Неплен

- Открой! Выпусти меня! Ты не имеешь права запирать меня здесь! – удары, один за другим, сыпались на деревянную дверь, но тщетно. Та, безмолвным щитом, отгораживала Ваню от внешнего мира. – Не смей трогать моих родных, слышишь! – снова удар, со всей силы, отдавшийся болью до локтя. Юноша отошёл от двери. Грудь ходила ходуном от тяжёлого дыхания, глаза потемнели от злости и больше напоминали поверхность неспокойного океана, чем нежные цветы. Ладони продолжали сжиматься в кулак. После случившегося в кабинете, туда нагрянула Ингва. Иван удивлялся чутью этой женщины. Она всегда появлялась внезапно и в нужный для Константина момент. Казалось, она читала мысли хозяина и предугадывал их. - В комнату, под замок, - сверкая жёлтым безумием в глазах, сухо отчеканил мужчина. Ингва схватила Ваню за шкирку, как нашкодившего щенка, и поволокла наверх. Тот упирался и пытался протестовать, правда это не дало результатов. В итоге, юноша оказался заперт в отведенной ему спальне. Воображение уже рисовало страшные картины мести Кощеева всей его семье. Иван же хотел казаться послушным, хотел схитрить, но, видимо, это не его. Ну не умеет юноша притворяться, особенно тогда, когда чувства переполняют через край, даже негативные. За дверью стояла спокойная издевательская тишина. Казалось, будто все попытки Ивана тонули в ней. Но сдаваться было нельзя. Мало ли что придет на ум этому сумасшедшиму мужчине. Ваня видел этот блеск в темных глазах и он, явно, не предвещал ничего хорошего. Надо выбраться, бежать, уже не думать ни о чём. Здесь бесполезны разговоры, Кощеев привык добиваться своего, привык идти по головам, не прислушиваясь к чужому мнению. Юноша не хотел сейчас анализировать, является ли все это последствием того, что натворил его дядя, которого он и в глаза не видел. Не хотел и измерять глубину вины своего отца. Константин свихнулся, это ясно, как божий день, а с такими не о чем разговаривать. Оглянувшись, юноша метнулся к окну. Распахнув его, он тут же был оглушен звуками сада, растворяющимися в журчании фонтана. Перегнувшись через подоконник, Ваня отметил, что вполне может спуститься, вот только…. Только он окажется в ловушке, из которой его сюда же притащит Ингва. Если бы только окна выходили бы наружу…. Да, там высокий забор, но там кованые ворота, по которым можно попробовать перелезть. А тут ты спускаешься в колодец, из которого выход только обратно, в лапы врага. - Да… чёрт! – взъерошив золотые завитки на голове, Иван отошел от окна и, как затравленный зверь, начал шарить глазами по комнате. Отсюда должен же быть какой-то выход, должен! Отчаянье начинало сдавливать грудь так, что при открытом окне не хватало воздуха. Надо все было раньше заканчивать. Надо было бежать, пока появилась возможность. И плевать, что будет дальше. Ваня смог бы помочь отцу больше, находясь рядом с ним, а не за тридевять земель. От безысходности хотелось рыдать. Сам не зная зачем, Иван схватил с тумбы у кровати графин с водой и кинул его в дверь. Звон разбитой посуды и надежды осыпался на пол острыми осколками, утопая в остатках воды. Юноша смотрел на все это и понимал, что в голове у него сейчас пусто. Он не знал, что ему теперь делать, как себя вести. Тут за дверью послышался стук каблуков. Словно подчиняясь каким-то внутренним инстинктам, Ваня метнулся к осколкам, схватил один из них, и, тут же, отпрянул в сторону. Пульс бешеным ритмом ударял в висках, ладони вспотели. Юноша осознавал, какая мысль зреет в его голове, но она ему не нравилась. Следовало бы поискать другую, но эта просто закрывала собой всё. Дверь распахнулась, и в комнату, хрустя стеклом под дорогими ботинками, вошёл Константин. Бледное лицо казалось каменным, в обрамлении черных прядей волос. Лёгкий прищур себе под ноги, губы сжаты в тонкую линию. Как только свет перламутра обратился на Ивана, тот ощутил, что перехватило дыхание. Настойчивая мысль колоколом била по голове. Не в силах ей сопротивляться, юноша решил рискнуть. Он вытянул леву руку вперёд, ладонью вверх, и приложил правой рукой к запястью осколок. Глупо? Да. Но Кощеев так рассыпался в словах о том, что он пол жизни потратил на поиски Ивана, что хотелось проверить, готов ли он потерять то, чего так долго добивался? На мгновении в глазах мужчины мелькнули удивление, брови поползли вверх. Затем он нахмурился и пристально посмотрел на Ваню. - Совершенно дурацкая шутка, - голос был холодным, но в нем угадывалась еле уловимая дрожь. - Я не шучу, - Иван сильнее прижал осколок к запястью. – Или ты выпускаешь меня, или я сделаю это. Константин невесело усмехнулся и, сложив руки на груди, с прищуром посмотрел на своего собеседника. - Я считал тебя взрослым, умным парнем. Сейчас вижу, что это не так. - А я считал тебя человеком, который держит свое слово, - парировал Ваня. – Но ты, вечно, пытаешься обмануть. Мне надоели твои игры. Пора уже давно успокоится. - И мне говорит это тот, кто решил добиваться своего шантажом. Где логика? - А с тобой по другому нельзя. Ты не можешь вести нормального диалога. Тебе самому не надоело это? Разве не хочется жить в мире и согласии со всеми? Кощеев молча смотрел в глаза напротив, которые снова возвращали цвет лепестков василька. Щеки юноши пылали, волосы, от солнечного света, ласкающего его из окна, переливались золотом. Константин сразу вспомнил, как видел этого мальчишку ещё совсем маленького, в просторной рубашке ниже колен, перемазанного свежескошенной травой. Такого же теплого, солнечного, пахнущего жизнью. Той жизнью, о которой всегда мечтал мужчина, но так не и не достиг. - Ты говорил, что искал меня, - продолжил Иван, не сводя взгляда с Кощеева. – Так почему же нельзя было просто подойти ко мне, просто поговорить? Зачем надо было придумывать все это? - Не говори глупости, - голос мужчины стал ещё ниже. – Ты бы поверил отцу, а не мне. - Ага, а сейчас у нас прям доверие друг к другу полное! – воскликнул юноша и, забыв об осколке в руке, махнул ею. Острая, тонкая, словно шелковая нить, боль пронзила запястье. Хрустальный одинокий звон упавшего осколка разрезал и тишину. Ваня, широко распахнув глаза, смотрел на то, как из небольшой раны сочится горячая кровь. Она тяжелыми каплями упала на пол, растекаясь по мягкому ворсу ковра. Юноша не понял, как Кощеев так быстро оказался рядом. Только лёгкий поток воздуха, да знакомый запах специй и кофе, завернул в теплый кокон. Холодная ладонь мужчины сильно впилась в запястье Ивана, пытаясь собой закрыть рану. - Никогда бы не подумал, что ты на столько глуп, чтобы сделать это, - прохрипел Константин, хмуро смотря на Ваню. Тот же не отрывал взгляда от бледных пальцев мужчины, наблюдал, как сквозь них сочится кровь. - Я тоже, - шепотом, ошарашенно, проговорил Иван. Лёгкое прикосновения к подбородку. Константин поднял голову юноши, видя, как в васильках плещется непонимание. Там не было страха, не было боли, только растерянность. Как же Кощееву хотелось обнять, закрыть ото всех этого мальчишку, чтобы никто не мог бы ему причинить вред, даже он сам. Дыхания сплелись в нежном прикосновении. Аккуратно, будто касаясь губами лепестков роз, мужчина приник к губам Ивана. Тепло, нежно, томно. Как горячая сладкая карамель, рассыпалось ощущение по венам. Никто из двоих, казалось, не замечает, как крови становится больше, как она переплетает их руки, будто делая обоих едиными целым. Ваня ощущал, как кружится голова, как все тело, будто, теряется в невесомости. Запах крепкого кофе, запах специй, все это было на столько знакомым, что хотелось закрыть глаза и отдаться ощущениям. И юноша сделал это. Слабость навалилась внезапно, выбивая из-под ног опору. Юноша только успел запомнить, как сильные руки обняли его, не давая упасть, после чего мир вокруг потух.