Неплен

Мелодия леса окутала двух людей, забредших сюда в поисках вчерашнего сна. Пение птиц, шум ветра в листве, стрекот кузнечиков. Запахи свежести, влажной коры и сухой травы на проплешинах древесных крон, переплетаясь между собой, создавали аромат полуденного дыхания. Свет и тени играли между собой, бликуя зайчиками на влажной подложке земли, пряча в прохладе пестрые крылья бабочек. Шурша высокими тонкими стебельками желтых цветов, Мила шла за Сергеем по, только ему ведомой, тропе. Изумруды скользили по широкой спине, по бугристым мышцам плеч. Девушка помнила еще Сережу-подростка, худенького, жилистого, способного взобраться в два счета на самый высокий забор, на самое корявое дерево. Его внимательные серые глаза всегда казались рыжеволосой глупыми, пустыми. Но, возможно ли, что такими они были только тогда, когда мальчишка смотрел на нее? Сейчас же перед Милой шел сильный, высокий мужчина, во взгляде которого было больше серьезности и сосредоточенности, чем в самой девушке. Такое кардинальное изменение Мила увидела сразу после полугода проживания Сережи в Москве, но, только сейчас, она ощущала его физически. За таким мужчиной будешь как за каменной стеной, вот только… Мила тяжело вздохнула и тряхнула огненным хвостом. Хотя Ваня и Сережа родом из одного селения, но долгие годы жизни в разном окружении наложили свой отпечаток. Девушка слышала резкое отличие в манере говорить между братом и другом. Их движения, привычки, вкусы. Казалось, что эти два, совершенно разных человека, никак не могут быть друзьями, но что-то их все же связывало. Миле очень хотелось понять, что именно. - Устала? – Сережа, услышав вздох своей спутницы, остановился и развернулся, с беспокойством смотря на голые ноги в коротких шортах. Грубые листики диких цветов касались белоснежной кожи, оставляя блекнувшие красные полосы. - Нет, все нормально, - прижимая к груди пакет с документами на дом бабки Марфы и запрятанную там новую «находку», откликнулась девушка. – Далеко еще? - Нет, совсем чуток, - Сергей снова повернулся спиной и продолжил путь. – Одно могу сказать точно, будь там дом, мы бы его уже видели. - Значит, нам обоим привиделось? – голос дрожал то ли от страха, то ли от возбуждения, предчувствия чего-то таинственного. Парень не ответил, не повернулся, но рыжеволосая готова была поспорить, что ее спутник нахмурил брови, и под небритыми щеками стиснулась челюсть. Сергей был тем, кто отрицал всё мистическое, хотя в детстве рассказывал истории похлеще заверченные, запутанные, чем у Вани. - А вы с моим братом давно знакомы? – внезапно решилась на вопрос Мила. Казалось, вместе с Сергеем напрягся весь лес, отозвавшись комариным писком во влажной тени деревьев. Парень притормозил, чтобы девушка нагнала его, и пошел рядом, более медленно, подстраиваясь под легкие шаги подруги. - Когда я сюда приехал, Ванька с мамой уже были в Москве, - голос Сережи был мягкими, теплой ладонью скользившим по густой траве под ногами. – Когда мне было примерно шесть лет, тетя Люба приехала ненадолго, проведать мать, и привезла с собой сына. Меня же послали к Марфе за молоком, из которого потом мы делали сыр. Вот тогда я и столкнулся с твоим братом, - парень посмотрел на спутницу с улыбкой, слегка склонив голову на бок. - Это ж сколько ему было? – сморщила веснушки на носу Мила, высчитывая в уме Ванин возраст. - Около трех, - подсказал Сергей. – Я тогда очень удивился тому, что он радостно кинулся ко мне, будто мы виделись до этого. Правда потом я понял, что он меня с кем-то спутал, так как все время называл Кося. - Кося? – Мила побледнела, надеясь, что ей послышалось, и те догадки, которые вихрем кружились у нее в голове, так и потонут в хаосе, не складываясь в опасную картинку. - Да, - Сережа перешагнул большой камень. – Потом мне его мамка пояснила, что в деревне раньше был мальчик Костя, на много старше Вани, но, так как детей вообще не было, а этот Кося часто ходил к Марфе в гости, то Ваня к нему и тянулся. Девушка встала как вкопанная, понимая, что дальше идти не может. Как же она сразу не поняла?! Пусть и прошло много времени, пусть с возрастом случились некоторые изменения, но общие черты угадывались. Те же глаза, вот только на старых фото их цвет расплывался кофейными разводами. Те же губы, только на фото они смеялись беззаботной улыбкой. Те же волосы, только на фото они торчали желторотым вороненком. Значит, вся эта помощь, все эти непонятные договоры, условия которых тонули без конкретных понятий, явились не просто так. Кощеев изначально хотел забрать Ивана. Но зачем? И почему так сложно? - Вот и пришли, - голос Сережи горячим потоком расколол лед минутного забвения. Перед путниками раскинул свои могучие ветви старый дуб. Корявые сучья терялись в пышной листве фигурных образов. По сухой бугристой коре ползали букашки, прокладывая себе путь в углублениях, как в лабиринте. Слабый поток ветра вздымал пожелтевшие наверху листья, путался в середине кроны и терялся, падал к волнам корней у мягкой земли. Одна из ветвей, тянущаяся мускулистой рукой в сторону деревни, рисовалась своей наготой. На ней не шелестели зеленые кудри дуба. Она, как прокаженная часть человеческого тела, черной раной прорезала лесную гладь. - Смотри, - Сергей подошел к дубу, обращаясь к Миле. – Именно с этой ветки снимали висельников. Тут даже остались следы от веревок, - и юноша, оперевшись одной ладонью на широкий ствол, указал на облезлую ветвь. Поперек корявой кожи, на разных расстояниях, зияли следы потертости, более светлым цветом, обнажая нежную мякоть. Перед изумрудами снова стала девушка с петлей на шее. Ее раскрытые, в предсмертном страхе, глаза, ее искривлённый рот черной дырой притягивал взгляд. Разметавшиеся по деревянному полу черные локоны, точно такие же, как у мальчишки, который держал Ваню за руку, точно такие же как у …. -Привет, - раздался девичий, звучный голос. Мила вскрикнула и обернулась. Сергей резко подскочил к девушке, намереваясь закрыть ее собой от наступившей неизвестности, но тут же расслабился и расплылся в улыбке, увидев того, кому принадлежал голос. Перед молодыми людьми возникла невысокая, стройная девушка в белом платье до колен, расписанное серыми перьями. Черные прямые волосы, прямая ровная челка, закрывающая лоб, и больше темные глаза. Девушка, держа в руках пластмассовое маленькое ведерко, как-то по-птичьи склонила голову на бок и внимательно смотрела на рыжеволосую. На белом дне ведра лежали еловые ветви и шишки. - Что ж ты со спины подкрадываешься? – усмехнулся Сережа. – Нам и так вчера несладко пришлось. Хочешь сделать двух заик? Девушка моргнула, и только потом обратила внимание на парня. - Не лучшее место для свидания ты выбрал, - уголки тонких губ потянулись вверх, но достичь полной улыбки у них не получилось. - Это не свидание, - смущенно ответил парень, хотя мысленно себя отругал, что упустил такой момент превратить прогулку в романтическую. - Тогда зачем вы здесь? – одна тонкая бровь на круглом личике приподнялась, демонстрируя замешательство. - Ну, мы… тут…, - замялся Сергей, не зная, как объяснить их приход к дубу висельников. Видение прошлой ночи уже казалось бредом уставшего мозга, и не хотелось его выпускать наружу через слова. - Для начала, я хотела бы, чтобы ты, Сережа, нас представил, - в изумрудах блеснул лед. Мила гордо выпятила подбородок, окидывая незнакомку пристальным взглядом. Миниатюрная, она выделялась большими круглыми глазами и длинными тонкими пальцами, больше походившими на птичьи лапки. Распущенные волосы, бледный цвет лица. Незнакомка не была похожа на деревенскую девушку в понятии рыжеволосой. Да и парни, ни один, ни разу не говорил, что в деревне есть еще кто-то моложе родителей. - Мила, это Софа. Она переехала сюда три месяца тому назад, в дом своей почившей прабабки, - переминаясь с ноги на ногу, прожевывал слова Сергей. Ему было неудобно, что он совсем забыл про новую знакомую. Вернее, не совсем новую. Софа тоже была родом с Дальнего Востока и жила там долгое время. По детству они пересекались с Сережей, но образы этих встреч сглаживались, оставаясь туманным видением детства. Когда же девушка объявилась в деревне, парень ощущал эту давнюю связь, но не мог понять, откуда она и что обозначает. И только тогда, когда сама Софа, пристально изучив черты лица Сергея, смогла пробиться за завесу времени, вытаскивая общие снимки воспоминаний, именно тогда она поделилась ими с парнем. - Очень приятно, - официально-деловой тон приглушенного огня и Мила протянула руку. – А я… - Знаю, - снова пристальный взгляд на рыжеволосую. – Мила. Ты сестра Ивана, внука бабки Марфы. Сережа окончательно стушевался и уперся глазами в зеленый ковер под ногами. Софа его поразила еще тогда, в первую (крайнюю) встречу своей проницательностью. Казалось, своими огромными глазами она погружалась в самую душу своего собеседника и гуляла там, вытаскивая на поверхность все тайны. - Она тебе нравится, - выдала девушка Сергею, когда они шли по пыльным улицам вечерней деревни в очередной приезд парня. Тот, час тому назад, рассказывал про единственную молодежь, иногда навещавшую старость этого поселения. Видимо Сергей увлекся, описывая неземную красоту Милы, и выдал себя с потрохами. Теперь же, зная, что Софа в курсе всех его бурлящих чувств к рыжеволосой, парень боялся, как бы та его не сдала. Конечно, наверняка, сама Мила понимает и видит, что именно Сережа испытывает к ней, но, это должно быть озвучено самим парнем, а не третьими лицами. - Что ж, - убрала руку рыжеволосая, так и не получив ответной реакции от Софы. – Видимо, я слишком знаменита в этой местности, чтобы представляться, - и изумруды попытались прожечь дыру в виске Сергея. - Так что вы здесь делаете? – снова задала вопрос темноглазая. - Ну…, - Сергей почесал затылок, снова не понимая, как ему поступить. Но тут уже Мила отошла от шока внезапности и, прищурившись, метнула в новую знакомую пристальный взгляд. - А ты почему в таком месте одна? – без обиняков, выпалила рыжеволосая. – Три месяца не так уж и много, чтобы одной плутать по лесам. - Я не плутала, а собирала ароматы для баньки, - снова полуулыбка. – Да и местные леса не так сложны и густы. В лесах Сибири я находила дорогу домой, а тут все как на ладони. - Значит, ты все же деревенская жительница? – скрестила руки на груди Мила. Ей не нравилось то, с каким вниманием, большие, черные глаза смотрели на ее лицо. Будто они пытались подглядеть в замочную скважину, что на душе у рыжеволосой. - Я – лесная, - то ли серьезно, то ли шутка. – Праздно шататься по лесу нельзя. Он не любит безделья. - А мы и не шатались, - сухо «отрезала» Мила. – Мы по делам пришли. - Посмотреть на место скопления не упокоенных душ? – издевка в голосе копьями направленна на собеседницу. - Прошлой ночью мы видели здесь, на месте дуба, дом, - серьезно посмотрел на Софу Сергей. В его голосе лег камень, сбивая девчачью язвительность. - Дом? – глаза блеснули и повернулись к парню. - Да, - махнул коротко стриженой головой Сережа. – Тот самый дом, который стоял в стороне болота. - А-а-а-а, где жили колдуны? – из уст Софы это прозвучало обычно, буднично, будто в каждой деревне имелся дом с колдунами. Вот только для Милы это оказались не просто колдуны. Тот, кто проживал в том доме, сейчас вырос и забрал у нее младшего брата. Кроме того, та девушка с петлей на шее, которая скромно улыбалась рядом с Алексеем, своими, еще живыми, чертами лица указывала на связь с мальчишкой с острыми плечами. - Ты знаешь этих колдунов? – затаив дыхание, Мила подалась вперед. - Да никакие это не колдуны, - нахмурился Сережа. – Просто люди из другой страны, говорившие на другом языке, со своими необычными традициями, для местных стали колдунами. - Но, после случившегося, деревня поплатилась же, - Софа тоже нахмурилась, не собираясь уступать. - Это просто стечение обстоятельств, - серые глаза пронзила молния раздражения. - Тогда где сейчас твой друг? На небе ни облачка, но Миле показалось, что громыхнул гром. Либо это ее сердце провалилось в бездну страха. Откуда этой девушке, возникшей всего три месяца тому назад, так много известно о том, что здесь было до нее. Более того, она что-то знает про Ваню и про… - Кощеев, - охрипшим голосом практически выплюнула фамилию Мила. Сергей удивленно поднял голову и хмуро посмотрел на яркие веснушки, вспыхнувшие искрами на бледной коже. Значит, ему она даже намека на происходящее не давала, а тут, девушке, которую видит в первый раз, открыла нечто важное. Это больно задело парня, пройдясь острым лезвием по самолюбию. - Никогда не слышала такой фамилии, - пожала плечами Софа. – Но моя прабабка, которая жила здесь около сотни лет, успела что-то рассказать матери, а та, в свою очередь, поведала мне. - Про колдунов?! – дыхание стало тяжелым, сердце тонуло в вязкой жиже ожидания. - Нет никаких колдунов! – взревел Сергей и его глаза рассыпались миллионами призрачных искр. – В том доме жили брат с сестрой, пришедшие откуда-то с востока! Девушка неплохо знала русский, мальчишка только учился ему. Откуда они пришли конкретно и почему оказались здесь, они не рассказывали. Потом сестра этого пацана повесилась на этом дубе. Говорят, что из-за несчастной любви. А мальчишка следом пропал. Через два года их дом сгорел от попавшей в него молнии. Вот и все! Никаких колдунов там не было и не могло быть! Стрекот кузнечиков разрывал возникшую тишину после криков Сергея. Обе девушки смотрели на него немного испуганно и удивленно. Парень походил на вылезшего ранней весной из берлоги медведя. Глаза горели огнем злости, вены на мощной шее вздулись, грудь вздымалась как кузнечные меха. - Нет, так нет, - пожала плечами Софа, скользя своей полуулыбкой по парню. – Но ты слишком напряжен. Приходи сегодня вечером, мы баньку истопим с еловыми ветками. Это будет поэффективнее ваших СПА и йог, - девушка перехватила ведерко в другую руку и, было направилась в сторону деревни, но, на мгновение замерла и, повернув голову в сторону Милы, пристально впилась в нее черным взглядом. – Ты тоже приходи. Разу уж приехала послушать сказки, у меня их много. Найду и про Ваню твоего. Шорох шагов, и Софа, плавно, будто не шла, а парила среди травы, скрылась за деревьями. Треск пролетевшей с ветки на ветку сороки. Изумруды гневно уставились на Сергея. Тот тоже стоял хмурой скалой, стиснув зубы. - Ну и что это сейчас было? – скрестив руки на груди, возмутилась Мила. – Что за колдунофобия? Парень не ответил. Он тихо приблизился к девушке, сверкая серыми, по-волчьи пристальными глазами. - Ты не брата приехала спасать, - утробный рык вырвался из груди Сергея.- А утолить собственное любопытство и обелить отца, который, вместе с дядькой твоим, вели себя как последние ублюдки. Мила задрожала, то ли от злости на парня за то, что тот что-то знал, но молчал все это время, то ли от той бешеной энергии, которая била фонтаном из Сергея. Страшно, но она не позволит какому-то деревенщине запугивать себя. - И ты мне говоришь это сейчас? – пламя рассыпалось по волосам, готовое сжечь все на своем пути, подкрепляемое злостью. Какое право он имел молчать, когда речь идет о его близком и, по-ходу, единственном друге?! - Я не желаю помогать той, которая не ценит этой самой помощи и делает из меня посмешище. Я завтра же отправляюсь в город и иду к твоему отцу, - все клокотало внутри, жгло огнем, от досады и обиды. Сергей-то думал, что они с Милой заодно, но эта девушка никогда не считал его равным себе. Никогда! - Он тебя вышвырнет и не станет слушать, - понизив голос до змеиного шипения, отозвалась рыжеволосая. - Проверим? – прищур серых глаз, резкий разворот, и Сергей зашагал прочь, не оглядываясь, будто собирался оставить девушку совсем одну в лесу. Мила сильнее прижала пакет с документами. Сейчас он жег яростным огнем грудь, проникая в сердце. Все не так должно было быть, не так! Девушка обернулась, и изумруды уставились на молчаливый дуб, хранивший все свои тайны под слоем заскорузлой кожи. Легкий туман поднимался откуда-то снизу, киселем растекаясь по корням, обвивая ствол и повисая рваньем на той самой ветке, которая стала последним пристанищем сломанных душ. Рыжеволосой казалось, что в этом молочном мареве проступают силуэты. Один стройный, в сером грубом платье, маятником раскачивался на ветке, скрипя волокнами по руке дуба. Голова опущена, черные волосы скрывают гримасу смерти. Под телом, рядом с посиневшими голыми ступнями, стоит худенький мальчик в белой майке и черных шортах, стоит спиной к Миле. Перья волос растрепаны, руки плетьми повисли вдоль тонкого тельца. Ни звука, только скрежет веревки на дереве, скрежет маятника мертвых. Девушка ощутила ледяное дуновение ужаса. Кожа покрылась мурашкам, тяжесть скрутила желудок. Мальчик медленно обернулся. На его тонких щиколотках бордовые синяки, губы искусаны в кровь. Впалые щеки заострили скулы и глаза… Два перламутра смотрят со злостью, ненавистью и болью. Мальчик разжимает ладонь и в простынь тумана опускается несколько золотых локонов, перепачканных кровью. Что-то острое вонзилось в самое сердце Милы. Оцепенение стекло холодным потом. - Сережа! Подожди! – из горла крик раненной птицы. Ноги сами понесли рыжеволосую прочь от дуба, в ту сторону, куда ушла ее последняя надежда на спасение.