Неплен

Раскалившийся диск солнца, жаром дышал на маленькую деревушку, прячущуюся в густых лесах Подмосковья. Петухи давно отголосили свое время и сейчас, нахохлившись, важно расхаживали по дворам, вылезая через покосившиеся деревянные зубья заборов. Худые уличные коты со впалыми животами и выпирающими ребрами, лениво отмахивались от мух облезлыми хвостами. Где-то протяжно замычала корова, журчала вода, и чеканил звук топора. Деревня жила своей тихой жизнью, не считаясь с ритмом города, находившимся в нескольких десятках километров от нее. Мила с Сергеем шли по пыльной дороге, вдоль маленьких домов и больших дворов. Дом бабки Марфы находился практически на окраине, подпираемый с одной стороны лесом и уводил пологим берегом, по задворкам, к озеру, покрытому строем камыша и бутонами кувшинок. Организованный коллектив лягушек давал вечерами концерт в изумрудной тине, а сейчас, сморенный полуденным солнцем, отдыхал в тени острых листьев. Когда-то, это озеро было чистым и свежим. Местные жители рассказывали, что смотря на голубое блюдце водоема, можно было увидеть небо ближе, чем оно есть на самом деле. Но затем, за одну ночь, вода помутнела и дыхнула зловоньем. И опять всю вину перекладывали на колдунов. - Это они отомстили за совершенные злодеяния, - качая головой и слепо щурясь, говорила бабка Марфа. Сколько Мила ее помнила, лицо старушки всегда походило на сморщенный сухой инжир. Она даже, по началу, побаивалась этой бабки, у которой рот по ночам вваливался, освобождаясь от вставных зубов, плавающих в чистом стакане с каким-то раствором. Но, видя, как брат к ней льнет, как та с лаской смотрит на него, как по-доброму обращается к самой рыжеволосой, девушка отпустила страх. - Я, все же, не пойму, - голос Сергея, идущего рядом, выдернул Милу из картин прошлого. – Как связана уборка дома и Ванино возвращение? - Я сама пока не знаю, - честно призналась девушка. - А кто же, тогда, подал тебе эту идею? – серые глаза удивленно уставились на рыжие завитушки на висках. Мила нахмурилась, полыхнув огнями изумрудов. Тетка Сергея ясно дала понять, что брата она не сможет вернуть, что своего друга втягивать в эту запутанную историю нельзя, но, разве тот не имеет права знать, что на самом деле происходит? С другой стороны, открывать страшную тайну своей семьи перед Сергеем Миле не хотелось. Она-то, возможно, узнав неприятную правду, попытается понять, найти пути к прощению, а друг, он… Он может возненавидеть их всех, так как Мила не была уверена, что наказание найдет виновного и она ему не помешает. Оба подошли к дому, за невысоким покосившимся, деревянным забором, который, активно, захватывали крапива и лопухи. Скрип калитки будто возвестил невидимых обитателей этого места, что к ним кто-то приближается. Дорога к крыльцу еще угадывалась, но тонкие зеленые лапки природы уже намечали свой путь к захвату новых территорий. Деревья в саду, по левой стороне участка, цвели пышным цветом, собираясь выставить на всеобщее обозрение свои сочные плоды. В отличии от рушащегося человеческого строения, они доказывали, что времени все равно на немощность людей, оно не собирается замирать в надежде сохранить остатки чьего –то присутствия. Присев на корточки, Мила стала шарить руками по ветхим доскам сбоку крыльца. Она прекрасно помнила, как бабка Марфа прятала ключи от дома в небольшой щели, когда собиралась уходить в лес. - Раньше дома не запирались, - снова сухой голос старухи разлился в рыжей голове. – Все друг друга знают, уважают. Можно было ходить в гости без предупреждения, и тебе были рады. Что же стало переломным моментом и на дверях закрылись замки, отделяя людей друг от друга, Марфа не уточнила. А, может быть, девушка просто забыла. Тогда ее не волновали такие проблемы, присущие взрослому мозгу. Сережа стоял на дорожке, внимательно смотря на дом. Ему не нравилось, что подруга часто уходит от ответа, но докапываться до нее он не хотел…. Пока что. Сообщение о Ванином отъезде за границу, до сих пор жгло каленым железом грудь. То, что друг не знал об этом заранее, Сережа верил, иначе, он бы не планировал совместную поездку в деревню. Другое дело, почему он даже не позвонил, сам не объяснил ситуацию? Сергей, понятное дело, знал, что Вячеслав, как крупный бизнесмен, мутный мужик, со своими темными делишками, но он никогда не видел, чтобы тот втягивал своих детей в опасное мероприятие. - Да где же этот ключ? – возмущалась Мила, не находя нужного предмета. Сергей глянул на дверь и ощутил, как холод скатывается под бежевую футболку, вставая волной мурашек на затылке. Ключ матово сиял в замочной скважине. - Может, перестанешь стоять столбом и поможешь мне? – обернувшись, Мила рассыпала сноп гневных искр. - Я его уже нашел, - хрипло отозвался парень, не сводя серых глаз с находки. Девушка встала и проследила за взглядом друга. Изумруды вспыхнули, заставляя сердце пропустить удар. Кто, а быть может что, проникло в дом? О том, что ключ находится под крыльцом, знали немногие. Или все же многие? Неизвестно, насколько развязался язык у бабки Марфы под прессом прожитых лет, и кому она доверила местонахождение тайника. - Ты здесь был? – не сводя страха с двери, прошептала рыжеволосая и покосилась на маленькое окошко в отдалении, справа от крыльца. Это окошко всегда было темным, а крохотная комнатка, которая вмещала железную кровать со скрипучими пружинами и пирамидой подушек, являлась местом обитания вечного сумрака. Рядом с кроватью, на деревянном полу, всегда стояла корзинка с разноцветными клубками пряжи, а у изголовья распускался ночник лепестками стекла. Это была комната старухи, о чем свидетельствовал рассеянный запах корвалола и варенья. Сережа, ничего не ответив, молча направился к двери. Каждый шаг – скрип, хруст, будто идешь по полю усыпанному хрупкими костями. За широкой спиной парня маячили языки пламени волос. Окна следили за каждым шагом людей, хмурясь, предостерегая. Ручка, потертая от времени, легко просела под горячей ладонью Сережи. Удары сердца, щелчками метронома, задавали ритм, бурлящей в холоде ужаса крови. В предбаннике полутьма, прячущаяся под старыми вещами на крючках, путающаяся в жестких прутьях кривого веника. Свет из соседней комнаты, переполненной им через край, выливался на старенький палас, обтянутый бичевой. Тишина плотно облепила каждый сантиметр воздуха, забирая его у дома. Тихой походкой хищника, выслеживающего жертву, Сергей прошел в первую комнату, сверкая глазами. Стол, вдоль витражной полосы мелких квадратиков, мозаикой разбивающих пространство. Белым ореолом светилась дровяная печь. - Сережа, - тихий дрожащий голос. Парень ощутил огненное прикосновение к локтю. Но ничего не собьет хищника со следа. Плавно толкнув дверь в соседнюю комнату, Сергей напрягся. Все та же тишина. В прожекторах солнца мелькают крохотные пылинки, оседая на красный ковер черных узоров, скользя по старенькому дивану с самодельными цветами подушек. Громоздкий сервант цвета спелого вина переливался искрами фарфора и хрусталя в стеклянных клетках. Две двери распахнуты. Как свет и тень: одна узкая, по правую руку, рядом с низкой тумбой, на круглых ножках, вторая, напротив входа, более светлая. Но, по-прежнему, везде тишина. Пока Сергей обходил по периметру, заглядывая в темный узкий проем, ведущий, как раз, в комнатушку старухи, Мила подошла к серванту, щурясь от бликов солнца. За стеклянными раздвижными дверцами, среди множества чашек, фужеров, стопок, салатников со старыми порванными бусами, с ажурными салфетками и строем белых мраморных слоников, выстроившихся по росту, стояли немного выгнутые старые фото. Та самая девушка, с золотыми кудрями, но еще в образе девочки тринадцати лет. Коричневое платье с длинными рукавами, белый ажурный фартук и округлый воротничок. Два огромных пушистых банта, чуть ли не больше головы самой девочки, стягивали волосы, цвета золота, в два высоких хвоста. Улыбка чистая, солнечная. Чуть ниже, еще фото, но уже группы выпускников с ленточками на плечах. Фотография в движении, лица искрятся смехом, разбрызгивая радость и надежду на счастливое будущее. Мила нахмурилась. Конечно, она была здесь всего лишь раз, но тогда она не замечала таких фотографий. Здесь, среди посуды «на праздник» и «для особого случая» было только фото маленького Вани, сидящего на том самом ковре, который сейчас спал под ногами. Ярко красные ползунки и яблоко в руках. Малыш еще не имел зубов и пытался справиться с сочным плодом, но тот только подставлял красный бочок, переливаясь на солнышке за пределами кадра. Да еще стоял портрет, строгой на вид, темноволосой женщины с пышной шапкой кудрей на голове. Если бы фото было в цвете, то на губах оказалась бы красная помада. Большие, угольно-черные глаза, широкий нос. В этой женщине тяжело было разглядеть черты Марфы, но именно она была запечатлена на картине своей молодости. Сейчас же, ни Вани, ни бабки не было. Только две фотографии Любы, в еще совсем юном возрасте. Конечно, за столько лет, старуха могла тасовать снимки, как ей заблагорассудится, но зачем убирать фото любимого внука? - А тут никого, - Сергей встал рядом, тоже рассматривая изображения на дальних по времени фотокарточках. - Кто тогда дом открыл? – хмуро глянула на парня рыжеволосая. - Без понятия, - пожал плечами тот. Мила обернулась и окинула большую комнату пристальным взглядом. Чистота и порядок, будто хозяйка не отправилась в путь без возврата, а просто вышла по делам и скоро вернется. - Ты заходил сюда? – не поворачиваясь к другу, снова задала вопрос девушка. - Только раз. Через полгода после похорон. Ваня просил забрать и привезти какие-то книги в город. Сережа не понимал, к чему эти вопросы. Даже если бы он сюда и чаще заходил, то никогда бы не оставил дом открытым и с ключом в замочной скважине. Другой вопрос, тут всегда царил порядок, ну, не считая заросшего травой двора, что Мила собирается тогда делать? Парень сомневался, что эта девушка займется прополкой грядок. - Мне это надоело, - скрестив руки на груди, Сергей хмуро посмотрел на подругу. – Или ты выкладываешь все как есть, или я ухожу, и сама разбирайся с домом. Мила ошарашенно уставилась на парня. Все это время она даже не задумывалась, а что бы она делала, если бы Сережа не поехал с ней? Как бы она добралась до деревни мимо этого, то ли дома, то ли видения в лесу? А пришла бы ночью сюда и обнаружила, что ключ в двери и все открыто, смогла бы зайти одна внутрь? Да ни за что! Если бы не друг, она и сейчас бы не зашла, не смотря на большое желание вернуть брата. - Твоя мама не хочет, чтобы я тебя втягивала в это, - решила прикрыться теткой Сергея рыжеволосая. - Значит, сегодня утром, ты ей рассказала все, а мне не можешь? – искренне был шокирован парень. Конечно, его тетя всегда хорошо относилась к Ване и его сестре, тесно дружила с Марфой, которую ласково называла «бабулечка Марфуша», но Сережа никогда не замечал между ней и Милой тесных и настолько теплых контактов, чтобы девушка, обойдя его самого, доверилась чужой для нее женщине. - Сережа, - Мила мягко улыбнулась, понимая, что злить парня нельзя. – Как только я пойму сама, что мне нужно здесь сделать, так сразу расскажу тебе, - он ей нужен, очень нужен. Только Сергей знает все тропки вокруг деревни, только Сергей знаком со всеми местными. Девушка сомневалась, что, если ей придется расспрашивать кого-то насчет своего отца и дяди, то в глаза ей вряд ли скажут правду. А вот ему, как своему, поведают все то, что даже будет неприятно услышать Миле. Парень, пару мгновений, буравил взглядом яркие веснушки на щеках. Эти прекрасные, изумрудные глаза смотрели с таким доверием и мольбой, что Сережа не мог по-настоящему, злиться на них. В конце концов, Мила старается спасти брата, только от кого или чего? - Хорошо, - Сергей выдохнул, сменяя гнев на милость. – Тогда скажи мне, ты тоже вчера ночью видела тот дом? Рыжеволосая уставилась в серьезные, серые глаза напротив. В них было замешательство и сомнение. Да, она видела, видела все, каждую черную заплесневелую досочку, каждую обрушенную ступеньку, каждый ржавый гвоздик. Видения не могут быть такими детальными. - Я знаю, что это за дом, - видя, как в изумрудах отражается вчерашняя ночь пятнами черного страха, продолжил Сережа. – Только этот дом стоял на другом месте. А там, где мы его вчера видели, рос дуб. Его еще называют «дубом висельников», так как часто с него снимают тех, кто решается уйти из жизни через повешенье. Мила чуть не задохнулась. Вот она связь. На фото девушка с удавкой на шее. Быть может, ее тоже оттуда сняли? Почему она решилась на такое? Ведь, судя по фотографии, самой первой, с четырьмя молодыми людьми, она была в паре с дядей Милы и Ивана, с Алексеем. Что же могло произойти такого, что девушке стал не мил белый свет? При этом, сам Алексей ни разу не упомянул ее. Быть может, если все так плачевно закончилось, мужчина просто решил вычеркнуть из своей жизни этот эпизод? - Отведи меня к этому дому, - тихо попросила Мила. – Пожалуйста. - Зачем? – прищурился Сергей. - Мне очень надо, - взмолилась рыжеволосая. - От этого зависит возвращение Вани? - Да. Парень сжал зубы. Если все это ложь, если спасение друга не в этом, зачем девушка тянет время? - К сожалению, я не могу его тебе показать, - покачал головой Сережа. – Он сгорел пятнадцать лет тому назад. Но, уже к тому времени, там два года никто не жил, поэтому обошлось без жертв. Мила опустила глаза, еле сдерживая возглас досады. А ведь удача была так близко, оставалось протянуть руку и схватить ее за хвост. Но та только вильнула им, оставив круги отчаянья на воде. - Но, мы можем прогуляться к дубу, пока светло. Убедиться, что нам привиделось, - попробовал ободрить девушку Сережа. Он физически ощущал ее боль, значит это действительно, настолько важно. - Хорошо, - тряхнула головой Мила, снова заставляя глаза и сердце парня напротив гореть в огне восхищения. – Проверь пока, не сломан ли замок. Мало ли, вдруг те, кто сюда проникал, повредили его. Я думаю, что ключ мы не будет оставлять под крыльцом. Я проверю документы, про которые говорил Ваня, и заберу их. Опасно держать все ценное здесь. - Значит, ты сюда не переедешь? – как-то воодушевлённо проговорил Сережа. Хоть девушка и заняла его комнату, отчего парню пришлось спать на продавленном диване, все равно, ему было очень приятно и спокойно, когда рыжеволосая под боком, а не на другом конце деревни. - Ты чего?! – наигранно возмутилась Мила. – После событий случившихся сегодня, я тут одна не останусь. Сергей только задорно хохотнул и вышел из комнаты. Что за семейство? Почему эти брат с сестрой так на него влияют, что он не может долго злиться на них? Как только парень скрылся с глаз, Мила почувствовала себя неуютно в этом доме. Ей казалось, что сквозь стены на нее кто-то смотрит. Чей-то пристальный взгляд слеповатых глаз следил за каждым ее движением, через слегка запыленные стекла окон. Но, как только Сережа зашумел рядом с дверью, образы скрылись, оставляя Милу одну в мало знакомом ей доме. Про то, что документы находятся в нижнем ящике серванта, Ваня рассказал уже давно. Вернее, он говорил это Сергею по телефону, находясь в Москве, а друг искал что-то в доме уже покинувшей этот мир старухи. Рыжеволосая специально не подслушивала, да и не запоминала. Все само собой отложилось в памяти. И сейчас, Мила, действительно хотела забрать документы, чтобы никто их не стащил. Призракам они-то не нужны, но им и дверь незачем открывать. Присев перед вишневой скалой со стеклянными прослойками, Мила выдвинула нижний ящик. Салфетки с ручной вышивкой, самодельные прихватки, коробка разноцветных катушек и ежиком иголок в белом пухлом диске. И вот, пакетик с документами, аккуратно закрытый скрепочкой. Девушка взяла его и хотела уже задвинуть ящик обратно, как из-под куска какой-то разноцветной ткани показалась часть фотографии, с изображением детских ног. Тихонько взяв за уголок, Мила потянула снимок и вытащили его на белый свет. - Не может быть…., - шепот сорвался с губ девушки, и из рук чуть не выпал пакет документов. С одной стороны, какой-то луч прояснения выстрелил во тьму нависшей загадки, пытаясь помочь девушке вернуть брата. С другой…. На фото было двое. Тот самый мальчик лет тринадцати, так же худенький, так же улыбчивый. Черные перья волос топорщились в разные стороны, щекоча острые плечики. Все та же футболка, те же шорты с острыми коленками. Мальчик радостно, искренне улыбался, смотря вниз, на свою опущенную, худую, длинную руку и держа за ладошку сгусток яркого света. Этим светом был годовалый Ваня.