхён. Перед которым он не имеет права облажаться. Точно так же, как и перед тренером Со, который выйдет сейчас в зал вместе с ним. Ханбин взялся за него посреди сезона, забив на все правила, буквально с колен поднимал Чонгука на прежний уровень. За это Чон будет ему до конца своих дней благодарен.  Услышав своё имя, он делает глубокий вдох и выходит в зал, едва держится, чтобы не закрыть глаза от яркого света, что неприятно слепит. Тэджун уже в октагоне, и они обмениваются островатыми взглядами, присущими соперникам.  Он не боится, нет. Знает, что ему достался сильный, но честный противник, который брать будет навыками, силой и техникой, а не подлостью и гадкими уловками. Чонгук этого хотел.  Здесь ведущий не говорит громогласных фраз, чтобы раззадорить публику, ограничивается кратким описанием участников и их достижений. И как же Чонгуку режет слух, когда упоминают и его травмированное в позапрошлом сезоне плечо. Он едва сдерживается, чтобы не закатить глаза и не цокнуть языком, чувствует на себе взволнованный взгляд Тэхёна и пару секунд смотрит на него в ответ.  Всё будет хорошо.  Услышав команду, что через минуту они уже должны будут начать бой, Чонгук быстрым шагом направляется к тренеру Со, что стоит чуть в стороне, скидывает свою зипку, быстро надевает перчатки.  — Не бойся уйти с ним в партер, — Ханбин говорит тихо и быстро, старается по максимуму использовать всё то время, что у них есть. — Чхве ударник, бывший боксёр, на этом его можно поймать. Ты одинаково хорош и в том, и в том, так что у тебя есть преимущество. — Ага, и больное плечо. Такое себе, на самом деле, преимущество… — Не думай сейчас об этом, слышишь? Беречься нужно, но жалеть себя — нет.  — Я никогда себя не жалею. — Чонгук надевает капу и подбородком дёргает в сторону.  — Знаю, поэтому прошу тебя быть осторожным. Чон кивает ровно в тот момент, когда рефери говорит о том, что пора начать поединок. Они с Тэджуном становятся друг напротив друга, буквально глаза в глаза, каждый пытается переглядеть соперника, и Чонгук уже начинает ощущать, как внутри всё постепенно закипает. Он очень давно не выходил на бои, отвык от этого адреналина, что бушует в крови, от бьющего по вискам пульса, от громких криков вокруг и яркого света, что ударяет в глаза, когда поднимаешь голову. Чонгук кожей ощущает на себе взгляд Тэхёна и тренера Со, знает, насколько они сейчас напряжены.  У него нет права на ошибку. — Ну что, пройдёт лучший, да? — Чхве говорит так, чтобы его слышал только Чонгук.  — Согласен.  Услышав громкий звук, оповещающий о начале поединка, они в знак уважения ударяют перчаткой о перчатку и расходятся, принимая боевую стойку. Чонгук взглядом из толпы выхватывает Тэхёна, что стоит, держит у груди сложенные вместе руки, неотрывно на него смотрит.  Тэджун начинает осторожно атаковать, прощупывает почву, но Чонгук держит дистанцию, внимательно следит за каждым его движением, пытаясь проанализировать скорость, тактику и понять, как ему стоит действовать. Первый удар мажет по здоровому плечу, лишь цепляет кожу, но Чон в долгу не остаётся, тут же ногой бьёт в ответ и очень даже удачно, едва не делая подсечку, и Чхве, едва удержав равновесие, отскакивает в противоположную от него сторону. Чон совсем не спешит, прекрасно знает, что отправить соперника в нокаут будет проще, когда тот немного вымотается. Однако тянуть с этим слишком сильно нельзя, чтобы не устать самому.  Чонгук начинает теснить Тэджуна к металлической сетке, которой обтянут октагон, как будто пытается загнать того в угол. И когда Чхве буквально на мгновение отводит взгляд, снова бьёт его по ногам, отчего соперник пошатывается, и Чон наконец решается. Зажимает в углу и наносит несколько ощутимых ударов, в какой-то момент пробивая чужой блок и попадая по лицу. Однако Тэджун это терпеть не собирается, какое-то время удерживает Чонгука в клинче, а спустя пару мгновений, поймав нужный момент, отделывается от него ловким и точным хуком по рёбрам, который из лёгких буквально на несколько секунд выбивает добрую половину воздуха.  Приходится отступить, что Чон просто делать ненавидит.  Чхве в долгу явно оставаться не хочет, проводит атаку, и Чонгук, обороняясь, пропускает ещё пару ударов и мощный лоу-кик. Сил атаковать в ответ хватает, и Чонгук, воспользовавшись тем, что Тэджун в момент замаха совсем немного отвлекается, снова совершает удар ногой по чужому бедру. Воспользовавшись замешательством Чхве из-за не самых приятных ощущений, быстро перехватывает его поперёк корпуса и опрокидывает, игнорируя попытки соперника выбить его из колеи очередной порцией массивных ударов.  Первый раунд заканчивается ровно в тот момент, когда Чонгук совершает удушающий захват, пользуясь тем, что Тэджун, кажется, немного повредил запястье, которое отвлекало и не давало бить в полную силу — Чон заметил, что удары его рабочей правой руки стали чуточку слабее. Либо же Чонгук просто перестал чувствовать их так явно. Только вот на удары локтем это не распространялось.  — Хороший проход в ноги. — Со быстро подаёт ему бутылку с водой и полотенце. — Будь внимательнее, он точно начнёт ловить тебя на ошибках, постарайся поймать его первым. Тебе хватит сил отправить Тэджуна в нокаут, уже были хорошие моменты, так что не упускай их.  Чонгук обливается водой и пьёт совсем немного, кивает, слушая всё, что ему говорят. Сердце в груди колотится от нагрузки слишком сильно, лицо горит, и воздух ощущается слишком горячим, как будто будоражащим до мозга костей. Он старается глубоко дышать, чтобы немного угомониться и не наломать дров… Чон чувствует самого себя в этом плане очень хорошо, прекрасно понимает, что можно натворить, пребывая в подобном состоянии.  Он не хочет нанести сопернику слишком серьёзную травму, но без этого никак. Либо ломаешь ты, либо ломают тебя. Чон делает глубокий вдох, пытаясь осознать, что необходимо сосредоточиться лишь на самом себе. Ему нужно победить сегодня любой ценой.  Чонгук возвращается в центр октагона, когда слышит соответствующую команду от рефери. Тэджун снова оказывается напротив. Хочется закончить поскорее, доказать самому себе, что он чего-то стоит, что он достоин пройти на этот турнир, что это всё было не зря…  Второй раунд начинается с мажущего удара по корпусу, от которого Чонгук едва уходит, чего не может не заметить Тэхён. Ким пытается держать себя в руках, но не кричать и не подскакивать на особо острых моментах не получается, как и у большинства других зрителей. Он нервничает просто ужасно, сердце в груди замирает каждый раз, когда Чон отражает удары, когда наносит не менее сокрушительные в ответ. Тэ сильно помял нижний край своей толстовки, постоянно перебирая ткань пальцами, сжимая её до побелевших костяшек.  Ему тяжело на это смотреть.  Однако Чонгуку там тяжелее. Гораздо тяжелее и в моральном, и в физическом плане.  Нет, он справится.  — Прекращай тянуть резину, — Ханбин повышает голос, наблюдая за тем, как Чон пытается отдышаться, снова выливает на себя немного воды. — Какого чёрта ты осторожничаешь? Перестань его гладить, делай бросок и добивай, он теряется, когда ты пытаешься перевести вас обоих в партер.  — Да, я вижу…  — Так делай, блять, раз видишь! Ты должен это сделать, Чонгук. Либо ты, либо он.  Как дважды два.  У Чонгука есть пять минут. Решающие пять минут, за которые он либо возьмёт себя в руки, либо нет. Возвращаться всегда тяжело, и Чон это прекрасно знал, когда шёл сюда, когда заходил в октагон… Он выходит из угла и на секунду закрывает глаза, носом втягивает воздух и согнутые в локтях руки подносит к подбородку, прикрывая нижнюю челюсть. Действовать нужно быстро, потому что есть ощущение, что при подсчёте очков он проиграет… Да, у него было много точных ударов, но никто из них ещё не был в нокдауне...  Команда, и Чонгук поднимает на уровень лица руки, блокируя удар Тэджуна, сам не замечает, как его начинают теснить к сетке. Неожиданно он пригибается, обхватывает обеими руками Чхве и перебрасывает через себя, из-за чего они оба оказываются на канвасе. Зрители буквально взрываются. В какой-то момент плечо пронизывает не слишком сильной, но неприятной болью, однако Чон зубы стискивает и старается не расслабляться. Буквально секундной слабиной пользуется Тэджун — умудряется вывернуться и пытается поменяться с Чонгуком местами, но тот изо всех сил напрягается, чтобы его невозможно было сдвинуть с места.  Неожиданно Чон переворачивается, ногами ловко обхватывает корпус соперника, и тот вдруг привстаёт, поднимая висящего на себе Чонгука, который слишком крепко за него держится. Тэджун не может ничего сделать, поэтому опускается обратно и пытается с себя сбросить этот чёртов захват, изворачивается, в то же время придерживает чужие руки, чтобы его не ударили. Чонгук сцепляет ноги за спиной у Чхве, который осторожно пытается вывернуться, не делая резких движений, прекрасно понимая, что Чон всё чувствует, и его положение может ухудшиться в любой момент.  Сил остаётся совсем немного, и Чонгук понимает, что уже нужно это всё заканчивать — борьба на равных выматывает. Вдруг Чон локтем бьёт Тэджуна по рёбрам и, когда тот совсем немного отстраняется, очень быстро закидывает ноги ему на плечи и бёдрами сдавливает его шею по бокам. Чхве пальцами впивается в его колени, напрягает мышцы шеи, чтобы ослабить давление, но Чонгук давит изо всех сил, умудряется перехватить одну его руку и начать проводить болевой.  Вдруг Тэджун пытается встать, снова тащит Чона за собой и, когда приподнимает, специально роняет обратно на канвас, надеясь, что тот растеряется и хотя бы немного ослабит хватку, однако Чонгук, проезжаясь по покрытию мокрой спиной, только сильнее выворачивает его руку и давит бёдрами, старается контролировать и вторую руку противника, чтобы вовремя отразить удар. Он видит, как краснеет чужое лицо, как с Чхве градом катится пот от перенапряжения, но отпускать не намерен.  Над ними нависает рефери, готовый в любой момент остановить бой и, наконец, Тэджун сдаётся, похлопывает ладонью по бедру Чонгука, что отпускает его тут же.  Судья на всякий случай отталкивает его в противоположную сторону, но Чон сразу же поднимается на ноги. Он тонет в криках зрителей, тяжело дышит, пытаясь успокоиться, в голове пульсирует одна единственная мысль…  «Он это сделал». Тэхён не дышит.  Стоит, зажимая рот рукавом толстовки, во все глаза смотрит на тяжело дышащего Чонгука, что ходит по периметру октагона, не отводя взгляд от лежащего на канвасе соперника. Того приводит в чувства рефери и вовремя подоспевший врач. Видимо, тот переоценил себя и терпел слишком долго, из-за чего начал задыхаться.  Чон не выдерживает, подходит к Тэджуну и садится рядом. Тот в сознании, но немного потерянно смотрит на врача, что задаёт ему некоторые вопросы, касающиеся его самочувствия. Кожа лица красная, и Чонгуку, по правде говоря, жаль… Наконец Чхве садится, и Чонгук первый, кто поддерживает его и подаёт руку, позволяет за себя ухватиться и помогает встать на ноги. — Ты как?  — Жить буду. Скоро приду в норму.  Чон кивает, буквально под руку доводит Тэджуна до судьи, что уже ждёт их посреди октагона, чтобы объявить результаты поединка. Они становятся по разные стороны от рефери, что тянуть время не собирается.  — В этом поединке победу одерживает Чон Чонгук! — Его руку поднимают вверх.  Чонгук слышит все эти аплодисменты, замечает пару вспышек фотокамер, но это всё его сейчас мало интересует. Взгляд прикован к любимому человеку, что смотрит на него в упор, не отводя блестящих глаз.  Тэхён…  Он с самого начала верил в его победу.  Ким готов сорваться со своего места ровно в тот момент, когда уже бывшие соперники выходят из октагона и под громкие аплодисменты покидают зал, но не может — банально не пробьётся через людей, которых даже к концу отборочных меньше не стало. Осталось всего два поединка, и Тэ не понимает, стоит ли ему ждать, и сможет ли он добраться до Чонгука — непонятно. Да к чёрту это всё!.. Нужно хотя бы попытаться.  Тэ начинает медленно продвигаться в сторону выхода, забивает на недовольное ворчание тех, через кого он проходит, пару раз бегло извиняется и сжимает телефон, что лежит в кармане толстовки. К Чонгуку хочется ужасно. Боже, Тэхён гордится им так, как никем никогда не гордился… Ким протискивается сквозь стоящих у выхода людей буквально бочком и наконец вырывается в холл.  Никого нет. Да, наверное, уже ушли в раздевалку. А может быть, получится пройти, повезёт, и там никого из других участников не будет… Тэхён замечал, что кто-то из них присоединялся к зрителям, а проигравшие зачастую уходили и не возвращались, по всей видимости, решая, что им тут делать больше нечего. Тэ заглядывает в коридор, где расположено как раз несколько раздевалок, и понимает, что тут никого нет. Значит, сейчас туда доступ открыт. Чонгук должен быть в самой последней справа.  Тэ ускоряет шаг, старается не шуметь и, добравшись до двери, заглядывает внутрь.  — Чонгук…  Тэхён бежит к нему, как только видит, обнимает, утыкаясь в плечо. Плевать ему, что Чонгук ещё не успел принять душ, что он буквально прилипает к чужой влажной коже.  Тренер Со тихонько выходит в коридор, чтобы не мешать — всё, что хотел, он Чону уже сказал, так что теперь нужно дать возможность и им с Тэхёном поговорить обо всём произошедшем. В принципе, проведённым боем он доволен, однако о том, что ещё нужно подтянуть, они поговорят с Чонгуком чуть позже, когда встретятся на тренировке.  — Боже мой, я так тобой горжусь, — Тэ шепчет, чувствует, как Чонгук обнимает его в ответ. — Ты самый лучший.  — Я бы не справился, не будь рядом тебя.  Тэхён отстраняется, ловит на себе слегка уставший, но счастливый взгляд антрацитовых глаз и прижимается к чонгуковым губам. Они на вкус солёные, но Ким даже не морщится, лишь улыбается.  — Слезай с меня, — Чонгук смеётся. — Я весь грязный, схожу в душ, и обнимай, сколько влезет.  — Тебя я готов любым обнимать.  Тэ всё же отстраняется, видя, что Чону правда не совсем комфортно.  — Я быстро сейчас ополоснусь, и, думаю, нам надо вернуться в зал к тому моменту, как конечные результаты огласят. — Может быть к чёрту их?.. — Тэхён заговорщически подмигивает и, повесив Чонгуку на шею полотенце, осторожно тянет его на себя. — Мы ведь и так знаем, что ты чемпион… А я бы хотел… — Поощришь после, хорошо? — Чонгук смеётся, выворачивается очень осторожно, чтобы это не выглядело грубо. — Когда мы будем дома. Здесь нельзя таким заниматься. Это сейчас никого нет, но зайти могут в любой момент…  — Эх, а жаль. Ладно, беги, я подожду тебя, и вместе тогда вернёмся в зал.  Чон ещё раз бегло чмокает его в губы.  — Очень сильно тебя люблю.  — И я тебя, Гу. 

*** 

— Паспорт, паспорт, паспорт… Да где же?!.  Тэхён мечется по комнате, с места на место перекладывает вещи. Через три часа самолёт в Швейцарию, а он посеял свой паспорт, где лежали билеты…  Чонгук сидит на кровати, наблюдает за ним, пальцами сжимая одеяло. Тэ уедет, и увидятся они теперь только через два месяца… Целых два месяца… В голове не укладывается, осознания нет, из-за чего Чон очень сильно переживает. Он не спал последние две ночи, пытался забыться в работе и сессии, что сейчас была в самом разгаре. Не получалось. Накрывало тревогой снова и снова, и ничего от этого не помогало.  Да, они с Тэхёном обсудили всё от и до, что касалось его отъезда, но легче от этого не становилось. Это вынужденная мера, от которой зависит здоровье его любимого человека, и изменить ничего нельзя. Чонгук знал, на что шёл, когда игнорировал предупреждения Тэ о том, что из-за его диагноза с ним может быть сложно, но не мог предвидеть, что подобное произойдёт. Однако сдаться у него права нет.  — Да вот же, Тэхён. — Юна входит в комнату и указывает сыну на паспорт, что лежит на рабочем столе — увидела его буквально за несколько мгновений. — Ну ты чего? Совсем потерялся.  — Спасибо, мам.  Ким быстро подхватывает документ и проверяет, лежат ли внутри билеты. Он сам нервничает, не может собрать себя и свои беспорядочные мысли в кучу. Их слишком много, как и необоснованных переживаний, которые изнутри буквально разъедают. Бороться с ними слишком сложно.  — Извините. — Чонгук поднимается, тут же ловит на себе слегка обеспокоенный взгляд женщины. — Я выйду покурить.  Он направляется к выходу из спальни, стискивает челюсти, когда проходит мимо Тэхёна и его матери. Нервы в последнее время ни к чёрту — раздражает каждая мелочь, даже то, что его не остановили. Глупо? Да. Поэтому Чон выходит молча, ничего не говорит никому.  Чонгук быстро обувается и выходит из квартиры, осторожно прикрывает дверь. Он не курил уже достаточно продолжительное время, но в последние дни стало невмоготу. Сейчас более-менее спасали только интенсивные тренировки — после них просто не оставалось сил на переживания и перемалывание всего самого плохого.  На улице прохладно, кажется, вот-вот начнётся дождь, но Чонгука это не смущает. Он выходит на пустую детскую площадку, садится на качели и достаёт сигареты с зажигалкой. Спустя пару мгновений горьковатый дым приятно наполняет лёгкие, и Чон прикрывает глаза, наслаждаясь этой терпкостью.  Когда Тэхён только сказал ему о предстоящем отъезде две недели назад, Чонгук об этом настолько сильно не задумался — решил, что до него долго, в конце концов, у них будет время всё обсудить. Только вот по итогу не получилось, так как всё ушло и уходит на сессию, тренировки и работу. Чону страшно. Банально страшно. Он не знает, смогут ли они через это пройти… Должны, да. Да и почему нет? Однако успокоиться не выходит, а в голове кружат самые дурацкие исходы из всех возможных, из-за чего банально тяжело нормально функционировать.  Чонгук не собирается закатывать истерики, высказывать свое недовольство кому-то, с этим он как-нибудь справится сам. Может быть, не сразу, но точно справится. Он Тэхёна сейчас просто обязан поддержать, доказать, что готов ждать его столько, сколько будет нужно. Чон осознанно выбрал именно Тэ, осознанно позволил себе влюбиться, поэтому отступить теперь просто не имеет права. Чонгук любит Кима просто до безумия, наверное, это и есть его проблема…  — Нервничаешь?  Чон поднимает голову, сталкивается с обеспокоенным взглядом карих глаз и кивает, закусывая губы.  Тэхён садится на вторые качели рядом, носком кроссовки цепляет песок. Он уже не в первый раз замечает, что с Чоном что-то не так, ну а о самой причине совсем не сложно было догадаться…  — Я сам не рад этому, — Тэ начинает говорить негромко, ногой перекатывает какой-то камешек. — Но я не могу ведь не поехать, ты же знаешь…  — У меня нет к тебе никаких претензий, даже не думай об этом. — Чонгук тушит сигарету и поднимается, чтобы выбросить её. — Моя проблема в том, что я не хочу быть тут без тебя.  — Гу, я понимаю. Я тоже этого не хочу. Если бы я мог, никуда бы не поехал.  Чон садится обратно, слегка горбится и опускает голову. Меньше всего он хочет, чтобы Тэхён винил себя в чём-то, чтобы, не дай бог, извинялся. Всё что угодно, но только не это.  — Знаю. Наверное, мой страх — это нормально, да? — Чонгук облизывает губы, взгляд не поднимает, всё так же смотрит куда-то вниз. — Я хочу, чтобы ты был в порядке, для меня нет ничего важнее, но меня пугает неопределённость.  Тэ не хочет говорить, что его тоже… Что ему тоже страшно. Что он впервые улетает, оставляя кого-то, кто обещает его ждать. Нет, не так, как ждут родители, а совсем иначе.  У Чонгука любовь другая.  — Мы будем созваниваться, — наконец выговаривает. — Каждый день, Чонгук. По видео. И будем писать друг другу.  — Но разница во времени семь часов… — Я не буду спать, если ты будешь говорить со мной. Это всего два месяца, я вернусь к началу турнира, и всё будет хорошо. Нужно немного потерпеть.  Чон втягивает через нос отрезвляющий кислород. Тэхён прав. Нужно немного потерпеть, постараться успокоиться и пережить этот не самый лучший период, который в конце концов рано или поздно закончится. Чонгука немного отпускает, и он даже позволяет себе едва заметно уголками губ улыбнуться. Рядом с ним находится очень сильный человек, и ему хочется быть таким же. Им обоим тяжело, поэтому сейчас как никогда нужно сплотиться против одной общей неприятности, чтобы перебороть… — Потерпим, — Чонгук кивает и поднимается, расправляет плечи. — Безумно хочу, чтобы ты вернулся к моему первому бою.  Тэхён улыбается и тоже встаёт.  — Обещаю вернуться.  — Тогда я точно уверен, что мы пройдём этот этап, и всё будет хорошо.  Чон притягивает его к себе, обнимает и позволяет уткнуться в капюшон своей толстовки. Тэхён для него — безопасное место, которое он готов ото всех прятать и оберегать. Рядом именно с этим человеком ему хочется работать над собой, чтобы становиться лучше, и он делает это буквально каждый день, точно так же, как и Тэ учится.  Они оба все ещё учатся любить друг друга.  Остатки вещей собирают буквально за десять минут, и в аэропорт выезжают за два часа до рейса. Сейчас с Тэхёном должна полететь Юна, поскольку с этим лечащим врачом они уже знакомы — были в его клинике несколько лет назад. Да и Тэ одному было бы менее комфортно… Через три дня он всё равно останется в клинике один, но хотя бы первое время с ним кто-то побудет рядом.  Чонгук сам ужасно хочет поехать, однако ещё не до конца сданная сессия и работа с тренировками не отпускают. Всё равно приедет. Хотя бы раз найдёт возможность прилететь на пару дней в Берн, чтобы побыть с Тэ. Между ними будет почти девять тысяч километров, преодолеть которые можно лишь с пересадкой с одного рейса на другой, и семичасовая разница во времени, но Чон уверен, что они справятся.  Регистрацию на рейс проходят быстро и остаются в зале ожидания. Тэхён сидит рядом с Чоном, незаметно для всех держит его за руку. Юна с Сухёком о чём-то тихо переговариваются.  — Жалею, что в последние дни мы провели вместе не так много времени, — Чонгук произносит очень тихо, так, чтобы его слышал только Ким, сидящий рядом.  — Я ведь не навсегда улетаю. Всё будет в порядке, Чонгук. Вернусь через два месяца, и снова буду рядом.  Чем меньше времени до отлёта, тем сильнее Чон не хочет Тэхёна отпускать, тем крепче сжимает его руку и тем больше нервничает. Становится тяжеловато дышать. Безумно хочется Тэ поцеловать, но Чонгук банально не может этого сделать — родители Тэхёна вроде бы всё ещё официально не знают об их отношениях, хотя, он уверен, догадываются. Да и тут сложно не понять… Чонгук ведь постоянно рядом, они ночуют друг у друга, много времени проводят вместе. Однако ни Юна, ни Сухёк никаких вопросов им не задавали — либо не хотели смущать, либо просто всё поняли и так.  Перед самой посадкой Тэхён не сдерживается, обнимает очень крепко, снова шёпотом повторяет, что всё будет хорошо, незаметно губами тыкается в чонгукову шею, отчего у того по всему телу мурашки ползут. Чонгук вдыхает любимый сладковатый запах и прикрывает глаза, совсем немного Тэ приподнимает, заставляя его встать на носочки. Если Ким что-то сказал, так оно и будет.  — Пожалуйста, позвони мне, как приедешь в клинику, хорошо?  Чонгук идёт с Тэ до самого выхода из зала, везёт его чемодан. Каждая секунда сейчас дорога, каждое мгновение, когда ещё есть возможность заглянуть в уже такие родные карие глаза, взглядом зацепиться за маленькую родинку на кончике носа и неуверенную улыбку, которой Тэ пытается подбодрить их обоих.  — У вас будет уже поздняя ночь. — Тэхён улыбается, ловит на себе осторожный взгляд матери, что тут же отворачивается, чтобы не смущать. — Около трёх часов.  — Это не так важно. Я просто прошу тебя позвонить.  — Ты ответишь, если я позвоню?  Чон кивает.  — Если мне позвонишь ты, я всегда отвечу.  До самолёта проводить нельзя, поэтому остаются возле выхода на посадку. Чонгук смотрит Тэ в спину до последнего, стискивает край своей толстовки, когда тот оборачивается и машет им с Сухёком рукой. Он вернётся. Очень скоро. Когда они с Юной пропадают из поля зрения, Чон делает глубокий вдох, закусывая губы. Почему в груди так болит? Будто бы прощаются они не на два месяца… Он опускает голову, медленно покачивается, то приподнимаясь на носки, то опускаясь, руки прячет в карманы толстовки.  — Идём, я подброшу тебя домой. — Спасибо.  Сухёк, кажется, абсолютно спокоен, ну либо просто очень хорошо держит себя в руках. Чонгук тоже, конечно, не истерит, не плачет и ничего такого не делает, однако со стороны очень заметно, что ему не по себе.  Они молча выходят из здания аэропорта и направляются в сторону парковки, где была оставлена машина. Чону дышать тяжело, воздух как будто слишком густой, и набрать его в лёгкие не получается. Состояние непонятное и неприятное, но Чонгук просто хочет дать себе его пережить. Чтобы не торопиться, а спокойно проработать и прийти в относительную норму.  — Не переживай так. — Сухёк пристёгивается и заводит двигатель. — Я понимаю, что любимых отпускать сложно, но Тэхён приедет в августе, и всё нормализуется.  Любимых?.. Он сказал… Любимых?  Чон хмурится, вопросительно смотря на мужчину, что выглядит так, будто ничего удивительного не сказал. Нет, он, конечно, знал, что они с Тэхёном в некоторых моментах бывают слишком очевидными, но не настолько же…  — Вы всё знаете, да?.. — Чонгук откидывается на спинку кресла, напряжённым взглядом скользит по панели управления.  — Не знаю, к сожалению или к счастью, но да. — Тэхён рассказал?  Сухёк следит за дорогой, качает головой. Чон не ощущает от него никакого негатива, разве что небольшую настороженность по отношению к нему и попытку завязать разговор, чтобы свести к минимуму образовавшуюся неловкость.  — Нет. Тэхён почти ни с кем не делится чем-то сокровенным. — Мужчина притормаживает на светофоре. — Думаю, ты и сам это заметил. Не знаю, есть ли смысл объяснять, как это произошло, я просто хочу дать понять, что ничего против не имею.  Становится чуточку легче. Очевидно, Чонгука не собираются воспитывать, говорить, что они с Тэ неправильные, что они делают что-то не так. В какой-то степени Чона это даже немного успокаивает.  — Я прекрасно знаю, как современное общество относится к нестандартным парам, но хочу, чтобы ты знал, что мы с Юной вас поддержим, насколько это будет возможно. У вас сейчас не самый лёгкий период, в конце концов, отъезд на два месяца — не шутка, поэтому на будущее: если будет тяжело или сильно заскучаешь, приходи к нам.  Чонгук не может сдержать улыбки, расслабляется окончательно, если не считать старых переживаний, что касаются непосредственно их с Тэхёном отношений.  — Спасибо большое, обязательно приду. — Чон кивает. — Вы тоже приходите. Я буду рад…  Сухёк улыбается и благодарит в ответ, и Чонгук понимает, что контакт налажен. Чувство дискомфорта испарилось, будто его и не было вовсе, однако есть ещё кое-что, о чём хочется спросить. Он ведь имеет право знать, да?  — Господин Ким, а это лечение… Оно действительно помогает?  — Да. Не знаю, говорил ли тебе Тэхён, но он уже его проходил лет семь назад. Это был, конечно, другой курс, соответствующий его возрасту, но я думаю, что сейчас эта клиника стала только лучше. Она ведь специализируется именно на лечении людей с диабетом, там грамотные специалисты, условия хорошие и курсы тоже. За два месяца можно не только стабилизировать показатели, но и в принципе подлечиться.  — Дорогая, наверное, да?.. — Чонгук ногтем проходится по боковому шву на джинсах, не поднимает глаза.  — Ну, не дешёвая. У нас ведь в Корее клиники именно такого уровня нет, как и во многих других странах, так что у них есть все основания заломить ценник.  Чон чего-то такого и ожидал. Да и не поедут просто так в Европу, если своя такая же клиника была бы под носом. Глупость же… Но, по правде говоря, Чонгук даже не может представить, сколько это всё стоит… Вряд ли ему конкретные цифры скажут, да и пока что, в силу отсутствия постоянной работы, у него банально нет возможности помочь финансово. Осознание этого оставляет болезненный тычок под рёбрами. А ведь ощущение, что должен был.  Чонгук именно в этот момент ощущает себя максимально бесполезным по всей сложившейся ситуации.  — На самом деле, главное, чтобы был результат. — Сухёк выкручивает руль, сворачивая в сторону жилого комплекса Чона. — Когда начинаются проблемы со здоровьем, люди готовы последнее отдать.  Что правда, то правда. Чон сам прекрасно помнит, сколько стоило его лечение после полученной травмы: сама операция, потом реабилитация в платной клинике, все эти процедуры и препараты… А ведь у кого-то из этого всего состоит буквально каждый день его жизни.  — Но ведь важна и моральная составляющая, а не только деньги. — Господин Ким притормаживает возле нужного подъезда. — Поддержи Тэхёна, ладно? Если он тебе настолько доверяет, что подпустил так близко, поверь мне, это произошло не случайно. Для него твоя поддержка очень важна, приятно ведь знать, что тебе есть к кому вернуться, что тебя ждут, правда? — Вы правы. Я сделаю всё, что смогу, чтобы Тэхёну было к кому вернуться. — Чонгук ловит на себе добрый взгляд. — Я буду его ждать столько, сколько потребуется.  На этом расходятся.  Чонгук благодарит ещё раз, и они с Сухёком на всякий случай обмениваются номерами телефонов — мало ли, вдруг пригодится.  В квартиру Чон поднимается, будучи окончательно вымотанным. Вот бы сейчас на пару дней в спячку залечь, а не готовиться к последним зачётам… Однако выбирать не приходится.  Чонгук ложится на кровать, руки и ноги раскидывает в разные стороны, глядит в потолок. Не верится, что это всё сейчас происходит на самом деле… Две недели назад казалось, что до этого отъезда ещё очень далеко, что это будет совсем не скоро.  На деле оказалось совсем иначе.  Он ни в коем случае не ставит под вопрос их с Тэхёном отношения, однако без человека, к которому уже очень привык, будет тяжело.  Глупо будет говорить, что Тэ его не предупреждал, не говорил о сложностях, которые могут возникнуть в их отношениях из-за его диагноза. Предупреждал не один раз. Загонялся сам и переживал, боясь доставить слишком много дискомфорта другому человеку, а Чонгук ведь не отказался от него. Не испугался, не стал давать заднюю, когда они столкнулись с первыми трудностями. Он нырнул в омут с головой, сознательно выбрав именно этого человека.  Чонгук никогда не был трусом. Не боялся трудностей, травм и неудач, пусть некоторые из них до сих пор всплывают в памяти в виде неприятных липких снов или обычных воспоминаний. Поэтому и сейчас он тоже не должен бояться.  Они с Тэхёном оба должны стиснуть зубы и банально перетерпеть эти грёбаные два месяца, дождаться друг друга, чтобы потом быть рядом.  Чонгук нащупывает в кармане телефон и заходит в приложение для покупки авиабилетов. Он действительно хочет слетать в Берн на пару дней через три-четыре недели, чтобы немного разбавить этот не самый короткий срок прямо посередине. Да, он будет добираться около суток, что уж говорить о ценах на билеты, но Чон уверен, что оно того стоит. Хотя бы раз увидеть горящие глаза Тэхёна, который точно будет рад — в этом нет никаких сомнений.  Нужно только разобраться с остатками сессии и работой, выстроить график тренировок и поднакопить сил, которые ему точно понадобятся.  Чонгук переворачивается на бок и неожиданно пододвигается к подушке, на которой два дня назад спал Тэ. Запах едва ли ощущается, но сейчас, когда Чонгук делает вдох полной грудью, его пробирает буквально всего. Так пахнет его родной человек, тот, кого он любит.  Тот, кого он всегда будет ждать.